Фишер научил меня вымерять и вырезать. Клеить и закручивать винты. Правильно пользоваться молотком и уровнем. Через час Рори нашла нас. — Вот вы где. Я искала вас. Я отвернулась от верстака Фишера, мои защитные очки слегка запотели. — Он пытается обучить меня, чтобы я была более полезной. Фишер сосредоточенно собирал ящик, который он только что сделал. — Не знаю, как насчет полезности, но хоть немного меньше бесполезности. Рори рассмеялась. — Ну, я подумываю пригласить Роуз на гриль. Фишер, у тебя есть планы? Тиффани тоже может прийти. — Никаких планов, — пробормотал Фишер, сосредоточенно глядя на угол, который он только что склеил. Мне захотелось ударить его коленом по яйцам. Никаких планов? Еще одно свидание? — Риз, ты предпочитаешь курицу или стейк? Или у меня есть тофу. Роуз не ест мясо. Когда мой взгляд буравил дырку на его виске, я пробормотала: — Неважно. — Хорошо. Часа вам хватит, чтобы закончить? Фишер не дал ей словесного ответа, только кивнул. — Отлично. Я дам вам знать, когда они придут. После того, как ноги Рори, постукивая, добрались до верха лестницы, а дверь за ней захлопнулась, я впечатала носок рабочего ботинка в голень Фишера. — Ой! Что за хрень? — Он потянулся вниз и потер голень. — Еще одно свидание с Тиффани? Ты что, шутишь? Он, похоже, был слишком расстроен из-за своей голени и того, что я прервала его работу, чтобы не выказать ни малейшего сожаления. — Что ты ожидала от меня услышать? — Я ожидала, что ты скажешь, что у тебя есть планы. — Но у меня их нет. И ты тоже собираешься быть здесь. Что в этом такого? — Такого, что ты ей нравишься. Очень! — Так же, как ты нравишься Брендону? — он нахмурился. — Я не приглашаю его на ужин. — Я уперла кулаки в бедра. — Ну, может быть, тебе стоит. Похоже, у Рори много еды, и чем больше, тем веселее. Верно? — Теперь ты ведешь себя как придурок. Настоящий придурок. Встав прямо, он снял очки и бросил их на верстак. — Правда. Это я-то придурок? А ты? — Ты должен был солгать. — Это был мой ответ. Я, закончившая церковную школу, изучающая Библию, девственница, пропагандирую ложь. Это был новый уровень. — Я не буду целовать ее в щеку или держать за руку. Теперь все в порядке? Мое эго было на взводе. Мы не были «в порядке». Ну, он, наверное, был. Двадцативосьмилетние люди обладают чуть большей зрелостью и самоконтролем. Достичь статуса «в порядке» ему, вероятно, было проще. Взрослые подростки, такие, как я, с трудом пытались отбросить мелочи и просто быть… в порядке. — Я не в порядке. — Нет? — Он склонил голову набок. Думаю, я знала, что у меня неприятности, но не была уверена, как они будут выглядеть. — Тогда давай приведем тебя в порядок. — Он схватил меня за плечи и толкнул назад. Я споткнулась, но он удержал меня на ногах. Присев передо мной на корточки, он развязал мои рабочие ботинки. — Что ты делаешь? — Я не могла скрыть своего волнения. Фишер не ответил. Его быстрые руки отбросили мои ботинки в сторону. — Фишер… что… — Мои слова застряли в горле. Я слишком сильно ткнула медведя палкой. На самом деле, я пнула его в голень. Он не смотрел на меня. Он был слишком занят, сосредоточившись на моих джинсах. Расстегивал пуговицу. Расстегивал молнию. Спускал их с моих ног. — Фишер… мы не можем… не здесь… — слабо запротестовала я. Что, если Рори вернется? Дверь не была заперта. Джинсы упали рядом с ботинками, когда он отбросил их в сторону. Тем не менее, он не поднял ни одного взгляда, чтобы увидеть мою панику. Когда его пальцы забрались за резинку моих трусиков, я схватила его за руку. — Фишер, мы не можем… Он остановился, совершенно не двигаясь. Его взгляд остановился на моей руке, вцепившейся в его ладонь. Затем его губы искривились, и он прищурился. Его голова повернулась, осматривая то одну, то другую сторону комнаты. Оставив меня полуголой и в панике, он встал и сделал несколько шагов к стопке ящиков. Открыв несколько из них, он достал что-то и сунул в задний карман, а из другого ящика достал что-то еще. Затем он повернулся. — Нет… — Я покачала головой, увидев в его руке стяжку. — Нет… Я не могу. У меня клаустрофобия. Мое сердце остановится. Нет… Он проигнорировал меня, схватив пару грязных тряпок. — Фишер… нет! — Я попыталась вырвать свою руку из его хватки. — Шшш… — Он медленно покачал головой, по-прежнему не глядя на меня, пока обматывал тряпкой одно запястье, а затем затягивал стяжку. — Нет-нет… — Моя голова дергалась из стороны в сторону. — Нет. Я сказала нет… — Шшш… — Он повторил процедуру с другим моим запястьем. С неестественной легкостью он поднял меня на барный стул и с помощью еще двух стяжек он закрепил мои руки к ножкам стула. — Фишер! — Я дергала руками, но они не двигались. Наконец он посмотрел на меня, прижав большой палец к моим губам, а затем и вовсе поцеловав. Я вскрикнула, и он проглотил это снова и снова. Его руки спустили мои трусики с попы на колени. Он поднял ботинок и наступил на них, стягивая их с моих ног по мере того, как его поцелуй становился все более голодным. Его руки обхватили мои колени и широко раздвинули их, прежде чем его пальцы стали дразнить меня. Заставили меня выгибаться. Заставили меня стонать. Заставляли меня сходить с ума. Он оторвал свой рот от моего. — Скажи мне «нет», и я отпущу тебя, — прошептал он мне в губы.