— Но ты не считаешь, что тебе повезло. — Нет, это весело лишь поначалу. А если делаешь это всю свою жизнь, ничего веселого нет. — Она подняла голову и посмотрела на меня. — Те дети, которых мы видели сегодня. Они мне не друзья. — Но все они хотели сидеть рядом с тобой за ланчем… — Они просто хотели попасть в фильм. — Ты потрясла керамическую свинку, и зазвенели монеты. — А вы знаете, что свиньи думают так же, как мы? И могут обучаться трюкам, как собаки, только быстрее. — Впечатляет. Копишь на такую? — Нет. Я отдам сбережения маме, чтобы она могла купить шину для моего кресла и не беспокоиться, сколько оно стоит. — Ты выдернула черную пробку на брюшке свинки, и оттуда вывалились центы и никели, среди них изредка попадались помятые доллары. — В последний раз, когда я считала, было семь долларов и шестнадцать центов. — Уиллоу, — медленно проговорила я, — мама не говорила тебе платить за колесо. — Нет, но если ей это ничего не будет стоить, то не придется избавляться от меня. Я замолчала, пораженная, словно молнией. — Уиллоу, ты же знаешь, что мама любит тебя. — (Ты снова взглянула на меня.) — Иногда матери говорят и делают то, что создает впечатление, будто дети им не нужны… но если присмотреться, то можно понять, что они так поступают ради детей. Они просто хотят обеспечить им лучшую жизнь. Понимаешь? — Наверное. — Ты снова перевернула копилку-свинку. Та словно была наполнена битым стеклом. — Мы можем поговорить? — спросила я, заходя в кабинет, где Шарлотта сидела над результатами запроса в поисковике. Она подпрыгнула: — Простите! Знаю, вы не собирались снимать, как я ищу в Интернете набор для ремонта шины от инвалидного кресла. Я закрыла за собой дверь: — Шарлотта, забудьте о камере. Я только что поднималась к Уиллоу, она считала свои сбережения в копилке. Хочет отдать их вам. Пытается задобрить вас подношениями. — Какая глупость! — возразила Шарлотта. — Почему? Какие умозаключения вы бы сделали, будь вам шесть лет и вы узнали, что ваша мать подала иск, который как-то связан с проблемами вашего рождения? — Разве вы не мой адвокат? — спросила Шарлотта. — Разве не должны помогать мне, а не говорить, что я ужасная мать? — Я и так пытаюсь вам помочь. Даже не знаю, как мне собрать видео для жюри присяжных после этих съемок. Если они его увидят, то проникнутся сочувствием к Уиллоу, но возненавидят вас. Шарлотта вдруг лишилась всякой воинственности. Она откинулась на спинку кресла, где сидела, когда я вошла в комнату. — Когда вы впервые упомянули неправомерное рождение, то я испытывала то же потрясение, что и Шон. Это самый отвратительный термин на свете. Все эти годы я просто делала то, что должна. Знаю, что люди видели нас с Уиллоу и думали: «Бедная девочка. Бедная мать». Но я относилась ко всему иначе. Она мой ребенок, я о ней забочусь. — Шарлотта посмотрела на меня. — Потом вы с Робертом Рамиресом начали задавать мне вопросы. И я подумала: «Кто-то понимает нас». Я будто жила все это время под землей и на краткий миг увидела небо. Как теперь вернуться обратно? Мои щеки вспыхнули. Я знала, о чем говорила Шарлотта, и мне не хотелось думать, что мы с ней в чем-то похожи. Но я помню день, когда мне рассказали об удочерении, когда я поняла, что где-то далеко есть другая мать и другой отец, которых я никогда не встречала. Долгие годы я старалась не думать об этом, но сама мысль все равно маячила на горизонте. Адвокаты умели находить дела в самых невероятных ситуациях, особенно с огромными компенсациями. Но разрушилась ли эта семья по ее вине? Может, это они с Бобом создали монстра? — Моя мать сейчас в доме престарелых, — сказала Шарлотта. — Она не помнит, кто я, поэтому хранительницей воспоминаний стала я. Именно я рассказываю ей про то, как она напекла брауни для всего старшего класса, когда я участвовала в выборах студенческого совета, и как я победила с большим перевесом. Или как мы собирали летом стеклышки на море и я складывала их в банку у моей кровати. Интересно, какие воспоминания будет рассказывать мне Уиллоу, если такое время настанет? Есть ли разница между тем, чтобы быть добросовестной матерью и хорошей матерью? — Есть, — сказала я, и Шарлотта выжидательно посмотрела на меня. Даже я не могла сформулировать эту разницу, будучи взрослым, но, будучи ребенком, просто чувствовала ее. На мгновение я задумалась. — Добросовестная мать следует за каждым шагом, который сделает ребенок, — сказала я. — А хорошая? Я встретилась взглядом с Шарлоттой: — Та, за которой хочет следовать ребенок. Инвертный сироп: раствор, добавляемый в сахарный сироп, чтобы предотвратить кристаллизацию. У всех нас наступает момент кристаллизации, когда вдруг все наваливается со всех сторон, хотим мы этого или нет. То же самое происходит и в производстве карамели. Наступает миг, когда вещество превращается в то, чем оно раньше не было. Единый независимый сахарный кристалл может изменить текстуру от гладкого до зернистого, и если не вмешаться, он превратится в твердую карамель. Но ингредиенты, добавляемые в сахарный сироп перед кипением, могут предотвратить момент кристаллизации. Самые распространенные инвертные сиропы: кукурузная патока, глюкоза и мед, винный камень, лимонный сок и уксус. Если хотите, чтобы и ваша жизнь стала кристально ясной, то лучшим инвертным веществом будет ложь. Крем-карамель КАРАМЕЛЬ 1 стакан сахара. 1/3 стакана воды. 2 столовые ложки легкого кукурузного сиропа. 1/4 чайной ложки лимонного сока. ЗАВАРНОЙ КРЕМ 1 1/2 стакана цельного молока. 1 1/2 чашки легких взбитых сливок. 3 больших яйца. 2 больших яичных желтка. 2/3 стакана сахара. 1 1/2 чайной ложки ванильного экстракта. Щепотка соли. Можно приготовить один большой десерт, но мне нравится делать отдельные в формочках. Чтобы приготовить карамель, смешайте сахар, воду, кукурузный сироп и лимонный сок в кастрюле среднего размера из нержавеющей стали (светлого цвета, чтобы вы могли видеть оттенок сиропа). Держите на медленном огне, протирая стенки кастрюли влажной тряпкой, чтобы не допустить попадания кристаллов сахара, которые могут привести к кристаллизации. Варить примерно 8 минут, пока сироп не станет из прозрачного золотистым, поворачивайте кастрюлю, чтобы он темнел равномерно. Продолжайте готовить 4–5 минут, постоянно поворачивая кастрюлю, пока крупные пузыри на поверхности не станут медового цвета. Уберите кастрюлю с плиты и перелейте порционно в восемь смазанных маслом жароустойчивых формочек на 5 или 6 унций. Оставьте карамель остыть и затвердеть на 15 минут. Формочки можно накрыть пленкой и поставить в холодильник на два дня, но перед следующим шагом следует вернуть их к комнатной температуре. Чтобы приготовить заварной крем, нагрейте молоко и сливки в кастрюле среднего размера на умеренном огне, время от времени помешивая, пока термометр не будет показывать 160 градусов по Фаренгейту. Снимите смесь с огня. Тем временем в большой миске взбейте яичные желтки и сахар до однородности. Вбейте теплое молоко, ваниль и соль в яичную смесь, не допуская образования пены. Пропустите смесь сквозь сито в большой мерный стакан и отставьте его в сторону. Возьмите две кварты воды и доведите до кипения. Тем временем сложите кухонное полотенце, чтобы оно закрывало дно большого противня. Разделите смесь с заварным кремом по формочкам и поставьте их на противень, чтобы они не соприкасались. Поместите противень на среднюю полку духового шкафа, нагретого до 350 градусов по Фаренгейту. Наполните противень кипящей водой до половины высоты формочки и накройте алюминиевой фольгой, чтобы не выходил пар. Выпекайте 35–40 минут, проверьте ножом в центре и по краям. Переложите заварной десерт на решетку и охлаждайте до комнатной температуры. Чтобы вынуть его из формочек, отделите ножом по краям, накройте формочку тарелкой и слегка потрясите, чтобы достать десерт. Подавать сразу же. Шарлотта Август 2008 года Двухгодичный съезд по несовершенному остеогенезу 2008 года проводили в Омахе, в огромном отеле «Хилтон», с конференц-залом и большим бассейном, куда приехали около пятисот семидесяти участников, которые выглядели как ты. Когда мы зашли в зону регистрации, я почувствовала себя гигантом, а ты повернулась ко мне, сидя в инвалидном кресле, с широченной улыбкой. — Мам, — сказала ты, — я здесь, как все. Мы еще ни разу не были на съезде. На это не находилось денег. Но Шон уже несколько месяцев не ночевал дома, и ты не спрашивала почему, скорее всего, не хотела слышать ответа. Как и я. Мы с Шоном не говорили о том, чтобы разойтись, но, если не называешь проблему, это не значит, что ее не существует. Иногда я ловила себя на мысли, что придумываю обед для Шона или беру телефон, чтобы позвонить ему, и вспоминаю, что не стоит. Ты вся сияла, когда он приезжал навестить тебя. Мне хотелось, чтобы ты ждала и чего-то другого. И когда в электронной почте я увидела буклет о съезде, организованном фондом НО, я поняла, что нашла идеальную награду. Глядя, как ты рассматриваешь группу сверстниц, тоже в инвалидных креслах, я поняла, что нам следовало приехать сюда раньше. Даже Амелия не высказывала саркастичных замечаний — просто смотрела на людей в инвалидных креслах, на ходунках или без них. Участники приветствовали друг друга, как давно потерянные родственники. Здесь были и девочки-подростки вроде Амелии, и дети одного с тобой роста — все они фотографировались одноразовыми фотоаппаратами. Мальчики того же возраста терроризировали эскалаторы, обучая друг друга кататься по ним на инвалидном кресле.