– Форт «Грольман» находится в самом центре города. Штурмовые группы об этом должны знать. Важно в точности построить вот эти башенки по краям. С них немцы будут вести ближний и фронтальный огонь по штурмующим. Вот это место в стене наиболее слабое. Через него легче всего проникнуть в форт. Важно, чтобы вы в точности сделали все эти комнатки… Мне приходилось бывать в этом форте, и внутренние помещения я рисовал по памяти. Штурмующие должны с ними ознакомиться хорошо, чтобы не заплутать во всех этих лабиринтах, когда прорвутся внутрь. – Сделаем, товарищ капитан, – охотно поддакнул старшина. – Вы только чертежи далеко не прячьте, чтобы мы знали, что к чему. – Не спрячу, не переживайте. Как быстро построите? – Мы уже приноровились как-то… Построим быстро, вот только нам бы еще подмогу с солдатиками, чтобы бревна ворочали и таскали. Время жаль, не хотелось бы отвлекаться на это. – Будет вам подмога, – пообещал Велесов. – Вот это добре, – повеселел старшина. – Домина-то нехитрая, при таких мастерах управимся часов за восемь. С этими башенками да редутами мы уже поднаторели. Как строить, знаем! Велесов вытащил третий чертеж, нарисованный на тонкой папиросной бумаге. Складываемый неоднократно, он уже протерся на местах сгиба, но рисунок просматривался отчетливо. Лишь в некоторых местах, там, где тушь была немного размазана, чертеж был подправлен. – Форт «Радзивилл». Трехэтажное здание, – показал Велесов на рисунок. – Но стены здесь другие. Круглые. – Целый дом получается, – задумчиво проговорил старшина Еремеев, в какой-то момент он сунул руку в карман, чтобы достать кисет с табачком, но раздумал. Не самое подходящее времечко. Переждать следует. Пусть товарищ капитан объяснит сначала, что к чему, а там и пыхнуть дымком можно перед ответственной работой. – Все так и есть, – охотно согласился Михаил Велесов. – А еще есть подземные помещения… Вот здесь будет пятнадцать бойниц. Вот это рвы, а это уже казематы с бойницами. С них немцы будут бить по осаждающим кинжальным огнем. На крыше третьего этажа пять бронеколпаков с пулеметными площадками. Думаю, что еще есть и минные позиции. – Как же его взять такой? – призадумался старшина. – Перед атакой артиллеристы помогут. Важно подавить огнеметные точки. Взорвать амбразуры, а там уже и за форт можно приниматься. – Все ясно. Это уже командование должно кумекать, а наше дело приказы исполнять. Ну что, товарищ капитан, разрешите приступить к исполнению? – Приступайте, – произнес капитан Велесов. * * * Не смолкая ни на минуту, все двадцать четыре часа стучали топоры. По-деловому жужжали пилы. Солдаты, не зная устали, перетаскивали бревна, перед глубокими рвами укрепляли кирпичами крутые склоны валов. В значительной степени помогала инженерная техника: бульдозеры выравнивали землю, растаскивали завалы, могучие краны поднимали на стены стволы и собранные на земле тяжелые башенки. Здесь же на земле составляли двускатные крыши, которые со всем бережением укладывали на возведенные опоры и для пущей верности закрепляли скобами и толстыми гвоздями. Михаил Велесов, следивший за возведением деревянных фортов, перебегал от одного объекта к другому и требовал соблюдения чертежного плана. В форте «Радзивилл» пришлось перестраивать второй этаж и увеличивать число помещений. В форте «Грольман» переложили крышу, сделав ее плоской, с пулеметными площадками по краям. На земле тоже кипела работа: экскаваторы все более вгрызались в землю, рыли вокруг фортов рвы, перекидывали через них мостки и насыпали валы, замедлявшие наступление штурмующих. Когда оборонительные сооружения были отстроены, на двух штабных «ГАЗ-М1» с офицерами штаба и в сопровождении грузовика с автоматчиками подъехал командующий армией генерал-полковник Чуйков. – Показывайте, что вы тут отгрохали, – потребовал командарм у подошедшего Велесова, с интересом посмотрев на форт «Радзивилл». – Три основных форта, товарищ генерал-полковник, – с готовностью принялся объяснять Велесов. – Остальные форты во многом повторяют уже отстроенные элементы. Если научимся брать эти, то с остальными трудностей возникнуть не должно. – Какую красоту возвели! – не удержался от восхищения Василий Иванович, задрав голову на высокие стены. – И всего-то за сутки с небольшим. Вижу, что мои бойцы не только хорошо воевать умеют, но еще и строители отменные. – Помолчав немного, добавил: – Это хорошо… После войны это ремесло как никогда будет востребовано. Нам много заново выстраивать придется. Так вы еще и рвы выкопали? – невольно подивился Василий Чуйков, приблизившись к форту «Радзивилл». – Постарались, товарищ командующий, все должно быть максимально приближено к боевой обстановке. Плотники стояли на значительном отдалении от Чуйкова с группой офицеров. Некоторые из них видели командарма впервые, другие воевали с ним в Сталинграде. Всем было интересно услышать, как командующий оценит их работу. Взобравшись на вал, командующий глянул в ров. Под его ступнями тонкой струйкой на самое дно сбежали мелкие камушки. Глянул на ворота, срубленные из толстых бревен, потом на выступающие башни, на узкие амбразуры в стенах, из которых для пущей убедительности торчали макеты пулеметов. Он смотрел так, как если бы сам намеревался штурмовать крепость и сейчас выискивал в ней наиболее уязвимые места. По суровому лицу Чуйкова невозможно было понять, о чем думает командующий. Прошелся по свежеструганному мостку и, убедившись в его прочности, подытожил надорванным басом: – Намертво сделано. Повсюду валялась свежая стружка. Уже втоптанная в грязь и смешавшись с землей, она продолжала испускать запах крепкой древесины, буквально распространившийся по всему полю. Неожиданно широко улыбнувшись, показав крепкие, слегка пожелтевшие у самых корней зубы, Чуйков проговорил: – Пахнет, как во дворе у нашего плотника дяди Вани. – Натолкнувшись на недоуменные взгляды собравшихся, продолжил: – С детства люблю запах свежей древесины. Я ведь из деревенских. Дядя Ваня – это сосед наш. Плотник. Все время что-то строгал. Да и батя любил с рубаночком поработать. А тут будто бы вновь в свою деревню попал. А ты чего скажешь, Федор, – повернулся Василий к младшему брату, служившему при нем адъютантом, – или тебе сказать нечего? – Помню, игрушки он красивые делал, а потом нам раздавал, – озорно произнес Федор Иванович. – Где-то и сейчас в матушкином доме в сундуке эти игрушки лежат. Командарм подошел к стене, потрогал широкой грубоватой ладонью струганую поверхность и, повернувшись к Михаилу Велесову, который неотступно следовал за ним, спросил: – Кто тут из плотников старший? – Старшина Еремеев. Я ведь в плотницком деле не соображаю, – виновато улыбнулся капитан. – А старшина сызмальства плотничает. Говорит, что еще прадед к этому ремеслу его приучал. – Позови этого Еремеева, хочу глянуть на молодца! – Еремеев, подходи сюда, – махнул рукой Велесов. Слегка сконфузившись, подошел двухметровый старшина Еремеев. – Старшина Еремеев по вашему приказанию прибыл! – Вольно… Где ты такую красоту научился строить? – показал командующий на деревянные форты, возвышающиеся громадинами. Притронувшись к торцам бревен, старшина степенно заговорил: – Руки, они сами делают, и подсказывать не нужно. Сначала баньки в селах ставил, потом срубы, а теперь вот крепости. – Ладно у тебя выходит. По галереям воздвигнутых стен по-деловому расхаживали плотники и, подмечая опытным взглядом огрехи, исправляли их топорами. – Товарищ командующий, вы меня не узнаете? – неожиданно спросил старшина Еремеев. – Узнаю, как не узнать… Как тебе мой портсигар, понравился? Подарочек? – неожиданно спросил генерал-полковник Чуйков, дружески улыбнувшись. – Этот портсигар я из Китая привез, когда служил там военным атташе. – Он всегда при мне, товарищ командующий. Хочу вам спасибо сказать. – За науку, что ли? – усмехнулся командарм. – Нет, я про портсигар. – Вытащив из накладного кармашка гимнастерки серебряный портсигар с китайскими иероглифами, он показал его Чуйкову. – Я его всегда здесь ношу, а он меня от пули спас. Видите, вмятина осталась, как раз напротив сердца. Если бы не вы… Точнее, если бы не ваш портсигар. – Не благодари. Заслужил. – Когда я вас ударил, я не знал, что вы командарм. – Начальство полагается знать в лицо, – сурово заметил командарм. – Так и вы мне врезали будь здоров! Я потом неделю как поломанный ходил. – У тебя крепкая рука, мало кто меня сбить с ног мог. Ты смотри, не потеряй подарок, теперь он у тебя как оберег, – строго наказал командующий. Повернувшись к брату, сказал: – Вот что, Федор, сообщишь комбригу штурмовиков, пусть его орлы сюда подъезжают. Пусть поучатся крепости приступом брать. Зря, что ли, наш инженер старался. – Сделаю, товарищ командующий, – бодро откликнулся Федор Чуйков. – Есть у тебя еще какие-нибудь пожелания, капитан? – Товарищ генерал-полковник, разрешите мне служить в штурмовом батальоне? – взмолился Михаил Велесов. – Это для дела нужно. Лучше меня никто форты не знает, а когда мы станем их штурмовать, так я всегда могу подсказать, как это лучше сделать. – Ишь ты, ничего не боится! – подивился Василий Иванович. – А если тебя убьют, что тогда? Хотя нет, таких не убивают. Хорошо… Запишем тебя в штурмовую бригаду. Но приказ для всех! Научись брать крепость. Сам построил, вот сам ее и брать научись! И пока семь потов с вас не сойдут, никуда не отправлю. Все понятно, товарищ капитан? – Так точно, товарищ командующий! – бодро отозвался Михаил Велесов. Командарм быстро спустился по брустверу крепости, живо перешел по шаткому мостику и, взобравшись по крутому склону вала, укрепленного огромными булыжниками, сбежал к автомобилю. Застыв и опасаясь пошелохнуться, бойцы наблюдали за тем, как командующий, поправив шинель, устроился в машине. А когда «эмка» тронулась, метнув в стоявших неподалеку бойцов комья слежавшейся земли, вернулись к прерванным делам: выпиливали у надвратных башен бойницы, укрепляли брустверы бревнами, устанавливали бронешторки на амбразурах дотов. – Откуда ты командующего знаешь? – не скрывая удивления, спросил Михаил Велесов. – Еще со Сталинграда, – смущенно ответил старшина. – Я в карауле у комбрига стоял. И тут вдруг в штаб врывается какой-то наглый перепачканный танкист в замасленном комбинезоне и в танковом шлеме и по мордасам стал нашего комбрига лупить, и еще кричит: «Что ты делаешь, сволочь?! Я тебя прямо здесь сейчас убью! Где твой штаб?! Я здесь, а ты там хочешь быть?!» А тот стоит, ничего понять не может и даже сдачи не дает. Не стал я долго ждать и со всей силы приложил по морде этому наглому танкисту. А у меня рука тяжелая, так вдарил, что тот к противоположной стене отлетел. И тут верхняя пуговица у него на гимнастерке отлетела, а под ней генеральская форма показалась. Ну тут я сразу понял, что к чему. Стою ни жив ни мертв! Все, думаю, хана мне! За то, что командующего по роже съездил, точно под трибунал отдадут! Или здесь прямо расстреляют. А Чуйков отряхнулся так, подходит ко мне неторопливо… Я тут весь в струнку вытянулся. Его охрана накинулась на меня, руки стала скручивать. А он как гаркнет на них: «Отставить, он хороший солдат! Еще послужит, вон как своего нерадивого командира защищал». А потом как шарахнет меня в челюсть, ну я и свалился… – А дальше что было? – Ничего не помню, сознание потерял. Не знаю даже, сколько пролежал. А как поднялся, в голове все гудит. Не сразу очухался. Потом мне рассказали… Командующий вытащил серебряный портсигар, протянул его одному бойцу из караула и сказал: «Передайте этот портсигар старшине в подарок. Скажите, что от командующего Чуйкова. Не всякому удавалось меня с ног сбить. Заслужил!» В портсигаре еще «Казбек» оставался. А я его только до войны и курил. Побаловался я им тогда… – А за что он комбрига избивал? – А тут такое дело вышло… Тот хотел свой штаб на левой стороне Волги обустроить, уже и распоряжение отдал, чтобы через Волгу переправляться. Вот командующий и возмутился. Его штаб на правом берегу стоит, где бои идут, а комбриг решил себе штаб организовать на левом, там, где не стреляют и снаряды не разрываются. Правильно он тогда нашему генералу наподдал… За дело!