На сей раз я не отстала от неё. Врезав Энтони, я нагнала её силой своего удара и его результатом в виде лужи крови на белоснежной половой плитке. И тем не менее это не могло остановить меня от того, чтобы затем напиться в хлам и, лёжа в центре города под клумбой, громко смеяться звёздам у себя над головой, до тех пор, пока меня не забрал в участок шериф Иден, после чего отец отволок моё обмякшее тело в гараж, который я называла своим домом… Мной брезговали все, но так, как брезговала собой я, мной не мог брезговать ни один из них. Просто не был способен. Глава 28. Среда. Середина недели, а я уже устала от трудовых будней настолько, что мысленно начала пить Jack Daniel's. Сначала сто грамм, потом ещё сто и ещё сто… Кажется я выпила литра три к моменту, когда мы припарковались у стадиона, свободных мест для парковки рядом с которым уже не было, но только не для тех, кто заранее оплатил себе бронь на паркинге. Всю дорогу Ирма разговаривала по телефону с Трейси, которая уже приехала и ожидала нас на трибунах, так что мозг она мне особо не выносила, и всё же её возбуждённость меня немного отягощала. …Узнав о том, что Риордан предпочёл VIP-местам места среди обычных болельщиков, я всерьёз удивилась. Было очевидно, что он специально так поступил, отчего я вспомнила когда-то сказанные мне слова Ирмы о том, что Дариан пытается показать ей все “прелести” жизни обычных смертных, живущих без сотен миллионов долларов за пазухой. Что ж, если он действительно хотел показать Ирме нашу жизнь, тогда ему следовало бы просто отдать её в обычную школу для непривилегированных подростков, но, думаю, и так сойдет. Из Ирмы уже поздно что-то лепить, только если переделывать, и-то посредством неизбежных переломов. – Чего ты такая мрачная? – едва ли не прямо в ухо поинтересовался у меня Дариан, когда мы заняли свои места. Стадион был практически до отказа забит, отчего шум вокруг нас стоял несусветный. Да, у нас была не VIP-ложа, и всё же у нас были одни из лучших мест среди болельщиков – центральные на первом ряду. – Напомни, что я здесь делаю?! – из-за шума мне пришлось наклониться вперёд, чтобы прокричать свой вопрос буквально собеседнику на ухо. Меня заранее предупредили о том, что я должна разодеться в красно-белые цвета, но так как у меня в гардеробе не оказалось ничего подходящего, мне пришлось одолжить у Нат поло в красно-белую полоску, которое на мне село как влитое, и отыскать в шкафу свою красную бейсболку, которую я за всю жизнь надела не больше одного десятка раз – такая же бейсболка была у Миши, а я, к тому времени, как бейсболка у меня появилась, уже не приходила в восторг, когда меня путали с сестрой. – Ты пришла поболеть за нашу любимую команду! – не скрывая удовольствия в своём взгляде, усмехнулся Риордан. – Но я даже правил игры не знаю! – решила в третий раз напомнить ему о столь прискорбном факте я. – Не переживай, мы тебя поднатаскаем! – хлопнула меня по плечу Ирма, уже успевшая словить волну приподнятого настроения целого стадиона. Так получилось, что я сидела между ними двумя – Дариан справа, а Ирма слева. И хотя от этого и создавалось впечатление, будто они зажали меня, дабы я не предприняла попытку к бегству, мне всё же было удобно от того, что по обе мои стороны сидят хотя и нахальные, но знакомые мне люди. Им же с соседями так как мне не повезло – у одной сбоку расположилась несмолкающая Трейси, у второго – десятилетний ребёнок с размалёванным лицом. Ирма вновь отвлеклась на Трейси, которая изо всех сил пыталась доказать ей, что вратарь красивее форварда, так что я сразу поняла, что мне придётся обходится обществом Дариана. Что ж, возможно, так было даже лучше – не придётся терпеть пустой девчоночьей болтовни о внешних данных игроков. – Мы с Ирмой не являемся фанатами ни одной из команд, но в этом сезоне решили болеть за красных, – начал пояснять Риордан. – Отлично, – упершись ладонями в колени, поджала губы я. – Тогда я буду болеть за синих. – Хах! – ухмыльнулся Дариан, окинув меня хитрым взглядом. – Объясни мне правила. Мяч – ворота, это всё понятно. Что с разметкой поля? – Честное слово не верю в то, что ты, как чистокровная британка, ничего не знаешь о футболе. Во-первых, я не являлась “чистокровной британкой”, а во-вторых, о футболе в нашей семье знали только папа, Руперт, Джереми и Хьюи, но так как последние двое ушли из моей жизни прежде, чем успели привить мне любовь к данному виду спорта, я так и осталась в этой сфере необразованным ребёнком. Дариан около пяти минут рассказывал мне о значении разметки, делении поля, основных правилах игры и игроках, но не прошло и пяти минут с начала матча, как вдруг трибуны загудели с большей силой и болельщики в красных цветах, включая Риорданов, резко подскочили со своих мест. – Что?!.. Что только что произошло?!.. – непонимающе заглядывая в лицо Дариана, пыталась понять я, так как определённо что-то упустила. – Штрафной! – слегка пригнувшись к моему уху, прокричал Риордан. – Красные будут забивать синим штрафной из-за агрессивной игры нападающего! Хотя штрафной и не удался, уже к концу первого тайма игра стала настолько импульсивной, что я едва не пролила на себя пиво, которое Дариан мне любезно протянул. Первый тайм был окончен со счётом два-два, отчего напряжение среди болельщиков заметно выросло. Команда “красных” вела с большим отрывом весь тайм, пока команда “синих” на последних десяти минутах не забила в ворота противника два мяча подряд. Хотя я и не могла вскочить со своего места с победным кличем, так как находилась среди “красных” болельщиков, моему восторгу не было предела. Само осознание того, что команда, за которую болеют Ирма с Дарианом, может проиграть благодаря упорству команды, за которую болею именно я, заставляло меня улыбаться до ушей. Именно когда второй гол был забит за десять секунд до окончания тайма, я так сильно взмахнула руками, что вновь едва не пролила остатки своего пива. Ирма с Трейси давно уже зациклились друг на друге, поэтому я сразу же повернулась с Дариану, которого на протяжении всего матча мучала вопросами: что только что произошло? что сейчас происходит? что в таком случае будет происходить? Повернувшись к нему с широкой, едва ли не победоносной улыбкой, я надеялась увидеть в его глазах разочарование от мгновенного краха его команды, но совершенно неожиданно осознала, что он не меньше моего доволен происходящим. – Что-о-о? – протянула я, встретившись с ним взглядом, после чего поставила свою банку с пивом под стул. – Кажется кто-то говорил, что футбол – это не его стихия, – вздёрнул брови парень, после чего с довольным выражением лица сделал глоток из своей банки. – Я ошибалась – это весело, – не прекращала улыбаться я. – Ты видел, как играет десятый номер синих? Это просто шедевр! – Робинсон? Да, он не плох… Но поверь мне, ты ещё не видела настоящего шедевра. – Правда?! Есть кто-то, кто играет круче десятого номера? – Таких парней навалом. Хотя Робинсон и достаточно хорош. Год назад он входил в состав сборной Великобритании на чемпионате мира. Мы красиво дошли до полуфинала, но Робинсона больше запомнили по чемпионату Европы. Впрочем, не думаю, что это тебе о чём-то говорит. – Совершенно не о чём не говорит, – ухмыльнулась я. – Хотя словосочетания “чемпионат мира” и “чемпионат Европы” что-то для меня да означают. Не знаю, как так получилось, но к началу второго тайма я обратила Дариана в свою веру. Так сказать перетянула его на “тёмную” сторону и, в итоге, мы стали отчаянно болеть за синих, которые на последних пяти минутах всё-таки умудрились сравнять счёт. К моменту, когда команды должны были пробивать пенальти, мы с Дарианом стали едва ли ни единым организмом, находящемся во вражеских окопах. В течении всего второго тайма мы врезались друг в друга плечами, когда команда синих забивала гол, подталкивали друг друга локтями, когда хотели обратить внимание союзника на какой-то конкретный момент игры, морщились, когда судья выдавал жёлтую карточку одному из “наших” игроков. Пенальти же для нас и вовсе оказался сущей мукой. Так вышло, что именно от десятого номера Робинсона зависела победа “синих”, поэтому, когда он успешно пробил в правый верхний угол, мы с Дарианом буквально впились друг другу в колени пальцами, чтобы сдержать один на двоих порыв подпрыгнуть со своих мест с громогласными криками радости. Пока болельщики “красных” вокруг нас разочарованно улюлюкали, мы едва ли не рычали, стараясь подавить свои восторженные возгласы от столь красивой игры. Это было нечто!!!… Никогда прежде я не испытывала столь сильного прилива адреналина от спортивной игры, не считая тех баскетбольных матчей, в которых участвовал Джереми. От пива, чипсов и подавления восторженных возгласов на стадии их наката ещё в легких, я ощутила, что раскраснелась, от чего мне даже стало неловко – словно я окрасилась в цвет команды противника. Ирма с Трейси не сильно разочаровались из-за проигрыша их команды, так как у них после игры было запланировано нечто более важное, нежели футбол – совместное посещение салона красоты. Уже на выходе они отделились от нас, уверенно зашагав в сторону бронированного танка, который принадлежал отчиму Трейси. Мы же с Дарианом направились к нашей машине, и мимо нас проезжали десятки автомобилей, из которых доносились радостные крики болельщиков “синих”. – Половина седьмого, – посмотрев на свои дорогие наручные часы, вставил ключ в зажигание Дариан. – Ты сегодня занята? – Вроде как нет… – растерялась я от неожиданности подобного вопроса. И этот мой ответ впоследствии оказался неверным. Глава 29. Вместо того, чтобы поиграть с племянницами, навестить бабушку и после коротать вечер в компании Нат, я сидела напротив Дариана и ожидала свой стейк из лосося в сливочном соусе с красной икрой. А что? Меня угощал богатый мужчина, так что я сразу перелистнула страницы меню на дорогие блюда, чтобы выбрать из них что-нибудь самое-самое дорогостоящее. Итого: стейк из лосося в сливочном соусе с красной икрой, творожный торт и мятно-фруктовый чай. Риордан, по моему вызывающему выражению лица, сразу понял, что даже своим заказом я пытаюсь его уколоть, однако ничего не сказал, лишь заулыбался ещё более хитрой ухмылкой. – Как ты проводишь свои вечера? – отложив меню, Дариан по-видимому решил продолжать сегодняшнее наше общение в стиле неожиданных вопросов. – А ты? – ухмыльнувшись, на выдохе перевела стрелки вопроса на собеседника я, при этом откинувшись на спинку своего стула. – Да ладно, – хитрым взглядом окинул меня Риордан. Он вообще был сегодня каким-то “хитрым”, если только его манеру завораживающе щуриться можно было назвать признаком хитрости. – Не хочешь отвечать на вопрос? – Просто в моём арсенале нет ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. – То есть никакого экстрима? – То есть ничего, что стоило бы дороже десяти фунтов. – Не думаешь же ты, что деньги могут быть непреодолимой пропастью между людьми? – Только не говори, что думаешь обратное. Ты ведь меня сюда не для того привёл, чтобы обсуждать разницу наших социальных статусов, доказывая мне, что ничего подобного не существует? – Вообще-то я просто надеялся поужинать в приятной компании. – Вот как, – подозрительно повела бровями я. – Да. Но если хочешь, можем обсудить твой контракт. – вот оно! А я-то думала, когда он уже наконец соизволит мне сообщить о том, что уволил меня прежде, чем успел взять на работу. Внутренне я вся мгновенно сжалась, словно пружина, но внешне я попыталась проявить максимальную расслабленность. – Сегодня уже двадцать первое число, – продолжал Дариан, – до конца месяца осталось не так уж и много, так что, думаю, что мы могли бы это обсудить. – конечно “могли бы”! Ещё в самом начале “могли бы”… – Из-за моего внепланового отъезда, мы с тобой не смогли сразу нормально познакомиться, а после, из-за нашего неудачного знакомства, я решил отложить этот разговор… Ты наверняка не до конца понимаешь, чем конкретно твоё присутствие может быть полезно для Ирмы. Я замерла, не думая, что наш разговор повернёт в эту сторону. – Всё-таки в этом есть какая-то загвоздка, да? – И да, и нет. Дело в том, что Ирма до десяти лет страдала дромоманией, из-за чего нам просто необходимы были услуги нянек, от которых я до сих пор не могу отказаться, не желая лишний раз рисковать. Я неосознанно выпрямила спину. – “Дромо” чем она страдала? – Дромомания, – спокойно повторил Дариан. – Это импульсивное влечение человека к перемене мест. Под дромоманией принято понимать влечение к побегам из дома, скитанию и перемене мест. Чаще всего подобный синдром наблюдается при различных психических заболеваниях. Вот только у Ирмы никаких психических заболеваний и психологических травм не было и нет. Едва ли потерю обоих родителей в младенчестве можно причислить к подобному. Она ведь их даже не помнит. И тем не менее факт остаётся фактом – Ирма минимум один раз в месяц предпринимала неосознанные попытки к бегству, некоторые из которых порой даже удавались. Это началось в пятилетнем возрасте и закончилось незадолго после её десятого дня рождения. Сейчас даже кажется, будто она об этом не помнит, вот только я прекрасно помню, как находил её потерянной на каких-то свалках. Во всяком случае, это прекратилось так же резко, как и началось, отчего прошло уже шесть лет, а я всё ещё не доверяю тому, что внутренний механизм Ирмы, заменяющий ей компас, однажды вновь не даст сбой. – То есть я – гарантия того, что Ирма не сбежит из дома? – Думаю, если она вдруг захочет сбежать, она обязательно найдёт способ для этого даже если ты будешь прикована к ней наручниками. Сейчас ты скорее выступаешь не в роли гарантии душевного спокойствия для меня, а в роли компании для Ирмы. Видишь ли, Ирма росла без родителей, однако мужская компания у неё всегда была в моём лице, с женской же компанией у неё всё было хуже. С женщинами, которых я обычно нанимал ей в компаньонки, она не ладила и даже вела с ними односторонние войны, поэтому, нанимая тебя, я решил заключить с ней договор. Его суть заключалась в том, что если она сможет воздержаться от войн с новой работницей на протяжении всего месяца, я освобожу её от присмотра со стороны. – Вот как? – убрав от подбородка кулак, на который я всё это время опиралась, сдвинула брови я. Вот мы и подошли к главному моменту нашей беседы. – Но так как я не хочу терять душевного спокойствия, я не собираюсь тебя увольнять. Тем более Ирма сама подставилась, прийдя с той вечеринки пьяной. Ты готова продлить контракт? – Впервые слышу о дромомании, – сидя напротив телевизора в ожидании повтора второго тайма матча, на котором я сегодня присутствовала (первый мы уже посмотрели), произнесла Нат. – Бродяжничество, говоришь? – начала кусать нижнюю губу рыжеволосая. – Я бы на его месте тоже наняла какую-нибудь няньку для ребёнка с таким сдвигом. – Да, но прошло уже шесть лет с последнего рецидива… – И что? Если бы твой ребёнок в детстве страдал подобной манией, ты бы оставила его без присмотра преждевременно, пока он не достигнет минимум совершеннолетия? Нат была права – я бы не оставила своего ребёнка без присмотра, но ведь Ирма не была ребёнком Дариана. – Думаешь, Дариан пытается заменить Ирме погибших родителей? – с неприкрытым любопытством спросила подругу я. – Откуда мне знать? Впрочем, вполне вероятно, что ему непросто даётся быть отцом, матерью и братом одновременно. Смотри, началось! – ткнула пультом в телевизор рыжеволосая. – Десятый номер и вправду красавчик. Нужно запомнить, как его зовут… – Робин Робинсон, – внимательно всмотревшись в лицо игрока, появившегося на экране, ответила я. Кабинет Риордана оказался не совсем таким, каким я его себе представляла. Стол, стул, библиотека и остальная меблировка была выполнена из лакированного красного дерева, и это было понятно, но овальная лестница сразу напротив входа, ведущая куда-то наверх – это немного необычно. Я подписала с Дарианом контракт на три месяца, что не могло меня не порадовать. Мне больше не нужно было искать более оплачиваемую работу, так как подобную я наверняка не нашла бы, и моя заработная плата теперь точно не должна ухудшиться в течении следующего квартала. Естественно после получения копии договора на руки моё настроение резко улучшилось, но не настолько, чтобы я начала осязаемо сиять от счастья. И всё же Кристофер сразу уловил радиоволну моего внутреннего настроения, хотя и растолковал его неверно. – Радуешься близящимся выходным? – завернув на переулок, на котором располагалась частная школа Ирмы, спросил Крис. Казалось, будто он уже битый час хотел задать этот вопрос, но неизвестные силы его словно останавливали. С чего бы это?