— Нет-нет, сейчас все нормально. Только легкая слабость. Ты не будешь возражать, если я возьму отгул на неделе? На случай, если станет хуже. Не забывай, что я могу работать из дома не хуже, чем в кабинете. — Да я бы немедленно отправил тебя домой, если бы не дело Кургина. Процессуальные сроки не терпят промедления. Мне понадобится твоя помощь, чтобы успеть все сделать вовремя. Помнишь покадровую распечатку по делу? — На которой видно, как Кургин входит в подъезд? Конечно. Это же одно из главных доказательств. Болела Дина или нет, но деловой хватки не теряла никогда. Вторую такую помощницу найти было бы сложнее, чем иголку в стоге сена. — Вот именно, — подтвердил я. — На распечатке видна только часть событий. Я хочу взглянуть на полную видеозапись и сравнить с тем, что мы уже видели. Она должна храниться на диске при уголовном деле. — Поняла. С этим проблем быть не должно, в течение пары часов доберусь до суда и скопирую запись на ноутбук. Есть вариант, что на картинке окажется не наш клиент? — Честно говоря, я еще сам не до конца понимаю, что делаю. Проверяю все варианты. Если Кургин не совершал преступления, значит что-то не в порядке с доказательствами. Другого объяснения у меня нет. Смартфон звякнул короткой мелодией. Я успел обрадоваться, решив, что Алиса снизошла хотя бы до короткого сообщения, но она по-прежнему меня игнорировала. Пришло уведомление от курьера: апелляционная жалоба была доставлена вовремя и точно по адресу. Ее следующим пунктом назначения был Санкт-Петербург, но за доставку отвечали совсем другие люди. — Дина, у тебя есть знакомые в областном суде? — поинтересовался я. — Кажется, есть, — после короткой паузы ответила Дина. — Девушка, с которой мы в свое время учились на одном курсе. Она работает помощником судьи. — Прямо сейчас они получили нашу жалобу. Я боюсь, что передача дела в апелляционный суд затянется, а сроки для нас очень важны. Как думаешь, можно попросить через твою знакомую ускорить этот процесс? Поступать так было не совсем этично. Если бы не порча, я ни за что бы не попросил Дину сделать это одолжение. К счастью, давить на нее не пришлось. — Мне это не нравится, — честно сказала она. — Но раз ты считаешь, что Кургин не совершал убийства, то я все сделаю. Не хочется жить с камнем на душе. Когда поеду за видеозаписью, заодно загляну и к однокурснице. Что-нибудь еще? — Пожалуй, да. Я заново изучил доказательства по делу Кургина, но свежий взгляд не помешает. Попробуй взглянуть и ты, вдруг глаз за что-нибудь зацепится. Кстати, можешь сделать это дома. Не вижу причин держать тебя на работе в таком состоянии. — Не буду возражать, — слабо улыбнулась Дина. — А то я совсем расклеюсь. Наверное, выпью сегодня волшебный порошок или сразу два. Блин, а ведь я собиралась готовиться к адвокатскому экзамену. Даже вопросы распечатала. — Серьезно? — я удивленно посмотрел на нее. — Рад, что ты наконец решилась. Я тебя второй год уговариваю, что мешало раньше? — Уже пыталась, как только наработала стаж. Перед экзаменом ко мне подошел мужчина из адвокатской палаты, отвел в сторону и попросил сделать небольшой взнос в пользу нескольких членов комиссии. Он намекнул, что иначе экзамен я не сдам. — У тебя вымогали взятку? Вот сволочи, я не думал, что они докатились до такого. Надо было записать разговор и сообщить о нем в полицию. — Да, но тогда я была совсем неопытной и не знала, как правильно поступить, — сокрушенно покачала головой Дина. — По крайней мере мне хватило духу, чтобы отказаться от предложения и попробовать сдать экзамен честно. Я неплохо справилась с тестовой частью, но на собеседовании тот мужчина придирался к каждому слову. Все закончилось быстро и печально. — И теперь ты хочешь попытаться снова? — Да. Комиссия сменилась, а я готова к любой провокации. Осталось выучить билеты, но сволочная простуда решила внести свои коррективы. — Ничего, все пройдет. Ты подготовишься как следует, сдашь экзамен и станешь первоклассным адвокатом. Динара странно посмотрела на меня и молча кивнула. Я не придал значения этому взгляду, а позже не уставал корить себя за это. Если бы в тот день мне удалось узнать, что происходило с Диной, все могло бы сложиться иначе. Однако я думал только о себе и о том проклятом деле Кургина. Глава 20 Глава 20 Пока Динара выполняла мои поручения в суде, я готовился к первому шагу адвокатского расследования. По-хорошему, сделать его следовало еще на досудебной стадии, но тогда я был больше похож на таракана, замурованного в бутылке тайской водки, поэтому наверстывать приходилось сейчас. Вереницу встреч со свидетелями лучше всего было начать с сиделки. Она проводила с потерпевшей пять дней в неделю. Она последняя видела Марьяну живой. Она первой обнаружила тело и позвонила в полицию. Я бегло перечитал протокол допроса сиделки. Выяснил, что ее звали Тамарой Котловой (я должен был это помнить, но, разумеется, забыл). На этот раз рыскать по социальным сетям не пришлось: в материалах уголовного дела были адрес и номер телефона. Котлова неприятно удивилась моему звонку, и лишь после долгих уговоров неохотно согласилась встретиться. Через пару часов я оказался на другом конце города, в спальном районе среди старых советских домов и дворов, превратившихся в хаотичные парковки. Небо было серым, и мне подумалось, что даже солнце в этом месте улыбается редко. Дверь открыла короткостриженая женщина, которая весила по меньшей мере в два раза больше меня. Все в ее лице было каким-то чрезмерно крупным: нос картошкой, надутые губы, уголки которых опустились вниз, и широкие скулы. При виде меня в ее глазах появилась настороженность, а выражение лица стало враждебно-недовольным. Я не знал, чем была вызвана такая реакция, однако подумал, что и в повседневной жизни Тамара Котлова не отличалась излишним добродушием. — Адвока-ат, — протянула она с ухмылкой вместо приветствия. Похоже, вежливость тоже была ей чужда. Однако не стоило отвечать тем же. — Здравствуйте. Вы не будете против ответить на пару вопросов об убийстве Марьяны Кургиной? Наверное, я не спрошу ничего сверх того, что вы уже сообщили следователю, но все же хочется прояснить несколько моментов. — Двадцать тысяч, — отрезала Котлова. — Извините? — Плати двадцать тысяч, и я отвечу на все вопросы. Или ты думаешь, мне больше заняться нечем? Честно говоря, я так и думал, но спорить не стал. Котлова понимала, что человек, добиравшийся до нее несколько часов через весь город, не уйдет с пустыми руками. Я сунул руку в карман пиджака, но бумажник не нашел. Спустя пару секунд до меня дошло: Девушка-из-Бара пользовалась им уже несколько дней. К счастью, Котлова любезно согласилась на безналичный перевод. Разговор за плату имел свои преимущества — простой диалог превращался в товарно-денежные отношения, в которых каждый должен был исполнить возложенные на него обязательства. Я достал из внутреннего кармана бланки протоколов опроса и ручку, предупредил Котлову, что запишу ответы и смогу использовать их в суде. Она замешкалась. Было заметно, что хотела отказаться, но передумала — корысть взяла верх над осторожностью. — Только обувь снимай на коврике у порога! — прикрикнула она, приглашая войти внутрь. — Недавно полы помыла. Уж не для того, чтобы ты их изгадил. Для меня оставалось неразрешимой загадкой, почему из всех сиделок города, Кургин нанял именно Котлову. Он был довольно обеспеченным человеком и мог позволить себе любого специалиста. Некоторые компании предлагали круглосуточные услуги и медицинскую помощь по малейшему писку. Хватало организаций подешевле, но с опытными и вежливыми сотрудниками в штате. Сомневаюсь, что Кургин экономил. Так что заставило его выбрать Котлову с ее вечно недовольным лицом и хамским отношением? Мы расположились в тесной кухне с обшарпанными стенами. Стул подо мной скрипел, холодильник время от времени разражался оглушительным дребезжанием. Моя неприязнь к Котловой сменилась сочувствием: она явно находилась в затруднительном положении и готова была сделать что угодно ради денег. Я заполнил в протоколе все вводные (Котлова не уставала меня поторапливать), объяснил права и, наконец, приступил к опросу. — Демьян Кургин нанял вас в качестве сиделки для своей матери, Марьяны Кургиной. Правильно? — Ты же знаешь, что да, — буркнула Котлова. — Как давно? — Около года назад. Может, чуть больше. Марьяна уже тогда еле ходила, а потом и вовсе стала лежачей. Вот я за ней и ухаживала. — Что входило в ваши обязанности? — Общий уход, прием лекарств, кормление. Тебе в подробностях рассказать, как я смывала ее дерьмо и меняла подгузники? — Нет нужды, — спокойно ответил я. Последнее высказывание в протокол не вошло. — Вы проводили с Марьяной каждую неделю без выходных? — Нет. Я работала с понедельника по пятницу. На выходных за ней ухаживал сам Кургин. — Сколько часов составлял рабочий день? — Я приходила к восьми утра и уходила в восемь вечера. Валерка — это мой муж, вечно говорит, что я слишком много работаю, но что поделать? — закатила глаза Котлова. — Сам-то он не особо вкалывает. — Разве никто не присматривал за Марьяной ночью? — Да в этом не было необходимости. Пускай ноги у нее не работали, но с руками-то был полный порядок! Случись у нее какая беда, она бы позвонила по телефону, который всегда был в ее постели. Мой номер был в быстром наборе. — Исходя из сказанного, у вас был двенадцатичасовой рабочий день. Тяжелый график, ничего не скажешь, — размышлял я. — В день убийства все было без изменений? Котлова замолчала. До этого момента она отвечала на вопросы быстро и уверенно, но сейчас я заметил, что ее глаза бегали из стороны в сторону. На широком лице Котловой это смотрелось как игра в настольный теннис. — Нет, — коротко ответила она. — Нет? Можно подробнее? — В тот день неожиданно объявился Кургин и отпустил меня раньше. Это было примерно в половину восьмого или около того. Сказал, что сегодня позаботится о ней сам. Я не думала, что «позаботиться» означает «убить». — Он вел себя как обычно? Ничего странного не заметили? — Слушай, да я не обращала внимания. Был конец рабочего дня, я с ног валилась. У меня не самая легкая работа, если ты еще не догадался, — объясняла Котлова. — Кургин был немногословен, но и я не горела желанием поболтать. Хотя порадовалась, что работа закончилась раньше обычного. Итак, Кургин не только засветился на видеозаписи, но также имел непродолжительную беседу с сиделкой. Еще один гвоздь в крышку моего гроба. Я захотел уточнить, действительно ли Котлова общалась с Кургиным или могла его спутать с другим человеком, но не стал спрашивать. Сиделка и так была невысокого мнения обо мне. — Когда вы обнаружили тело? — задал я другой вопрос. — На следующее утро, в восемь часов. Был теплый весенний день, и я подумала, что он обязательно будет хорошим. Приехала на работу, открыла дверь и громко поздоровалась из коридора, но Марьяна мне не ответила, а ведь обычно она уже просыпалась к этому времени. Я решила ее не беспокоить. Сняла обувь, прошла на кухню и согрела чайник. А Марьяна все не просыпалась и не просыпалась. Тогда я забеспокоилась и решила ее разбудить, но когда подошла к кровати, то увидела… Она была уже мертва. Это было сразу заметно по лицу: рот открыт, глаза выпучены и налиты красным. Я закричала. Мне не привыкать видеть мертвецов, но я все равно не сдержалась. — Что вы сделали потом? — Вызвала полицию. Пока они ехали, прибежал сосед. Сказал, что услышал мои крики. Кажется, его фамилия Лавренко. Он заставил меня выпить чаю, и тогда я более-менее успокоилась.