— Я действительно должен отвечать на очевидные вопросы? — поинтересовался Лавренко у председательствующего. — Должны. Это ваша обязанность, — ответил Орлов. — Хорошо. Из-за больной ноги я хромаю. Такой ответ вас устроит? — В день убийства, когда вы посещали магазин, то тоже хромали, верно? — Да, — устало выдохнул Лавренко. — Все так. — Уважаемый суд, свидетеля следует допрашивать об обстоятельствах, связанных с делом. Об этом защитнику прекрасно известно, — недовольно заметил Бортник. — Как связана с делом походка свидетеля? Все эти вопросы только затягивают и без того долгое заседание. — Мы и сами намерены разобраться с делом как можно быстрее, — сказал я. — Особенности походки могут сыграть большую роль в том, чтобы проверить правдивость слов свидетеля. Я убежден, что он не мог в тот день добраться до магазина, тем более встретить моего подзащитного. Предлагаю включить видеозапись с камеры, расположенной над подъездом дома, где проживала Марьяна Кургина, и посмотреть, хромал свидетель или нет. Я уверен, что это докажет невиновность моего подзащитного. — Довольно трудно понять, чего вы хотите добиться, защитник, — произнес председательствующий, — однако суд заинтересован в том, чтобы показания были правдивыми, а решение — законным и справедливым. Давайте воспроизведем эту запись. Подготовка техники заняла несколько минут. На экране появилось слегка размытое изображение дорожки, ведущей в подъезд, и лавочки, на которой сидела Октябрина Ивановна. Когда цифры на таймере показали девятнадцать часов и четыре минуты, на записи появился Андрей Лавренко. Прихрамывая на правую ногу, он вышел из подъезда и удалился в сторону магазина. — Это все, что хотел увидеть наш многоуважаемый защитник? — с иронией в голосе осведомился помощник прокурора. — Нет. Давайте перемотаем на половину восьмого. Запись скакнула вперед. Октябрина Ивановна по-прежнему сидела на лавочке, разве что повернула голову в другую сторону. В кадре появился Кургин. Он приближался к подъезду и, с каждым сделанным шагом, хромал на правую ногу так же, как Лавренко. Особенно это было заметно, когда «Кургин» изменил свой маршрут, чтобы поднять упавшую трость Октябрины Ивановны. — Видите, уважаемый суд, его походка в точности совпадает с походкой Лавренко, — произнес я, ощущая, как от волнения пересохло в горле. — А ведь у моего подзащитного с ногами все в порядке. — Подождите, — прищурился председательствующий Орлов, — вы же не хотите сказать, что… — На записи изображен не Кургин, а Лавренко. Он сменил одежду, обеспечил себе алиби, но совсем забыл о походке. Мой же подзащитный все это время находился у себя дома. — Но лицо! Как же лицо? Мы ясно видим, что сходство с подсудимым неоспоримое! Помощник прокурора согласно закивал головой. Лавренко молча смотрел на нас; его лицо казалось спокойным, однако в глазах виднелась зарождающаяся тревога. Не нужно быть юристом, чтобы понять — одной походки для доказывания невиновности маловато. Однако он не знал про мой визит в «3D Faces». — Лицо, уважаемый суд, можно и подделать! — я сунул руку в портфель и извлек на свет сморщенную маску подобно тому, как победитель турнира вскидывает вверх руку, сжимающую кубок. — Свидетель, вам знаком этот предмет? — Вижу его впервые в жизни, — дрогнувшим голосом ответил Лавренко. — Это маска, которая в точности имитирует лицо моего подзащитного. Сделанная на заказ, специально под размер головы одного человека. Свидетель Лавренко, вы не откажетесь примерить ее? Я сделал шаг вперед. Лавренко отшатнулся. От его показного спокойствия не осталось ни следа. — Это… это незаконно! — выпалил он. — Какие-то грязные трюки, чтобы вытащить убийцу из-за решетки! Краем глаза я заметил, что председательствующий Орлов собирается прервать мое представление, слабо напоминающее перекрестный допрос свидетеля. Но прежде, чем он успел издать хотя бы один звук, со стороны слушателей послышался дребезжащий старческий выкрик: — Я узнала голос. Именно этот человек поднял мою трость в день убийства Марьяны. Лавренко среагировал быстрее всех — он рванулся к дверям и с грохотом выскочил в коридор. Его бегство было настолько неожиданным, что в первые секунды участники заседания лишь изумленно переглядывались между собой, и только потом председательствующий закричал: — Пристав! Немедленно задержите его! Судебный пристав выскочил вслед за Лавренко, выкрикивая команды в рацию, но действовал слишком медленно, по крайней мере на мой взгляд. Отставной военнослужащий был в отличной форме, несмотря на давным-давно поврежденную ногу, и хорошо ориентировался в нестандартных ситуациях, поэтому бегство из суда для него не должно было составить большого труда. Через двадцать минут, когда пристав вернулся с виноватым лицом, я понял, что мои подозрения подтвердились. Андрей Лавренко бесследно исчез. Глава 55 Глава 55 После того, как в зале восстановилось некое подобие порядка, судебное заседание продолжилось. Бегство одного из участников не могло остановить неповоротливый государственный механизм. В течение трех часов мы исследовали доказательства, на этот раз принимая в расчет ложные показания Лавренко и других свидетелей. Маска, имитирующая лицо Кургина, лежала у меня на столе. Суд не разрешил приобщить ее к материалам дела, так как она была добыта непроцессуальным путем, но я не раз замечал, как председательствующий бросает на нее взгляд, полный любопытства. Не было установлено ни одного, хотя бы самого слабого доказательства присутствия Кургина на месте преступления. Иными словами, в тот вечер он действительно находился у себя дома, как и утверждал с самого начала. Помощник прокурора был вне себя от злости. Он злился не на нас — на тех, кто проводил расследование и не проверил все должным образом. Суд вынес оправдательный приговор. Как только председательствующий произнес последнее слово, Кургина освободили из защитной кабины. В глазах правосудия он был свободным и законопослушным человеком. Само собой, ведь правосудие слепо и равнодушно по части того, что его не касается. Вслед за Кургиным я покинул здание суда и вышел на улицу, под осеннее небо. Ветер разгонял тучи, освобождая место для яркого солнца. «Сейчас все закончится, — подумал я. — Наконец-то, все закончится». Кургин стоял рядом. Он уставился в небо и молчал, будто не до конца верил в то, что ему не придется возвращаться в изолятор. — Дело сделано, — я тронул его за плечо. — Ты обещал снять порчу. Он моргнул глазами. — Кургин? Слышишь меня? Снимай свою чертову порчу. Выполняй обещанное! Он пробормотал какую-то несуразицу. В этот момент я испугался, что разум окончательно оставил Кургина. Затем он произнес: — Да, да. Все честно. Дай мне руку. И не дергайся. Кургин плотно обхватил мою ладонь, после чего принялся едва слышно распевать слова на вепсском языке. Мне удалось разобрать только несколько повторяющихся слов: «вери» и «кольда», но я понятия не имел, что они означали. Просто надеялся, что ритуал сработает и весь этот кошмар бесследно исчезнет из моей жизни. Напоследок Кургин провел ладонью по моему телу — от лица до ступней. Из-под одежды послышались легкие постукивания и шорохи, словно по ткани ползала свора насекомых. На асфальт посыпались оторванные серые щупальца. Они извивались и стремительно уменьшались в размерах. «Будь у них рты, — подумалось мне, — они бы кричали. Визжали от боли». — Ритуал закончился. Со временем чернота должна пройти, — сказал Кургин. — Ты уверен? — Более или менее, — пожал плечами он. — Думаю, на это раз я вытянул из мешка с магической всячиной то, что требовалось. Мой мозг временами все еще плывет против течения, но мало-помалу я возвращаюсь к берегу. — Ты так и не расскажешь, почему Лавренко задушил Марьяну? — не выдержал я. — Дело в его погибших жене и дочери, верно? — Разве это оправдывает убийство моей мамы? — уклонился от ответа Кургин. — Разве это влияет на исход моего дела? Скажи мне, как юрист. — Нет, но… — Вот именно. Забудь о Лавренко. Не суйся туда, куда не нужно. Живи счастливой жизнью, без порчи. Жди внуков, — сказал Кургин. — Ты проделал хорошую работу, можешь этим гордиться. Надеюсь воспользоваться твоими услугами в следующий раз. Он развернулся и не спеша отправился в направлении, ведомом только ему одному. Моим вопросам было суждено остаться без ответов. — Надеюсь, что нет, — ответил я в пустоту. — И надеюсь, что тебе еще предстоит ответить за все. Кургин удалялся от меня, превращаясь в черный сморщенный силуэт — подобие своей души или того, что у него было вместо нее. Ему было плевать на меня, как на одноразовый инструмент, исполнивший свое предназначение. Я мог догнать Кургина, остановить и потребовать ответов. Мог, но не сделал этого. Для чего? Дело было закончено, я избавился от порчи и не допустил того, чтобы она добралась до моей дочери. К тому же мне попросту хотелось забыть о том, что произошло. Так ли важно, что на самом деле произошло с Лавренко и его семьей? Меня это уже не касалось. Я продолжал старательно убеждать себя в этом. — А я тебя по всему суду искала! — послышался знакомый мелодичный голосок. Лиза спускалась по ступенькам здания суда. Преодолев прыжком последние две, она бросилась ко мне и крепко сжала в объятиях. В нос ударил ягодный аромат ее духов. — Таких судебных заседаний я еще не видела! — призналась Лиза. — И не увидишь, — улыбнулся я. — Обычно они проходят спокойно и сухо. А сегодня было все равно, что цирковое представление. — Твой… подзащитный снял с тебя порчу? Будешь жить? — Очень этого хочу, — я заглянул под водолазку. Кожа была еще черной, но отростков на теле не осталось. Ни одного. — Все будет хорошо. Не сразу, но будет. — Класс, теперь ты можешь выкинуть на помойку свои ужасные водолазки. — Я думал, что выгляжу в них современно, по-деловому. Она рассмеялась, но ее глаза говорили: «Парень, ты ошибся так, как никогда в жизни». — А вообще, я очень за тебя рада. Черт, да у меня такой груз с души спал, словно все это происходило со мной, а не с тобой, — призналась Лиза. — Теперь я уже больше похож на того человека, которого ты встретила в баре пару недель назад. — А знаешь, в каком-то смысле ты стал даже лучше. Не пьешь так много, не выгоняешь меня из квартиры, — она взяла в руки мотоциклетный шлем с нарисованной на нем рыжей лисой. — Ну что, подбросить тебя до дома? Часть 7