Долгожданное возмездие Глава 56 Глава 56 Один из важнейших дней в моей жизни подходил к концу. У меня получилось избавиться от смертельной порчи и вытащить невиновного из изолятора, а самое удивительное заключалось в том, что по-настоящему я мог поделиться чувствами от этих титанических достижений только с одним человеком. С Девушкой-из-Бара, которая за столь маленький срок стала значить для меня больше, чем бывшая жена, с которой я провел половину жизни. Поездкой до дома все не ограничилось. Мы с Лизой съели заказанную пиццу, включили фильм, но в большей степени заинтересовались друг другом, чем закрученным сюжетом о расследованиях Бенуа Бланка. Наши губы слились в затяжном, жарком поцелуе. Лиза впивалась в меня жадно, ненасытно, будто это была наша последняя ночь в жизни. Мы были охвачены страстью и знали, к чему все идет. — Подожди, — усилием воли я оторвался от ее губ. — Мое тело еще не полностью оправилось от порчи. Кожа осталась черной… почти везде. — Но лицо-то у тебя в порядке, — возразила Лиза. Эту карту мне крыть было нечем. Я стянул с нее футболку и осыпал тело поцелуями. Лиза перевернула меня на спину, уселась сверху и принялась расстегивать ремень на моих брюках. Короткая трель смартфона тревожно грянула в тишине квартиры. В ту минуту мне подумалось, что ничего хорошего в пришедшем сообщении быть не может. — Не отвечай, — прошептала Лиза. Я и не собирался. По крайней мере до того, как мелодия прозвучала во второй раз. А затем и в третий. Каждое сообщение сопровождалось вспышкой экрана, что вызвало у меня ассоциацию с выстрелами пистолета. Отправитель явно пытался сообщить мне нечто важное и срочное, но по какой-то причине решил сделать это текстом. Возможно, он лишился голоса, но я был уверен, что дело не в этом. — Ненавижу, когда так происходит, — выдохнула Лиза. Я нежно переложил ее с себя на диван и направился к журнальному столику, где лежал смартфон. Все три сообщения пришли от Кургина. Первое из них кричало: «ПРИХОДИ КАК МОЖНО СКОРЕЕ». Во втором было указано: «ПОРЧА ЕЩЕ НЕ СНЯТА». В третьем сообщении был написан только адрес. Мой сексуальный настрой испарился, словно его и не было. Я набрал номер Кургина, но он сбрасывал звонок за звонком. Даже в изоляторе связаться с ним было легче. — Само собой, так просто это закончится не могло, — пробормотал я. — Что стряслось? — спросила Лиза. — Кургин пишет, что не снял порчу до конца. Просит приехать как можно скорее. Хм, это в нескольких кварталах отсюда. — Тогда повезло, что на твоем диване лежит первоклассный водитель, а снаружи ждут своего часа шестьдесят две лошадиные силы. — Не думаю, что это хорошая идея, — помотал головой я. — По непонятной причине Кургин не может позвонить и не отвечает мне. Даже по его меркам это как-то странно. Вдруг он окончательно сошел с ума? Или стряслось еще что-то? Я не хочу тебя подставлять. — А я не хочу отпускать тебя одного! Ты и так чуть не умер от порчи! — повысила голос Лиза. — Обсуждать тут нечего. Мы едем вместе, и точка! Через десять минут мы уже мчались по ночному городу. Улицы были пусты, фонари ярко освещали дорогу. Я размышлял над тем, что происходит, но ничего дельного в голову не приходило. Были только слабые соображения по поводу того, что ритуал не сработал как надо. А еще я надеялся, что для снятия порчи мне не потребуется лишить жизни еще одного человека. Мотоцикл остановился возле подъезда; грохотом двигателя мы, должно быть, перебудили половину дома. Я решительно зашагал к входной двери. Обернувшись, увидел, что Лиза идет за мной. — Нет, — сказал я. — Ты остаешься здесь. — Еще чего! Вдруг этот полоумный на тебя набросится? — Поэтому ты и должна остаться здесь. Нет нужды рисковать вдвоем, тем более, когда имеешь дело с черной магией. Видела, на что он способен? — И что, мне просто стоять и ждать? — возмутилась Лиза. — Не просто стоять и ждать, совсем нет. Я понятия не имею, что там будет происходить. Но если через двадцать минут от меня не будет вестей, вызывай полицию и всех, кого сможешь. Скажешь, что человек в квартире вооружен и угрожает перестрелять всех вокруг. Так они приедут быстрее. — Вооружен и угрожает перестрелять всех вокруг, — повторила она. — Поняла. Когда я развернулся к двери, Лиза добавила: — Только попробуй не вернуться! Я позвонил в домофон. Ожидал услышать из динамика «Алло» или «Кто там?», но Кургин все еще не желал со мной говорить. Прозвучал короткий сигнал, после которого дверь отворилась, приоткрыв нутро темного подъезда. Я поднимался на четвертый этаж, ругая себя за то, что даже не подумал взять с собой хотя бы кухонный нож или монтировку. Ощущение тревоги нарастало с каждым пройденным лестничным пролетом, хотя особых причин опасаться Кургина (если он сохранил хоть каплю здравого смысла) у меня не было. Благодаря мне он остался на свободе и узнал имя настоящего убийцы. И если бы Кургин захотел причинить вред, то что мешало ему вновь навести на меня порчу? Молния не бьет дважды в одно место? Дверь, ведущая в квартиру Кургина, была приоткрыта. Свет, исходящий изнутри, казался приветливым по сравнению с темнотой подъезда, но я знал, что это ощущение обманчиво. И все же двинулся дальше. Моим глазам предстал коридор, на стенах которого были развешаны замысловатые деревянные обереги и пучки трав. Удивительным образом они контрастировали с роботом-пылесосом и электросамокатом, стоящими на зарядке. Жилище современного вепсского мага во всей красе. Меня поразило беззвучие, царящее в квартире. Не было слышно даже хода часов или дребезжания холодильника. Только стук моих шагов. — Кургин! — крикнул я. — Ты здесь? Слышишь меня? Я решил, что если ответа не будет, то развернусь и уйду как можно быстрее. Затем понял, что лгу сам себе. Нет, слишком многое было поставлено на кону. Порча все еще цеплялась за мое тело, а сдаваться я не собирался. Мои сомнения развеял хриплый голос, донесшийся издалека: — Проходи прямо по коридору, защитник. Я в комнате. Голос принадлежал Кургину, без сомнений. Разговаривать он мог, тогда что же мешало ему просто позвонить? Иногда понять логику действий этого человека было невозможно. Я пересек длинный коридор, толкнул дверь и замер как древняя статуя. Передо мной стоял Андрей Лавренко. В его руке зловеще блестело дуло пистолета. Глава 57 Глава 57 — Ты проходи, не стесняйся, — ухмыльнулся Лавренко. — Присоединяйся к своему другу. От былого обаяния отставного военнослужащего не осталось и следа. Рот оскалился, обнажив кривые желтоватые зубы. Глаза впились в мое лицо; зрачки казались неестественно широкими и черными. Лысый череп выглядел мертвецки бледным в свете ламп. Возле окна, у батареи скрючился Кургин. Он молча взирал на нас снизу-вверх, как побитая собака. Его рука была прикована к трубе, лицо вспухло от синяков и ссадин. Неподалеку от Кургина стояло пустое кресло. Качнув пистолетом, Лавренко велел мне сесть в него. Я подчинился, подумав о том, что двадцать минут, отведенные Лизе для звонка в полицию, будут долгими. Очень долгими. — Не сильно-то ты спешил, защитник убийцы, — злобно выдавил Лавренко. — Но теперь уже никуда не денешься. Теперь вы все получите по заслугам. — Не делай того, о чем пожалеешь, — я надеялся, что мой голос кажется спокойным и уверенным. — Если убьёшь нас, у тебя не останется ни одного шанса скрыться от полиции. Неужели остаток жизни в тюрьме того стоит? — Да меня и так полгорода разыскивает, — пожал плечами он. — В тюрьму я не собираюсь. Разберусь с убийцей моей дочери, затем с тобой. А дальше мне жить уже незачем. Патронов хватит на всех. Ты ведь не думал, что Кургин останется безнаказанным? — Безнаказанным? Его оправдал суд! Не было ни одного доказательства того, что он убил свою мать! К чему объяснять, ведь тебе прекрасно известно о том, кто именно сделал это. Лавренко пристально посмотрел мне прямо в глаза. Выражение его лица смягчилось, но ненамного. — Ты и в самом деле не знаешь. Не притворяешься, — сказал он. — Просто поражает, насколько человек может быть слепым. — Что ты имеешь ввиду? — Речь не о матери Кургина. Разумеется, вшивую ведьму убил я, бессмысленно это скрывать. Сожалею ли я об этом? Да. Всю жизнь я старался поступать по чести, но когда это мерзкое отродье, — он мотнул головой в сторону Кургина, — уничтожило мою семью, а наша «доблестная» полиция даже не почесалась, пришлось взять все в свои руки. Как это называется на вашем юридическом языке? Принцип талиона? Глаз за глаз. Зуб за зуб. Любой юрист знает его еще с первого курса института. Знает и о том, к чему это приводит. — Да объясни, наконец, что именно произошло с твоей семьей? — спросил я. — Почему нельзя было решить все законным путем? — Может, он сам расскажет? — Лавренко с размаху пнул Кургина в бок. — А, подонок? Кургин только слабо застонал в ответ, звякнув цепью наручников. Его рука, которая оставалась свободной, странно дергалась. Поначалу я принял эти движения за болезненные спазмы, однако вскоре заметил некоторые закономерности. Возможно, Кургин пытался провести какой-то ритуал, но к чему это должно было привести, знал только он сам. — Когда Кургины въехали в наш дом, с первого взгляда на них было понятно, что они не принесут ничего, кроме проблем. Выглядели чудаковато, нигде не работали. Между собой говорили на непонятном языке. А квартира их чуть не в проходной двор превратилась: вечно к ним приходили подозрительные типы, — начал свою историю Лавренко. Дуло пистолета неотрывно смотрело на меня. — Но мы с женой придерживались старого правила: относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Мы здоровались с Кургиными, советовались по всяким житейским мелочам, типа благоустройства дома. Обычные добрососедские отношения. Пальцы Кургина продолжали сжиматься в ритуальных плясках. Я же отсчитывал минуты, надеясь на то, что Лиза не выдержит и вызовет полицию раньше, чем мы договорились. — И конечно, мы не могли не заметить, что Марьяне день ото дня становилось все хуже. Она еле ходила, все хуже слышала. Стала заговариваться. А вскоре слегла в постель и перестала выходить из квартиры. Мы с женой понимали, что неизвестная болезнь медленно убивала Марьяну. Однажды в нашу дверь позвонили. На пороге стоял Кургин. «Вас не затруднит присмотреть за моей мамой пару часов? Мне нужно отлучиться по делам. Я заплачу, сколько потребуется», — попросил он. Моя жена согласилась. Мы даже денег не взяли, раз уж человек был в таком тяжелом положении.