ЭВАН Я не могу говорить с Несс об этом. Не могу говорить об этих детях. Я сказал только, что съездил к Фэй, а об остальном умолчал. Думаю, Несс понимает, потому что не требует рассказывать больше. Из-за очередного откровения, злость на Люси только возрастает. Ненавижу ее за то, что она делает. Она контролировала мой мир столько лет, и вот опять. Знаю, она эгоистична, но неужели она не осознает последствий своих поступков? На помощь приходят игнорирование этой новости и концентрация на учебе и Несс. Неожиданно, ревность к Олли попадает в центр внимания. Неудивительно, что я все испортил. Посмотрите на мою жизнь. И посмотрите на Несс, стоящую за моей спиной, волнующуюся обо мне и знающую, как, не давя, поддержать меня. Несс понимает мою потребность в скором возвращении в Ланкастер, хоть я и знаю, что не должен ехать. Я говорю ей, что еду из-за Люси и, отчасти, так оно и есть. В основе моей боли и беспорядка в голове лежат переживания о том, как все это скажется на психическом здоровье Люси. Когда я приезжаю домой, Люси нет. Как и папы. Когда мне рассказать ему об этом? Он все равно догадается; лучше, если у него будет время подготовиться. Хотя скорее всего он поступит так же, как и я. Проигнорирует свои чувства. Да уж, теперь я знаю, от кого унаследовал свой способ справляться с проблемами. Я не видел отца с самой встречи с Фэй. Не могу вспомнить, когда видел его в последний раз; даже, когда я вернулся из Лидса, он редко бывал здесь. Уверен, Люси ничего не рассказала ему о своих действиях. Возможно, будь папа почаще рядом с ней, Люси не стала бы искать Фэй. Кто знает? Беспорядок, который вечно царит в комнате Люси мне только на руку, так как, когда я захожу, чтобы проверить пару вещей, она ничего не замечает. Это мой ритуал. Всякий раз, когда я возвращаюсь домой, я проверяю комод, в котором она держит лекарства. Я проверяю срок годности на упаковках и исследую содержимое. К моему облегчению, она принимает их. Но я обеспокоен тем, что с момента моей последней проверки, количество диазепама сильно уменьшилось. Если ей требуется дополнительная помощь для подавления тревоги — это плохой знак. Коллаж из фотографий на стене напротив окна прикрывает облупившуюся краску там, куда она в подростковом возрасте вешала, а потом сняла плакаты. Я изучаю их, она расположила фотографии по спирали, изнутри — наружу. По краям фотографии с ней и ее друзьями из колледжа, а в центре наш с ней снимок. Двигаясь по спирали, я обнаруживаю промежутки, откуда она убрала некоторые фотографии. Раньше я никогда не присматривался, так что не знаю, кто или что было на них изображено. Что примечательно, здесь нет ни одной фотографии нашей матери. Не уверен, что они вообще есть в доме. Мое внимание привлекает одна из фотографий рядом с центром спирали: мы с Люси сидим на качелях на игровой площадке, одетые в одинаковые синие куртки и с одинаковыми улыбками. За Люси стоит папа и тоже улыбается. Следовательно, фотографировала нас Фэй. Здесь нам, наверное, около трех, прямо как мальчику, которого я видел. У Эвана на фото кудрявые каштановые волосы, и в нашей одинаковой одежде мы похожи, скорее, на однояйцевых близнецов, нежели на брата и сестру. Я закрываю глаза, не желая видеть фотографию. Когда Эван на фото соединяется с образом мальчика, я вижу за всем этим Фэй. Хлопает входная дверь, я вылетаю из комнаты Люси и спускаюсь вниз. Ее большая сумка лежит возле двери, а сама она что-то напевает на кухне. Когда я вхожу, она оборачивается и сжимает меня в медвежьих объятиях в стиле Люси. Я выпутываюсь из ее рук. — Я так рада, что ты снова приехал, — улыбается она, перекидывая свои кудри на одну сторону. — Я приехал поговорить с тобой о Фэй. Я не могу рассказать Несс об этих детях. Люси сводит брови. — Почему нет? Хороший вопрос. Я приехал как раз для того, чтобы понять это. — Как только я узнаю все, что нужно, перестану участвовать в этом. Люси растирает щеки и смотрит на меня решительным взглядом, который сообщает, что сделать это будет не так просто, как я думаю. — Что именно ты хочешь знать? — Хочу знать о детях. Ты знакома с ними? Она отворачивается и достает буханку хлеба. — Сэндвич будешь? — Нет. Так ты виделась с детьми? Люси мажет хлеб маслом и не отвечает, так что я прислоняюсь к столешнице и пытаюсь разглядеть за кудряшками ее лицо. — Люси? — Один раз. Но они не знали кто я. — Сложив вместе куски хлеба, она откусывает кусочек, избегая моего взгляда. — Почему? Фэй не хочет, чтобы они знали? — Их отец не хочет, чтобы они знали. — Отец? Их отец живет с ними? Люси затихает, жуя свой сэндвич с абсолютно отсутствующим взглядом. — С ним ты тоже виделась? — Нет. Только с детьми. Я хотела познакомиться с ними. Вот оно. Реальная причина всего этого — едва заметная тревога в чертах ее лица. Неудивительно, что она на меня не смотрит. Я касаюсь руки Люси. — Люси, это очень глупо. Если станешь слишком активно в этом участвовать, можешь… Она выдергивает руку. — Я в порядке! — Все это — этот стресс, эти эмоции — не идут тебе на пользу. Мы не хотим, чтобы ты снова заболела. То, что ты нашла Фэй уже плохо. А теперь я узнаю, что у нас есть еще и брат с сестрой! В ее глазах блестят слезы. — Их зовут Брэндон и Джейд. Я рада, что нашла их. Я так хотела узнать, где была моя мама и почему ушла. А сейчас у меня появились еще и брат с сестрой. — Ее голосок становится тонким. — Я хочу, чтобы она снова была в моей жизни, даже, если ты этого не хочешь. Неужели ты не понимаешь? Я проглатываю слова, которые хочу выкрикнуть ей, слова о том, что потом осколки подбирать мне одному. — Ты должна рассказать папе, — говорю я. — Нет. Не сейчас. Запустив руки в волосы, я смотрю на настенные часы. Они висят здесь, сколько я себя помню. Говорить об этом с Люси бессмысленно. — Я приму таблетки, — говорит она, словно идя на мировую. Я не отвечаю. Входит кот Люси и, как обычно, начинает тереться о мои ноги. Не люблю его: он напоминает мне о том, как я испортил наши отношения с Несс в прошлом году. Люси наклоняется и поднимает Чарли, прижимая его к груди. — Пойду прогуляюсь. Хочу подышать воздухом, — говорю я, снимая куртку со спинки стула. — Я собираюсь встретиться с ними снова, — произносит Люси. — Я даже выбрала им рождественские подарки. — Рождественские подарки? — Я таращусь на нее, открыв рот. — Это же не чертова счастливая семейка! Люси достает каталог, пролистывает до раздела с игрушками и рассказывает, что хочет им подарить. Я не обращаю на нее внимания, вместо этого прислушиваясь к тревожному звоночку в своей голове. Если Люси не будет держаться подальше от Фэй и ее детей, я заставлю Фэй держаться подальше от Люси. Потому что я восстанавливаю свою жизнь и не хочу восстанавливать еще и жизнь Люси, когда что-то пойдет не так. *** На следующее утро я еду прямо к Фэй, сказав Люси, что поеду домой пораньше. На полпути туда, я понимаю, что стоило позвонить, но я слишком рассеян. Эгоистично, но я хочу разобраться с этим. Теперь у меня достаточно сил, чтобы помочь Люси, хоть она и расстроится, когда узнает, что я сделал. Если это продолжится, и жизнь Люси полетит под откос, сил у меня может не хватить. Я паркуюсь на привычном месте. Привычном месте — от этой мысли мурашки по коже. Затем я звоню Фэй. Она удивляется, и голос ее повышается, когда я сообщаю, что жду снаружи. Занавески на окне отодвигаются, она смотрит на мою машину. Когда я выхожу и иду по дорожке, понимаю, что здравый смысл изменил мне. Что, черт возьми, я делаю? Я даже не подумал о том, что в доме может быть кто-то еще. Входная дверь распахивается, и я нос к носу сталкиваюсь с мальчиком. Ребенок с фотографии на стене в спальне Люси, только с короткими волосами. Желудок скручивает, и на меня обрушивается весь идиотизм моих действий. — Ты кто? — требовательно спрашивает он, натянув кислую мину. — Эван. Он прищуривается. — Ты не сможешь увидеть мою маму. — Почему? — Потому что мой папа тебя побьет. Фэй отводит его подальше от двери, и я смотрю ему вслед. — Не обращай внимания на Брэндона. Брэндон. У меня есть сводный брат по имени Брэндон. Нет. Быть того не может. На этот раз Фэй без макияжа, кожа у нее мертвенно-бледная, а под глазами залегли синяки. Колеблясь, она закатывает рукава кардигана. — Чего ты хочешь? — спрашивает она. Она выглядывает через дверь на улицу, затем закрывает ее. Руки у нее дрожат, изо рта снова пахнет алкоголем. Это не та гостеприимная женщина, что хотела-узнать-меня-получше. Это она настоящая. — Это мой сводный брат? — спрашиваю я. — Мне нужно идти. Чего ты хочешь? На Брэндоне только майка и трусы. Сомневаюсь, что они собираются куда-то. — Хочу, чтобы ты оставила Люси в покое.