– К-кто вы? Ынчжу вглядывалась в силуэт незнакомца, который стоял поодаль. Она подумала, что он похож на недавнего противника Пак Чонги. Незнакомец вел себя несколько странно. – Мы виделись в парикмахерской. Я угостил вас печеньем. Ынчжу не запомнила его лицо, но эпизод с печеньем вспомнила. – И что дальше? – «Что» дальше? Я ничего такого не сделал. Я просто шел, а вы закричали. Вы идете домой? – Да. – Тогда давайте я вас провожу. Сейчас очень темно, опасно идти одной. Ынчжу молча пошла в сторону дома. Как только они покинули пустырь, она смогла разглядеть лицо незнакомца, идущего рядом с ней. Он улыбался, будто предвкушал что-то интересное. – По правде говоря, я видел, как вы проходили по пустырю, и пошел за вами. Вдруг Ынчжу заподозрила, что этот человек начал преследовать ее не перед пустырем, а намного раньше. Выходит, с Паком подрался именно он. Но у нее не было сил размышлять о том, почему он следил за ней. К тому же она могла обознаться. – Почему вы пошли за мной? – безразличным тоном спросила Ынчжу. – Мне стало любопытно. Да и к тому же небезопасно сейчас… – пробормотал Чхансу. В голове вдруг промелькнула мысль, и она спросила: – Где вы живете? – Почему вы спрашиваете? Там, за рынком. – Значит, и туда слухи доползли. От кого вы слышали? То, что обо мне говорят. – О чем вы? – Слух о том, что меня доставили в полицию как подозреваемую в убийстве. Хотя зачем я вообще спрашиваю? Голос Ынчжу прозвучал резко. Чхансу опешил. Он часто слонялся в окрестностях ее дома, шел за ней вплоть до дома Пака и невольно видел, как она открыла почтовый ящик таксиста, достала выписку по счету и спрятала в карман. Он видел, как выпивший мужчина направился в сторону дома. Чхансу намеренно полез с ним в драку, чтобы таксист и Ынчжу не пересеклись. Пак его чуть не убил, а эта женщина и не подозревала о такой жертве. – Вообще-то я писатель. Я хочу написать роман о человеке, на которого повесили ложные обвинения. Ынчжу посмотрела на Чхансу. Ей даже показалось, что он флиртует с ней. А ведь ему точно было не больше тридцати. Странно. Она никогда не пользовалась популярностью у мужчин. – Мне нечего вам рассказать. Мне просто не повезло. – Полицейские просили вас дать показания на детекторе лжи? – Нет. – А вы бы согласились? – Не знаю. Думаю, что нет. – Почему же? – Мне нужно идти, потом поговорим. – «Потом» – это когда? Ынчжу снова посмотрела на Чхансу. Его глаза заговорщически блестели. – Вы не одолжите мне ваш мобильный? Мне нужно позвонить, – попросил он. Ынчжу протянула ему телефон. Чхансу набрал номер. В этот момент в его кармане зазвонил телефон. Он улыбнулся и протянул телефон обратно. – Ну вот, теперь у вас есть мой номер, а у меня – ваш. Созвонимся потом? Ынчжу забрала телефон и поспешила домой. Хосон сидел за столом и ужинал. Она попросила его помыть посуду, а сама направилась в спальню. Она по привычке включила телевизор, села на кровать и уставилась в сериал, который крутили каждый день. Фигура толстого свидетеля-таксиста, образ свекра, медленно пережевывающего еду, и улыбающийся молодой человек, позвонивший с ее мобильника. Три не связанных между собой человека хороводом вертелись в ее голове. Она пыталась понять, что ей делать среди всей этой суматохи и хаоса. В случае со свидетелем ей лучше немного выждать. Если снова не позвонит, она ничего не будет предпринимать. А свекор… в жизни свекра уже ничего не изменится. А молодой человек из парикмахерской? Неважно. Она все равно не собиралась ничего делать до тех пор, пока он не позвонит. От нее уже ничего не зависело. Но кое-что никак не отпускало ее – сколько бы она ни думала, она не могла понять, что именно. Очевидно, Ынчжу что-то упустила. Она рассеянно смотрела сериал и заснула еще до того, как сын вернулся домой. Молодой человек позвонил через неделю. Но ей было некогда с ним разговаривать – она совершила второе убийство. Глава 4 Скрытое очарование убийцы То утро совсем не задалось. Прошлой ночью она почти не спала. Всему виной был кошмар, в котором свидетель нашел ее дом. От одной мысли об этом она дрожала от страха и сожаления. Бессонница никак не проходила, и Ынчжу выпила таблетку снотворного, которое врач прописал ей, еще когда Хосон пытался открыть курсы. После него она обычно сразу засыпала, но на следующее утро чувствовала себя ужасно – в ушах звенело, а тело было таким тяжелым, будто его что-то придавливало к полу. Кихён завтракал, постоянно отвлекаясь на игры в телефоне. – Отложи телефон и собирайся в школу, – сказала Ынчжу, не оборачиваясь на сына. Он не отвечал, всецело поглощенный игрой. Из его ушей торчали наушники, поэтому он не слышал голос матери. Она повысила голос: – Я же сказала, хватить играть! Сын проигнорировал ее. – Кихён! – крикнул Хосон, выхватив из рук сына телефон. – Да за что?! – завопил сын и ударил отца по руке. Хосон покраснел от злости. Он чувствовал, что его отцовский авторитет был подорван. Он швырнул телефон сына об стену. Кихён выпучил глаза и заорал на отца: – Зачем ты разбил мой телефон? Да кто ты такой, чтобы трогать мои вещи? Или раз ты отец, тебе все можно? Теперь новый мне купишь, слышишь? Новый телефон! А то я сам тут все разнесу! Кихён вскочил, пнул ногой стол и ударил кулаком в стену. «Новый телефон, новый!» – повторял он, и с каждой секундой его крик становился все громче, как у дикого зверя. Сын не мог справиться с эмоциями и начал биться головой об стену. – Останови его! Он же убьется! – закричала Ынчжу во весь голос. Хосона испугала реакция сына, поэтому он протянул к нему руку и сказал: – Перестань и послушай, пожалуйста, меня. – Да пошел ты! С чего мне тебя слушать! Ты разбил мой телефон! Разбил! – Кихён! Хосон схватил обезумевшего сына за руку, но тот в бешенстве оттолкнул отца с такой силой, что тот чуть не упал. На лице мужа появился страх. Кихён заметил, что отец испугался, еще сильнее ударил в стену кулаком, потом головой и выругался. Тут вышел из своей комнаты свекор. От звука его ходунков у всех членов семьи перехватило дыхание. Даже сын перестал кричать и сыпать ругательствами. Войдя в кухню, свекор выпрямился и взглянул на домочадцев. Все словно воды в рот набрали и виновато потупили взгляды. Свекор со всей силы влепил пощечину. Его рука была тяжелой, поэтому хлопок вышел глухим, но сильным. Вот только ударил он не Кихёна, а Хосона. – Ты не можешь контролировать даже этого маленького засранца. Сын, который еще минуту назад был вне себя от ярости, замер. Свекор продолжил своим тихим голосом: – Итак, решайте без меня, на что будете жить в следующем месяце, от меня ничего не получите. И этому щенку даже мелочь не давайте. Если не воспитаете его правильно, он вечно будет гол как сокол, – сказал свекор и ушел в свою комнату. Какое-то время все стояли в оцепенении, с ощущением, будто фильм поставили на паузу. Как только дверь закрылась, Кихён первым выбежал из комнаты, за ним вышел муж, так и не сказав ни слова. Ынчжу растерянно стояла у раковины. К ней подошла дочь и спросила: – Мам, у тебя все нормально? Она еле ответила, дрожа всем телом: – Беги в школу и дополнительные занятия не пропускай. – Хорошо. Чохён пристально посмотрела на маму и вышла. Ынчжу всегда была благодарна дочери за заботу, но сейчас она ни о чем не могла думать. Какой позор. У нее не было никакого авторитета перед собственными детьми, на мгновение она сама почувствовала себя ребенком в этом доме. Ынчжу понимала, что дети и без того догадываются об их трудностях, но ей не хотелось, чтобы все вышло вот так. Но сказать свекру, чтобы он больше не смел себя вести так, она не могла. Она злилась, но до конца не понимала, на кого именно. Ынчжу зашла в комнату Хосона. Играла приятная мелодия из фильма. Муж обернулся и тихо спросил: