— Я думаю, требуется демонстрация, лорд Торнтон, — сказал скрипучий старческий голос откуда-то из-за стола. — Да, после того, что мы получили, и после вашей небольшой истерики с лордом Эшкрофтом, я думаю забрать рабыню у вас и передать ее на попечение другому, более способному Господину. Возможно, мистеру Лэндону Ноксу. Моя голова дернулась вверх, когда мое сердце чуть не вылетело из горла. Мгновенно мои глаза нашли его. Лэндон Нокс. Человек, которого я знала с подросткового возраста, человек, с которого началась моя модельная карьера и который довел меня до анорексии, сидел за столом Александра. Столкновение двух моих миров раздалось в моей голове, как рушащиеся символы. Я покачнулась, сильно моргая, пытаясь сообразить. Суровый голос Александра разорвал нашу связь. —Никто не отнимет ее у меня. Я владею ею. Бумаги подписаны, я лишил ее девственности, и она носит мое золото на своих сиськах и клиторе. Она моя. — Осторожно, Торнтон, ваш пещерный человек показывается, — протянул Лэндон. — И предостережение вам, мистер Нокс, у вас явное отсутствие родословной, — возразил Александр. —Джентльмены. Встал мужчина со стальными седыми волосами, длинный и худой, как тростинка, но с королевской осанкой. —Есть один способ решить эту проблему. Девушка должна сейчас пройти через все ее прежние шаги. — Я не думаю, что это должен делать Торнтон, — возразил Лэндон, его глаза были слишком яркими и нетерпеливыми, когда он смотрел на меня. —Пусть это будет новый Мастер. — Согласен, — сказал голос с самого конца стола. Я бы ничего не подумала, но Александр так злобно напрягся рядом со мной, что я подумала, что у него сердечный приступ. Мужчина снова заговорил, его голос был сильным, но со странным акцентом. —Если мы пытаемся доказать, правильно ли обучают девушку и не пренебрег ли Торнтон своими обязанностями, потому что влюблен в нее, мы должны разделить их. Заставь его смотреть, пока один из нас делает дело. — Ты зашел слишком далеко, впустив этого человека в мой чертов дом, — сказал Александр, каждое слово было резким, как пуля, разрывающая воздух. — Покажи себя, Эдвард. Мое сердце сжалось, а затем пронеслось сквозь грудь. Эдвард, давно потерянный сын и брат? Единственным звуком в зловеще безмолвной комнате был медленный, вызывающий раздражение, звук стула, скрипящего о паркет. Я рискнула вызвать гнев Александра, подняв подбородок, чтобы увидеть человека, который отлучил Ноэля и его сына от своей жизни. Я не знала, чего ожидать от Эдварда Дэвенпорта. Единственное, что мне было известно, это его предательство, когда он предпочел Сальваторе собственной семье. Я никогда не задумывалась, как он будет выглядеть, как будет держать себя или что я почувствую, если встречу его. Я просто не была готова. Потому что если Александр был золотым принцем, королем Артуром или императором Августом, каким-нибудь ярким образцом лидерства и мужской красоты, то Эдвард был его соперником. Они могли бы быть двумя сторонами одной медали, хотя и противоположны друг другу, у них были такие же колоссальные тела, набитые мускулами, а у Эдварда, возможно, даже более стеганое, и широкое лицо, такое красивое, что у меня даже глаза заболели в глазницах. Однако на этом сходства заканчивались. Эдвард был окрашен не в драгоценные металлы, как его брат, а в тени, его волосы были такими же испачканными чернилами, как и мои, его глаза были такими темно-карими, что они, казалось, поглощали свет, а его кожа была загорелой и отполированной до блестящей бронзы. Поведение его широких плеч было не царственным, а сильным, его большие руки с тупыми концами напоминали какое-то средневековое орудие пыток. Он казался больше оружием, чем человеком. Его глаза быстро скользят к моим, и наши взгляды сталкиваются, как две машины на обледенелой дороге. Я почувствовала удар в животе и вздрогнула, когда он прошел сквозь меня. Я моргнула, а его глаза все еще были там, наблюдая за мной так, как будто он знал меня и даже более того, имел какую-то причудливую степень фамильярности и привязанности ко мне. Я тихо ахнула, когда он имел наглость почти незаметно подмигнуть мне. — Как ты посмел показаться в этом доме после того, что ты сделал? — спросил Александр своим тихим голосом, полным ярости, которая кипела так жарко и глубоко в его груди, что он казался живым вулканом. — Он член Ордена Диониса, Торнтон. Он имеет право быть здесь, — неумолимо заявил Шервуд. —Все права, которые он имел, были лишены вместе с его фамилией и наследством в тот момент, когда он присоединился к злодею, убившему мою мать. Я никогда не видела Александра таким неподвижным. Он был заблокирован, все хранилища закрыты, каждая дверь покрыта титаном, чтобы ни одно из его уязвимых мест не могло ускользнуть или быть ограблено безжалостными людьми в комнате. — Надеюсь, вы заставили его взять на себя ответственность за свои действия. — Мы привели его сюда, чтобы испытать тебя, если хочешь знать, — протянул Лэндон, его злые глаза метались между Александром и мной. — Вы будете наблюдать с галереи, как мы подвергаем рабыню Дэвенпорт ее испытаниям, и ни в коем случае не будете вмешиваться. Вы согласны, Торнтон? Александр какое-то время молча стоял, но, несмотря на его тихую неподвижность, было очевидно, что он борется внутренне с циклоном эмоций. Мой Мастер, возможно, был жестоким, но он никогда не причинял мне вреда, не непоправимо, не больше, чем могло выдержать мое тело или мой разум не мог перевести в удовольствие. Я знала, что другие члены Ордена не будут иметь таких границ. Моя кожа внезапно похолодела. — Если мы обнаружим, что у вас возникли чувства к девушке, — холодно сказал Шервуд, глядя на Александра так, как будто он был отщепенцем высшего порядка. — Мало того, что у вас отнимут девушку, так еще и придется подумать о твоем наказании. Вы помните, что случилось с бароном Хорстом, не так ли? —Калека, — мужчина, сидевший справа от Александра, наклонился и тихо усмехнулся надо мной. —Не выдержал порки, как настоящий мужчина. —Конечно, вы знакомы с наказаниями Ордена. Вам было всего двадцать два года, когда ты заступился за русского раба, не так ли? Шервуд продолжил. В моем сознании сразу же возникли тонкие белые шрамы, рассекающие во всем остальном безупречную спину Александра. Я не сводила глаз с земли, пока они горели от слез. Я не знала, о ком я больше сожалела. Себя за предстоящее испытание или Александра за то, что его вырастила и управляла им такая варварская группа людей. Комната повисла в оживленной тишине, пока они ждали приговора Александра, и хотя я знала о невозможности его решения, мое сердце все равно обратилось в пепел в моей груди, когда он произнес слова, которые, как я знала, он скажет. —Возьмите ее, побейте, содрите с нее кожу и вызовите ее слезы. Она просто рабыня для меня. Только ее тело доставляет мне удовольствие. Они устроились в спортзале. Было ясно, что перед ужином был отдан приказ подготовить место для их предполагаемого шоу, потому что странный аппарат в форме массивного креста был установлен рядом со столом на колесиках, заполненным секс-игрушками и оборудованием. Они знали, что Александр капитулирует перед их требованиями. Загадочные угрозы Александра о хищниках, более могущественных, чем он сам, внезапно обрели леденящий кровь смысл. Меня внесли двое мужчин. Александр не был одним из них. Они разошлись сразу же после того, как он согласился на демонстрацию, но я заметила его на маленькой трибуне, зажатой между двумя коренастыми мужчинами, которые выглядели готовыми оторвать ему голову, если он сделает одно неверное движение. Я с трудом сглотнула, когда мужчины подтащили меня к огромному кресту и привязали мои конечности к каждой его ветви, отвернувшись от собравшейся толпы и Мастера, который должен был испытать меня. Наручники были не из кожи, как обычно, а из холодного острого металла, слишком сильно впившегося в мою кожу. Мужчина слева от меня рассмеялся себе под нос, когда я слегка дернула запястьями и вздрогнула. Они испытывали меня болью. Они все делали это. Я была одинокой мазохисткой в комнате, полной жестоких садистов, которым некому умерить их похоть. Мой разум гудел и жужжал, когда я пыталась мысленно подготовиться к грядущему натиску. Затем вперед выступил Лэндон во всем своем наряде с длинным тонким хлыстом, обмотанным вокруг костяшек пальцев, и я знала, что никакие размышления или банальности не подготовят меня к тому, что должно было произойти. Лэндон годами контролировал меня, когда я была девушкой, выбивая мой независимый дух за мелкие проступки, пока я не стала мысленно покорной ему, как теперь подчинялась Александру. Если он был так хорошо обучен ментальной войне доминантов, я даже не хотел представлять, как он может быть в физическом акте. —Это черная змея, — объяснил он мне, когда двое мужчин, ухаживавших за мной, растворились, закончив свою работу. —Это мой любимый кнут для наказания непослушных сабов. Видите ли, он издает такой звук, разрезающий воздух, а затем резкий треск, когда он вонзается в задницу. Затем звук нижних, когда они кричат ​​и сквозь слезы умоляют меня остановиться… ну, это так меня раздражает. Я хотела сплотиться против него. Плюнуть ему в лицо и сказать, что он трус, а не Мастер. Настоящий Мастер делился доверием со своим рабом. Они обещали сплести удовольствие с болью, когда она будет хлестать по их коже, вознаграждать их похвалой или оргазмом, если они будут следовать правилам их игры. Я знала , но без подробностей, что Лэндон не делал ничего подобного. Он был жалким оправданием человека, который прятался за БДСМ, чтобы чувствовать себя более мужественным, ложно доказывая свой тезис о том, что мужчины — лучший пол. Я закрыла глаза, когда он прижался ко мне, проводя языком по краю моей челюсти в собственническом движении, которое заставило меня содрогнуться. —Если бы ты была кем-то другим, я мог бы быть мягким, — сказал он мне, свирепо кусая меня за ухо. — Но ты должна быть наказана за то, что оставила меня в Милане. —Разве моей жизни сейчас недостаточно наказания?,— прошептала я. Он замолчал на такой момент, что я подумала, может быть, я добралась до какого-то пыльного уголка добра в его голове. —В Ордене мы верим в наказание кровью, — сказал он, а затем уперся своим членом в мою задницу и сильно вонзился в меня. — Так что я заставлю тебя истекать кровью. —Мистер Нокс накажет раба Дэвенпорта двадцатью пятью ударами плетью, — заявил человек по имени лорд Шервуд своим сухим, профессорским тоном. —Если девушку приучили к боли, она должна быть в состоянии благодарить мистера Нокса за каждую боль до самого конца. Если, с другой стороны, лорд Торнтон был слишком мягок с девушкой, и она сломалась до этого... Лорд Торнтон будет выпорот и обложен налогом за его неспособность быть хозяином. Послышался ропот согласия. Мне не нравилось, что я могла видеть, что происходит позади меня. Мне казалось, что мое обнаженное тело распростерлось перед стаей гиен, визжащих в зловещем смехе при мысли, что они проглотят меня до костей.