Моя рука подлетела ко рту, и на глаза навернулись слезы, когда я поняла, к чему все идет. —Ноэль снял Яну и позволил ей плакать в углу, а сам повесил меня и отдал мне оставшуюся часть ее наказания. В какой-то момент я потерял сознание от боли, что только разозлило Ноэля. Мужчины Дэвенпорта, особенно наследник герцогства Грейторн, не поддаются ничему, даже боли. Он содрал с меня кожу, пока моя спина не превратилась в кровавое месиво, а потом оставил меня лежать на полу. Мне повезло, что один из сыновей кухарки услышал крик и спустился, чтобы разобраться. Это было настоящим испытанием, хотя и подарило мне Риддика. — Он был сыном служанки? — спросила я, потрясенная тем, что они так долго были вместе. Александр кивнул, убирая волосы с лица и растирая пряди между пальцами. —В моей легендарной истории с Орденом есть и другие, но это был мой первый опыт их верований, и мне это не понравилось. — Но ты теперь доминант и садист? Я рискнула робко, потому что терминология все еще иногда приводила меня в замешательство, но я была почти уверена, что это правда. —Со временем я узнал, каковы мои собственные границы, и они были почти такими же, как и у любого богобоязненного человека. Мне не доставляет удовольствия заставлять тебя истекать кровью или есть объедки с пола, как раба Шервуда. Мне не нравится мысль о том, чтобы делить тебя или смотреть, как тебя насилуют. Я всего лишь простой человек, жаждущий звука слез моего саба и вида плоти после того, как она покраснела от спермы. Я смеялась. — Да, действительно, простой человек. На мгновение мы замолчали, обдумывая свои тяжелые мысли, прежде чем я прошептала: —Прости, Ксан. Он крепко сжал меня и зарылся ртом в мои волосы. —Женщина, которую я купил и использовал, сочувствует мне. Что я говорил тебе об этом нежном сердце? — Я думаю, что у меня уже столько неприятностей, сколько только может быть, — пробормотала я. Его шокированный смех вибрировал во мне. — Ксан, — спросила я, потому что всегда этого хотела, и воздух между нами наполнился ароматом близости. —Сколько тебе лет? — В пятницу мне будет тридцать пять. —Серьезно? Мы должны праздновать — сказала я ему, потому что в моей семье было принято, чтобы дням рождения радовались. Я не наслаждалась своим восемнадцатым днем ​​рождения, и я хотела компенсировать это, наслаждаясь с Александром. —На самом деле у нас запланирован бал, на который нужно идти. Следующие несколько ночей мы пробудем в Лондоне, а после этого вернемся в Перл-холл. У меня для тебя уже есть платье в шкафу. —О, ну, я больше думала о праздничном торте и воздушных шарах, но, думаю, лорды устраивают балы на дни рождения, — размышляла я. Он прижал свою улыбку к моему лбу, а затем сменил ее поцелуем. —Мы можем сделать праздничный торт после бала, как насчет этого? —Имеет место быть. Некоторое время мы снова молчали, и я почти заснула, прежде чем спросил: —Что ты собираешься делать с Орденом? Что, если они обратятся против тебя? Он долго не отвечал, а когда ответил, я не была уверена, что уже сплю. — Меня беспокоит то, что я сделаю с Орденом, если они придут за тобой. Я рассмешила Ксана восемнадцать раз в его тридцать пятый день рождения. Мой план на день был выполнен превосходно с помощью Риддика, который действительно звонил и бронировал столики для нас, и миссис Уайт, которая также путешествовала с нами из Перл-Холла и помогала мне делать торт. Мы испекли сицилийский пирог с ромом «Кассата» накануне утром, пока Александр был в командировке, и тем утром, когда я разбудила его, я принесла ему пирог в постель. Это путешествие означало, что я впервые ложусь спать и просыпаюсь с ним, и новая близость казалась мне подходящей, учитывая, как изменились мои чувства к нему. Было еще лучше, когда он ел глазурь с моих сосков и между ног, пока я не кончила ему в рот, а затем заявила, что я вкуснее торта. Это был глупый план, и я нервничала, когда предложила провести день вместе в Лондоне, чтобы отпраздновать это, но Александр на удивление любезно отнесся к моему чрезмерному энтузиазму. Думаю, ему даже понравилась идея сходить на «Лондонский глаз», хотя, вероятно, это было только потому, что мы заняли свою собственную капсулу, и он играл под моей юбкой перед несколькими камерами видеонаблюдения, пока я не кончила ему на руки. Я никогда не видела Александра таким расслабленным, каким он был со мной в тот день. Он был по-прежнему холоден и отчужден, невозмутим, на него было трудно произвести впечатление, но улыбка в его глазах заставляла меня сиять, как многогранные бриллианты в слабом лондонском свете. Воспринимая его таким образом, я почувствовала себя девочкой, влюбленной в школу, что было немного нелепо, поскольку я никогда раньше не была таковой. Но того головокружения, которое охватило меня, когда он держал меня за руку и вел сквозь толпу или выдвигал для меня стул во время полдника в Fortnum & Mason, было достаточно, чтобы закружилась голова. Была еще одна потенциальная причина моего головокружения, но я не хотела останавливаться на ней, пока не узнаю наверняка. Когда мы вернулись в дом Мейфейров, чтобы подготовиться к балу, Александр остановил меня на кирпичной дорожке перед дверью и взял мое лицо обеими руками. — Я хочу поблагодарить тебя, — сказал он торжественно и с неопределенной неловкостью, — за планирование сегодняшнего дня. В моей жизни было не так много веселья, и не было с тех пор, как умерла Кьяра и… ушел Эдвард. Так что это было великолепно. Мое сердце было радостным в груди, и хотя это беспокоило меня так же, как и мое головокружение, я позволила себе чувствовать себя счастливой, потому что в последнее время у меня тоже не было этого. —Всегда пожалуйста. Он еще долго смотрел на меня, пытаясь перевести слова, написанные на моем лице и в золоте моих глаз. Я держала свои функции под замком, отчаянно пытаясь сохранить свои секреты еще какое-то время. Затем его руки скользнули мне в волосы, и он запрокинул мою голову назад, чтобы поцеловать меня так роскошно, что я почувствовала атлас на языке. Теперь я сидела в ванной перед большим зеркалом и смотрела на миссис Уайт, которая возилась с моими волосами. Мой макияж был готов, знойный кошачий глаз, который делал меня похожей на египетскую Клеопатру, и золотая пыль, которая мерцала на выступах моих скул и в просторном декольте, которое открывалось прозрачным золотым платьем с глубоким вырезом. Миссис Уайт заплетала несколько прядей моих волос и перекрещивала их на макушке так, что они выглядели как темная корона. Я смотрела, моя нога подпрыгивала от беспокойства, как она продевала золотые нити через катушки, так что они отражались на свету. Я выглядела как королева, но все же чувствовала себя пешкой, особенно после того, как провела тридцать минут в ванной, пока не появилась миссис Уайт. У пешки было не так много вариантов, которые не диктовались другими фигурами на границе. Я не могла даже планировать свое неопределенное будущее, не доверив сначала кому-то в моей коварной жизни своего наперсника. —Ты сегодня необычайно красная, любовь моя, — заметила миссис Уайт, распыляя мои пряные духи на мою шею и волосы. _—Ты хорошо себя чувствуешь? — Мне кажется, что-то за чаем меня не устраивало, — призналась я на тот случай, если она ранее услышала, как меня рвет. Мне нужно было доверить кому-нибудь свою тайну, но я склонялась к Дугласу или даже Риддику, а не к миссис Уайт. У меня не было конкретной причины для колебаний, но что-то внутри подсказывало мне доверить кому-то из мужчин мою взрывоопасную тайну. — Ну, ты выглядишь прелестно, а господин Александр с ног свалится при виде тебя. Она радостно засмеялась, а затем посмотрела на меня в отражении зеркала, когда я наклонилась, чтобы поправить ноющую грудь в чашечках платья. — Кажется, он увлекся тобой. Я закатила глаза. — Он достаточно хорошо меня обучил. —Нет, дорогая, я видела его с его изрядной долей женщин, и ни одна из них не делала его таким… интенсивным, как ты. —Сегодня он смеялся, — сказала я ей, чтобы опровергнуть ее слова. —Восемнадцать раз. Ее губы скривились, когда я показала свои руки. Мое горло горело, когда я жаждала взять свои слова обратно. —Послушай миссис Уайт, милая, — посоветовала она мне, обхватив мое лицо своими пухлыми бледными ладонями и глядя на меня в зеркало. —Ты теряешь свой блеск из-за своей измотанности. Позволь мне сказать тебе кое-что, это быстрый конец, когда цветок опадает с розы ... если у тебя нет чего-то еще ценного, чтобы дать им. — Дать кому? — спросила я, сбитая с толку ее речью. — Людям из Дэвенпорта. Если ты дашь им что-то, в чем они нуждаются, они сохранят тебя даже после того, как используют. — Хорошо, — я медленно вытянула слово, потому что что-то в ней по сравнению с яркими глазами и загадочными словами заставило мою кожу покрыться мурашками. —Что у меня могло быть, кроме моего тела, что имело бы хоть какую-то ценность для двух самых богатых людей Англии? — Ребёнок, — сказала миссис Уайт, и её слова так резко и точно попали в цель, что я не могла поверить, что не говорила этого. —Наследник или лишний. Я с трудом сглотнула, не в силах найти свой голос, не говоря уже о подходящих словах, чтобы опровергнуть ее загадочную догадку. Когда я ответила недостаточно быстро, она мило улыбнулась и поцеловала меня в макушку. — Я так и думала, любимая. Это то, о чем я думала. Наконец, мой голос вырвался из моего горла, и я встала, повернувшись к ней с открытым ртом, чтобы сказать: —миссис Уайт… —Черт возьми, — сказал Александр с порога, где он стоял в совершенно черном смокинге. — Ты выглядишь как видение, Красавица. Я положила дрожащую руку на низ живота и увидела, как миссис Уайт подмигнула мне, а затем выбежала из комнаты, закрыв за собой дверь. Мои глаза вернулись к Александру, и мое сердце забилось, когда он пересек небольшое пространство и встал передо мной. Его руки легли мне на плечи, чтобы он мог развернуть меня лицом к зеркалу. Одна рука задержалась на моей шее, его большой палец провел по моему пульсу, изучая. —Я богатый человек и титулованный лорд, поэтому у меня много вещей невероятной красоты и ценности, как унаследованных, так и купленных. Это одно из моих самых ценных сокровищ, — объяснил он, высунув другую руку из кармана, чтобы поднять блестящее золотое ожерелье, состоящее из стилизованных золотых колючих стеблей и пронизанных гроздьями кожуры семян. В центре ожерелья, словно роза, защищенная шипами, лежал совершенно кроваво-красный рубин размером с кулачок малыша. Это была одна из самых впечатляющих вещей красоты, которые я когда-либо видела. Александр поднял его выше над моей грудью, а затем зажал другой конец в руке у меня на шее, чтобы оно могло обхватить меня. —Я хотел посмотреть, как моя самая дорогая семейная реликвия будет выглядеть на моем самом дорогом имуществ, — пробормотал он, застегивая ожерелье и разглаживая его пальцами. Я смотрела в зеркало, как его руки легли на мои ключицы, обрамляя великолепное ожерелье, свисавшее с моего горла, и казалось, что он полностью владеет мной. —Это твой ошейник сегодня вечером, — объяснил он голосом, похожим на дым от наркотиков, звук которого был достаточно пьянящим, чтобы я была в восторге. —Каждый, кто увидит это, будет знать, что ты моя, и они будут знать, как много ты для меня значишь. — Опасно, — прошептала я пересохшим ртом.