Я прижался своим лбом к ее лбу, соприкасаясь нашими носами, просто чтобы почувствовать роскошную текстуру ее кожи на своей, ее горячее и сладкое дыхание на своих губах. Если бы я мог, я бы залез в ее красоту и жил там, в безопасности и укрытии навсегда. Козима, по-своему странная, была моей защитой и моим умом. Возможно, ее не призвали защищать меня телесно, но ее дух был моим щитом, даже когда она отсутствовала со мной многие годы. Она была моим источником вдохновения как в том смысле, что мной двигала потребность снова быть с ней, так и в том, что я восхищался ею больше, чем кем-либо еще. Никто не был таким красивым, таким выносливым и таким любящим, как моя красавица. Показательный пример: она утешала меня, одновременно раскрывая подробности жестокого избиения, которому она подверглась от рук Ноэля. — Когда он тебя забрал? — Как раз перед тем, как я нашла тебя, чтобы попрощаться. — Как это могло быть правдой? Я трахал тебя у стены… — Я прочитал воспоминание о боли в ее глазах и повернулся к бетону. — Ты, черт возьми, шутишь? Я трахал тебя у стены, пока у тебя была разорвана спина? Спина, разорванная моим собственным отцом менее чем в ста ярдах отсюда, в моем собственном доме в день нашей гребаной свадьбы? Она вздрогнула. — Ксан, что бы ты сделал? Меня только что избили, а он угрожал мне не только моей жизнью, но и твоей! Я не могла придумать ничего лучше, чем подчиниться. Ноэль только что показал, насколько глубоко невменяемым и необычайно безжалостным он может быть. Я не собиралась проверять это дальше. — Кто твой Мастер? — потребовал я. — Ксан… — Нет, Topolina, перед кем ты, блядь, отвечаешь? Я был достаточно близко, чтобы увидеть, как ее зрачки распахнулись, черный цвет разъедал золото, пока оно не превратилось в тонкую рамку для ее тьмы. — Перед вами, Мастер. — Правильно, передо мной. Если бы ты задумалась хотя бы на мгновение, что я бы не поверил, если бы ты рассказала мне, что произошло, что я бы не ворвался в темницу, не подвесил бы этого монстра и не содрал бы с него шкуру заживо для тебя, не соткал бы эту плоть в гобелен, который ты можешь использовать его для чертовых дротиков, ты безумно ошибаешься. Сделал ли я когда-нибудь что-нибудь, чтобы заставить тебя поверить, что я не буду убивать ради тебя? Даже умереть за тебя? Она прикусила свою мягкую нижнюю губу, так аккуратно вдавив розовую плоть, что мне захотелось сделать то же самое. Так я и сделал. Я сильно прикусил эту губу, пока запах ее крови не ощутился на моем языке. Я проглотил ее вздох изо рта, а затем отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Угроза против тебя — это угроза против меня. И я думаю, ты уже это знаешь, Bella, но никто, абсолютно никто не угрожает Дэвенпорту и ему это не сходит с рук. — Даже такой же Дэвенпорт? — спросила она устало. — Особенно тогда, — поклялся я. — Я собираюсь избавить наш мир от его демонов, моя красавица, и тогда я покажу тебе, какую именно жизнь мы можем прожить вместе. Безопасная жизнь, наполненная не только твоей красотой, но и красотой, которую мы можем создать вместе. — Это кажется невозможным, — призналась она. — Хотя я хотела этого много лет. — Самые лучшие сны, о которых стоит мечтать, ужасны своей чудовищностью, — согласился я, обхватив ее лицо руками, зная, что держал в ладонях самую лучшую мечту, которую я когда-либо видел, чувствуя, как она резонирует в моей груди, как ударная волна. — Я настолько близок к тому, чтобы иметь достаточно членов Ордена Диониса, чтобы уничтожить их. Все, что мне нужно, это способ узнать дату следующего аукциона. — Используя Яну и ди Карло? — Да, хотя я знаю еще двоих, которые могли бы помочь. Я зайду к ним, чтобы узнать, где завтра вечером может состояться игра в покер ди Карло. Мне не нужно, чтобы ты в этом участвовала, — начал я, а затем заставил замолчать протест Козимы, прежде чем она успела его озвучить, вставив сталь моего Доминирования в мой тон. — Я не хочу, чтобы ты была вовлечена в это, потому что это может быть опасно, но я также знаю, что ты достаточно сильна, чтобы справиться с этим, достаточно способна помочь мне с этим. Итак, моя красавица, возможно, впервые все зависит от тебя. Я видел, как что-то драгоценное и теплое скользило по ее лицу, пока она впитывала мои слова и наслаждалась своим выбором. Мы оба знали, что она выберет, потому что она была той же самой атавистической итальянской девушкой, какой была, когда приехала в Перл-Холл и плюнула мне в лицо, но пауза перед ответом доставляла нам обоим удовольствие. — Чтобы убить наших демонов, сначала мы должны их одолеть, — сказала она в ответ. — Не говори мне, что ты сейчас пишешь печенье с предсказаниями, — поддразнил я. Она моргнула, а затем сильнее прижала свою грудь к моей груди, выгнув шею назад и громко рассмеявшись в потолок. Я держал ее, пока она смеялась, чувствовал, как ее радость пронизывает мои кости, и знал, что в конце всех ужасов нашей жизни мы будем наградой друг для друга. Козима — Мейсон, пожалуйста, поверь мне. Ты можешь перестать беспокоиться. Я в порядке, — сказала я с нетерпеливым раздражением, бросив тушь обратно в косметичку, распушив волосы, а затем вышла из ванной с телефоном в руке, чтобы одеться на день. Утро началось так, как не было уже много лет: тело Александра сплелось с моим, его тяжелый вес успокаивающе давил на мой торс, его дыхание трепало волосы на моем виске. Я беззастенчиво наблюдала за ним, пока похоть, возникшая между моими ногами, не заставила меня провести языком по его мягкому спящему рту. Действуя осторожно и медленно, я пробралась вниз по его длинному, широкому торсу, целуя края его V-образной фигуры, проводя языком по квадратным вырезам его живота, проводя носом по четкой струйке волос, ведущей от его груди до паха, где я вдохнула опьяняющий сладко-соленый мускус. Только когда мой язык скользнул по его твердеющему члену, Александр проснулся с глубоким гортанным стоном. В следующую секунду его руки вцепились в мои волосы, его бедра дернулись вверх, пронзая мой рот горячим скольжением его члена. Я стонала рядом с ним, наслаждаясь вкусом его разгоряченной плоти, соленой жидкостью на его кончике, над которой я работала, вращая языком и сильно потягивая губы. Поначалу он держался неподвижно, настолько неподвижно, что я забеспокоилась, что не доставляю ему удовольствие. Но когда я подняла глаза сквозь ресницы, чтобы посмотреть на него, его глаза потемнели от мрачного удовольствия. — Я радую вас, Мастер? — спросила я, нуждаясь в подтверждении, дрожа от напряжения. Он лениво моргнул и убрал руки с моих волос, чтобы скрестить их за головой. У меня потекли слюнки над головкой его члена, когда я изучала, как выпирают его мышцы под всей этой золотой кожей, пучки льняных волос под массивными руками и как напрягается его пресс, когда я дергаю его член. Струйка влаги потекла по моему бедру, и я извивалась, а глаза Ксана следили за тем, как моя задница покачивалась в воздухе. — У тебя все хорошо, Topolina, — похвалил он мягко, как недовольный начальник. — Но если ты не заставишь меня кончить в ближайшие две минуты, мне придется тебя наказать. Мои соски сжались так сильно, что я чувствовала тяжесть каждого удара пульса в набухшей груди. Я начала работать. Язык кружился, руки двигались и скручивались, горло старалось принять его длинный, толстый член глубоко внутрь, где я могла бы сомкнуть губы вокруг его основания и сосать так сильно, что у меня заболел рот. — Тридцать секунд. — Голос Александра пронзил мою чувствительную кожу болью кнута. В его словах не было ни пауз, ни хрипоты, которая выдавала бы, насколько хорошо я его обслуживаю. Его бесстрастность действовала на меня как катализатор, зажигая мою и без того пылающую плоть пламенем от такой сильной похоти, что я тряслась от нее. Мои бедра тряслись в воздухе в поисках любого трения, когда я снова прижала рот к его пульсирующей плоти. — Замолчи, — приказал он. — Если ты будешь хорошо себя вести, мне не придется зажимать твою киску и шлепать тебя, пока ты не заплачешь по мне. Я захныкала, проследив толстую вену вверх по его члену, а затем сомкнула губы над головкой, чтобы сильно пососать. Поток преякулята скопился у меня во рту. Я лакала его, как кошка — сливки, настолько жадная до большего, что непристойно стонала и издавала мрачные, влажные, сосущие звуки в поисках большего. Внезапно Александр схватил меня под грудью, поднял наверх и перевернул спиной на кровать, чтобы он мог оседлать мою грудную клетку. Я задыхалась, когда его вес стабилизировался, его горячие яйца скопились между моей грудью, и он так сильно ударил своим членом по моему лицу, что оно мгновенно стало ярко-пурпурно-красным. — Хочешь спермы от своего господина? — потребовал он голосом, похожим на гравий под шинами. Я вздрогнула и приоткрыла влажные губы, язык жаждал еще раз попробовать его семя. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — Должен ли я кончить на эту чертовски великолепную грудь? — спросил он, протягивая руку вниз, чтобы размять одну грудь, а затем провел большим пальцем по моей нижней губе. — Или во влажный, горячий рот? — Рот, пожалуйста, Мастер, — умоляла я, вздымая бедра и корчась от потребности, пробегающей по моему телу. Я была в отчаянии, наполненная избытком энергии, не имеющей выхода. Одно прикосновение к моей киске, и я взорвусь. Даже вид, как Ксан навис надо мной, как викинг, грабящий свою женскую добычу, заставил мою киску сжаться так туго, что я задавалась вопросом, будет ли этого достаточно, чтобы довести меня до кульминации. Раздался стук, стук, стук его кулака по его телу и резкий всплеск воздуха через оба наших открытых рта, а затем он застонал, подняв голову к небу, кадык застрял в его золотом горле, когда он застонал от скорого освобождения. Я окинула взглядом его блестящую грудь и прижалась к его члену как раз вовремя, чтобы увидеть, как первая длинная нить его спермы выгнулась и приземлилась наполовину в мой ожидающий рот, наполовину на мою щеку. Рука, не лежащая на его члене, нашла мое горло и схватила его, когда он наклонил голову, наблюдая, как размазывает сперму по моему лицу. Я подождала, пока он выдохнется, прежде чем слизать сперму с губ, а затем Ксан пальцем зачерпнул остатки и скормил мне. Я хотела попросить об освобождении, но не сделала этого, потому что, что бы я ни говорила, сила была не во мне. И независимо от того, насколько я была сексуально разочарована, каждая часть меня любила это. Ксан посмотрел на меня сверху вниз, приподняв мой подбородок так, что мы встретились глазами, и я прочитала абсолютную нежность на его лице. — Я редко вижу сны, но когда это происходит, мне снятся две неизбежные вещи. Я мечтаю убить своего отца, но моя красавица, я мечтаю больше всего о тебе. — Его голос был мягким, как перышко, скользнувшее по моей щеке, и таким же завораживающе красивым. — Хотя это первый раз, когда сон о тебе не был кошмаром, потому что я знал, что когда проснусь, ты все еще будешь здесь. — Ксан, — выдохнула я, вытаскивая руку из-под его ноги, чтобы обхватить его лицо. — Не заставляй меня плакать. — Ты прекрасна, когда плачешь. На самом деле, ты самое прекрасное существо на этой земле, — торжественно заявил он. — Я в этом уверен. Я опустила подбородок, провела его рукой по своей щеке и уткнулась в нее носом. — Тогда мы подходим друг другу, потому что я никогда не видела мужчину более великолепного, чем ты. Его улыбка была легкой и самоуничижительной, но он не протестовал. — Вставай, моя красавица. Давай я приготовлю тебе завтрак. Я старалась не надуться, но по подергиванию его губ поняла, что мне это не удалось. Я все еще была на грани высвобождения, моя киска была настолько гладкой, что издала влажный звук, когда я последовала за Ксаном из кровати. Он проигнорировал это. Он практически игнорировал меня, готовя нам яйца и бекон, приправленные итальянскими травами и козьим сыром. Когда он был занят своим телефоном, я взяла в руки свою забытую биографию Клеопатры, а затем, когда он ответил на телефонный звонок от Риддика о состоянии Эшкрофта, который все еще находился в плену и ежедневно подвергался избиениям за свои преступления против нас. Я мыла посуду в раковине, когда Ксан наконец подошел ко мне сзади и обхватил своими большими руками мои бедра, так что моя задница прижалась к его паху. Его нос откинул мои волосы в сторону, чтобы он мог провести своими теплыми губами по моему горлу, прежде чем сказать: