– Пожалуйста, переделайте это и уберите ваше имя. – Но ведь… – Я знаю, – сказал Гамаш, глядя в глаза Камерона немигающим взглядом. – Сделайте, что я прошу. Сбитый с толку Камерон сел и переписал документ, а старший инспектор Гамаш разорвал свидетельство того, что агент Камерон каким-то боком был причастен к освобождению человека, грозившего совершить убийство. Гамаш подписал новый документ, на котором присутствовало его, и только его, имя. – Ну вот, – сказал Гамаш, положив ручку, – через несколько минут мы выпустим месье Годена. Но сначала расскажите нам, что вы выяснили о перемещениях Трейси в субботу. – Это оказалось совсем не трудно, – ответил Камерон. – Он ездил в Шербрук, в художественный магазин. По-видимому, там он и покупает глину и все, что ему нужно. Судя по времени снятия денег с его банковской карты, он был там в одиннадцать сорок. – Приблизительно в то самое время, когда шла их переписка, – сказала Клутье. – И что он купил? – Мешок с глиной и глазурь, – ответил Камерон. Гамаш кивнул. Они нашли нераскрытый пластиковый мешок с глиной и новые горшочки с глазурью в мастерской Трейси. – Еще я заходил в местную аптеку, интересовался этим средством для прерывания беременности. Ни Вивьен Годен, ни Карл Трейси там ничего не покупали, и аптекарь подтверждает, что покупка сделана на черном рынке. – Зачем Вивьен покупать таблетки на черном рынке? – спросила Клутье. – Ведь она могла получить их бесплатно. – С рецептом, oui, – сказал Камерон. – А если рецепта нет… – Или если нужно прервать беременность на большом сроке, – вставил Гамаш. – …тогда человек обращается на черный рынок и получает то, что ему нужно. – Заказ по почте? – спросил Гамаш, произнося безмолвную молитву. – Многие получают лекарства по почте, но аптекарь говорит, что не в данном случае. Покупатели начинают понимать, что если подпольные торговцы не самые надежные люди, то заказы по почте еще хуже. Я знаю нескольких дилеров. Людей, с которыми мы имели дело в прошлом. Хотите встретиться? Гамаш посмотрел в сторону камеры, где ждал Годен. Таблетки могли стать ключевой уликой в деле против Трейси. Если выяснится, что покупку сделал он, это подкрепит их версию, что он хотел тем или иным способом прервать беременность жены. – Non. У меня сейчас другие дела. Но как только у вас появится какая-нибудь информация, сообщите мне. – Да, шеф, – сказал Камерон, откидываясь на спинку стула. – Хорошо. – Гамаш достал айфон. – Дайте мне ваш сотовый. Камерон продиктовал номер. Пока Гамаш вводил его в записную книжку, завибрировал его телефон. – Excusez-moi[33]. – Гамаш отошел в сторону. – Прибыл отчет от коронера, – сообщил Бовуар. – Они нашли споры в ее ране на руке. Точно соответствуют спорам в подгнившем дереве. Гамаш выдохнул. Они сделали еще один шаг в сторону ареста. – Это доказывает, что она была на мосту, – сказал Бовуар. – И, умирая, пыталась спасти свою жизнь. – Oui. Но нам все еще нужно привести туда Трейси. И доказать, что это не был несчастный случай. – Мы просматриваем одежду Трейси на предмет обнаружения микроорганизмов. Криминалисты нашли кое-что еще, patron. Когда машину Вивьен сдвинули с места, под ней обнаружились отпечатки обуви. Машина защитила их от дождя. – Они соответствуют отпечатку сапог Трейси? – спросил Гамаш. – Сейчас проверяют. – Хорошо, хорошо, – сказал Гамаш. В его голове мелькали мысли. Достаточно ли этого? Достаточно ли? Он принял решение: – Я продержу Годена пару часов, пока вы там не найдете еще чего-нибудь. К тому времени… – У нас будет достаточно доказательств, чтобы задержать Трейси. Мне кажется, пора поговорить и с Полиной Вашон. – Согласен. – Я подал запрос на ордер для проведения обыска у нее в доме, пока ее будут допрашивать, – сказал Бовуар. – Как только придет разрешение, я ее задержу. Изабель допросит ее в отделении. Ей не помешало бы присутствие Клутье. А у вас есть новости? – У агента Камерона появилась ниточка к пузырьку в сумке Вивьен. Это точно черный рынок. Я надеюсь, мы сможем доказать, что купил таблетки сам Трейси. – Кстати, – сказал Бовуар, – у нас есть новости о плоде. Гамаш слушал, прищурившись, впитывал информацию. Когда Бовуар закончил, Гамаш произнес всего одно слово: – Merci. – Что там, patron? – спросила Клутье, увидев выражение его лица, после того как он отключился. Гамаш на мгновение задумался, уставившись в стену. Губы его сосредоточенно сжались. Потом он сунул телефон в карман. – Суперинтендант Лакост будет здесь через несколько минут, – сказал он, возвращаясь к столу. – Мы привозим сюда Полину Вашон. – Но я могу выудить еще что-нибудь из ее закрытого аккаунта в «Инстаграме», – сказала Клутье. – Уверена в этом. Гамаш повернулся к ней, и Клутье удивилась, заметив, что тревога, несколько секунд назад исказившая его лицо, сменилась улыбкой. – Вы проделали хорошую работу. Только благодаря вам мы нашли мадам Вашон и фотографии. И обличающую их переписку. Старший инспектор Бовуар считает, что у нас хватает материалов, и я с ним согласен. Теперь задача будет состоять в том, чтобы получить от нее показания. Следите за работой суперинтенданта Лакост. Учитесь у нее. Она будет вести допрос. А вы – помогать ей. Ни от Клутье, ни от Камерона не ускользнуло то, что он сказал «допрос». Не «беседу». Они были близки к завершению. Уже видели финишную черту. Вопрос теперь состоял в том, чтобы ее пересечь. Не упасть. – А Омер? – Сообщите месье Годену, что его скоро освободят. Агент Камерон, я в конечном счете все же еду с вами. Старший инспектор Бовуар будет ждать нас там. – Oui, patron. Они двинулись к двери, Камерон, шедший следом, дважды проверил, на месте ли его пистолет. Он знал, что пистолет на месте, но проверить не мешало. К тому же прикосновение к оружию успокаивало. Но, следуя за Гамашем, он обратил внимание, что у старшего инспектора нет оружия. Он спросил себя, не нужно ли что-нибудь сказать. Напомнить Гамашу, что дилеры такого рода народ опасный. Но потом он вспомнил, кто этот человек и что повидал. И что сделал. Старший инспектор Гамаш не нуждался в наставлениях. Он сам был наставником. Стоя у своего стола в оперативном штабе в Трех Соснах, Бовуар проверил свой пояс. Пистолет, как всегда, был на месте. Бовуар подумал, не будет ли он чувствовать себя голым, каждый день отправляясь на работу как старший исполнительный директор инженерной фирмы в Париже без этой принадлежности. Жану Ги Бовуару нравилось ощущать пистолет у себя на поясе. Чувствовать его тяжесть. Иметь возможность распахнуть пиджак и показать его. Видеть, как широко раскрываются глаза у людей. Пистолет на поясе означал для него не только безопасность, но и власть. Хотя в последнее время с ним стало происходить что-то странное. Пистолет словно потяжелел. Пришло какое-то ощущение неловкости. Меньшей естественности. Пистолет начал становиться чужим. Не так ли это начиналось с Гамашем? Ведь наверняка же молодым агентом, даже инспектором он носил пистолет. На каком этапе он отказался от него? Когда огурец становится маринованным огурцом? Этот вопрос задавал иногда Гамаш, наблюдая за человеческим поведением. А теперь такой же вопрос задавал себе Жан Ги. Когда происходят изменения? Необратимые изменения. В какой-то момент пистолет стал для Армана Гамаша неизбежным злом. Именно злом. Гамаш опускался на колени перед слишком большим количеством тел. И сам уложил их немало.