В этот момент из-за угла выбежал Камерон и поскользнулся на талом снегу, пытаясь сбросить скорость. Он сумел удержаться на ногах и вытащил пистолет. Сначала навел его на девчонку, потом на другого подростка и наконец остановился на парне на пожарной лестнице. – Опустите, пожалуйста, пистолет, – сказал Гамаш. К удивлению всех присутствующих, оказалось, что он обращается к Камерону. – Держите его наготове, просто опустите. – Но… – Делай, что велено, – сказал Бовуар. Девица Дафна вполне благоразумно отступила на несколько шагов от старшего инспектора Бовуара. Но Дафна не была проблемой. Как не была и решением. – Мы пришли узнать у тебя о пузырьке с таблетками, который мы обнаружили, расследуя убийство, – сказал Бовуар. – Мифегин. Это для прерывания беременности. – Я знаю, для чего оно. Я знаю все говно, которое продаю. – Значит, ты его продаешь? – подхватил Гамаш. – Но вероятно, не в больших количествах. Говоря это, он сделал шаг к пожарной лестнице, отходя подальше от Бовуара. Отвлекая внимание Тоби и его пистолет на себя. Заставляя Тоби выбирать между ними. Затрудняя ему возможность пристрелить обоих, прежде чем его пристрелит Камерон. – Стоп, – отрезал Тоби и перевел взгляд на Дафну. – Я сказал, возьми у него пистолет. К ужасу Бовуара, он почувствовал, как его пистолет извлекают из кобуры. Он знал, что это еще одна причина, почему Гамаш никогда не носит оружие. Потому что оружие можно отобрать. И использовать против него. Против них. Против любого и каждого. Большинство пистолетов, использовавшихся в убийствах, были украдены у людей, которые носили оружие на законных основаниях. Именно это и происходило сейчас на улице. Гамаш через плечо посмотрел на Камерона, предупреждая его, чтобы не реагировал. Не реагировал слишком бурно. Ничего пока не случилось. Ничего серьезного. Ничего такого, чего нельзя изменить. Но как только кто-нибудь нажмет на спусковой крючок, назад пути уже не будет. – Нам нужно знать, кто купил у тебя пузырек, – сказал Бовуар. – Ничего больше. – Его голос звучал ровно, буднично. Он старался ничем не выдать свой страх. Старался не вспоминать, что это такое – почувствовать удар пули. Быть подброшенным над землей… Он пресек и обуздал свои мысли. – И мы уйдем. Тоби сделал то, на что и надеялся Бовуар. Он перевел свое внимание и ствол пистолета с Гамаша на него. Ни Тоби и никто другой не мог видеть, что колени у Бовуара начинают дрожать. Но лицо оставалось спокойным. Словно такие события происходили каждый день и не давали повода для волнения. Камерону, который наблюдал за этим, опустив оружие, но готовый поднять его в любую секунду, казалось, что он смотрит в какую-то параллельную вселенную. Где люди ведут разумный разговор, наставив друг на друга оружие. И не боятся. Потому что ему было страшно. А за время, проведенное на футбольном поле, и за время службы в полиции Камерон усвоил одно: испуганные люди часто совершают глупые поступки. «Не будь им. Не будь им. Не будь тем, кто совершает глупые поступки. И пожалуйста, пожалуйста, не дай мне быть тем, кто получит пулю». Гамаш стоял неподвижно. Следил за каждым движением. За тем, что даст повод мальчишке с пустыми глазами нажать на спусковой крючок. Единственное утешение, если только это можно назвать утешением, состояло в том, что Тоби почти наверняка не успеет выстрелить больше одного раза, прежде чем Камерон уложит его. И при этом вероятность того, что один из них умрет в этом проулке, была выше средней. Гамаш сделал еще один шаг в сторону от Жана Ги, отвлекая на себя внимание и ствол пистолета Тоби. – Стой, – велел мальчишка. – Ни шагу больше. Ты думаешь, что я не выстрелю, идиот гребаный, но я выстрелю. – Я знаю, что выстрелишь, Тоби, – сказал Гамаш. – Но надеюсь, ты не станешь это делать. – Нам нужно только одно, – подхватил Бовуар. – Имя человека, который покупал у тебя таблетки. – Ты думаешь, я спрашивал, как его зовут? Ты долбаный идиот. Его, подумали оба копа. Как его зовут. Значит, таблетки покупала не Вивьен. Мужчина. Почти наверняка Карл Трейси. – Ты можешь его описать? – спросил Бовуар. Им нужно было знать наверняка. – Шутишь? Послушай, парни, которым я продаю, не любят, чтобы я рассказывал о них копам. – Я понимаю, – сказал Гамаш. – Мои друзья не любят, когда я даю их адреса грабителям. Дафна рассмеялась, но Тоби промолчал. Хотя и наклонил с интересом голову, глядя на седоволосого старика-копа с задумчивыми глазами. Он задержал взгляд на этих глазах, чувствуя в них что-то еще. Опасность, вот что. Может, этот человек и был старым, но уж точно не слабым. И вдруг Тоби вздрогнул, потому что узнал его. То был не просто какой-то коп. Этот ублюдок забыл сказать, что возглавлял всю Квебекскую полицию. Тоби знал это, потому что только сегодня утром видел ролик, который с поразительной скоростью распространялся по всему Интернету. Гамаш заметил в мальчишке перемену. Увидел выражение, появившееся в его глазах. Ядовитое. Дикое. Торжествующее. «Господи, – подумал Гамаш. – Он застрелит меня». Он смотрел в глаза мальчишки и думал о Рейн-Мари. И молча просил у нее прощения за то, что сейчас случится. Но случилось неожиданное. Тоби расслабился. Немного. Но достаточно, чтобы сердце Гамаша снова забилось нормально. – Ладно, старик. Это был англо. Не жирный, но дряблый. Мне он не понравился. Я ему не поверил. – А ты многим веришь? Тоби хрипло рассмеялся и не ответил. – Ну, нам этого достаточно, – сказал Бовуар. – Мы уходим. Он медленно опустил руки и протянул одну к Дафне. Наступил решающий момент. – Мой пистолет, пожалуйста. Дафна посмотрела на Тоби – тот чуть приподнял пистолет. Увидев это, Камерон тоже чуть приподнял пистолет, прежде чем Гамаш дал ему знак ничего не делать. Тоби, встревоженный, приподнял пистолет еще больше, и теперь ствол был направлен в голову Бовуара. Жан Ги смотрел прямо в дульное отверстие. Все замерли. Жан Ги знал, что этой пули он не почувствует. – Ну-ну, все в порядке, – тихо произнес Гамаш. – Никто не хочет пострадать. Мы почти закончили. Он замолчал. Позволяя напряжению ослабнуть. Он увидел, как Тоби опустил ствол. Чуть-чуть. На миллиметр в правильном направлении. Но еще ничего не кончилось. «Пожалуйста, – взмолился Гамаш. – Пожалуйста, пусть никто не войдет сейчас в проулок. Пожалуйста». Мгновение тянулось. Растягивалось. Гамашу отчаянно хотелось сказать что-нибудь, попытаться вразумить парня. Но это было бы ошибкой. Если они хотят избежать кровопролития, то следующий шаг должен сделать Тоби. – Уходите, – сказал Тоби. – Мой пистолет, – повторил Бовуар. – Ты же знаешь, я не могу оставить его. – Ты хочешь сдохнуть, парень? – крикнул Тоби. – Убирайся, пока я не передумал. «Бога ради, что вы делаете? – кричал разум Камерона. – Давайте уйдем отсюда. О, пожалуйста, давайте уйдем». Жан Ги тоже хотел этого. Каждой частицей своего «я» он хотел повернуться и уйти. Убежать. Прийти к Анни. Взять на руки Оноре. Сесть на самолет в Париж. И никогда не оглядываться. Но он не мог уйти. Не мог оставить все как есть. Пока не мог. Вместо этого он стоял и смотрел на парня, посылая ему сигнал увидеть то, что видел он сам. Они смотрели в глаза друг друга. Наконец Тоби заговорил: – Я в жопе, да? Если я выстрелю, он меня убьет. Если ты уйдешь без пистолета, то вернешься за ним. Не сможешь не вернуться. Ты найдешь нас и арестуешь. Даф и меня.