— Даже когда маленькая Наоми была ребенком, — звучал его голос, — Дерек любил пересказывать всякие смешные вещи, которые она говорила. Они не были особенно забавны, — заметил Арчибальд, — но ведь то, что говорят дети, и не бывает особенно забавно, правда? Но Дерек уверял меня, что, если бы я мог слышать, как милая малютка произносит их — милая малютка Наоми… — Он прервал свою речь и затянулся сигаретой, не сводя с нее довольного взгляда. Что он знает? Возможно, во внезапном озарении подумала она, он не знает ничего. Возможно, существовала или до сих пор существует настоящая Наоми Фентон, о которой рассказывал Дерек, сестра, которая умерла или вышла замуж. — Вы ведь не назвали свое имя? — сказала она, пытаясь приветливо улыбаться. — Возможно, Дерек рассказывал мне о вас. — Уверен, что рассказывал, — вкрадчиво произнес Арчибальд. — Да? Она казалась такой невинной, что на какой-то момент он почувствовал смущение. — Послушайте, — сказал он с некоторым беспокойством, — ведь я не ошибся? Вы действительно сестра Дерека Фентона? — Д-да, — выдавила из себя Дженни. — Чудесно. Значит, разумеется, вы приходитесь сестрой и Арчибальду Фентону? Дженни кивнула. — В таком случае, — сказал Арчибальд, вставая, — я и в самом деле должен… Он приближался к ее стулу, и Дженни вскочила на ноги. — Должны что? — Поцеловать вас, — сказал он радостно. — Всего один поцелуй, Наоми, дорогая, я твой давно пропавший братик Арчибальд. — Ой! — воскликнула Дженни. — Какой ужас! — Она уставилась на него. Она думала: неудивительно, что Дерек его терпеть не может. Неудивительно, что Нэнси отзывается о нем именно так, как отзывается. Что мне делать? Что же Дерек не возвращается? Что ему сказать, кто я? Он отвратителен. Подумать только, он поцелует меня! Что же делать? Он нисколько не похож на Дерека. Забавно, мне вполне понравилось «Стадо овец». Не буду говорить ничего. — Ну? — сказал Арчибальд, улыбаясь, и подошел немного ближе. Дженни отступила на шаг и сказала, задыхаясь: — Ваш брат сейчас придет. Может быть, вы сядете и подождете его? Он расскажет вам все, что вы хотите знать. — Наш брат, не так ли, Наоми? — Он расскажет, почему я… кто я… как все это… — О, думаю, я знаю, как все это, не правда ли? — улыбался Арчибальд. Дженни сглотнула. — Вы хотите сказать, что знаете, кто я? — Конечно, мое милое дитя. Пусть будет самое худшее, подумала Дженни. — Кто? — Не, — сказал Арчибальд, — …сестра Дерека. Она непроизвольно отодвинулась от него и при этом стукнулась ногой об угол стула. Ах! Как глупо, что она забыла! Верный Уотсон! Теперь она снова была совершенно спокойна. — Прошу вас, уходите, — твердо сказала она. Арчибальд снисходительно покачал головой. — Не уйду, пока не получу поцелуй. — Прошу вас, уходите сейчас же. — Ну перестаньте глупить, моя милая. Поцелуем больше или меньше, что это для такой девушки, как вы? Дженни на мгновение наклонилась и тут же снова выпрямилась. — Если вы не уйдете сейчас же, я буду стрелять, — сказала она. Почти бессознательно она произнесла это, как человек, который в последнее время только этим и занимался, и Арчибальд, услышав этот новый тон, быстро отступил. — Уходите, пожалуйста, — попросила Дженни. К знаменитому романисту вернулось самообладание. — Вы насмотрелись фильмов, так ведь? — рассмеялся он. — Что там у вас? Водяной пистолет? Он был так близок к истине, что Дженни опустила вниз своего защитника, чтобы не все тайны были раскрыты. Этого оказалось достаточно для Арчибальда, который рванулся за своим поцелуем. Человек более быстрый мог бы поймать ее, но он был слишком толст, и рука Дженни поднялась как раз вовремя. Мгновенная вспышка, грохот, который, казалось, заполнил всю комнату. Он инстинктивно закрыл глаза, что-то больно ударило его в висок. Он машинально дотронулся до этого места рукой. Рука стала влажной и ужасно, отвратительно красной. Машинально он посмотрел на руку, словно пытаясь разгадать смысл увиденного. Затем, внезапно поняв все, он упал на пол и остался лежать… Все это произошло так быстро и оказалось так реально, что Дженни стояла, оцепенев, глядя на пистолет в собственной руке, словно хотела удостовериться, что это и вправду та самая игрушка, которую продал ей мистер Сандройд, а не какая-то чудовищная подмена. Может быть, у миссис Бассетт в этом ящике лежал настоящий пистолет. Может быть, я схожу с ума. Может быть, это просто сон. Затем она подумала: я дурочка, он просто упал. — Встаньте, прошу вас, — сказала она, — ничего страшного. Мистер Фентон не шевелился. — Это на самом деле водяной пистолет, только я залила в него красные чернила. Думаю, вас испугало именно это. Мистер Фентон не сказал ни слова. — И еще выстрел. Он стреляет. Тем-то он и хорош. Я купила его в Танбридж-Уэллсе. Но и после этого мистер Фентон не пошевелился. — На самом деле вы не ранены, — умоляла Дженни, — это все только потому, что я налила туда красных чернил. Я купила пузырек в деревне. Но и после этого мистер Фентон не издал ни звука. — О Боже! Наверное, он стукнулся головой. И вдруг она начала молиться, чтобы он просто стукнулся головой; потому что у нее вдруг возникло дурное предчувствие, а в памяти всплыли какие-то рассказы о людях, испугавшихся до смерти; истории, слышанные в детстве, о людях, прикидывавшихся привидениями; потом она вспомнила, что тетя Кэролайн сказала ей однажды, когда она выпрыгнула из-за двери перед кухаркой: «Никогда никого не пугай, Дженни. В лучшем случае это приведет к вполне обоснованной досаде, а в худшем — к очень серьезным последствиям». Что было в этот раз? — О Господи, — молилась Дженни, — пусть это будет вполне обоснованная досада, а не очень серьезные последствия. Прежде чем она успела понять, что же это, дверь отворилась и вошел Дерек. IV Бросив газеты внутрь автомобиля, Дерек зашагал по Хайстрит, собираясь скупить для Дженни два-три хороших галантерейных магазина, потому что понимал, что такая чудесная девушка не может жить чудесно, если ей нечем себя украсить, кроме рюкзака и взятого взаймы у миссис Бассетт подвенечного платья. Но заглянув в бумажник и обнаружив там только тридцать шиллингов, он осознал опасность выбрать не тот фасон или немодный цвет и решил, что для Дженни будет лучше, если он ограничится коробкой конфет, корзиночкой вишен и одеколоном. Оставшись с пятью шиллингами и шестью пенсами, он отказался от мимолетной мысли о шампанском, поняв, во всяком случае, что сейчас именно такое время, когда можно купить бутылку, но нельзя ее унести, либо унести можно, но нельзя купить. Шампанское, он чувствовал, помогло бы им принять какое-либо мудрое решение по какому-нибудь важному вопросу, с которыми они столкнутся сегодня вечером; но, может быть, и нет; но, во всяком случае, это было бы приятно… Какая Дженни храбрая… Какая красивая… Какая милая… Какая совершенная идиотка. Сегодня вечером им нужно подойти к делу серьезно и решить, что нужно сделать. Когда он вошел в гостиную, его голова все еще была занята лондонским инспектором Меригольдом, к тому же он с трудом открыл дверь, стараясь не уронить что-нибудь из шести газет и трех пакетов, а Дженни, кинувшись к нему, только добавила неразберихи. — Ой, Дерек! — крикнула Дженни. — Я убила человека. — Неужели опять? — удивленно спросил Дерек. — Подожди, пока я положу все эти вещи. — Он сказал, что он твой брат! — Ладно, ладно. Дерек положил свою ношу на стол, Дженни отошла в сторону… он увидел Арчибальда. — Боже, — сказал Дерек, — действительно убила.