(А еще потому, что я вела себя не как обычно, потому что пошла против всех своих инстинктов, потому что пыталась почувствовать…) «Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой», — печатаю я и описываю ложь, тайные встречи, столик в дальнем зале, за которым Розмари и Калеб пили пиво. Затем пишу про нашу ссору и цитирую письмо с извинениями Калеба, а затем спрашиваю анонимов в интернете: «Правильно ли я поступила, простив его?» Жму «опубликовать». Простой костыль… Нам есть куда расти вместе… В наших отношениях ты с самого начала была честной и открытой… Вздрагиваю, вспоминая эту фразу, пусть даже мои действия были оправданы. Задача моей книги не в том, чтобы предать или отомстить — это всего лишь выражение моей внутренней жизни, моих фантазий и страхов, поэтому можно сказать, что я была честной и открытой, — и скоро, надеюсь, вся эта честность и открытость окажется на печатных страницах и в продаже. Когда-нибудь Калеб прочитает обо всех моих мыслях и чувствах, и, если он не сможет простить меня за то, что я все это записала, не сможет понять, что сначала я должна была разобраться в себе с помощью текста, тогда нам не стоит быть вместе. Так ведь? Только когда я раскрою свое худшее «я» и получу прощение, то смогу поверить, что меня любят. Я все время обновляла страницу, и наконец-то некий «Бандит_Валентайн» оставил комментарий: «Я думаю, тебе нужно сделать выбор, который в любом случае причинит боль: постоянно гадать, повторится ли это снова — что негативно скажется как на ваших отношениях, так и на твоем собственном ментальном здоровье, — или разорвать отношения, чтобы этого не случилось». Что ж, «Бандит_Валентайн» прав. — Мы должны расстаться, — объявляю я в пустой спальне, проверяя, как это будет звучать. — Ничего страшного, — снова говорю в пустоту. Я тянусь к Ромео и прижимаю руки к мягкому местечку на его животе, где чувствую биение его сердца, ощущаю, как поднимается и опускается маленькое тельце, но мои руки, должно быть, слишком тяжелые, слишком настойчивые, потому что он вырывается из-под моих пальцев и убегает. До меня доходит, что моя книга — совершенный защитный механизм; я тоже моделирую катастрофы. Записывая все худшие сценарии, я могу избежать их последствий, промотать боль. Я уже буду подготовлена, защищена от страданий — я же говорила, скажет мое будущее «я». Сюжет будет развиваться по плану. Я пишу сообщение Розмари. Привет, надеюсь, ты хорошо провела праздники! Я завтра собираюсь на скалодром, не хочешь присоединиться? Десять минут спустя на моем экране высвечивается ответ. Да! Завтра отлично. Кстати, я только что закончила читать твой текст. Можем обсудить его после занятия. Мой желудок сжимается, затем успокаивается — человек, которого предали, ведь не согласится отправиться на скалодром с собственным предателем? Мой телефон снова жужжит. Это Даниэль. При виде твоих фоток меня буквально затошнило от зависти, но я рада, что ты вернулась. Пять дней — это слишком долго. Я уже не помню, кто ты! Ладно, королева драмы, давай встретимся, когда я отойду от перелета! Пока я буду сидеть дома и писать. Никаких подозрений с ее стороны, она верит в меня. И чем я отплатила ей за такую поддержку? Ложью. «Но это скоро прекратится, — напеваю про себя, вгоняя ноготь в загрубевшую кожу между большим и указательным пальцами. — Скоро, скоро». Следующее сообщение от Даниэль приходит с подмигивающим смайликом. Да, но до этого никаких «случайных столкновений», ладно? Веди себя хорошо. * * * Мой желудок не желает успокаиваться всю следующую дневную смену. Даже когда мне удается посмеяться над ехидными комментариями Луны по поводу слишком разрекламированных авторов и над последней привычкой Книгочея описывать в мельчайших подробностях сюжет каждой книги Филипа Рота, я не могу избавиться от навязчивой мысли о том, что Розмари подумает обо мне теперь, когда она прочитала мою работу. Понравлюсь ли я ей больше или меньше? Если последнее, то мы не сможем дружить. Я точно это знаю. Два писателя никогда не смогут быть по-настоящему близки, если один не уважает работу другого — это эмоционально невозможно. Слишком многое поставлено на карту. Когда моя смена наконец заканчивается, Луна, почувствовав мое нетерпение, предлагает закрыть магазин в одиночку. — Куда-то спешишь? — интересуется она. — Да просто ужин с братом, — бросаю я и сбегаю. Перспектива того, что Розмари увидит меня обнаженной, пугает, поэтому я прихожу на скалодром пораньше. Бегу в раздевалку и переодеваюсь в футболку с V-образным вырезом и логотипом моего университета и на мгновение испытываю гордость, выпятив грудь, пока не осознаю, как это может быть воспринято. Другие скалолазы сочтут меня опытной спортсменкой, а потом будут смотреть на меня с разочарованием и презрением. Тем не менее я хочу, чтобы Розмари застала меня за делом, а не в ожидании ее, поэтому я выбираю несложно выглядящую «единичку» с большими отверстиями для пальцев. Последние два зацепа требуют определенного сочетания силы и бесстрашия, которого во мне нет. Я вишу с выпрямленными руками, левая нога ищет опору, правая рука тянется — но тщетно; отпускаю руки и падаю, как меня учили. Лежа на мате, я слышу мужской голос: — Эй, нужно довериться стене и подтянуть бедро. Ты была так близко. Хочешь расклад? Я настороженно поднимаюсь на ноги и встречаюсь взглядом с Джейком. Один из тех парней, с которыми Розмари познакомила меня в прошлый раз. — Что это? — Лучший способ прохождения. Показать? Я качаю головой: — Спасибо, но я лучше сама разберусь. — Как хочешь. Ты ведь подруга Рози? Рози? Я хмуро смотрю на него. — Ты имеешь в виду Розмари? Любитель поиздеваться над именами кивает. — Да, она будет сегодня? — Она собиралась. — Я поджимаю губы и отхожу к стене. Едва отрываю ноги, когда миниатюрная блондинка с короткой стрижкой и забитым татуировками предплечьем — несколько лиц, рты широко распахнуты в немом крике — машет мне рукой с земли: — Поставь обе ноги на ту зацепку. Похоже, непрошеные советы тут норма. — Как? Там места не хватит. — Хватит. Доверься стене. Да уж, скалолазы ничем не лучше, а то и хуже, чем завсегдатаи тренажерки. Самодовольные и напыщенные, но при этом дружелюбные? И вроде как искренне заинтересованные в том, чтобы мне помочь? Не верю я им. Поморщившись, следую ее первому совету, затем второму — маршрут пройден. Я замечаю Розмари внизу: она пришла и аплодирует; ее волосы частично прикрыты разноцветной банданой. — Ничего себе! — восклицает она. — Прирожденный скалолаз. Я тебе больше не нужна. — Неправда, — отвечаю я. — Ты все еще нужна мне. Чувствуя прилив уверенности, подхожу к слегка нависающей стене, чтобы попробовать трассу второго уровня сложности, несмотря на плохую физическую форму и неуверенное прохождение «единички». Гравитация работает на меня, пока я пробираюсь вверх и вбок. Переношу левую руку с удобной зацепки на более мелкую и неудобную, но мои усталые, слабеющие пальцы отказываются ухватить ее. Я срываюсь. Судорожно пытаюсь принять нужное положение, но вместо этого мое тело наклоняется вперед, как тряпичная кукла. При падении я сильно ударяюсь лбом о край зацепки и со стоном падаю на пол. — Ой, какой кошмар! — вскрикивает кто-то с тревогой. — Выглядело опасно. — Наоми! — Надо мной нависает лицо Розмари. — Ты в порядке? — Она осторожно надавливает на мой лоб. — Тут шишка. Болит? Сколько пальцев я показываю? Она делает знак мира. — Четыре, — бормочу я. Хочу еще немного побыть объектом пристального внимания Розмари. — О нет. Можешь встать? — Наверное. Она пульсирует. Ну, моя голова. Шишка. — Путаясь в ногах, я встаю, опираюсь рукой о стену. — Черт, кажется, еще и лодыжка вывихнута. — Кто-нибудь, принесите ей льда, — просит Джейк. — И стакан воды, — добавляет Розмари. Это не та сцена, которую я себе представляла, но, возможно, так даже лучше.