Она, конечно, не забыла про меня, а я, как мог, участвовал в этом дерьме, но я буквально сходил с ума от желания вернуть лето, когда мы были только вдвоем. Теперь это казалось нереальным. Даже ночью, раньше я мог прийти и просто поговорить с ней, а теперь это стало невозможно. Она так выдыхалась за день, что отрубалась сразу, как ложилась спать. И я бы и дальше терпел, сжимал зубы и терпел, как Дима держит ее на тренировках, как Диана снова стала виться вокруг Миры, а та спокойно все простила, как Нина поощряет интерес Миры к фигурному катанию, возя нас на все чемпионаты страны и мира. Я бы все стерпел, если бы однажды не услышал разговор Нины и Бориса. Глава 25 Глава 25. Это случилось год спустя. Бегом с тренировки, пока родителей не было дома, я в очередной раз подбирал код к сейфу в спальне родителей, когда спустя полчаса оба вошли туда. Я спрятался в люк подвала, уже давно сделав запасной ключ. Но вместо того, чтобы просто спуститься и пройти через кухню в прихожую, а потом к себе, вслушался в разговор. Наверное, в тот момент мне нужно было сосредоточиться не на своей болезненной ревности, но рациональность покидает мой разум, стоит услышать, как Нина связывает Миру и Митю в одном предложении. — А ты знал, что очень многие пары в фигурном катании, взрослея, женятся, — говорит Нина, и я сжимаю кулаки, прекрасно понимая, на что намекает мать Миры. Даже не намекает. — Ты решила сосватать свою двенадцатилетнюю дочь? — усмехается отец и приглушенно продолжает. — Не рановато? — Я никого не сватаю. Но Мира тянется к нему. Что? В смысле, черт возьми, тянется⁈ — Она тянется ко всем своим друзьям, в том числе к Ярославу. После тех лет, что жила в изоляции, это и неудивительно. И если тебе интересно мнение мужа, — гораздо грубее начинает он и, очевидно, делает Нине неприятно, потому что она вдруг стонет, — мне не нравится эта дебильная семейка. Ты видела его отца? Он же жирный лентяй, в жизни ничего не добившийся, только расписывающий свою жизнь в каких-то несуществующих красках. И все, что я вижу, это как пацан пытается втереться в доверие к тебе, льстит Мире и пытается вылизать мой зад. Я таких ненавижу. — Боже, Борис, я просто упомянула простой факт. А мальчик делает успехи. С ним Мира замечательно катается. — Она каталась бы так же с любым. Не стоит сватать мою девочку этому молокососу. Я вообще не хочу слышать о ее замужестве до восемнадцати лет, ясно? — Конечно. Ты, если я правильно помню, тоже дождался моего восемнадцатилетия, чтобы сделать меня своей. — Своей я сделал тебя гораздо раньше. — Я до сих пор помню тот день. И что бы мы ни пережили после, он был лучшим в моей жизни. Иногда… — шепчет Нина, пока я сжимаю челюсти от злости и горячего желания вырваться и выкрикнуть, что Мира не выйдет замуж за своего партнера по фигурному катанию, за Диму! — Мне хочется повторить тот день. — Мы можем устроить это прямо сейчас. Еще достаточно тепло. И я очень хорошо помню дорожку к тому самому дереву. Они уходят, а я буквально вываливаюсь из люка в их комнату и несколько раз ударяю по полу кулаком, почти не чувствуя руки. Внутри горит костер, и я пытаюсь потушить его силой мысли, чтобы не наделать дел. И в тот момент мне это удается. Но слова Нины, пусть даже просто ничего незначащая информация, поселяют в моей душе темное сомнение, словно яд, стремительно распространяющийся и убивающий меня каждый раз, когда я вижу Миру и Диму вместе. Господи, они всего лишь дети! Их отношения чисто физически ни к чему не могут привести, но меня ломает, когда я наблюдаю за тем, как они катаются. Как ловко Дима держит Миру за руку, как делает поддержки, в которых она ему на сто процентов доверяет. На то, как они порой закачивают друг за другом фразы. Смеются над одними и теми же шутками, которые я не понимаю. Я терпел. Держал в узде тьму, что рвалась изнутри рядом с этим принцем, несколько месяцев, пережил несколько успешных выступлений в Новосибирске. Первенство в Москве. Я всегда был рядом, они считались со мной, но порой казалось, я лишний. Они дети, они смотрят мультики, играют в компьютерные игры, которые на тот момент я разбирал на двоичные коды. Мне казалось, что еще пару лет — и я стану просто братом, которому можно позвонить раз в год и не беспокоиться более. А я не хотел этого! Я не хотел быть братом, не хотел быть лишним. И не хотел видеть Диму рядом с Мирой. На обратном пути из Москвы мы летим частным самолетом комбината, и Мира привычно садится рядом со мной и во сне укладывает голову мне на плечо, чтобы поспать. Эти мелочи спасали, но Нина всегда мешала, делая вид, что заботится обо мне. — Мира, милая. Ты наверняка мешаешь Ярославу. — Что? — спрашивает она сонно и поднимает голову, но я буквально насильно кладу ее на место и гляжу на Нину так, как не смотрел очень давно. — Она мне не мешает. Глава 26 Глава 26. — Никогда? Ты мог не ехать с нами, — замечает она, но я качаю головой. — И пропустить триумф моей малышки? — спрашиваю я, на что Нина чуть елозит. — Ни за что. — А как же твои соревнования? Тренер очень ругал тебя. Даже отцу звонил. — Мне не быть профессиональным игроком, мы с вами это хорошо знаем, — напоминаю я о своем предназначении. — Так что не вижу повода волноваться. Мира важнее. Важнее всего. — Да. Я знаю, — сникает Нина и отворачивается к иллюминатору, вкладывая в уши наушники, а я принимаюсь заниматься тем, что люблю больше всего в полетах через страну. Смотреть, как спит Мира, порой улыбаясь во сне и подергивая невероятно длинными ресницами, что оставляли тени на ее щеках. В какой-то момент она просыпается, смотрит на меня и улыбается. — Ты опять не спал? — Есть дела поинтереснее. — Опять твои книжки по программированию? Только не пойму, почему ты скрываешь их? — Отец ждет от меня интереса к другим сферам. — Иногда, — поднимает она свои бесконечно синие глаза, — мне кажется, что ты намного старше меня. Гораздо старше. И это пугает. — Пугает? — Ну, знаешь. Все время думаю, что скажу что-то не то, что ты меня осудишь за очередную глупую мангу. Или страшилку, что мне таскает Дима. Я хотела, чтобы и ты почитал, но он говорит, что тебе такое неинтересно. Я мельком смотрю на дрыхнущего Диму. Мы общались. Я не выказывал негатива. И волей-неволей он узнал, что я люблю, а от чего впадаю в тоску. Но он не имел права указывать Мире, что мне показывать, а что нет. — Страшилки? Мне очень интересно. Почитаешь мне? — Я? Знаешь, как я страшно читаю? Ты будешь писаться по ночам, — смеется она в мое плечо, а я прыскаю со смеху. Ребенок. Боже. — Я приду писаться в твою кровать. — Фу… — корчит она рожицу и снова смеется. Шум беспокоит Нину и Диму, но они не просыпаются. — Я видела у тебя книгу Стивена Кинга. Говорят, что это пострашнее страшилок. Расскажешь мне? — Обязательно, когда подрастешь. Да и разговоры, знаешь, часто преувеличены, — по телу бежит ток, потому что я вспоминаю о другой байке. — А слушай. Про разговоры. Правда, что фигуристы женятся на партнерах? — Ой, не все, конечно, — отмахивается она, но вдруг смотрит на Диму, который во сне выглядит еще более смазливым. — Но да, такое часто бывает. Просто, когда катаешься, нужно чувствовать партнера. Верить ему. Может быть, даже любить его. Так учит нас тренер, — смущается она, а я ощущаю, как кровь вскипает во всем теле, как внутри растет гнев, так долго подавляемый. — Прилетели? — вдруг спрашивает «принц», и я смотрю на него. — О, наш ботан опять не спал? Иногда ты напоминаешь мне робота. — А ты мне девчонку, — сам не понимаю, зачем говорю, но Дима ожидаемо напрягается. — Я не девчонка. — Ну, помнишь песню, что только мужчины играют в хоккей? — Ты что, думаешь, не смогу сыграть в эту варварскую игру? — смеется он, но мне не смешно. И Мире тоже. — Не надо, Дима. Ярослав, это глупо. — Ну, разве детство не для этого дано, чтобы совершать глупости? — усмехаюсь я и наклоняюсь к Диме. — Ну, что, забьемся, что ты не забьешь мне ни одной шайбы? — А если забью? — Забирай, что хочешь, — говорю, не подумав. И Дима, словно прочитав мои мысли, мельком смотрит на Миру, что толкает меня. — Ярослав, хватит! А если он ногу повредит? — Ничего со мной не будет. Если забью тебе гол, ты отдашь мне свой скутер. Хороший выбор. Жаль, что ему никогда не видеть этой игрушки. — По рукам. — Придурки, — обижается Мира, и тут просыпается Нина, как раз, когда пилот объявляет снижение в Новосибирске. Глава 27