— Тэнугуи[21]? — не сдавалась Сэм. — Нет, спасибо. У него достаточно полотенец из натурального хлопка. — Юката[22]? — Он не сможет влезть в женское кимоно. — Манэки-нэко[23]? — Не уверена, что ему нравятся коты. — Может быть, гэта[24]? — Не хочу, чтобы он сломал свои ноги. Но можешь отдать их мне — буду ходить в них в душ. — Веер? — Он не юная леди! — Вагаса[25]? — И не дама в возрасте. — Может быть, фурин[26]? — Так и вижу, как он приделывает его в своем кабинете. — Я сдаюсь! — не выдержала Саманта, перекинув свои распущенные рыжие волосы через плечо. — Давай, собирай всё это барахло назад в чемодан и думай сама, дорогая племяшка. Поиграв с Джудит в горячую картошку двойняшками в субботу, наступило воскресенье, а я всё никак не могла решить вопрос с подарком. Отец предложил «прикольнуться» и подарить имениннику пачку презервативов: «По любому когда-нибудь да понадобится, если он не импотент». Пришлось напоминать ему, что Роланд не извращенец и уж точно не импотент. Отец многозначительно заметил, что раз оба пункта я уже успела проверить, значит, презервативы на день рождения теперь стоит дарить мне. Наступил понедельник, а я всё еще мучилась бессонницей, из-за сложного вопроса о подарке, который буквально завис в моём личном пространстве. Весь день слово «тупица» в исполнении Мартина звучало для меня как суровая реальность, а не жестокое ругательство. — Я выпросил тебя у Роланда на завтра. В восемь утра буду у твоего дома, — после обеда сообщил мне Рик, и я вдруг остро осознала, что у меня почти не осталось времени на выбор приношения. «Тупица-тупица-тупица», — звучало у меня в голове, пока я шла по промокшим от недавнего дождя, городским улочкам, в лужах которых играли оранжево-красные лучи заката. Впервые после работы я не мчалась домой сломя голову, а решила прогуляться по знакомым с детства, мощеным улицам родного города, выложенным брусчаткой девятнадцатого века. Дома мысли словно застывали, гуляя же я чувствовала себя легче. Я уже готова была согласиться на безглазую куклу Дарума от Сэм, как вдруг увидела возникший из неоткуда сувенирный магазинчик. Я была уверена в том, что раньше на его месте располагалась мясная лавка. По-видимому, хозяин этого магазинчика сменился. В таком богемном месте едва ли можно было найти что-то подходящее в подарок аристократу, но, помешкав, я всё же зашла внутрь и над моей головой сразу же зазвенели колокольчики. — Добрый день, чем могу Вам помочь? — поинтересовалась специфическая дама, лет шестидесяти, седые, густо взбитые волосы которой напоминали марципановый парик. — Ищу подарок на день рождения, — ни на что не надеясь, ответила я, поджав губы. — Девушке или парню? — Парню. — Дорогому парню? — протянула женщина, многозначительно улыбнувшись. Предав другое значение слову «дорогой», я представила количество нулей на счете Роланда и, ухмыльнувшись, наконец дала свой ответ: — Безумно дорогому. — Тогда я могу посоветовать Вам приобрести красную нить. — Простите, что? — Талисман из красной шерстяной нити, защищающий своего обладателя от сглаза и зависти. Лучше всего, если дарящий человек завяжет на запястье человека, которому дарит, ровно семь узлов и над каждым искренне пожелает ему чего-нибудь хорошего. От чего от чего, а вот от зависти Олдриджу точно нужен был талисман. Тем более если и дарить дешевый подарок, тогда определенно исключительно символический, несущий глубокую смысловую нагрузку. — Беру. Сколько он стоит? — Обычные нити подешевле, а именные чуть подороже. — В чем разница? — Человек будет смотреть на подарок и вспоминать о подарившем. Правда, здесь осталось всего десять нитей с женским именем. Как Вас зовут? — Глория, — совершенно не собираясь переплачивать за имя, ответила я, даже не сомневаясь в том, что именно моего имени в стопке красных ниток не найдется. — Как раз одна нить с именем Глория! — радостно сообщила продавщица, протягивая мне ответ на вопрос, который терзал мою душу вот уже несколько дней к ряду — наконец я знаю, что подарить Роланду! В дополнение к веревке с моим именем, пришлось купить миниатюрную, декоративную шкатулку из дерева с мягкой обшивкой внутри. Если и дарить подарок человеку, за деньги которого кормится вся твоя семья, тогда делать это красиво. Гулять, так гулять! Глава 30 В семь часов утра мой мобильный разревелся Одиноким Пастухом — Рик звонил напомнить, что будет у меня ровно через час, и попросил взять с собой свой подарок сразу. Оказывается, сразу после Лондона мы напрямую отправляемся на праздник. От одной только мысли о том, что гвоздем праздничной программы сегодня может стать обыкновенная нянька, сопровождающая на празднике несчастного Рика, у меня вдруг снова засосало под ложечкой. Неужели нельзя было пригласить кого-нибудь другого?! От подобных мыслей я чуть снова не впала в отчаяние, но вовремя взяла себя в руки, умылась, оделась, повозилась с прической и макияжем, положила в сумку подарок, упакованный в алую, фольгированную бумагу, и, глубоко выдохнув, спустилась вниз. Я так сильно переживала из-за грядущего вечера, что мне кусок в горло не лез, чем проворно воспользовался дедушка, довольно съев мою порцию завтрака. «Нет, это неправильно, нужно было предупредить Олдриджа о том, что Рик приведет меня! Хотя, с другой стороны, Рик может привести кого захочет… Но ведь не няню, работающую на виновника торжества! Хотя почему нет? Рик ведь тоже работает на Роланда. Но он его друг, а я всего лишь обслуживающий персонал!» — внутренняя борьба со своими страхами и сомнениями буквально разрывала меня изнутри, пока к нашему дому не подъехала знакомая машина Рика. — Всё получится, — улыбнулась Тэмми, когда я уже выходила из дома, но сделала это почему-то так грустно, что это не только не поддержало меня, но и добило окончательно. Через полчаса мы с Риком въехали в Лондон. Когда же мы остановились напротив солярия, я, не скрывая растерянности, вопросительно посмотрела на Рика. — На фоне присутствующих, еженедельно посещающих солярий и ежемесячно отдыхающих на Сейшелах, мы будем выглядеть бледными орками. Нужно что-то с этим сделать. Всё началось также быстро, как и закончилось. Моё первое в жизни посещение солярия в сумме продлилось полчаса и незабываемых впечатлений я точно не получила. — Это не нормально, что ты за меня платишь, — сев в машину, констатировала я. — Ты решаешь мою проблему с отсутствием поддержки, а я решаю твою проблему с внешностью. — Всё-таки у меня проблемы с внешностью… — Для жизни — нет, но для бала — конкретные. Никогда не могла подумать, что два часа из своей жизни женщина способна выбросить на маникюр и педикюр. Поначалу я никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что, распустив пальцы веером, мне придется потратить целых сто двадцать минут своей жизни. Однако уже к концу процедуры я окончательно развалилась на маникюрном столике и, положив голову на левое плечо, бесцельно смотрела, как мой идеальный френч с замысловатыми узорами сушится под инфракрасной лампой — всё лучше, чем сидеть с Мартином. Рик вернулся за пятнадцать минут до окончания моего томления и стал демонстрировать новые приобретения, по очереди открывая бумажные пакеты фирменных магазинов. Он купил два флакона дорогих духов (моим ароматом стал «Roses De Chloé») и головокружительные украшения, от которых можно было сойти с ума, если бы они не были обыкновенной, хорошо выполненной бижутерией. Эти дешевые украшения с обыкновенным стеклом вместо драгоценных камней выглядели так внушительно, что их едва ли можно было отличить от подлинных драгоценных изделий. По крайней мере, Рик был уверен в том, что никто не заметит подделки, в чем я, в отличие от этого парня, немного сомневалась. Себе же Рик купил шикарные часы от Audemars Piguet, о стоимости которых было слишком неприлично спрашивать. Интересно, сколько же Олдридж платил Рику за обучение Мартина, если, будучи простым учителем, он может себе позволить подобные часы? Хотя, у него ведь есть какой-то собственный проект… После маникюра и покупок мы посетили недорогое кафе. Достаточно плотно пообедав, в час дня мы отправились к известному на всю Британию стилисту и модельеру Бену Болдуину, чьи показы я не раз видела по телевизору, сидя в маленькой гостиной на протертом кресле и уплетая домашний попкорн. Хотя тридцатидвухлетний стилист и скрывал подробности своей личной жизни, весь Лондон знал о том, что он гомосексуалист. На вопрос о том, откуда Рик знаком со столь медийной личностью, парень ответил, что чуть более года назад познакомился с модельером на открытии благотворительного фонда Олдриджа. — Тут работать не переработать! — всплеснул руками Бен, осмотрев меня со всех сторон. — Хотя ты посмотри на эти формы, этот прелестный носик, сизые глазки… Девочка, ты красивее любой модели, только вот ростом не вышла. — Метр семьдесят один, — прояснила я. — Да, это определенно приговор, а не рост. Хотя в Азии ты однозначно имела бы успех. Потрясающе, нет, я в восторге! Я думал, что ты приведешь мне обыкновенную серую мышь, а не замечательного карликового кролика. — Ты еще её младшую сестру не видел, — улыбнувшись, ответил Рик, тем самым явно подчеркивая, что Тэмми красивее меня, хотя все кроме него всегда были обратного мнения. — Представляю, какое должно быть чудо, — заинтересованно произнес Бен. — А что с её ростом? — Метр шестьдесят девять, — словно извиняясь, ответила я. — Какая досада, — скрестил руки модельер. После десятиминутного прослушивания монолога Бена Болдуина о новой пластике какой-то испанской поп-дивы, Рик ушел в соседнюю комнату, а меня переодели в шелковый халат и усадили на вращающийся стул. Появившаяся из ниоткуда, худощавая женщина начала мыть мне голову шампунем, отдающим подозрительно волшебным ароматом. Тщательно высушив мои волосы и аккуратно расчесав, она оставила меня в пустой комнате на целых полчаса, после чего вновь возникла из ниоткуда, приведя с собой группу поддержки в виде молоденькой девушки лет двадцати, которая, в итоге, работала над моим макияжем. Ровно в шесть часов вечера мне впервые дали посмотреть на себя в зеркало. На мне было шикарное, каскадное красное платье в пол, нижняя часть которого состояла из идеально закрепленных складок органзы, напоминающих густые, хорошо взбитые, алые сливки, красиво уложенные воздушными горами. Сзади платье слегка тянулось шлейфом, а спереди откровенно оголяло мои, благо, стройные ноги, на которых красовались серебристые туфли с блестящими, белыми камнями и замысловатыми узорами, красиво облегающими мои лодыжки. На высоких, но прочных каблуках, я стала минимум на четыре сантиметра выше своего роста. Сами же туфли были настолько удобными, что буквально казались продолжением моей ноги. Осматривая свою многострадальную, правую ногу, я не сразу заметила красоту этих волшебных туфель, безумно радуясь лишь тому, что от шрама после укуса добермана не осталось и следа. На плотно затянутом корсете, в тон к туфлям, красовался широкий, серебристый пояс, словно сплетенный из сотен разнообразных белых камушков и бусинок. Всё это отлично гармонировало с украшениями, которые, к моему великому удивлению, оказались невероятно тяжелыми, как для дешевой бижутерии, купленной Риком в обыкновенной лавке. На руке у меня был закреплен серебристый браслет с красными камнями, в уши вставлены достаточно крупные серьги, а на роскошно поднятой груди разместилось увесистое, серебристое колье с огромными красными камнями, к которому моя грудная клетка никак не могла привыкнуть. Моя прическа была пределом мечтаний любой модели — высоко поднятые, объемные, огромные локоны, спадающие на мои круглые плечи, выглядели просто шикарно. Макияж был выполнен в серебристых тонах (серебряные тени, красота которых была не из мира сего, просто завораживали). Матовая, черная подводка, изобразившая изящные стрелки на моих веках, стала настоящей изюминкой. Венцом же красоты моего лица Бен считал пухлые, идеально прокрашенные, матово-пунцовые губы, с образцово очерченными контурами. — Девочка, ты будешь вишенкой на торте этого тирана, — гулко вздохнул Бен, аккуратно закрепляя узорную, черную маску на моем лице, чтобы не испортить мой макияж или прическу. — Какого тирана? — непонимающе поинтересовалась я. — Роланда Брайана Олдриджа, — ответил вошедший в комнату Рик. На нем был роскошный, серебристый костюм, который отлично сочетался с моим серебристо-алым образом. — Неплохо выглядишь, — сунув руки в карманы, без особых эмоций, добавил Рик.