Еда была вкусной. Ассорти из морепродуктов. Снежный краб, устрицы и французский омар. Она надеялась, что он заплатит. Иначе ей пришлось бы выставить счет работодателю. Если она могла так называть собственного брата. Он раздраженно покачал головой. Хотя, пожалуй, не имел причины для недовольства. Он прочитал мейл от сестры. От Исабеллы. Потер глаза. Часы показывали три утра. Она, скорей всего, смылась среди ночи. Даже если Эрик был нетрезв, когда они пришли к нему, а потом крепко заснул, она все равно не стала бы рисковать напрасно. Он был в ответе за нее. Так было всегда. И вряд ли что-то могло измениться в будущем. Из каких только проблем он не спасал сестру за все эти годы. Разбирался с парнями, поднимавшими руку на нее. Защищал от жестокого отчима. Помогал справиться с зависимостью, когда она подсела на наркотики. Он не должен был заставлять ее заниматься вещами, из-за которых она могла оказаться в ситуации, откуда уже не выберется. Ее же могли поймать. Но в то же время ему требовалась ее помощь. Он осторожно поднялся с кровати и накрыл одеялом лежавшую на ней женщину. Она обнимала подушку. Он осторожно провел пальцем по ее слегка коричневатой коже. Отдернул руку, когда она пошевелилась во сне. Равнодушно наблюдал за ней. Она была приятной. Порой даже симпатичной. Но не имела никакого значения для него. Он всегда считал ее только кусочком мозаики. Средством времяпровождения. Инструментом. Он сел за кухонный стол. За окном под мостом Вестербрун светофор вспыхивал то красным, то желтым, то зеленым огнем, отражаясь в Риддарфьердене. По другую сторону залива огромное кирпичное здание конференц-центра Мюнхенбрюггериет виднелось в темноте, подкрашенное желтым светом уличного освещения. Он отправил сестре сообщение. «Спасибо. Будь осторожнее. Подожди примерно день». Она ничего не нашла. Судя по всему, полиция пока не вышла на его след. И не подозревала, что кто-то внедрился в недавно пострадавшую от нацистов группу АФА. И, вдобавок, этот кто-то убил Ильву. Конечно, ее «самоубийство» вызывало вопросы, и здесь Линн Столь явно подлила масла в огонь. Но это вряд ли могло служить основанием для подключения к расследованию новых сил. Ему следовало действовать осмотрительней, больше не допускать ошибок. Он должен был подумать о белье на балконе Ильвы. Сложить его и разложить по ящикам. С помощью мобильника он проверил сообщения в чате АФА. Ничего нового, кроме информации о том, что Эзги выписывают из больницы, и массы эмоциональной ерунды в ответ вроде: «С возвращением, прекрасная Эзги, как ты себя чувствуешь? Когда мы увидимся?» Однако ничего о какой-то новой встрече, где его, возможно, попробовали бы обвинить в том, что он является вражеским агентом. Но он и не ждал этого, особенно после того, как недавно эсэмэской предупредил других с мобильника Антона, что они не смогут видеться пару дней, потому что Антону требовалось навестить свою больную мать. Другие выразили свое сочувствие и надежду, что речь не шла ни о чем серьезном. В любом случае, даже если ему пришлось импровизировать, все главным образом шло согласно плану. Он остался в своей группе АФА. Имел все основания считать, что доверие к нему будет только расти. И он сможет наладить контакт с еще большей сетью активистов. Другими группами. В других странах. И в конце концов у него и датчан накопится достаточно данных, чтобы они смогли уничтожить всю организацию. Выкурить их из тайных убежищ. Растоптать. Избавиться от мелких вредителей, мешавших осуществлению их долгосрочных планов. Шаг за шагом, медленно, но верно он приближался к этой цели. И все равно беспокойство не оставляло его. Он размял пальцы. Помассировал себе затылок. Никто не подозревал ничего. Кроме Линн Столь. Того самого человека, с кем датчане имели серьезные проблемы в прошлом году, перед Рождеством. Так называемой бывшей активисткой АФА, которая вдобавок нанесла в мае сильнейший удар по деятельности как Йоргена Кранца, так и всего «Патриотического фронта». Теперь с ее подачи Рикард Стенландер оказался в квартире Ильвы, пусть это дело полиция Флемингсберга уже успела закрыть и отправить в архив. Потом именно она, похоже, выступила в роли контактного лица между полицией и группой АФА, напавшей на их базу в Тюресё. Члены «Скандинавского копья», наблюдавшие за домом Линн по его заданию, видели, как Рикард приходил к ней после того, как один из ее друзей из АФА побывал там. Это вряд ли было случайным совпадением. Он вздрогнул, услышав шум со стороны кровати. Лежавшая под одеялом женщина пошевелилась. Она резко села. Смотрела прямо на него, но, похоже, не узнавала. Потом она слегка улыбнулась ему, легла и снова заснула. Он подошел к кровати, тихонько погладил ее по щеке, осторожно провел пальцами по черным волосам и бросил взгляд в окно. Он не мог понять, почему датчане давно не ликвидировали Линн. Начали терять хватку? Но одновременно акция, проведенная ими против еврейских предателей в SEB-банке, получилась и решительной, и устрашающей. Если вспомнить, что датчанам стоило труда избежать полицейского расследования тогда, им, пожалуй, следовало знать, что Линн сейчас снова замаячила на горизонте. Он побарабанил пальцами по телефону и покосился на лежавшую в кровати женщину. Ее глаза были полуоткрыты. Уж не проснулась ли она? Он инстинктивно повернул мобильник экраном к себе. Послал короткое шифрованное сообщение Амиду в Данию. И улыбнулся ей. — Спи, я скоро приду, — сказал он. Она не ответила. Глава 16 Суббота Эрик вслед за Рикардом спускался по спиральной лестнице бывшего завода по производству углекислоты. Крепления, соединявшие ее с кирпичной стеной и опорами, зловеще скрипели. Он специально не ставил ногу посередине ступенек, чтобы не провалиться сквозь проржавевший металл. — Эксперты в пути. Но место встречи выглядит заброшенным. Несмотря на то что люди из СЭПО, похоже, правы и здесь находилось одно из тайных убежищ АФА, особенно если брать в расчет большую перечеркнутую свастику, нарисованную баллончиком на башне перед чердаком, — сказал Рикард. Они вышли на причал и какое-то время смотрели на дома набережной Бергсундсстранд, выстроившиеся вдоль берега с другой стороны пролива Лильехольмсвикен. Там как раз достраивали или ремонтировали балконы. «Жилищные кооперативы решили заняться реновацией», — подумал Рикард. Ему не припоминалось, чтобы во времена его детства он видел кого-нибудь сидевшим в таких крошечных металлических «ласточкиных гнездах», а ведь они уже были тогда. Никого не интересовал вид снаружи или расположение у воды, когда им выделили крохотную квартирку в районе Книвседер. «Но сейчас другое время», — подумал он и, повернувшись к Эрику, сказал: — Как я уже говорил, коллеги из СЭПО в конце концов соизволили встретиться со мной лично, вместо того чтобы идти через Луису. Их прослушка не дала особых результатов. И с ней очень много хлопот. Люди из АФА постоянно меняли телефоны, и их основное общение происходило во время личных встреч, которые они не могли слушать. — И как далеко продвинулись коллеги? — спросил Эрик. — Помимо того, что им удалось вычислить это место встречи, в их поле зрения попало еще шесть человек. Имена большинства вроде бы настоящие, если исходить из информации, полученной от родителей Эзги, и того, что Линн узнала о них. Помимо Эзги, Антона и Ильвы в ту же группу АФА, похоже, входят еще трое мужчин: Иван, Фредрик и Клаас. Эта компания принимала участие в различных акциях, что вполне можно доказать, но за ними не числится ничего по-настоящему незаконного. Или, по крайней мере, только незначительные прегрешения. Контрдемонстрации во время нацистских шабашей, перераставшие в беспорядки. Расклейка афиш без соответствующих разрешений. Планы незаконных проникновений на различные объекты, один из которых, как оказалось, они воплотили в жизнь при нападении на базу нацистов в Тюресё, — сказал Рикард. Он подошел к деревянному судну, стоявшему на вечном приколе у заводского причала, и поднял синий брезент. Аккумуляторная лампа горела в находившейся под ним каюте. Одежда, одеяла, пустые пакеты из-под молока и банки из-под консервов валялись в ней. Там кто-то жил. Но сейчас она была пустой. Рикард шагнул на палубу. — Линн пыталась связаться с большинством из них, как тебе известно, — продолжил он. — Но они, похоже, не горят желанием помогать, несмотря на ее прошлое в АФА. Однако этот самый Иван явился в здание полиции сегодня утром. Он услышал, что Линн искала его, и сам пришел к нам, когда ему не удалось связаться с ней. — Вот как?! — воскликнул Эрик. — Да, — подтвердил Рикард. — Юнгберг поговорил с ним. И Иван вряд ли тот, кого мы ищем. Он гораздо ниже ростом человека с фотографии Ильвы, которого она считала агентом нацистов. Кроме того, у него алиби на последнюю неделю, даже если оно, пожалуй, не самое железобетонное. Он находился в Гетеборге. Я позвонил туда и проверил. Преподаватели и студенты подтвердили, что он присутствовал на нескольких публичных лекциях в Университете Гетеборга. То же самое сделали и те, с кем он там встречался. Представители различных групп, с которыми он договаривался о совместных действиях против демонстрации нацистов, запланированной на площади Васаплатсен через неделю. И за него поручились не только люди из АФА, но также из молодежной организации Шведской церкви, из «Шведской социал-демократической лиги молодежи» и нескольких профсоюзов. — Это Клаас тогда? — По данным Линн, он укрылся в Германии. Она, похоже, не верит, что он мог быть агентом. Слишком давно входит в движение. Тогда остается Фредрик, о ком ни Линн, ни СЭПО не могут рассказать ничего конкретного. Эрик пожал плечами. — То есть у нас ничего нет, — констатировал он. — Самоубийство по-прежнему может оказаться реальным. А лазутчик плодом воображения. Наверняка нам известно только, что Клара Рессель что-то искала у Антона. Рикард молча кивнул. Мог ли Антон действительно быть человеком нацистов? Пытался ли он сбить их со следа, помогая Линн? Он взялся за край причала и поднялся на него с деревянного судна, в его руке находилась подпорченная сыростью бумага, которую он протянул Эрику и покачал головой. На ней тот различил персональные данные получателя и отправителя. Геста Ландквист, 68 лет. Письмо пришло из «Службы неотложной социальной помощи», чей офис находился на Бренчиркагатан. — Бездомный. Нам нужен не он, — сказал Рикард и вернул бумагу под брезент. — Я думаю, Линн права. Наша рабочая гипотеза отныне такова, что мы ищем агента нацистов и убийцу, и это, вероятно, один и тот же человек, — продолжил он и посмотрел серьезно на Эрика. — Я разговаривал с Линн. Эзги пообещала переехать домой к своим родителям сегодня и оставаться там, пока мы не выясним, что происходит. А Иван поживет у друзей. Я уже отрядил патрули по их адресам. Эрик кивнул в знак согласия. Он не сомневался в правоте Рикарда. Засада в доме нацистов, смерть Ильвы и нападение на Линн — все это были звенья одной цепи. Он поднял крышку большого деревянного ящика, стоявшего у ограды из колючей проволоки. Там лежали потрескавшиеся изоляторы и емкости для углекислоты. — Может, поставим охрану перед домом Линн тоже? — предложил он. Рикард задумчиво покачал головой. — Похоже, речь идет только об одной группе АФА и лазутчике. Возможно, он знает, что полиция подключилась, но вряд ли об участии Линн. Если ему вообще известно о ее существовании. Он замолчал и помассировал свои руки. С Линн все всегда было покрыто мраком. А вдруг она влезла в эту историю даже глубже, чем они могли представить себе? Например, проводила параллельное расследование и тем самым привлекла внимание крота к себе? Но он не мог обосновать расходы на охрану ее места проживания на основании простых предположений. Он посмотрел на Эрика и сказал: — Сейчас нам в первую очередь надо найти Антона. Линн явно пыталась связаться с ним после того, как он принес ей конверт Ильвы, но безуспешно. Нам надо объявить Антона в розыск с помощью фотографий, которые Мария нашла в его квартире. И попросить Европол помочь с поисками Клааса. Рикард посмотрел вдаль на темную воду. Ситуация выглядела не лучшим образом. У них в расследовании сейчас присутствовали один избитый, один убитый и наконец возможно, один похищенный активист АФА. По его коже пробежал озноб. Учитывая то, что случилось с Ильвой, им требовалось поспешить с поисками Антона. Если он еще был жив. Линн перекинула остатки информации из телефона в ноутбук и отключила кабель. Она вся дрожала и, чтобы не замерзнуть окончательно в сыром домишке, плотнее закуталась в одеяло, а потом подняла разбитый мобильник. Мария вернула его ей сразу же после того, как эксперты закончили работать с ним. Они собрали крупицы грунта с подошвы Клары, оставшиеся среди осколков стекла, и проверили его на отпечатки пальцев. Но безрезультатно. Хотя это не играло никакой роли. Рессель уже находилась в розыске. С фотографией и известными адресами. В квартире тоже, похоже, не удалось найти ничего иного, кроме следов ее обуви. Линн вытащила СИМ-карту из телефона и, выбросив сам аппарат в ящик для всякого хлама, подняла крышку ноутбука. Потом она распаковала новый мобильник, купленный по пути из больницы. Снаружи царила тишина. На всякий случай приоткрыв дверь и не обнаружив никого поблизости, она распахнула ее и вышла на холод. Все пространство ниже по склону до самого пролива Орставикен утопало в тумане. В результате земля, вода и небо вокруг приобрели унылый серый оттенок. Как на кадрах из старого документального фильма о забытом богом колхозе из советской глубинки. Она прищурилась и окинула взглядом сад. Голые деревья с торчавшими по сторонам ветками выглядели довольно жалко. Она напрягла зрение. Их контуры стали более четкими. Удар по голове не сказался на глазах. В больнице ее долго не мучили. Медсестра посветила ей в глаза, ее заставили немного последить за пальцем и чуточку поупражняться в обратном счете. Потом она смогла поехать к себе. Она вернулась в дом и поковырялась в остывавшей у раковины коробке с тайской едой, купленной в киоске у станции метро «Цинкенсдамм». Но аппетит не пришел. Она посмотрела в окно, и воспоминания о вчерашних событиях нахлынули на нее. Она настолько разозлилась, что уже больше не чувствовала холод. Костяшки пальцев побелели, когда она сжала кулаки. Клара Рессель напала на нее. Нацистка, связанная как со «Скрытой правдой», так и датчанами из Ульв А/С. Ее главными противниками вот уже почти на протяжении года. Сев за деревянный стол, она подтащила к себе пластиковый пакет и достала оттуда маленькие цифровые камеры, управляемые датчиками, размером не превышающие маленькие батарейки от часов. Они позволяли вести удаленное видеонаблюдение с помощью мобильного телефона. Опасное оружие, но для нее лишь средство самообороны. Она взвесила их на руке. Она могла подождать, пока стемнеет. Она проверила мобильник. Ничего нового от Рикарда, во всяком случае, помимо уже известного ей и того, что касалось результатов осмотра квартиры Антона. Эксперты не обнаружили там следов крови или борьбы. И, судя по всему, Клара пришла туда просто уничтожить какие-то улики. Видимо, они находились в украденном ею компьютере. Возможно, она также забрала с собой фотографии нацистов, которые Антон хранил в своем жилище. Снимки, подобные тем, какие Ильва в качестве страховки оставила в письме для нее. Клара, вероятно, работала по заданию лазутчика. А он сам, по всей видимости, принадлежал к «Скандинавскому копью», в свою очередь работавшему вместе со «Скрытой правдой» и датчанами. Правые экстремисты стали действовать гораздо более согласованно, чем раньше. И все ради полного уничтожения АФА. Мобильник зажужжал. Она с удивлением кликнула по сообщению от Эзги. Ее недавняя подозрительность по отношению к ней и полиции, похоже, пропала. Накануне вечером Линн поговорила с девицей и смогла убедить ее переехать в субботу домой к родителям. Пожалуй, им удалось добиться понимания Эзги. Сообщение оказалось коротким. Та беспокоилась за Фредрика из группы. Линн с удивлением дочитала эсэмэс до конца. Если верить признанию Эзги, он был ее парнем. И сейчас ей требовалась помощь, чтобы найти его. Он ушел среди ночи, и с тех пор она не могла связаться с ним. Его телефон все время оставался выключенным, и она боялась, что он попал в беду. Сообщение заканчивалось номером Фредрика. А рядом Эзги указала еще одно имя. Которое, возможно, являлось его прозвищем. Но она, похоже, не знала этого наверняка, поскольку поставила вопросительный знак по соседству. Линн оцепенела на мгновение, когда прочитал его на экране. «Вот черт», — подумала она. Росомаха. Это имя упоминали датчане во время видеоконференции со «Скрытой правдой». Она набрала номер. Он оказался недоступен. Но, вне всякого сомнения, она искала именно Фредрика.