Аф Бергкройц подошел к Эрику, улыбаясь, крепко пожал ему руку и долго не отпускал ее. Но его взгляд при этом оставался холодным. — Как хорошо, что ты смог прийти, — сказал он. «А разве у меня был выбор», — думал Эрик, пока шеф провожал его к стоявшему перед столом стулу. — Не хочешь ничего выпить? Я могу попросить, чтобы принесли кофе, — спросил он, а Эрик подумал, что его нисколько не удивило бы, если бы у аф Бергкройца в каком-то потайном помещении по соседству стояла служанка в большом переднике и кружевной блузке, готовая по первому зову явиться с чашками дымящегося напитка. Во всяком случае, это выглядело бы в порядке вещей, если учесть окружавшую их обстановку XIX века. Однако он отрицательно покачал головой. Аф Бергкройц похлопал его по плечу, возможно, так же Брут в свое время демонстрировал свое дружеское отношение к Цезарю. — Наташа делает прекрасный кофе, — сказал он. — Спасибо. Но я успел выпить чашечку по дороге сюда, — ответил Эрик. — Ага, так, значит, — буркнул аф Бергкройц, заняв свое место, и Эрик сразу уловил легкое изменение в тоне его голоса. Он уже опустился на ранее указанный ему стул и, ожидая, когда шеф перейдет к делу, изучал разделявшую их поверхность письменного стола. Ее по краям украшал резной цветочный орнамент, а в центре виднелся инкрустированный шведский герб. — Как там обстановка у вас? Все нормально в отделе? — спросил аф Бергкройц и внимательно посмотрел на него. Эрик встретился с ним взглядом. — Все хорошо. Мы занимаемся нашими расследованиями, — ответил он. — Я просто хотел убедиться, что нет никаких проблем, — объяснил аф Бергкройц. — Пресса и так уже обратила свое внимание на нас, как тебе, наверное, известно. Эрик кивнул. Он знал, что как начальнику регионального отдела полиции аф Бергкройцу недавно пришлось давать комментарии средствам массовой информации по поводу искажений статистики при составлении отчетов. Согласно им ситуация с раскрытием преступлений выглядела великолепно, тогда как на самом деле множество дел годами пылилось на полках без движения, а при первой возможности их закрывали и отправляли в архив. — Нам надо положить конец вышедшим за рамки разумного дебатам о том, чем и как мы должны сейчас заниматься. Перехватить инициативу. И в этой работе, по-моему, мы с тобой сможем помочь друг другу, — заявил шеф, и Эрик заметил вымученную улыбку на его лице. — Как ты понимаешь, у нас не должно быть никаких скелетов в шкафу, — продолжил аф Бергкройц, понизив голос, и заговорщически посмотрел на Эрика. — Именно поэтому я должен знать наверняка. Вы по-прежнему используете тот ресурс? Я имею в виду IT-консультанта. — Линн? Нет, насколько мне известно. — Подумай. Она принимает участие в расследовании дела АФА, которым вы сейчас занимаетесь? Которое вы возбудили после нападения на базу нацистов? Эрик удивленно посмотрел на шефа. С чего вдруг такая осведомленность в деталях одного из их дел? Аф Бергкройц тем временем наклонился ближе к нему. — Ведь если она занимается им, у нас может возникнуть куча проблем. Она же сама анархистка и давнишний член АФА. То есть пристрастный человек. На которого нельзя положиться, — продолжил он. Эрик услышал по голосу, что шеф пытался контролировать свою злобу. Его лицо приобрело бордовый оттенок. — Ее судили за преступления против государственной безопасности, и она ни в коем случае не может участвовать в наших расследованиях, — добавил он. Эрик покачал головой. — Я не могу согласиться с этим, — возразил он. — Она уже помогла нам раскрыть несколько убийств. Без нее мы не смогли бы задержать преступников. Таких IT-специалистов, как она, надо еще поискать. Аф Бергкройц перегнулся через стол. У него изо рта исходил затхлый запах, как из сырой, давно не проветриваемой кладовки. — Мне плевать на это, — прохрипел он, брызжа слюной. — Она практически террористка, черт побери. Кроме того, родственница Луисы. Ты же понимаешь, как пресса может раздуть все это? Его поведение шокировало Эрика. Он не понимал, как столь высокий пост мог занимать психопат. «А может, так и должно быть, и их специально берут на такие должности», — подумал он и сглотнул комок в горле. Но его попытка нарушить тишину закончилась неудачей. — Мне кажется, вам лучше обсудить это с Луисой… — начал он. Однако шеф резко перебил его. — Я сам знаю, что лучше для меня, — буркнул он. — А тебе я советовал бы подумать, что лучше для тебя, и сделать правильный выбор. Наверное, тому, кто претендует на должность комиссара, неплохо было бы иметь поддержку в лице такого человека, как я. Эрик понял, что его пытаются купить. Ему предлагали продать Луису и Линн, чтобы он и аф Бергкройц смогли подняться на одну ступень по карьерной лестнице. «Никогда», — подумал он. Аф Бергкройц зло посмотрел на темнокожего полицейского, сидевшего перед ним. Он уже понял, что тот принял неверное решение. Эрик оказался далеко не таким легко управляемым, каким, по его мнению, следовало быть молодому человеку с африканскими корнями. И он точно не годился на роль стукача, который ему требовался в отделе Луисы. Он явно не желал показать себя хорошим мальчиком и сделать карьеру, пусть ему и повезло остаться в Швеции. Или у Эрика были проблемы с языком? И он толком не понял, чего от него хотели? Эрик ведь по-прежнему не проронил ни звука. И аф Бергкройц решил поставить вопрос ребром. — Я думаю, ты зря слишком надеешься на Луису. Твоя преданность не будет вознаграждена. Ты останешься ни с чем, когда ей придется уйти, — сказал он и, впившись в Эрика взглядом, добавил: — И ее заменит тот, кого выберу я. «Он пытается шантажировать меня?» — подумал Эрик. Он почувствовал, как злость нахлынула на него, и вцепился в подлокотники стула в попытке подавить желание опрокинуть письменный стол на аф Бергкройца. Потом он просто встал и ушел. Без слов. Глава 22 Антон пытался сопротивляться. Фредрик, чертов предатель, прислонился задом к задней двери и толкал его перед собой. Ноги Антона болели. Все тело занемело. Дни, проведенные на складе со связанными скотчем конечностями, не прошли бесследно. Ему освобождали одну руку на пару минут в день, чтобы он мог поесть. Еще и везли в багажнике. Он, спотыкаясь, ковылял к стульям, стоявшим в узком проходе складского здания. Чувствовал пистолет Фредрика на своей спине. Все больше отдавался во власть страха. Продолжал шаг за шагом на ощупь двигаться вперед. Толком ничего не видел перед собой. Он все время был прав. Даже учитывая, что Ильва подсказала ему путь к истине. Но сейчас она была мертва. А его похитили. И он должен был привести предателя к Линн. Фредрик не удержался от соблазна и поделился с ним своими планами, прежде чем увез его со склада. Он пытался замедлить шаг. Его затрясло от злости, когда он снова подумал о том, что Фредрик обманул их. И хуже всех досталось Эзги, которая еще и делила с ним постель. Он вновь ощутил толчок в спину. Страх новой волной нахлынул на него. Неужели Линн умрет? И все равно он ничего не мог сделать, по крайней мере оттуда, где находился сейчас. Они вошли в большой пустынный зал. Слабый свет просачивался внутрь сквозь грязные стекла. Фредрик подвел его прямо к находившейся в углу двери склада и протолкнул внутрь. Он упал вперед и ударился плечом о стену. Словно перемотанный скотчем тюк. Он жадно хватал ртом воздух. Страх парализовал его. Стало тяжело дышать. Сердце с шумом гоняло кровь по сосудам. Он лежал неподвижно. Когда Фредрик закрыл дверь, стало темно. Его окружали знакомые запахи. Масло. Моющее средство. Он перевернулся. Откуда Фредрик взял оружие? Снаружи он слышал тяжелые шаги. Напряг зрение, но не увидел ничего кроме контуров и теней. Вокруг интересовавшего их здания, казалось, все вымерло. Царила полная темнота. Поблизости не было видно ни души. Юнгберг медленно проехал дальше и миновал открытую парковку, расположенную впереди. Он развернулся и затормозил за рощицей, находившейся немного в стороне от автозаправочной станции, то есть в том месте, о котором они договорились с Эриком, готовясь к операции. Отсюда они все еще могли видеть обветшалую постройку. Оба молчали. Он скосился на напарницу, сидевшую рядом на переднем сиденье. Для Юнгберга не играло никакой роли, что Эрик не смог поехать с ним. Даже если тот нравился ему, он чувствовал себя увереннее с Беатрис. Она была спокойной и уравновешенной. Надежной. Не горячилась понапрасну, как часто случалось с Эриком. Что в принципе тоже имело свои плюсы, поскольку такой настрой позволял Эрику мгновенно принимать решение в случае необходимости. Зато Беатрис тщательно продумывала свои действия, стараясь ничего не упустить. Они смотрели на открытое пространство перед зданием, слабо освещенное фонарями проходившей рядом автострады. Строение выглядело заброшенным. Из-за грязи на фасаде следы от букв, когда-то украшавшей его надписи «Автосервис Хассе» едва виднелись. На больших раздвижных воротах висел огромный замок. Окна, расположенные по сторонам от них, посерели от пыли. На стеклах виднелись трещины. Беатрис покачала головой. — А может, СЭПО неверно проинформировали? — спросила она. — Не похоже, что там внутри может состояться встреча анархистов. Юнгберг пожал плечами. — Посмотрим, — сказал он. — Нам остается только ждать. Беатрис покосилась на часы. До указанного в перехваченном сообщении времени осталось полчаса. Никаких автомобилей рядом, за исключением старого «Вольво», видневшегося вдалеке на парковке за домом. Но в нем тоже не наблюдалось признаков жизни. Пожалуй, владелец бросил его за ненадобностью черт знает когда. Она открыла дверь, вылезла наружу и кивнула в сторону автозаправки, находившейся в трехстах метрах впереди по той же дороге, где они стояли. — Кофе? — Конечно, если можно. Я понаблюдаю пока. Держи мобильник под рукой на всякий случай. Она жадно вдохнула холодный воздух. Устала сидеть в жарком автомобиле. Пусть даже в приятной компании. Андерс начинал нравиться ей все больше. Они успели поработать довольно много вместе после того, как она вернулась в отдел в конце прошлого года. Но между ними ничего не могло быть. Так она решила для себя. У него была семья. Что само по себе далеко не всегда становилось препятствием. Но для Юнгберга она означала все. Дети, время, что они проводили вместе, жена и семейные отпуска. За последние месяцы она слышала его истории обо всем этом множество раз. Ее же абсолютно не интересовала семейная жизнь. Но он так об этом рассказывал, что она даже начинала чуточку завидовать ему. С такой теплотой, что ее увлекали даже самые примитивные из его историй. Его мягкий тон и спокойная манера говорить благотворно влияли на нее. Разговоры с ним становились словно сеансами терапии. Ее активное участие ограничивалось тем, что она порой вставляла анекдоты, услышанные в кабаке. Или на тренировке. Чтобы внести хоть какой-то свой вклад. Или слегка разрядить атмосферу, когда они долго застревали на какой-то серьезной теме. Вещах вроде постоянного роста насилия вокруг. Расизма. Недостатка ресурсов, с которым они периодически сталкивались. Несколько раз ей приходилось поддерживать его, когда в тяжелые моменты он терял веру в себя. Переживал, если что-то шло не так, несмотря на его усилия. Они черпали силы друг от друга. Беатрис понимала его, хотя не всегда соглашалась с ним. Она вошла в помещение автозаправочной станции. Темнота и серый туман обступали машину со всех сторон. Ни единого движения, искры света или тени со стороны здания впереди. Юнгберг вылез из машины. Ему надоело сидеть и просто смотреть на него. Неужели они зря приехали сюда? Раз эти два активиста АФА и не собирались приходить на встречу вовремя. Он проверил мобильник. Осталось двадцать минут. Он бросил взгляд в сторону автозаправочной станции. Беатрис до сих пор не появилась. Ей, наверное, пришлось стоять в очереди, если учесть, сколько машин было припарковано снаружи. Он медленно пошел вперед, прячась в тени деревьев, и периодически оглядывался. Ни один автомобиль так и не появился на подъездной дороге. Юнгберг изучил замок на воротах. Судя по ржавчине и грязи на нем, его не использовали много лет. С торца здания находилась обычная дверь. Возможно, через нее они и собирались попасть внутрь. Он не заметил никаких следов в пыли перед ней и, зайдя за угол, заглянул в окно. Ему не удалось ничего разглядеть. Он уже хотел направиться назад к машине, когда резко остановился, уголком глаза заметив свет за окном. Он вернулся к нему. Внутри опять царила темнота. Может, ему показалось? Он пошел дальше вдоль тыльной стороны здания. И заметил приоткрытую дверь. В СЭПО, наверное, не знали, что у здания имелись другие входы. Изнутри не доносилось ни единого звука. После краткого сомнения он достал карманный фонарь. Положил руку на лежавший в висевшей на поясе кобуре пистолет. И вошел внутрь. За дверью находился короткий коридор, который вел прямо вперед. Вдоль стен выстроились поставленные друг на друга стулья. Рядом с ними стояли старые, пустые архивные шкафы с открытыми дверцами. На полу виднелись следы масла, покрытые слоем пыли. Старые болты и отслужившие свой век металлические детали. Он пошел по коридору и скоро оказался в просторном помещении, когда-то, вероятно, служившем мастерской или гаражом. Никакого оборудования сейчас здесь не осталось. Он посветил фонарем. Несколько старых скамеек. Он уже хотел повернуть назад, когда услышал похожий на скрежет звук. Что-то двигалось в темноте. Сильный свет фонаря ударил ему прямо в лицо. Он заморгал. Опустился на колени. Потянулся за пистолетом, но прежде чем успел схватиться за его рукоятку, молния сверкнула перед глазами. Раздался страшный грохот, оглушивший его. Казалось, все помещение взорвалось. Пуля попала ему в голову. Потом грохот повторился. Теперь он почувствовал удар в грудь. Его бросило назад, и, прижав руки к груди, он беспомощно упал на пол. Теплая кровь сочилась между пальцами. Голова раскалывалась от боли. Казалось, она вот-вот разлетится на кусочки. Комната вокруг исчезла. Он находился как будто в каком-то тоннеле. Видел только красный свет перед собой. А потом и он померк. Росомаха поспешил к складскому помещению, к нему в углу большого зала вела дверь. Он открыл ее и поднял лежавшего на полу Антона.