— Нам надо сваливать. Полиция здесь. Он толкал его перед собой. Антон спотыкался. Он боялся, что его сейчас убьют. Ранее он слышал звуки выстрелов. В помещении пахло порохом. Он понял, как Фредрик вел его к коридору, по которому они пришли. Потом он схватил его за воротник и резко остановил. Антон качнулся и прислонился к кирпичной стене. — Подожди здесь. Мне надо кое-что сделать, — прохрипел Фредрик, отпустив его. Он исчез в темноте, и на несколько секунд в зале воцарилась тишина. Потом его голос послышался снова: — Антон. Антон повернулся на звук. Затем темноту разорвал яркий свет, ударивший ему по глазам. Луч фонаря. Он моргнул и опустил взгляд. «Что происходит?» — успел подумать он. Спустя мгновение прозвучал выстрел. Пуля попала ему в грудь. У него создалось впечатление, как будто кто-то со всего размаху ударил его бейсбольной битой в солнечное сплетение. Еще одна раздробила ребра и пробила легкие. Его бросило на стену. Ноги подкосились. Он медленно опустился на колени. Видел все как в тумане. Белые и красные точки в темноте мерцали перед его глазами. Новый выстрел. Эта пуля пробила ему лоб и вошла в мозг. Но этого Антон уже не почувствовал. Он упал на пол лицом вниз. Росомаха бросил взгляд через окно в сторону автозаправочной станции. Женщины-полицейского все еще не было видно. У него в запасе имелось несколько минут. Он не собирался ждать, пока она придет. Ее мертвого напарника ему вполне хватало. И он старался не убивать женщин. Во всяком случае, без крайней необходимости. Внезапно в памяти всплыло лицо Линн Столь, и он подумал, что для нее, пожалуй, сделал бы исключение. Все пошло не по плану. Вовсе не об этом он договаривался с датчанами. Ему требовалось оставить здесь бесчувственного Антона, якобы пострадавшего от рук его собственных товарищей по АФА в ходе возникшей между ними по какой-то причине ссоры. А также привезти сюда сильно избитого парня из «Скандинавского копья» в качестве доказательства того, что члены АФА брали в плен и пытали своих врагов, а также другие свидетельства их присутствия здесь. Вместо этого в просторном помещении сейчас лежал мертвый анархист. Антон. И мертвый полицейский, неизвестный ему. И все равно он остался доволен собой, поскольку считал, что обвинения, которые теперь могли обрушиться на АФА в прессе, должны были принести им гораздо больший вред, чем если бы он просто реализовал исходный замысел. Относительно датчан он не сомневался, что, немного поворчав, они наверняка признают его метод более эффективным, даже если полиция бросит все свои ресурсы на раскрытие этих убийств. Он ведь не оставил никаких улик после себя. Ничего, что могло бы привести их к нему или к Ульв А/С. А его второй работодатель, куратор в Швеции, в результате получал возможность продвинуться в своих намерениях. Он, пожалуй, помог ему даже больше, чем хотел, но это не играло никакой роли. Что же касается Амида и его ненависти к Линн, арабу следовало восстановить свою честь собственноручно. Он не успевал помогать всем и каждому. Во всяком случае, в его нынешней ситуации. Выбросив из головы образ белокурой Линн Столь, он взялся за дело. Сделал еще пять выстрелов в стену за мертвым полицейским, спрятавшись, чтобы не пострадать от рикошетов, за дверь шкафа. Ему хотелось показать, что в комнате произошла яростная перестрелка. И что полицейскому пришлось отстреливаться, чтобы защититься. Пусть в результате погибли оба. Две последние пули Антона, прежде чем он сам упал замертво, попали стражу порядка в голову и в сердце. Его кобура была пустой. Росомаха взвесил пистолет полицейского на руке. Он посмотрел на его тело, лежавшее на полу. Большая лужа крови растеклась вокруг головы. Напоминала нимб. И все равно его лицо выглядело умиротворенным. Возможно, немного удивленным. Типичная шведская внешность. Один из представителей трудового населения. Может быть, даже сторонник их идей. Они имели немало сочувствующих среди правоохранителей. Возможно, и он принадлежал к молчаливому большинству, которое не устраивало нынешнее развитие событий в Швеции. Тогда об этом оставалось только пожалеть. Но ради благого дела порой приходилось идти на жертвы. Даже среди своих. Росомаха надел перчатки. Они оказались липкими внутри от пота. Он снова глянул в окно. Светловолосая женщина в штатской одежде вышла из павильона автозаправочной станции. Черт, она возвращалась. Она медленно шла с горячими бумажными стаканчиками в руках. Он быстро наклонился, сунул в руку полицейского его пистолет и, ухватив рукоятку его пальцами, осторожно прижал кончик указательного пальца к спусковому крючку. А потом отпустил руку, и она безвольно упала на пол. После этого он достал свой собственный «глок», из которого застрелил полицейского, и поспешил к Антону, лежавшему в другом конце комнаты. Опустившись на колени, он взял его правую руку и прижал ее пальцы к тщательно вытертой пластмассовой рукоятке. Приложил их кончики к рамке и затвору пистолета. Затем Росомаха сунул пистолет в руку Антона и положил указательный палец на спусковой крючок. Его черный пластиковый комбинезон шуршал, когда он бежал к двери. Бахилы скользили по бетонному полу. Он выключил фонарь, запрыгнул в машину и резко тронулся с места. Кожа чесалась под плотно обтягивавшей голову хирургической шапочкой. Не сбавляя скорость, он снял ее вместе с медицинской маской. Его занесло, когда он выезжал на автостраду. Уголком глаза Росомаха заметил, как в здании, которое он только что покинул, зажегся свет. Она нашла их. Глава 23 «В сотрудника стреляли. В сотрудника стреляли. Срочно нужна „Скорая“. Викдальсгренд, 4, около автозаправочной станции». Рикард мчался на высокой скорости по автостраде Вермделеден, лавируя между машинами. Эрик сидел рядом с ним с микрофоном в руке. Центр экстренной помощи по его просьбе воспроизвел сообщение, переданное Беатрис по громкой связи из машины двенадцать минут назад. Ее голос срывался на крик. Они не смогли связаться с ней. Она не отвечала на звонки. Они заставили проиграть им сообщение еще раз. Никаких криков или выстрелов на фоне. Одно они знали наверняка: стреляли в Юнгберга. Рикард понимал, что это означало. И в то же время произошедшее не укладывалось в голове. Выглядело слишком невероятным. Сослуживец, с которым он пил кофе тем же днем, получил пулю в голову. Близкий друг, который, возможно, уже умер. Исчез навсегда. Трое детей остались без отца. Они еще издалека увидели машину «Скорой помощи» с включенной мигалкой. Рядом стоял автобус пикета полиции Флемингсберга, он находился неподалеку, когда поступил сигнал тревоги. Одетые в зеленое врачи катили носилки от одиноко стоявшего строения. От страха у Рикарда все похолодело внутри. Он торопливо свернул и подъехал к стоявшим перед ним полицейским в шлемах и со щитами. В машине «Скорой помощи» лежал Юнгберг, он без труда узнал знакомое лицо. Его белокурые волосы были залиты кровью. Рикард не смог заставить себя открыть дверь. Рука отказывалась подчиняться. Он подождал, пока Эрик вылезет первым, и услышал, как один из медиков сказал: — Ему выстрелили в голову и грудь. Но он жив. Второй остался в доме. Мертвый. Мы пришлем машину, которая заберет его. Рикард схватился руками за дверь и тоже выбрался наружу. Тело плохо слушалось его, оно, казалось, было налито свинцом. Эрик наблюдал, как персонал «Скорой» прикреплял провода к телу Юнгберга и подключал кислород к трубке, торчавшей из его рта. Беатрис стояла рядом. Слезы ручьями текли по ее щекам. Взгляд блуждал по сторонам. Она лихорадочно потирала свои пальцы. Эрик обнял ее одной рукой. Она вся задрожала, когда он погладил ее по волосам. Похоже, толком не понимала, что он находится рядом. Потом вздрогнула и повернулась к нему. — Я ничего не понимаю, — промямлила она. — Внутри никого не было, когда мы приехали. — Ее тело дрожало в его объятиях. — Он должен был подождать, — продолжила она и всхлипнула. — Свой кофе. Меня. Эрик крепко держал ее. — Ты что-нибудь видела? — спросил он. Она покачала головой. Уткнулась лицом в его плечо. — Машину, — сказала она несколько мгновений спустя. — Черную «Вольво» V60. Номер я не заметила. Она умчалась в сторону города. Пикет уже поднял тревогу. Эрик кивнул. Эта информация вряд ли могла помочь. Возможно, они уже успели поменять автомобиль. Еще до того как добрались до моста Данвиксбрун и канала Сикла, где полиция сейчас перекрыла дороги. — Сколько их всего было? Они были из АФА? — спросил он. Беатрис вырвалась из его объятий. По ее расширенным зрачкам Эрик понял, что она была в шоке. Ей требовалась помощь. Ее следовало отправить в больницу вместе с Юнгбергом. — Я не знаю, я же сказала. Вокруг было пусто, когда мы приехали. Никаких машин. Нигде не горел свет, — ответила она, еще вся дрожа. — А черная «Вольво», которая потом резко уехала, стояла слишком далеко в стороне. Беатрис опустилась на корточки. — Андерс, скорей всего, застал их врасплох. Они открыли огонь по нему, а он стрелял в ответ, — продолжила она и смахнула в сторону налипшие на лицо волосы. — Он попал, по крайней мере, в одного из них. Персонал «Скорой» помог ей забраться в машину и сесть рядом с носилками. Она тупо таращилась перед собой, а потом посмотрела на Юнгберга, явно толком не понимая, что они оба делали здесь. Голова ее коллеги была перемотана бинтом, который фиксировала на месте специальная сеточка. В узкую щель в нем виднелись только его закрытые глаза. Кровь в уголках уже высохла. Рот скрывала приклеенная к нему кислородная трубка. Он находился без сознания. Кривая ЭКГ медленно двигалась по стоявшему рядом монитору. Параллельно перемещались зеленые кривые частоты сердечных сокращений и частоты дыхания. Импульсы почти не выделялись. Он еще жил. Но как долго это могло продолжаться? Она неловко взяла его за руку и держала. Медсестра закрыла задние двери. Рикард провожал машину «Скорой помощи» взглядом, пока она не выехала на Вермделеден. Он успел поговорить с водителем. Юнгберг был серьезно ранен, но не умер. Одна пуля вошла ему в лоб с левой стороны и вышла в районе затылка. Другая попала в грудь на шесть сантиметров выше сердца. Глава 24 Его руки дрожали. Ему не следовало брать последнюю чашку кофе. Третью с тех пор, как он вернулся в здание полиции. Рикард окинул взглядом сидевших за столом. Линн возилась с мобильником. Эрик гнул пальцы и ерзал на стуле, как наркоман во время ломки. Мария тупо смотрела в окно. Он встал рядом с ней. Мир по ту сторону грязного стекла выглядел очень тоскливо. Мокрые от дождя улицы. Резкий белый свет автомобильных фар на Шелегатан. Темно-серые облака выхлопных газов, туманом парившие над землей между домами. И над всем этим черное небо. Как будто кто-то одел город в траурный наряд. Он вернулся к раковине и сполоснул чашку. Душевный покой еще не вернулся к нему. Преступники разгуливали на свободе. Ни вертолет, ни перекрытие дорог не помогли выйти на след. Черную «Вольво» обнаружили у залива Свиндерсвикен. Машина числилась в угоне с предыдущего вечера. Он глянул на Эрика. Его глаза были полузакрыты. Превратились в узкие щелочки. Случившееся явное далось ему очень нелегко. Они связались с Линн по пути в город. Рикард решил забрать ее. Еще до этого они договорились встретиться и перекусить вместе. Сейчас ситуация изменилась, но им все равно требовалось собраться. Поскольку один из друзей Линн пытался убить их коллегу. Хладнокровно стрелял в их друга. Отца троих детей. Сейчас пребывавшего на волосок от смерти. Поскольку ему не повезло столкнуться с Антоном. Патруль в штатском привез Эзги и Ивана, они были у нее дома. Сейчас оба сидели в камере несколькими этажами ниже. Их уже успели допросить. — Соседка Эзги подтвердила показания этой парочки. Пожилая дама, — сообщил Рикард. — Они оба сидели в квартире в момент убийства. Она позвонила к ним, чтобы они помогли ей выгулять собаку. Эзги обычно делала это в дождь или когда на улице было скользко. Эрик устало посмотрел на него. — Ей можно верить? — спросил он. — Да, у нее нет никаких причин лгать. За ней ничего не числится в наших регистрах, и она не состоит в родстве ни с Эзги, ни с Иваном. Кроме того, мы уже получили от «Теле-2» распечатки по их мобильникам. В тот момент, когда стреляли в Юнгберга, оба находились в районе вышки мобильной связи, расположенной рядом с квартирой Эзги. Она пыталась набрать номер Фредрика, но всякий раз напарывалась на автоответчик, — сказал Рикард и, сев за стол, посмотрел на остальных. — Оба, и Эзги, и Иван, выглядели по-настоящему шокированными, когда мы сообщили, в чем подозреваем Антона. По их словам было немыслимо, что он мог в кого-то стрелять, — продолжил он. И явно придерживался того же мнения. Что-то здесь не сходилось. Огнестрельное оружие не вписывалось в общую картинку. Эрик повернулся к Линн. На ее лице начал возвращаться естественный оттенок. Но она все еще до конца не пришла в себя от известия, что Антона нашли мертвым рядом с Юнгбергом. Она стала белой, как мел, когда услышала о случившемся. Он вопросительно посмотрел на нее. — Ты сказала то же самое. Но как много ты о нем знаешь? Ведь если Антон был агентом нацистов, не удивительно, что он мог стрелять, чтобы сбежать и продолжать выполнять свое задание, — сказал он и развел руки в стороны. — Мертвый полицейский, пожалуй, даже поднял бы его статус в АФА. Помог ему продвинуться на несколько ступенек в организации. Глаза Линн сердито блеснули. Она зло уставилась на Эрика. — АФА не использует огнестрельное оружие. Точка. АФА не верит в статус. Точка. Или иерархии. Точка, — отчеканила она. — Антон ни в кого не стрелял. Не он лазутчик. А Фредрик. Это подтвердили мои источники. Его псевдоним Росомаха. Под ним он известен своим настоящим работодателям. Нацистам. Она повернулась и умоляюще посмотрела на Марию, как бы прося помочь в том, чтобы оправдать Антона. Та пожала плечами.