Мария кивнула и обняла его одной рукой за талию. — Ты слышал что-нибудь о Юнгберге? — спросила она. — Я был там после обеда. Никаких изменений со вчера. Он все еще не пришел в себя, — ответил Рикард, и у него озноб пробежал по коже. Он взял Марию за руку. — Хорошего мало. Даже если они говорят, что его состояние стабильное. Пуля не вошла в мозг, а прошла вдоль по внутренней стороне черепа, прежде чем выйти наружу, — добавил он и словно наяву увидел раненого коллегу. Во рту трубка. Повсюду, как на мумии, бинты. От тела к приборам тянутся провода. Глаза полуоткрыты. Семейство Юнгберга тоже там. Дети смотрят в палату через окно. Она крепко сжала его руку и подвинула к себе лежавшие рядом виниловые пластинки. Посмотрела обложки. Он торопливо забрал их у нее, сложил вместе и кивнул в сторону сидевшего за кассой мужчины. — Микке заказал их для меня из подвальчика Уффе в Векше, — объяснил он. — Это из тех, что я собираю. «Он покраснел?» — подумала она. Ей все-таки удалось рассмотреть конверты. The Krixhjalters выглядели невинно. Но Tatuerade Snutkukar?[13] Где-то должны быть границы ребячеству! Как ей могло прийти в голову начать жить с человеком, занимающимся такой ерундой? Даже если пока они только попробовали. Рикард добавил тестовые экземпляры на белом виниле групп Eater и Subway Sect, а также запись совместного концерта групп Cellskrack и Usch 1980 года, прошедшего в одном из кабаков Старого города. Пластинку группы Tatuerade Snutkukar он положил в самый низ. Потом они медленно направились в сторону его квартиры в Старом городе. Никто не осмеливался прервать молчание, оба не знали, что сказать. Глава 28 Клара раздраженно сбивала ногами камни с тропинки и продолжала решительным шагом двигаться вперед, не замечая выстроившихся вдоль берега ив, живописно склонивших свои ветви к поверхности воды. Она не зря выбрала именно этот мартовский вечер и столь поздний час, не хотела, чтобы ее увидели. Конечно, дождя и снега не было, и день выдался холодным, но ясным, но она почему-то посчитала его не особенно подходящим для прогулок. Но, как скоро выяснилось, многие не разделяли ее мнение. Во всяком случае, собачники, бегуны, пары с колясками, юнцы на велосипедах и прочие люди, которые радостно кивали ей при встрече. Похоже, они считали вечер просто фантастическим. Ей даже стало казаться, что она привлекла бы к себе меньше внимания днем. Хотя парочка свидетелей, в принципе, не играла большой роли, ведь ее все равно уже разыскивали. И вдобавок она рассчитывала быть уже очень далеко, когда они узнают, что произошло с Линн. Пакет был завернут в полиэтиленовый мешок. Он весил чуть более килограмма. Она не стала класть его в рюкзак. Не хотела рисковать. А вдруг таймер включился бы. Или провод отвалился. Клара приближалась к месту, где, насколько она знала, летом обычно работал бар под открытым небом. Там собирались мерзкие бородатые хипстеры со всего Седермальма. Сейчас гравийная площадка была заполнена вытащенными из воды лодками, которые покачивались на своих опорах. Ветер гудел, забираясь в их пластмассовое чрево. С грязного брезента капала влага. И все равно теперь это пространство выглядело лучше, чем когда рекламные щиты и медийные проститутки из числа их политкорректной элиты находились там. Она посмотрела вверх и заметила под мостом на вершине небольшого холма жилище Линн. Идиллическую темно-красную избушку. Среди города. Откуда обычные люди брали средства на подобное? Сама она выросла в обшарпанной двушке со следами сырости на стенах недалеко от центра Вернамо. Но, так или иначе, Линн все равно недолго осталось жить в этом доме. Сейчас он стоял погруженный во тьму. Подруга Клары из «Скандинавского копья» побывала по соседству полчаса назад и провела рекогносцировку. Больше ей никакой помощи не требовалось. Теперь она работала одна. Не хотела потянуть за собой других, если попадется. Опять же опасалась, что они могли выдать ее. СЭПО очень серьезно взялась за них. Она осторожно повесила пакет на одну из досок забора, перелезла через него, взяла пакет и крадучись направилась к дому. Поблизости никого не было видно. Никакого движения. Лунный свет слабо освещал округу. Она постаралась успокоиться, восстановить дыхание. Спряталась в темноте у боковой стены. Потом на цыпочках пошла вперед. В строении напротив, расположенном с другой стороны участка, тоже не горел свет, и оно выглядело заброшенным. Клара нахмурилась. Здесь все оставалось неизменным с тех пор, как они начали наблюдать за усадьбой. Хотя район, пожалуй, могли в любой момент перестроить в лагерь для беженцев, например, из Афганистана, хоть это и было одно из лучших мест в городе. Она подумала, что ее нисколько не удивил бы такой поворот событий, и, выругавшись про себя, она сплюнула на землю, а затем вышла из тени и, подойдя к двери Линн, попробовала вскрыть замок фомкой. Она засунула ее в щель и с силой надавила. Дерево неохотно затрещало, и дверь открылась. Она уже хотела шагнуть внутрь, но остановилась в дверном проеме, все еще сжимая свой инструмент в руке. Дала время глазам привыкнуть к царившей внутри темноте. Напрягла слух. Дом оказался пустым. Надев бахилы и натянув резиновые перчатки, она привычными движениями обыскала ящики на кухне. Проверила мешок с мусором. Обшарила пространство под кроватью и щели между ее дном и матрасом. В конце концов ее улов составили использованные носовые платки, листочки с пометками, карандаш со следами зубов и старый пластырь. Она сложила все в пластиковые пакеты и решила, что этого должно хватить. Теперь Линн стоило бы большого труда объяснить своим друзьям из полиции, откуда эти предметы оказались у людей, с кем она, по ее утверждению, давно прервала всякие контакты. У активистов АФА, причастных к новым акциям, которые в скором времени могли устроить за них ее друзья из «Скандинавского копья». Или ее новый работодатель. Она машинально улыбнулась и сделала своим новым мобильником, который ей приказали купить, несколько фотографий кухни и гостиной. Босс хотел иметь доказательства того, что его не обманывают. Она сразу отправила их. Он ведь платил. Она понимала его. Клара подумала, что даже если полиция не сможет привязать Линн ни к какому преступлению, ее попытка очиститься от своего левого прошлого в любом случае закончится неудачей. А как же иначе, ведь Линн вряд ли говорила кому-то о том, что по-прежнему поддерживала контакт со своими старыми друзьями из АФА. А это в принципе почти не вызывало сомнения, учитывая то, что она делала в последнее время, после того как к ней домой приходили члены этой организации, напавшие на базу «Скандинавского копья» в Тюресё. Она сунула пластиковые пакеты с трофеями в карман куртки. Первая часть задания была выполнена. И она подумала, что ее работодатель будет доволен. Она сама испытывала те же чувства, поскольку речь шла о новом ударе по анархистам. Однако у нее осталось еще одно дело здесь. Клара бросила взгляд в окно. Снаружи в слабом лунном свете по-прежнему никаких движений. Она осмотрела гостиную, которая плавно переходила в кухню, отделенную лишь кухонным гарнитуром. Кровать стояла посередине комнаты у стены. Пожалуй, на глаз сантиметрах в семидесяти над полом. Она открыла принесенный с собой пластиковый мешок, достала из него обмотанный скотчем пакет, быстро подошла к кровати и стащила с нее покрывало. Таймер замигал, когда она запустила его. Это не было частью ее задания. Но она решила передать Линн привет. Напомнить, что не забыла, как та пыталась проломить ей голову скейтбордом. Не простила. Слабый красный свет дисплея осветил комнату. Отсчитывающие секунды цифры начали быстро меняться. 59 минут и 36 секунд. 35 секунд. 34 секунды. Она направилась к двери. В доме зажегся свет. Линн посмотрела в окно своего временного жилища. Потом на экран мобильника. Пришло сообщение. Телефон лежал на кухонном столе рядом с тарелкой с салатом, который она приготовила себе. Она налила в раковину еще дождевой воды из стоявшей перед домом под водосточной трубой бочки. Вымылась до пояса. Огляделась в полумраке. Темные контуры пустых домишек. По одной из крыш пробежала, затем скрывшись, белка. Она зачерпнула еще воды и смыла остатки мыла с себя. Закуталась в тонкое сари и вошла в дом. Быстро надев черные джинсы, футболку и кенгуруху, она подтащила электрообогреватель ближе, села за кухонный стол и начала есть салат. Грецкие орехи и косточки граната трещали на зубах. Она нажала на экран мобильника. И у нее все похолодело внутри. «Обнаружена активность. 21:31–21:32». Потом пришло еще одно сообщение. «Обнаружена активность. 21:32 и далее». «Черт», — подумала она. Кто-то находился в ее доме на Тантогатан. Кто-то, кого засек датчик, установленный над входом. Потом включилась следующая камера. Спрятанная внутри. Она все еще снимала. Линн быстро кликнула по имевшейся в сообщении ссылке. Экран сначала зарябил, потом она увидела свою комнату. По ней двигался, время от времени останавливаясь, человек. Темный силуэт наклонился под мойку. Похоже, некто рылся в мусоре. Широкие бедра. Светлые волосы торчали из-под черной бейсболки. Квадратный подбородок. Клара. Нацистка, избившая ее до бессознательного состояния на лестнице дома Антона. Линн резко поднялась из-за стола. Вытащила спрятанную под кроватью Рикарда сумку. Извлекла из нее крайне необходимую ей сейчас вещь, обулась и поспешила вниз по тропинке, ведущей к ее дому. Она прятала мобильник в руке, чтобы его свет не выдал ее. Через несколько минут добравшись туда, остановилась у красного забора на Тантогатан. Сделала глубокий вдох. Проверила камеру в последний раз. Клара по-прежнему находилась на кухне. Линн выключила запись и мобильник и перебралась через ограду. Словно кошка во время охоты, она бесшумно скользила по поросшим травой кочкам. Старалась не наступать по посыпанные гравием дорожки, вместо этого шла по мягким клумбам и в конце концов оказалась перед входной дверью своего дома. Ни звука не доносилось изнутри. Но Клара еще оставалась там. Линн порылась в карманах. От ненависти у нее резко подскочил пульс. Его удары эхом отдавались в затылке. Капельки пота выступили на спине. Она прижалась к стене. Попыталась взять под контроль свои эмоции. Крепко сжимала металлический предмет в руке. Ждала. Заскрипела дверь. Черный силуэт шагнул наружу. Клара осторожно закрыла дверь и огляделась. Линн шагнула к ней. Направила газовый баллончик ей в лицо. Нажала. Попала в цель. Клара взмахнула фомкой. Линн увернулась от вспоровшего воздух инструмента. Потом быстро устремилась снова вперед, опять использовала газ, а затем сбила Клару с ног, когда та застонала, закрыв лицо руками. Нацистка повалилась на бок, ударившись локтями о гравий. Она выла. Свернулась калачиком. Глаза слезились. Сама виновата. Линн сознательно обошлась с ней слишком жестоко. Она не собиралась вступать в честный бой, в результате которого Клара снова могла сбежать. И, наклонившись над Кларой, загнула ей руки за спину и связала их толстым скотчем. Клара брыкалась. Линн схватила ее за лодыжки, связав и их тоже, а потом перевернула нацистку. Посмотрела ей в лицо. Взгляд Клары пылал ненавистью, трудноразличимой в потоках слез, бежавших из ее красных глаз. Но примерно на такой результат Линн и рассчитывала, она не желала больше рисковать. Она использовала баллончик с CN, или слезоточивым газом, ОС, вытяжкой жгучего перца, и небольшим количеством ультрафиолетовой жидкости. Последняя могла сыграть свою роль, если бы Клара сбежала, и позднее ее пришлось бы идентифицировать. Это была неприятная смесь. Но эффективная. Открыв вентиль, Линн подала воду в поливочный шлаг. Сделала слабую струю. — Не закрывай глаза, — сказала она и направила ее на лицо Клары. Та моргала и кашляла. Но так Линн хотела смягчить ее боль. Клара вертелась на земле, но она неотступно следовала за ней со шлангом. Возможно, это напоминало пытку водой, но здесь Линн уже ничего не могла поделать. — Еще минуту, — сказала она и довела свое дело до конца, хотя прекрасно понимала, что это нисколько не улучшит отношения между ними. Она выключила воду, вытерла руки о колени и, достав свой мобильник, сфотографировала опухшее лицо Клары вблизи. Потом она набрала номер Рикарда. Тем временем в доме под матрасом кровати Линн продолжали мигать красные цифры. 44 минуты и 33 секунды. 32 секунды. 31 секунда. Судя по всему, у Клары было серьезное воспаление глаз. Они все еще слезились, а кожа лица покраснела. Рикард догадался, что против нее использовали слезоточивый газ. Он покосился на Линн, которая чем-то занималась в доме. «Если не хочешь услышать ответ, не задавай вопрос», — подумал он. Такие средства самообороны считались незаконными. При желании Клара могла написать заявление на нее. По его мнению, то, что Линн задержала нацистку, на шаг приблизило их к Росомахе. И в данном случае он был согласен с Эриком, хотя, пожалуй, никогда не сказал бы это вслух. Цель оправдывала средство. Тот, крепко удерживая, выводил Клару через калитку на улицу, Рикард посмотрел в его сторону. Росомаха был для них сейчас приоритетом. Гравий с шумом разлетелся в разные стороны из-под колес машины, когда Эрик резко сорвался с места и поехал в сторону участка. Рикард машинально улыбнулся, провожая задние огни автомобиля взглядом, пока он не поднялся на темный холм Тантобакен и не исчез за ним. Эрик даже не сопротивлялся, хотя ему пришлось так быстро приехать, что он даже не успел переодеться. Все классические атрибуты ярого поклонника хип-хопа так и остались на нем. Мешковатый комбинезон фирмы Фубу, золотая цепь, видневшаяся в вырезе на шее, белые кроссовки Супра. Он даже приехал на своем старом «Олдсмобиле», хоть Рикард и надеялся, что тот наконец избавился от него. Клара выглядела явно обеспокоенной. Черный полицейский со спрятанной в капюшоне головой, маниакальный взгляд и странная машина: явно не такого она ожидала. Оставалось надеяться, что это подействует на нее нужным образом перед допросом. Линн подняла все папки, лежавшие на книжной полке, вытащила по очереди все книги и заглянула под диван. Похоже, ничего не пропало. Если бы Эрик не нашел пластиковые пакеты со всяким хламом в кармане куртки Клары, обыскивая ее, они, пожалуй, никогда не поняли бы, зачем она приходила сюда. Линн продолжила свои поиски и проверила на потолке, не появились ли там новые камеры помимо той, которую она сама установила. Но Клара, похоже, навестила ее жилище с единственной целью собрать всевозможные предметы, которые потом, скорей всего, планировала оставить на месте какого-нибудь преступления, чтобы обвинить в нем Линн. Она сняла плафон со стоявшего рядом с диваном светильника, а также проверила люстру, висевшую над обеденным столом. Никаких микрофонов. Она села на кровать с мобильником в руке, нажала на экран и переслала Клаасу недавно сделанную фотографию Клары с красным от слез лицом. Пожалуй, он мог еще посодействовать ей с помощью своих контактов. Затем она кликнула по программе PGP и, зашифровав, отправила еще пару сообщений. Одно Nightbird в RiseUp, а второе Касперу в отделение АФА в Нерребро. Оба очень помогли ей в последний раз, когда в ноябре они расследовали убийства перед SEB-банком. Ей стало немного неловко. Она очень часто использовала их, ничего не давая взамен. Мобильник, казалось, внезапно потяжелел в ее руке. Она повертела его между пальцами. В то же время речь шла о благом деле. О борьбе с фашизмом. И это соответствовало их общим интересам. Усталость навалилась на нее, когда напряжение, остававшееся после задержания Клары, начало спадать. Она отклонилась назад, приподняла подушку за своей спиной. Заворочалась на месте. Ощупала рукой матрас. Соскользнула на пол рядом с кроватью, сунула руку в нее и вытащила пакет. Какое-то время она не могла пошевелиться. Красный цвет цифр бил прямо в глаза. Колол их словно иголками. Она судорожно сжимала свою находку. С проводами, подобно змеям, тянувшимися от таймера. Рикард сначала не понял, что это было, когда услышал странный звук. Потом он догадался, что его издало живое существо. Он напоминал надрывный вой. И все равно ему и в голову не пришло, что это могло иметь какое-то отношение к Линн, пока он не заглянул внутрь через окно. Он с трудом узнал ее. Она была белая как мел. Лицо блестело от пота. Взгляд пустой. Прикованный к чему-то скрытому из его поля зрения. Он поспешил в дом. Она держала пакет в руке. Осторожно, словно младенца. — Это бомба, — промямлила она таким тихим голосом, что он едва разобрал слова. — Бомба. Она оставила бомбу. Он забрал пакет. На таймере мерцали красные цифры. 25 минут и 34 секунды. — Наружу, — скомандовал он и толкнул ее резко. — Наружу быстро. Здесь могут быть еще заряды. Мгновенно нахлынули старые воспоминания. Бомба в Смодаларе. Полицейский с оторванными ногами. Линн, спотыкаясь, выбралась из дома и побежала по участку. Он показал в сторону главного здания усадьбы Мулитора, находившегося в противоположной стороне.