— Спрячься за ним. Жди там. Сам же решительным шагом вышел на улицу через калитку, поднялся по склону холма между домами, крепко держа пакет, и повернул к находившейся еще выше смотровой площадке. Манипулируя мобильником одной рукой, он набрал номер центра экстренной помощи, стараясь не задеть провода, концы которых прятались в перемотанном скотчем пакете. Таймер продолжал мигать. 23 минуты и 20 секунд. Рикард смотрел на пустырь, раскинувшийся перед ним. На нем была разворотная площадка с кучей мелкого гравия, обрамленная бетонными блоками. Им посыпали тротуары Стокгольма в зимнее время. Он оставил бомбу там в ожидании, пока приедут саперы. Только бы они успели добраться вовремя. Все происходившее казалось дурным сном. Жужжание робота, который на своих гусеницах подкатил к пакету. Он напоминал стальное насекомое с длинной тонкой шеей. Полицейские в защитных шлемах и толстых бронежилетах обезвредили бомбу. Муляж. Без взрывчатого вещества. Он должен был лишь напугать ее. Рикард обнимал Линн. Она вся дрожала. Он гладил ее по волосам. Уголком глаза видел, как командир саперов кивнул ему и направился к своей машине. Они проверили помещение. — Все закончилось. Это была ненастоящая бомба, — сказал он и отвел Линн к ее дому. — Приготовь чай, я сейчас приду. Она еле заметно кивнула и увидела, как он поспешил за руководителем группы разминирования. Ей пришлось держать чайник обеими руками, когда она наполняла его водой, чтобы он не трясся. Она на автомате положила пакетики зеленого чая в чашки, а потом смотрела, как облачка пара поднимались к потолку. Кисловатый запах распространился по комнате. Она таращилась на блестящую поверхность кухонного шкафчика. Клара хотела напугать ее. Причем так сильно, чтобы она перестала охотиться за ними. Но защищали ли она «Скандинавское копье»? Или Росомаху? Линн почувствовала, как слабость, еще мгновения назад одолевавшая ее, начала проходить. Адреналин распространился по телу. Она ощущала, как кровь пульсировала в кончиках пальцев, когда она вышла во двор с чашками в руках. Виски нагрелись. Рикард подошел к ней и забрал свой чай. Он подул на него и серьезно посмотрел на нее. — Клара оставила муляж бомбы в качестве угрозы, — сказал он. — Она не собиралась нанести тебе физического вреда. Линн кивнула. Пожалуй, так все и было в этот раз. — Она появилась здесь по чьему-то заданию, — продолжил Рикард. — Организации подобного рода ничего не делают без указания тех, кто стоит над ними. Суставы пальцев побелели, когда Линн сильно сжала свою чашку. Она подумала, что в следующий раз ей надо подготовиться лучше. В следующий раз надо действовать первой. Рикард внимательно посмотрел на нее. — Почему ты? Она покачала головой. Пожала плечами. Он ждал. О чем она не хотела рассказывать? Может, знала больше, чем говорила? Линн осторожно пригубила чай. — Когда вы впервые завели речь о причастности АФА, я не хотела отдавать вам никого из движения, — сказала она, крутя чашку в руках. — Я думала, что СЭПО просто пыталась обманным путем раздобыть информацию, которую они смогли бы использовать против сети АФА. Она посмотрела ему в глаза. — Но теперь я поняла, что это не так, — продолжила она. — После смерти Антона и Ильвы. После всего случившегося. Я попросила моих знакомых посмотреть, не смогут ли они найти что-нибудь о Кларе и Росомахе. Как только они дадут знать о себе, ты это узнаешь. Рикард верил ей. И все равно он не мог избавиться от ощущения, что она вела собственную игру. Не собиралась рассказывать все, если докопается до чего-то важного. Поскольку она явно намеревалась действовать на свой страх и риск. Или вместе со своими собственными друзьями. Мобильник завибрировал у него в кармане. Он ответил. Услышал голос Эрика. — Я закончил первый допрос. Клара рассказала кое-что. Я не знаю, действительно ли мой внешний вид так напугал ее и вывел из равновесия, но хочется верить в это, — сообщил он и, рассмеявшись, добавил: — Стиль хип-хоп, пожалуй, не так плох, как некоторые думают. В любом случае, она призналась, что действовала по заданию другого человека. И подтвердила свою принадлежность к «Скандинавскому копью». Но только когда поняла, что нам уже известно это из материалов СЭПО. Если верить ее утверждениям, она приходила к Линн запугать ее. Заставить прекратить ее заниматься ими и организациями, с которыми они сотрудничают. — В этом она, по крайней мере, не солгала, — констатировал Рикард. — Клара оставила в доме муляж бомбы с таймером. И его хватило, чтобы напугать до смерти и меня, и Линн. — Черт. Как она себя чувствует? Рикард покосился на стоявшую с чашкой в руках молодую женщину. Она дерзко посмотрела на него в ответ. — С ней все хорошо. Я задержусь здесь немного и потом приеду в офис, — сказал он и заметил, как она начала переминаться с ноги на ногу, пытаясь согреться. «Только бы ей не стало слишком хорошо, и она не натворила бы ничего опрометчивого», — подумал он и услышал, как Эрик барабанит пальцами по клавиатуре на другом конце линии. — Тебе удалось выяснить, кто стоит за ней? — спросил Рикард. — Там уже начались проблемы, — ответил Эрик. — Чем больше Клара успокаивалась, тем молчаливей становилась. Она явно боится того, кто послал ее. Росомаху. Вряд ли это может быть кто-то другой. — У Марии есть результаты? — поинтересовался Рикард. — Я только мельком успел переговорить с ней. Она с кем-то из экспертов по-прежнему занимается мобильниками. Но у Клары, похоже, абсолютно новый телефон. Его память пуста. Им фактически ни разу не пользовались. За исключением одного случая. С него отправили эсэмэс с фотографиями, сделанными дома у Линн, и, судя по времени, это произошло, когда Клара еще оставалась там. За несколько минут до того, как появилась Линн и разобралась с ней, — сообщил Эрик и снова рассмеялся. — Я затребовал у мобильного оператора местоположение номера, с которым она связывалась. Если он заработает. Он был выключен, когда я попытался позвонить на него. И он тоже «левый». — Хорошо, не отставай от них. Пусть пробуют с равными промежутками. Это лучшая возможность найти Росомаху из всех, какие только у нас есть сейчас. Глава 29 Среда Черт. Она не знала, что ей делать. Мобильник жег руку. Она таращилась на приложенную к сообщению фотографию, сразу открывшуюся, ей даже не пришлось ничего делать. Казалось, мозг замкнуло от шока. Она повернула экран и увеличила снимок. Сомнения отпали. Конечно, фотографию сделали сбоку. И у запечатленного на ней мужчины были закрыты глаза. Но ей все равно не составило труда узнать его. Родного брата. Сфотографированного, пока он спал. И этот снимок сейчас прислали на мобильник Эрика. Звуки душа по-прежнему доносились из ванной. Но Эрик скоро должен был выйти оттуда. А пока Исабелле требовалось принять решение. Голова гудела. Паника мешала думать, у нее перехватило дыхание. Она не могла понять, какие есть альтернативы. Нужно было оценить последствия. Как ее брат хотел бы, чтобы она поступила в этой ситуации? Его прикрытие, похоже, раскрыли. Внутреннее расследование, которое он проводил в отношении коррумпированных полицейских, пожалуй, теперь станет трудно продолжать, когда его запятнавшие себя коллеги узнают, что он вышел на их след. Когда они узнают его имя и как он выглядит. Даже если его расследование не касалось лично Эрика, у того ведь, возможно, были друзья среди полицейских, которых он захотел бы защитить и которым переслал бы эту фотографию. Каким бы милым он ни казался, насколько она знала, преданность коллегам для стражей порядка всегда стояла превыше всего. И она боялась, что, если преступники, действующие среди них, будут предупреждены, может произойти что-то непоправимое. Ей нужно было посоветоваться с братом — сотрудником службы внутренних расследований Ругером Естанше. Или Фредриком Карлссоном, как он обычно называл себя. Или Росомахой. Но на это не было времени. У нее мурашки пробежали по коже. Она услышала, как Эрик выключил душ. Потом щелкнула задвижка ванной комнаты. В отчаянии она нажала на светившуюся на экране фотографию. Удалила сообщение. Смотрела, как дверная ручка опустилась. Быстро стерев рукавом халата свои отпечатки пальцев с экрана, она толкнула мобильник через стол и схватила с него ломтик хлеба. Эрик был абсолютно голый. Он радостно смотрел на нее. Она натянуто улыбнулась в ответ. Чувствовала, как по шее вниз сбегали ручейки пота. «Женщины — странный народ», — подумал Эрик. Сначала все было просто замечательно. Солнечные лучи, просачиваясь сквозь жалюзи, украсили причудливыми узорами стену рядом с кроватью. Своим теплом согревали их обнаженные тела. График работы полицейского с необходимостью порой трудиться допоздна, которую он поначалу проклинал, и возможность долго спать по утрам, как сейчас выяснилось, прекрасно подходил для их совместных долгих завтраков, наполненных пустой болтовней и забавными причудами. Где никто не выдвигал никому никаких требований. Они легко расставались друг с другом, с нетерпением ожидая новой встречи. Но когда он вышел из душа, Исабеллу словно подменили. Ее мысли, казалось, находились где-то совсем в другом месте. Она отвергла его шутливые приставания. Убирая со стола, двигалась механически, словно робот, просто выполнявший заложенную в него программу, а потом сразу исчезла, выйдя купить какое-нибудь питье. Почти не смотрела на него. Якобы ее мучила жажда. Он ничего не понял. Выйдя на улицу, Исабелла зажмурилась от яркого солнечного света. Несколько пенсионеров улыбнулись ей, проходя мимо. Возможно, они направлялись к Солстуганскому кафе. Она стояла неподвижно какое-то время, не зная, что ей делать. Пульс еще не успокоился. Она чувствовала себя как выжатый лимон. Последние переживания явно стоили ей слишком многих сил. Надев солнечные очки Дольче Габбана, она вошла в торговый центр сети Кооп. Она остановилась на улице и пила прямо из бутылки — прохладный напиток из алоэ ласкал горло. Ночь, вечер, утро — все было замечательно. Сейчас же она чувствовала себя ужасно. Не так все должно было получиться. Ей следовало держать дистанцию. Не давать волю чувствам, запереть их на замок в каком-нибудь потаенном уголке мозга. Чтобы иметь возможность извлечь в случае крайней необходимости. И уж точно не идти у них на поводу, поскольку это неизбежно закончилось бы ситуацией, в которой она сейчас и оказалась. В состоянии, напоминавшем любовь. Чувство вины, постоянно преследовавшее ее в последнее время, вновь нахлынуло. Она решила, что с нее хватит. Она и так сделала больше, чем от нее могли требовать. А если брат считал иначе, она уже ничем не могла ему помочь. Он должен был выбрать между своим заданием и их отношениями, семейными узами. Они ведь должны были значить для него больше, чем работа. Во всяком случае, она надеялась на это. В ее понятии иначе и не могло быть. Из-за любви к брату она несколько недель назад и согласилась помочь ему. Должна была последить за Эриком Свенссоном. Но сейчас Исабелла собиралась положить этому конец. Помедлив немного, она вошла в подъезд. Двери лифта показались на удивление тяжелыми, словно сделанными из свинца. Она подумала, что не окажет больше ни одной услуги брату. Эту стадию она уже миновала, не успев заметить этого. Сейчас все было по-настоящему. И она собиралась прекратить все, пока Эрик ни о чем не догадался. Иначе между ними все могло безнадежно закончиться. От мысли о том, чтобы порвать с Эриком, а потом исчезнуть, она уже давно отказалась. Для этого у нее не было сил. Да и желания тоже. Она таращилась на кнопки лифта, не решаясь нажать на нужный этаж.