В парке Вита Берген было сыро и прохладно. Пожалуй, она была единственным посетителем в нем сейчас, если не считать китайской хохлатой собаки, которая прогуливалась со своей хозяйкой ниже на склоне холма. Линн миновала темно-красный дом, где когда-то творили свои дела Хассе Альфредсон и Таге Даниэльсон. Она улыбнулась. Друзья-анархисты. Смерть этой парочки стала большой потерей для всех. Их гуманизм и юмор пригодились бы сейчас больше, чем когда-либо. Ее зашифрованное сообщение ушло в отделение АФА в Нерребро. Проблема состояла в том, что она не знала, о чем ей, собственно, следовало спросить. Она остановилась и, смотря на расположенный в низине пустой амфитеатр, попыталась привести мысли в порядок. Росомаха хотел отомстить ей. Он жаждал, чтобы освободили его сестру. И, пожалуй, похитил Кайю с целью обменять ее на Исабеллу. Почему он считал, что такое могло сработать в Швеции? Линн никогда не слышала ни о чем подобном. А вдруг он пытался выманить ее из убежища? Она держала мобильник в руке. В ее понятии он скоро должен был дать знать о себе. К тому времени ей требовалось приготовиться надлежащим образом. Она попросила Каспера раскинуть сети как можно шире. Чтобы посмотреть, каким будет улов. Глава 38 Амид старался дышать спокойно и глубоко, пусть его чуть ли не трясло от раздражения. Они уже ждали слишком долго. Старались не замечать проблему, ставшую почти хронической. Неужели не понимали, что Линн не исчезнет сама по себе? Она пропадала время от времени, но всегда довольно быстро возвращалась. Казалась неутомимой. Так и не обзавелась семьей и явно не собиралась уходить на покой. Его шеф Карстен Бофельт плелся рядом. Еле волочил ноги. Пыхтел как паровоз. Врач посоветовал ему больше двигаться. Именно поэтому сейчас, в воскресенье утром, они прогуливались вдоль озера Сортедам. С другой стороны от шефа шел Ханнекен, начальник службы безопасности концерна. Амид теребил свои темные локоны, косясь на покрытую прыщами шею южноафриканца и его очень коротко подстриженные ежиком белокурые волосы. «Скорей всего, еще подкоротил их машинкой с утра», — подумал он. Бофельт поднял руку, давая понять, что ему необходимо передохнуть, и остановился, тяжело дыша. Амид всегда уважал своего шефа. Однако в последнее время его начали одолевать сомнения. Не относительно принимаемых решений. А из-за тех, которые постоянно оставлялись на потом. Он раздраженно пнул гравий, когда они продолжили движение. Пассивность шефа казалась ему странной. Пусть Бофельт не хотел привлекать особое внимание к их деятельности, поскольку правоохранительные органы как Дании, так и Швеции непрерывно докучали им последние полгода. И пусть было это все впустую, все равно не сулило ничего хорошего. Опять же, журналисты пошли по стопам полиции и обратили взор в их сторону. Ханнекену и его парням пока удавалось удерживать эту братию на расстоянии. Но они в любой момент могли появиться на горизонте снова. Пожалуй, науськиваемые Линн. Если бы ей вдруг удалось раскопать какой-нибудь новый материал в результате своей очередной хакерской атаки. Ее последний удар, по «Скрытой правде», бросил тень на него самого. Он чувствовал себя отвратительно, когда ему пришлось доложить о том случае шефу. Несмотря на то что предусмотреть ее «нападения» было невозможно, он в любом случае выглядел крайне плохо осведомленным и некомпетентным. — Скоро весна, — заметил Бофельт замогильным тоном, плохо соответствовавшим сути сказанного. Амид проследил за его взглядом и понял, что причиной столь глубокомысленного вывода стали зеленые листочки, уже показавшиеся на деревьях. Шеф повернулся и серьезно посмотрел на него. — Было бы прекрасно, если бы все проблемы закончились тогда, — сказал Бофельт и добавил, понизив голос: — Мы поступим, как предложил Ханнекен. Отправим в Швецию несколько наших людей, чтобы с гарантией все прошло нормально. Надо положить конец историям с Линн и Росомахой. С нас уже хватит. «Наконец», — подумал Амид. Просто сидеть и ждать очередной атаки уже стало невыносимо. Росомаха считался одним из их лучших людей в Швеции. Тем, на кого они всегда могли положиться, даже когда идеологические авантюры в стране закончились неудачей. Даже после ареста Йоргена Кранца и Коскинена Росомаха сохранил верность Ульв А/С. И продолжал работать с ними. До сих пор. Но теперь что-то произошло. Амид посмотрел на полузасохшие деревья, видневшиеся с другой стороны канала. Серые, голые, со сломанными ветками. Грибок убивал их. Все имело свое время. Росомаха переступил черту. Они не могли использовать его больше. Амид повернулся к своим спутникам. — Я согласен, — сказал он. — От Росомахи не знаешь чего ожидать в последнее время. Он взрывоопасен. Один наезд на Йоргена Кранца чего стоит. Даже если Йорген больше не важен для нас, он по-прежнему на нашей стороне. Какую-то поддержку мы все равно должны продемонстрировать ему. Он сбавил шаг, увидев уток, которые безбоязненно прошли прямо перед ними, и добавил: — Нельзя больше рисковать с Росомахой. А вдруг он восстанет против нас? Нам надо будет прекратить сотрудничество с ним сразу же, как только мы доберемся до Линн. Ханнекен кивнул. — Я возьму с собой Вукацерку. Она примерно одного роста с сестрой Линн, — сказал он. Бофельт кивнул с угрюмой миной. Амид сдержал улыбку и скосился на него. Шефу явно не нравилась возникшая ситуация. Но Амида не могло не радовать, что все наконец встанет на свои места. Отказываясь сидеть тихо, Росомаха сам заставил Бофельта реагировать. Амид помедлил немного, но все-таки решил высказать свое мнение, поскольку оба, от кого зависело окончательное решение, присутствовали. — Я тоже поеду в Стокгольм, — сказал он. — В качестве резерва. Пригожусь, когда Линн появится. Мы не должны упустить ее на этот раз. Бофельт покачал головой. — Ты нужен мне в Копенгагене. Ханнекен справится сам, — буркнул он. — По-моему, лучше всего, если я тоже поеду, — возразил Амид. — Ханнекен сфокусируется на Росомахе. А я позабочусь о Линн. Два дня. Больше нам не понадобится. Тем самым мы избавим себя от будущих проблем. Он постарался всем своим видом показать, что уверен в собственной правоте, хотя его одолевали сомнения. Ведь сейчас он впервые за все время их совместной работы попытался оспорить слова шефа. В то же время они значительно сблизились за последние полгода. Ни о каком равенстве, конечно, и речи не шло. Но он заметно поднялся в табели о рангах. Стал самым близким для Бофельта человеком. Его шеф и Ханнекен уехали на такси. Он договорился встретиться с Ханнекеном и Вукацеркой в аэропорту Каструп через два часа, когда они соберут все необходимое. А пока продолжил медленно прогуливаться, но уже совсем в другом настроении. У него словно камень упал с плеч. Развязка явно приближалась. Линн, пожалуй, никогда не представляла большую угрозу для них, но ей раз за разом удавалось выставить его в дурном свете. Из-за нее он уже неоднократно выглядел неспособным выполнять свои задачи и опасался в результате потерять положение самого близкого человека Бофельта. Теперь же Бофельт доверил ему разобраться с этой проблемой. Найти окончательное решение. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь туман, отражались в канале. Смотря на искрившиеся узоры, которые появлялись на воде, он подумал, что последние события удивили шефа и Ханнекена не меньше, чем его самого. Сначала Росомаха шантажом вымогал у Йоргена Кранца деньги. А потом внезапно, без санкции с их стороны, похитил сестру Линн. О чем они узнали от него только задним числом. Последний поступок, в худшем случае, мог заставить полицию и Линн начать новое расследование в отношении Ульв А/С, если бы им удалось поймать Росомаху, и найти что-нибудь, связывавшее его с ними. Доказательств их сотрудничества вроде бы не должно было существовать. Но, учитывая, как Росомаха действовал в последнее время, он мог преподнести сюрприз. Например, собрать компромат на них, чтобы прикрыть себе спину. Или использовать его для покупки освобождения своей арестованной сестры. Но этим предстояло заняться Ханнекену, когда он встретится с Росомахой. Сам же Амид собирался сфокусироваться на блондинке. Принцессе Тувстарр. «No sending kids back»[16]. Они, похоже, были афганцами. Десяток парней. Или мужчин с такими табличками. Как они могли стоять там и требовать чего-то, когда сами являлись гостями в этой стране? Амид недовольно огляделся вокруг, когда вышел из поезда, доставившего его из аэропорта Арланда на Центральный вокзал Стокгольма, и направился в сторону площади Сергеля. Пусть уже было четыре часа, на улице по-прежнему оставалось достаточно светло. Он многозначительно закивал Ханнекену и Вукацерке, которые шагали рядом. Моросил дождь. Холодный ветер дул со стороны находившегося поблизости Риддарфьердена. Серый туман скрывал крыши домов и усиливал гнетущую атмосферу. Побывав здесь в ноябре, чтобы решить проблему с парнями из SEB-банка, он надеялся, что ему не придется возвращаться. Тогда он возненавидел местную погоду, шведскую политику умиротворения и всех людей, встречавшихся на пути. Короче говоря, весь Стокгольм показался ему отвратительным. Сейчас же он оказался здесь снова. Во второй раз за короткое время. Но пообещал себе, что это больше не повторится. Никогда. Они разделились, как и договаривались. Сейчас, когда уже начало темнеть, Амид медленно спустился с холма перед Тантогатан. Он весь дрожал, пусть на этот раз хорошо подготовился. Никакого больше тонкого пальто и элегантных полуботинок, как бы хорошо они ему не шли. Вместо этого на нем был толстый пуховик с капюшоном, накинутым сверху на бейсболку. Он также надел теплое нижнее белье под брюки, а на ноги — походные ботинки, в которых напоминал сторонника активного отдыха. Далее его путь лежал среди кустов у опоры моста Орстабрун. Именно этой дорогой он шел в ноябре, чтобы не попасть на глаза шведской полиции. И Линн. Она была единственной причиной его возвращения. Он переминался с ноги на ногу. Ну и убежище ему досталось. Крысы с шумом пробегали среди сухих листьев и исчезали в своих норах. Он пнул мешок для мусора с одеждой и одеялом, которые кто-то здесь спрятал. Как могли цыгане спать в таких местах? Неужели они настолько не уважали себя? Он посмотрел в сторону находившегося вдалеке деревянного дома. Свет виднелся только во дворе. Сам же дом утопал в темноте и выглядел заброшенным. Амид тихо выругался про себя. Пожалуй, его ожидание могло затянуться. Но красный домишко с темными окнами был по крайней мере красивым. Подлинный символ скандинавского культурного наследия. Типичное творение трудолюбивых рабочих и крестьян, создавших современную Скандинавию. Ту самую, частью которой он давно стал. Впитав все то, что было здесь новым для него. Сделав это своим. Изменив самосознание должным образом, каких бы усилий над собой это порой ни стоило. В отличие от новых иммигрантов, сейчас прибывавших волнами, которые только и занимались тем, что стояли с протянутой рукой и отказывались меняться, оставаясь в своих мусульманских гетто. Он сплюнул перед собой и ухмыльнулся, вспомнив о так называемых многокультурных районах, куда даже машины «Скорой помощи» и пожарные не осмеливались приезжать. Которые рьяно защищали многие политики как в Дании, так и в Швеции. Но им уже недолго оставалось править бал. Пришло время Ульв А/С. Многолетняя работа начала приносить свои плоды. Появились новостные сайты с альтернативной точкой зрения. Целые штабы их приверженцев, которые создавали соответствующее мнение в сети. Организовывали нападения на предателей народа. Проводили акции, которым удалось повлиять на политическую повестку дня и заставить политиков признать правильным то, что они ранее считали правым экстремизмом. Благодаря чему число их сторонников среди шведов значительно возросло. Конечно, еще не до того уровня, как в их собственной стране. Но все к тому и шло. Правда, они имели еще немало противников. Однако, насколько он понял из отчета Росомахи, по крайней мере одно из стокгольмских отделений АФА ему удалось уничтожить. Это было хоть что-то. Во всяком случае, за ним самим пока не числилось ничего подобного. Он не сводил глаз с черных окон видневшегося за деревянным забором красного дома. Линн там явно не было. Амид смотрел на клочок бумаги с телефонным номером. Прошло уже два часа с тех пор, как он находился здесь. Он представился полицейским. Пусть разоблачить его не составило бы труда. Но ему нечего было терять. Дама из дома, стоявшего напротив красного жилища Линн, ничего не заподозрила, пусть он говорил на английском. Он притворился сильно обеспокоенным и подчеркнул, что ему требовалось срочно найти жившую здесь девушку. Они якобы подозревали, что у нее имела место утечка газа. Поэтому он и хотел связаться с Линн, ведь мог произойти взрыв. Он также убедил женщину, что ей ни при каких обстоятельствах не следовало входить внутрь и пытаться решить проблему самостоятельно. Соседка, которая и сдавала Линн этот дом, просто побелела от страха. Она дрожащими руками довольно долго рылась в своих ящиках, но в конечном итоге нашла только этот номер. Он вертел листок в руке, пока шел к станции метро «Хорнстулл». Их люди из датской полиции вряд ли смогли бы определить местоположение мобильника в Швеции. Кроме того, Амид хотел добраться до Линн как можно быстрее. Пока она не успела устроить им новых проблем. Росомаха ведь наверняка уже сообщил ей, что ее сестра у него. И, пожалуй, попытался начать переговоры об обмене. Амид исходил из того, что Линн, скорее всего, сейчас сильно нервничает. Находится в стрессовом состоянии. Он надеялся, что она забудет об осторожности, если хозяйка усадьбы свяжется с ней и расскажет об утечке газа. Поспешит домой с целью выяснить, что случилось. И проверить, не идет ли речь о новой акции нацистов, которая к тому же могла дорого обойтись ее соседке. Но этого не произошло.