— А зачем тебе новый фургон? — удивилась Мэнола. — Он у тебя и так наполовину забит оружием и боеприпасами! — Так в том-то и дело… — снова уставившись в бинокль, печально согласился Иоганн. План атаки доверили составлять старику Джону — как самому опытному. А помогал ему Марко и Дан с Иоганном. В результате, план был прост прямо-таки до безобразия. Чтобы не вступать в долгую перестрелку, требовалось всего-навсего взорвать фургон Беккера!.. Для этого надо было пушкой закинуть внутрь фургона бомбу. И ничего сложного — благо, с холма окно было отлично видно… Главное — поймать момент, когда Беккер в фургоне будет один. Его семью никто и пальцем трогать не собирался. Ну а после начала наблюдения стало ясно, что задача и вовсе упрощается. Потому что фургон Йохана был разделен на две части: жилую и рабочую. И семья Беккера уже пошла спать в жилую зону, а сам Беккер заперся с тремя касадорами внутри рабочей. — Деньги делят! — хмыкнул старик Джон. — От всех заперлись… Разве же можно так, а?.. Конечно, в любом номаде царит товарно-денежный коммунизм, где есть общая кубышка и личные сбережения — но вот делёж добычи всегда происходит открыто. Это одно из основных правил. Ведь если делить деньги за закрытыми дверями, возникает искушение что-нибудь полезное присвоить. Поэтому глава номада и доверенные касадоры всегда садятся в центре лагеря и расписывают доли каждого — честно и открыто. — Кажется, Беккер решил изменить традиции… — пробормотал Бенедикт. — Бен! Это не твоё дело, как живут в другом номаде! — возмутилась тётя Луиза. — А вот и нет, мам! Дела этого номада — это уже моё дело! — не согласился с ней сын. — В самом деле… — ухмыльнулся Марко. — Важно знать, как и чем живут те, кого ты собрался перестрелять… В детали грязной истории с Беккером его давным-давно посвятили. И пусть Марко не рвался мстить за неких Айвери и Старика, но позволять дельтианцам крутить целым номадом тоже не хотел. А потому с изрядным воодушевлением присоединился к плану касадоров. — Всё, заперлись! — сказал Иоганн. — Начинаем? — Подожди, не спеши… — сказал Дан и сам уставился в бинокль. Ему очень не нравилось, что лагерь всё ещё не спит… Среди фургонов разгуливало слишком уж много касадоров для столь позднего часа. В основном, конечно, не спали мужчины. Они кучковались у костров, у входов в фургоны, о чём-то говорили… Были и те, кто стягивался к фургону Йохана. И Дана вся эта ситуация, откровенно говоря, напрягала. Ведь у них уже есть план, которому надо следовать — иначе зачем было его составлять? — Ну так что, начинаем?! — нетерпеливо спросил Мигель. — Держите наготове специи… — приказал Дан. — Джон, а ну-ка глянь, что у них там творится! — А ну-ка, а ну-ка!.. — Джон вытащил свой старый резной бинокль, который, по слухам, стырил в опере Порта Марчелика, и принялся смотреть. Дан тоже с интересом смотрел вниз. А вскоре к ним присоединилсь все, у кого были нужные устройства. Разве что Пелла и Алекс изнывали от нетерпения и любопытства. Ну и ещё тётя Луиза спокойно ждала — терпения у неё было хоть отбавляй. — Придётся планы-то менять… — заметил, наконец, старик Джон. — Давайте-ка просто понаблюдаем за происходящим. Но всем надо быть готовыми! Луиза!.. — Что тебе? — миролюбиво спросила тётя Луиза. — Пушку-то заряди… — улыбнувшись во всё морщинистое лицо, попросил Джон. И сразу стал похож на печёное яблоко. Очень довольное печёное яблоко… Номад Йохана Беккера, у Каменной Собаки, Центральные равнины, Марчелика. Самый тёмный час, 23 мая 1936 года М.Х. — Йохан! — гневный крик донёсся откуда-то издалека, и глава номада замер, держа чуть наклонённый стакан у самого рта. — Выходи, сукин ты сын! В дверь фургона раздался частый тревожный стук. — Йохан! Йохан! — голос принадлежал одному из доверенных бойцов Беккера. — Они сюда идут! — Кто они? — мрачно спросил глава вадсомада, ставя стакан на стол. — Педро, Питер и остальные! — нервно объяснил боец. — Говоришь, ещё день-два-три? — мрачно осведомился Беккер у Франко. — Знаешь ли, прогнозы не всегда точные… — уклончиво ответил дельтианец. — Надеюсь, что методы у вас более рабочие! — хохотнул Нил, ставя на стол стакан. — Придётся как-то быстро их угомонить… — Угомоним! — пообещав Беккеру с Нилом, Косой первым направился к дверям. Когда Йохан сотоварищи, наконец, вывалились из фургона, все надёжные касадоры уже заняли позиции вокруг. А напротив них собиралась толпа из неблагонадёжных… — Что здесь происходит? — взревел Йохан. — Что за собрание, метены?! Ответом ему были крики со стороны недовольных: — Завали!.. — Урод!.. — Проваливай!.. — А ну тихо вы! — прикрикнул на них Беккер, показательно насупившись. — Разорались, как собаки брехливые! Кто главный?! Кто будет говорить?! Из толпы недовольных донеслись растерянные голоса. Видимо, с организацией у них было совсем грустно. И немудрено: после предыдущих выступлений Йохан исправно «топил» всех, кто рискнул взять слово. Ставил на отвратительные работы, лишал заработков, сурово обделял при дележе… И теперь, видно, больше не было желающих. — Ну и что вы пришли? — крикнул Беккер, так и не дождавшись ответа. — С кем я буду говорить?! Со стадом овец или с касадором?! Толпа снова загомонила. Тем временем бойцы Беккера занимали выгодные позиции — на фургонах, за мешками с песком. И готовились, если ситуация выйдет из-под контроля, перестрелять недовольных. Правда, на сей раз бунтовщиков оказалось как-то неожиданно много… — Если среди вас нет настоящих мужчин, проваливайте! — буркнул Беккер, которого это собрание совсем не испугало: все предыдущие пусть и не были такими массовыми, но хотя бы оказались отлично организованы. — Даже собраться не могут, а пришли к главе номада требования толкать!.. — Я буду говорить с тобой, Хан! — раздался вдруг мужской голос из толпы, и все разом притихли. — Пожалуй, давно пора было это сделать… — Сука! — выдохнул Франко, стоящий рядом с Беккером. Правда, сделал это тихо, так что услышали его только те, кто был близко. — Только тебя тут не хватало… Из толпы собравшихся вышел Питер Гонсальве и не спеша двинулся к фургону Йохана. А за ним, словно на привязи, шаг за шагом потянулись и остальные протестующие. — И какие же требования у тебя, Пит? — усмехнулся Беккер. — Не спорю, ты… — Проваливай, Хан! — перебил его Питер, остановившись. — Забирай семью, этих своих дружков и проваливай отсюда! — И кто дал тебе право решать?.. — начал было Косой, но Питер выхватил револьвер и решительно направил ему в лицо. Люди вокруг тоже начали хвататься за оружие. Атмосфера явно накалялась. Нехорошо!.. — Если ты, овца, ещё раз влезешь в разговор двух метенов, я пристрелю тебя! — пообещал Питер и посмотрел на Косого так, что тот ему сразу вдруг поверил. При этом самого Питера Гонсальве совершенно не смущало, что он стоит под прицелом сразу у трёх десятков бойцов… Ему, казалось, было совершенно наплевать на такие мелочи. — Как грубо, Пит! — поморщился Беккер. — Косой — вообще-то отличный касадор и метен… — Он овца! — повторил Питер и жёстко посмотрел на Йохана, отчего тот слегка вздрогнул. — Раз ты считаешь, что за моей спиной стадо тупых овец, то я буду считать так же, Хан! И либо мы говорим друг с другом здесь и сейчас!.. Либо за нас поговорят револьверы! Беккер глянул на Косого и Франко, но те старательно отводили взгляд. Раньше они всегда успевали заболтать толпу, но, Питер, сволочь такая, сумел их опередить. И даже заткнуть. Причём так ловко, подлюга, вывернул слова самого Беккера, что теперь и предъявить-то ему было нечего… — Хорошо. Поговорим, Пит… — кивнул Беккер. — Чего вы хотите?.. — Ты тупой, Хан? — Питер удивлённо посмотрел на бывшего друга и командира. — Тебе же ясно сказали: проваливай! — Это не разговор, Пит… — покачал головой Беккер. — А почему проваливать должен я? — А, ну хорошо… Тогда сваливаем мы! — радостно согласился Питер и повернулся к своим. — Слышали, парни? Хан не хочет сваливать со своим фургоном и накоплениями! Значит, мы свалим с фургонами и накоплениями! — Да-а-а-а! — взревела толпа у него за спиной. — Стойте-стойте-стойте! — едва не зарычал Беккер. — Это где я такое говорил, Пит?! — А разве не ты только что спросил, почему сваливать должен ты? Не хочешь — не сваливай! Уйдём мы! — Питер неожиданно широко улыбнулся и поправил шляпу. — На тех же условиях! — А вот чёрта с два тебе фургон и воллы, ублюдок! — не выдержал Беккер. — Хотите сваливать? Так валите пешком! — Во-о-от ты как заговорил! — усмехнулся Пит. — Тогда слушай наше новое требование, Хан! Бери свою семью и вали отсюда пешком! Над номадом повисла нехорошая тишина. Касадоры застыли напротив друг друга и переваривали услышанное. А Беккер всё пытался разобраться в том, как Питер умудряется им вертеть так, что условия только что кардинально изменились. Причём, что обидно, изменились они для Беккера — и даже, казалось бы, по инициативе самого Беккера. — Я прямо у тебя за спиной!.. — тихо проговорил Нил. — У меня револьвер в руке… Если сделаешь шаг в сторону, смогу пристрелить этого твоего Питера. — Пит, это неприемлемое условие! — поморщился Беккер и глянул на крышу фургона, где пятеро верных бойцов уже заняли позицию за мешками с песком. Они (бойцы, конечно же, а не мешки) были той силой, которая могла переломить ход любого боя. — Я законный глава номада… — Ты больше не глава номада, Йохан! — сообщил Питер. — Так решило большинство. — Так это не делается…. — Именно так! — оборвал Питер уже бывшего главу номада. — Именно так, Йохан, это и делается… Или стрельбой! Выбирай!