Отряд устремился вперёд, прочь от города и староэдемцев. А позади загрохотали взрывы, послышались крики – это враг шёл на новый штурм. Хла Тхут из последних сил удерживал сознание, не проваливаясь в беспокойный сон. Он хотел увидеть конец города, в котором прожил не один год – и который когда-то подарил ему надежду на новую жизнь. Гибель Инокайма была красивой. Взрывы волной прокатились от окраины к центру. В это время первые ряды вражеских солдат как раз успели войти в город – но, увидев новую угрозу, бросились бежать. Дома рассыпались и вспыхивали, как игрушечные, а в небо тянулся дым от пожаров. И за катящейся волной взрывов оставались только грустные руины… Среди них гибло в пламени чьё-то прошлое: оставленное имущество, памятные вещи и привычная жизнь. Но гибель города и надвигающийся багрянец дарили надежду. Правда, багрянца, который обрушился на Эрфу, Хла Тхут не застал – уснул, даже не заметив этого. Сказалась контузия, бессонные ночи в обороне и общая усталость. Впереди был долгий путь на восток. А позади – наступающая армия староэдемцев. Впрочем, это были ещё не все проблемы. Не успел пройти багрянец, не успела природа успокоиться, как Эрфа мелко затряслась… Песчаный Язык, Марчелика, окраина изведанных человечеством земель, 12 июня 1937 года М.Х. Холм изменился. Сложно было не заметить несколько десятков блестящих квадратов, в которых отражалось яркое солнце. Из-за этого дюна, под которой скрывался «Арго», казалась одним большим драгоценным камнем. – Что это? – спросила Пелла, подъезжая поближе к Дану. – Солнечные панели. Наверно, Пал выставил, чтобы зарядить накопители корабля! – ответил касадор, вглядываясь вперёд, а потом указал на что-то ещё, чего Пелла не заметила. – А вот и он сам! Вон, видишь, у самого подножия холма… Пелла разглядела разве что чёрную точку, которая медленно двигалась. Зрение у неё было острым, но не таким, конечно, как у Дана Старгана. Она вообще иногда чувствовала себя подслеповатой рядом с молодыми касадорами. Привыкнув вглядываться в бесконечные дали центральных равнин, вечные странники способны были различить подробности там, где другие видели лишь точку. Дан подробности различил, и они ему совсем не понравились. Пал сдавал. Старый робот стал хуже двигаться, а ноги перестали работать в унисон. Одна постоянно отставала. Выстроенные на склоне песчаного холма панели стояли неровно. Нет, для человека – всё красиво и аккуратно. Но раньше по ним линейки можно было сверять… Палу требовался ремонт! Основательное техническое обслуживание! А провести его в условиях Эрфы было невозможно. Робот медленно старел, как стареют роботы – тихо и почти незаметно. Если, конечно, не знать, какими они были в момент покупки. И Пал наверняка был в курсе, но молчал, зная, что бесполезно напоминать. А у Дана всё сжималось внутри от жалости… Пал все эти годы был ниточкой, что связывала его с домом и прошлым. Да, молодой касадор привык к Эрфе и перестал тяготиться своим безвыходным положением. Но когда-то жизнь среди касадоров он воспринимал, как ребёнок в летнем лагере или долгом походе на природу. И тут интересно, и домой очень хочется… И у детей, чтобы не скучать по дому, всегда есть что-то такое, что напоминает им: всё это временно, не навсегда. Игрушка, книжка, значок, фотография – неважно. Хоть что-то! И Пал был для Дана этой самой ниточкой. Робот, который заботился о нём с детства. Его холодный голос, его неловкие попытки утешить, поддержать, подбодрить… Его неуместная в условиях Марчелики забота… Раньше, стоило Дану со Стариком появиться на горизонте, и робот уже открывал дверь. Он замечал их сразу, определял своего хозяина и спешил навстречу. А сейчас тёмная точка робота грустно двигалась вдоль холма и даже не замечала гостей. Видимо, фоточувствительные элементы выгорали с годами, и роботы с возрастом теряли остроту зрения. Всё, как у людей… Только себя люди пока не научились чинить, а вот роботов – умели. И оттого смотреть на угасание Пала было вдвойне обидно. Дан и Пелла уже успели приблизиться настолько, что даже девушка могла рассмотреть робота в подробностях, и только тогда он их заметил. Повернувшись, Пал медленно побрёл навстречу людям. – Рад вас видеть в добром здравии! Хотите получить отчёт? – проговорил робот, приблизившись и тут же начав разворачиваться назад, к кораблю. Дан остановил волла, спустился на землю и пошёл рядом с машиной. – Здравствуй, Пал! Если есть что рассказывать, рассказывай! – кивнул молодой касадор. – Вас ожидает странное существо гуманоидного вида, – сообщил робот. – Оно сказало, что вы скоро приедете, и ему надо с вами поговорить. – Что?! – в один голос переспросили Дан с Пеллой. – Вас ожидает странное существо гуманоидного вида. Оно сказало, что вы скоро приедете, и ему с вами надо поговорить… И прошу заметить: это второе гуманоидное существо, которое знает о вас! – сообщил Пал. – Вы допустили повторное нарушение статьи восьмой пункта десятого Международных Правил Освоения Космоса. – Эм-м-м… Пал, ты знаешь, это не я, выходит, правила нарушил, а гуманоидное существо! – заметил Дан. – Хорошо. Я сообщу ему о факте нарушения… – Это вовсе не обязательно. Потому что плевали они на наши правила, Пал! – Дан улыбнулся и кивнул на панели, чтобы перевести тему. – Я гляжу, ты решил продолжить зарядку. – Поскольку прямого запрета на зарядку накопителей не было, я посчитал, что иметь запас энергии будет нелишним, – сообщил робот. – Мои моторные функции ухудшаются. Моя электронная составляющая начинает отказывать. Если это приведёт к отключению, было бы неплохо, чтобы корабль имел запас… – Наверное, ты прав, Пал, – кивнул Дан, нахмурившись. – Но мне не нравится, что ты стал так плохо ходить… Тебя надо чинить! – Боюсь, что запасных частей на корабль не доставляли очень давно! – сообщил робот. – Зато там куча аппаратуры, которую можно распотрошить! – Дан хищно улыбнулся. – Как ты думаешь, найдём что-нибудь подходящее для тебя? – Я боюсь, вашим родителям… – Ни слова больше. Им эта аппаратура уже не нужна, и мне тоже! – отрезал Дан. – Сейчас вернёмся, и я займусь тобой. – Должен напомнить, что вас ожидает гуманоидное существо… – опять начал было Пал, но Дан снова не стал его дослушивать: – Вот пусть и дальше ожидает. Ты мне дороже всяких гуманоидных существ! Дальше все шли молча. С предыдущего визита внутренности «Арго» почти не изменились. Вот только в кают-компании теперь лежал серо-зелёный кокон, который пульсировал чуть быстрее, чем биение человеческого сердца. – Гуманоидное существо скрывается здесь… – пожаловался Пал на неуместный, с его точки зрения, объект. – Пойдём лучше в лабораторию. И попробуем тебя подлатать! – отмахнулся Дан. – Пелла, ты с нами? – Ты мне дай свои фотографии, а я посижу и посмотрю их! – попросила девушка. – Наблюдать, как ты копаешься в механизмах – скука смертная… – Ты же ни разу не видела! – возмутился Дан. – Ага, как ты в «немезидах» копался, все видели! – Пелла засмеялась. – А они тоже механизм, знаешь ли. Пеллу оставили смотреть фотографии Земли, а Дан и Пал отправились в лабораторию. По пути касадор перенаправил мощности накопителей и реактора на нужные устройства. Но когда они вошли в лабораторию, внутри уже было «гуманоидное существо». Какой-то неизвестный Дану вид григио, который был настолько похож на человека, что если бы оделся – можно было бы перепутать. Этот абориген был низким – ростом с Пеллу. А ещё коренастым, с пропорциями человека и человеческим же лицом. И только костяные пластины на груди выдавали в нём обитателя центра Марчелики. – Приветствую вас, Дан, – сообщил он низким голосом. – Мне было приказано переговорить с вами от лица всех нас. – Очень рад! – кивнул молодой касадор. – Но сейчас я планирую заняться ремонтом моего робота. – И, тем не менее, у меня важные новости, – заметил григио без тени эмоций. – Мне подсказывают, что их надо передать в первую очередь. – Послушай… Друг! – Дан как раз подвёл Пала к диагностическому комплексу и разместил его на растяжках. – Вот этот робот когда-то пел мне колыбельные, чтобы я лучше засыпал. Он делал мне еду, вытирал нос и следил, чтобы я выполнял всё, что предписано выполнять детям. Он был мне другом, нянькой и воспитателем… И он ломается! И для меня нет ничего важнее его ремонта! – Мне сказали передать вам, что ломается вся планета. – Мне плевать на планету! Понимаешь? Плевать на всю Вселенную! Плевать на всё! Пока я не приведу в порядок моего Пала, пусть хоть звезда взрывается!.. – не согласился Дан. – От этого робота зависят жизни миллионов живых существ? – удивился григио. – Нет, от него зависит то, как буду чувствовать себя я, – ответил Дан. – Это нерационально! – проговорил григио. – Старшие со мной согласны… – А я человек! Я нерационален! – Дан активировал диагностический комплекс, а затем повернулся к гостю и всё-таки пояснил: – Я поступаю нерационально. Но я поступаю правильно! И сейчас правильно помочь роботу. Моему роботу! И когда я буду за него спокоен, займусь вашим вопросом. – Самая Старая сказала дать вам время… – григио несколько удивлённо опустился на один из стульев в лаборатории, а Дан, наконец, приступил к диагностике. Песчаный Язык, Марчелика, окраина изведанных человечеством земель, 14 июня 1937 года М.Х. – Теперь мы, наконец, можем поговорить? – спросил григио, застав Дана за едой. Впрочем, Старган не только ел, но ещё и слушал бодрый перестук роботизированных ног в коридорах корабля. А Пелла просто ела, ну и заодно с интересом разглядывала удивительного гостя «Арго». – Теперь можем! – кивнул Дан. – Будете есть? – А почему вы так похожи на человека? – поинтересовалась Пелла. – Спасибо. Я ел, – абориген осторожно сел на стул. – Я похож на человека, потому что меня выводили похожим на человека. – Выводили? – уточнил Дан. – И давно это было? – Сразу после вашего посещения был запущен проект по изменению десяти личинок, – ответил абориген. – К сожалению, удалось вылупиться только троим. – Значит, ты родился совсем недавно? – уточнил Дан. – Именно так. По меркам моего народа, я всё ещё личинка, – признался гость. – А выглядишь как взрослый… И рассуждаешь как взрослый, – не поверил касадор. – Это легко объяснить, – ответил григио. – Я часть коллективного разума. При необходимости мы способы обучаться с его помощью. Меня натаскивали именно так. Пока что я слишком узкий специалист: способен только передавать слова и взаимодействовать с людьми. Однако со временем я буду взрослеть. К сожалению, мой век будет недолог. Я обладаю повышенной защитой от внешних воздействий, как люди. Однако не способен прожить и ста лет. Я… На ваш язык моё название можно перевести как «во-благо». У меня есть чёткая цель, и я быстро умру. – И зачем вам это? – спросил Дан. – Собираетесь делать свою шпионскую сеть? – Нет… Дело не в этом. Ваше возвращение… Возвращение людей и их бурное развитие заставили наше общество присмотреться к вам повнимательнее, – признался абориген. – Вы – новая раса, способная выходить в пустоту, стремящаяся к межзвёздной экспансии. Мы… Умирающий народ. Мы заперты на Эрфе… Но, возможно, если мы поймём вас и изучим ваши возможности приспосабливаться, то и сами сумеем вернуться на путь развития. – Откровенно… – заметил Дан. – Вам разрешили это? – У меня высокая автономность, но от Самой Старой я получил приказ быть предельно откровенным. И старшие полностью это решение одобрили, – как бы ни был похож абориген на человека, тем не менее, его холодность и безэмоциональность сбивали с толку. – Мы не хотим, чтобы вы считали нас врагом. И для нас, и для вас это может закончиться плохо. Как бы ни был слаб наш народ, но мы пока ещё можем постоять за себя. – Раньше ваши старшие не были так к нам расположены! – отложив вилку, сказала Пелла. – С чем это связано? – С расколом, – ответил григио. – Наши старшие разделились. Часть настаивает на начале войны против людей, а часть призывает к сотрудничеству с вашим видом. Рано или поздно они достигнут взаимопонимания… Однако, по нашим расчётам, война всё-таки успеет начаться. – А-а-а-а! Вот и ответ на мой вопрос! – обрадовался Дан и объяснил Пелле. – Предельная откровенность в обмен на сотрудничество во время войны с ними же… А потом снова скрытность и тайны!