Майор Свит изумил своих спутников согласным и одобрительным фырканьем. Мистер Мейлер улыбнулся и продолжил: — Прежде чем мы спустимся… оглянитесь, дамы и господа, назад. Они обернулись. В двух нишах в стене позади них стояли терракотовые статуи: одна изображала мужчину, курчавого и улыбающегося, другая — высокую женщину с поврежденным ребенком на руках. Они были великолепно подсвечены снизу и, казалось, внезапно ожили в этот момент. — Считается, что это Аполлон, — сказал мистер Мейлер, — и, предположительно, Афина. Разумеется, этрусские. Но эти архаичные улыбки — греческие. Греки, знаете ли, презирали этрусков за их жестокость в сражениях, и кое-кто усматривает жестокость в этих перенесенных на этрусские рты улыбках. — Он повернулся к Гранту: — Вы, мне кажется… — начал он и умолк. Грант пристально смотрел на Ван дер Вегелей с напряжением, которое передалось остальным. Супруги стояли бок о бок, любуясь статуями. Уже подмеченная Грантом схожесть этой пары с этрусской терракотовой скульптурой с Виллы Джулия потрясающим образом проявилась здесь. Их лица казались зеркалами, в которых Аполлон и Афина улыбались своему отражению. Острые уголки улыбающихся губ, выпуклые глаза и та почти сверхъестественная живость — все вместе, подумал Аллейн. Очевидно было, что вся компания поражена этим сходством, за исключением, возможно, леди Брейсли, которую Ван дер Вегели не интересовали. Но никто не отважился сказать об этом вслух, кроме Себастьяна Мейлера, который со странной ухмылкой пробормотал как бы про себя: — Очень интересно. Оба. Ван дер Вегели, возившиеся с камерами, кажется, не услышали его, да и никто из остальных, почти не сомневался Аллейн. Барнаби Грант уже вел их вниз по лестнице в церковь, которая в течение полутора тысяч лет была погребена под землей. При ее раскопках были сооружены несколько стен, арок и колонн, чтобы поддержать новую базилику над ней. Сейчас древняя церковь, если не считать оригинальной апсиды, представляла собой сочетание низких и узких проходов, густых теней и эха. Всякий раз, когда группа замолкала, явственно слышался шум подземного потока. Через определенные промежутки помещение умело подсвечивалось, так что из темноты выплывали странные лица с большими глазами: стенная роспись сохранилась в течение своего долгого сна благодаря плотно лежавшей земле. — Воздух повредил им, — проговорил Барнаби Грант. — Они постепенно тускнеют. — Им нравилось задыхаться, — подал откуда-то сзади голос Себастьян Мейлер и тихонько хихикнул. — Больше, чем мне, — заявила леди Брейсли. — Здесь внизу ужасно душно. — Тут полно отдушин, — сказал майор Свит. — Воздух ощутимо свежий, леди Брейсли. — Я так не думаю, — пожаловалась она. — Мне эта часть не так уж нравится, майор. Я, пожалуй, не хочу… — Она пронзительно вскрикнула. Свернув за угол, они оказались лицом к лицу с обнаженным белым мужчиной, кудри которого венчала корона из листьев. У него были выпуклые, пристально смотревшие глаза и снова — уже знакомая улыбка. Он протягивал к ним правую руку. — Тетя, дорогая, ну что ты, в самом деле! — воскликнул Кеннет. — Он великолепен. Кто это, Себ? — Снова Аполлон. В митраистской мистерии Аполлон занимает одно из главных мест. Его подняли снизу во время недавних раскопок и украсили им этот коридор. — Напыщенный вздор, черт бы его побрал, — буркнул майор Свит. Невозможно было понять, к какому лагерю он принадлежит. Значит, Кеннет, заметил Аллейн, называет Мейлера «Себ». Быстро они спелись! — А раскопки все еще ведутся? — спросил барон у Гранта, когда они двинулись дальше. — Этот Аполлон еще не восстал, когда ваш Саймон приходил в Сан-Томмазо? Его, стало быть, воздвигли недавно? — Лазарь новых дней, — пропел мистер Мейлер. — Но насколько гораздо привлекательнее! Где-то в темноте Кеннет эхом отозвался на его смешок. Софи, шедшая между Аллейном и Грантом, прошептала: «Хоть бы они перестали», и Грант одобрительно поддакнул, с ним, похоже, согласился и майор Свит. Они продолжали движение по крытой аркаде старой церкви. Теперь уже барон Ван дер Вегель что-то задумал. Держа камеру наготове и мурлыча какой-то мотивчик, он повернул за угол и исчез в тени. Мистер Мейлер же говорил безостановочно. — Мы приближаемся к еще одному произведению этрусского искусства, — рассказывал он. — Считается, что это Меркурий. К нему попадаешь довольно внезапно, он слева. Встреча получилась поистине внезапной. Меркурий стоял в глубокой нише, возможно, в начале забытого перехода. Освещен он был не так ярко, как Аполлон, но сияющая улыбка выделялась достаточно четко. Когда они подошли к нему, над плечом Меркурия поднялась вторая голова и глупо улыбнулась. Полыхнула, скрывая ее, вспышка, и эхом раскатился безудержный смех барона Ван дер Вегеля. Леди Брейсли снова заверещала. — Это уже слишком! — кричала она. — Нет. Это уже слишком! Но огромные Ван дер Вегели, развеселившись, едва ли не вприпрыжку устремились вперед. Майор Свит предал анафеме все розыгрыши, и компания двинулась дальше. Шум подземного потока нарастал. Они повернули за очередной угол и вышли к другому огороженному колодцу. Грант пригласил их посмотреть вверх, и там, прямо над собой, они увидели нижнюю сторону того отверстия, в которое уже заглядывали в базилике. — Но для чего они служили? — спросил майор Свит. — В чем смысл, Грант? — быстро добавил он, очевидно чтобы предотвратить любые комментарии мистера Мейлера. — Возможно, — сказал Грант, — для отвода воды. Есть сведения, что на каком-то этапе раскопок просачивалась вода и даже случались наводнения. — Ха, — вставил майор. Баронесса наклонилась над ограждением, вглядываясь вниз. — Геррит! — воскликнула она. — Посмотри-и-и! Там саркофаг! Где сидел и размышлял Саймон! — Ее голос, немного гнусавый, как у школьника, пробежался туда и обратно по всей шкале громкости. — Смотри! Внизу! Та-ам. — Вспышка камеры мужа на мгновение выхватила обширный зад жены, пока он весело подшучивал над баронессой. Она чересчур легкомысленно перегнулась через перила. — Будь осторожна, дорогуша! — воскликнул муж. — Матильда! Не наклоняйся так! Подожди, пока мы спустимся. Он оттянул ее от ограждения. Баронесса была очень возбуждена, и они вместе посмеялись. Аллейн и Софи подошли к ограждению колодца и посмотрели вниз. Пространство внизу освещалось невидимым источником света, и ясно виднелся край саркофага. С высоты можно было рассмотреть каменную крышку, сплошь покрытую резьбой. Пока они смотрели, по стене за саркофагом скользнула сильно искаженная тень, исчезла и снова появилась. Софи вскрикнула: — Смотрите! Это… это та женщина! Но тень исчезла. — Какая женщина? — спросил у нее за спиной Грант. — Та, с шалью на голове. Продавщица открыток. Внизу. — Вы ее видели? — быстро спросил мистер Мейлер. — Я видела ее тень. — Моя дорогая мисс Джейсон! Ее тень! В Риме тысячи женщин носят на голове платок, они отбросили бы такую же тень. — Уверена, что нет. Я уверена, что это была она. Казалось, будто… будто… она хотела спрятаться. — Я согласен, — подтвердил Аллейн. — Уверяю вас, Виолетте не разрешено входить в базилику. Вы, без сомнения, видели тень кого-то из другой группы. А теперь… давайте последуем за мистером Грантом вниз, в храм Митры. Там есть что посмотреть. Они завершили обход крытых галерей и вошли в переход, ведущий к винтовой металлической лестнице. Потолок здесь был ниже, а проход — уже. Грант и Мейлер показывали дорогу, остальные тянулись за ними. Маленькая процессия достигла верхней площадки лестницы, когда леди Брейсли вдруг объявила, что не может идти дальше. — Мне ужасно жаль, — сказала она, — но я хочу вернуться. Боюсь, что вы слишком плохо обо мне подумаете, но я ни минуты не могу, не могу, не могу больше оставаться в этом жутком месте. Ты должен отвести меня назад, Кеннет. Я не знала, что это будет вот так. Я никогда не выносила закрытых помещений. Немедленно. Кеннет! Где ты? Кеннет! Но его не было рядом. Голос леди Брейсли искаженным эхом пролетел по нишам и переходам. — Куда он делся?! — в ужасе вскричала она, и эхо ответило: «делся… елся… елся». Мейлер взял ее за руку. — Все в порядке, леди Брейсли. Я вас уверяю. Все в полном порядке. Кеннет вернулся, чтобы сфотографировать Аполлона. Через пять минут я вам его найду. Не переживайте. Я наверняка встречу его по пути сюда. — Я не стану его ждать. С чего это он вдруг принялся фотографировать? Я подарила ему камеру, которая стоит целое состояние, и он ею так и не пользовался. Не стану я его ждать, я уйду сейчас. Сейчас. Барон и баронесса двумя исполинами нависли над нею, утешая. Она отмахнулась от них их и направилась к Гранту, майору Свиту и Аллейну, стоявшим вместе. — Прошу вас! Пожалуйста! — взмолилась она и, быстро оглядевшись, решительно вцепилась в майора. — Пожалуйста, уведите меня отсюда! — попросила она. — Очень вас прошу. — Моя дорогая леди, — начал майор Свит тоном, более уместным при обращении «добрая женщина», — моя дорогая леди, для истерики нет причины. Да… ну, конечно, если вы настаиваете. Буду рад. Не сомневаюсь, — с надеждой добавил майор, — что по пути мы встретим вашего племянника. Прильнув к майору, леди Брейсли обратилась к Гранту и Аллейну. — Я знаю, что вы считаете меня неисправимой и глупой, — сказала она. — Ведь так? — Нисколько, — вежливо ответил Аллейн, а Грант пробормотал что-то похожее на «клаустрофобия». Мистер Мейлер сказал майору: — Эта лестница переходит в другую и приводит в базилику. Если вы поведете леди Брейсли этим путем, то я вернусь, отыщу мистера Дорна и пошлю к ней. — Он просто бесит меня. Честно! — воскликнула леди Брейсли. — Может, вы хотите, чтобы с вами пошла я, леди Брейсли? — предложила Софи. — О нет, — отозвалась та. — Нет. Благодарю. Вы слишком добры, но… — Она умолкла, по-прежнему не сводя глаз с Аллейна и Гранта. Ей требуется почетный эскорт, подумала Софи.