— Роберт, нет. Я не могу, — упираюсь руками в его грудь, но он снова затыкает мой рот своими губами, потираясь своей твердой эрекцией о мою промежность. Это перестает быть просто игрой. Я начинаю паниковать, и вместе со страхом приходит возбуждение. Это тот инстинкт, который выдрессировал во мне Джейс. Роберт снова трется об меня, и я начинаю уступать, отвечая на поцелуй, зарываясь пальцами в его волосы. Он задирает мою юбку и забирается в трусики, поглаживая и нажимая. Я хрипло вскрикиваю, чувствуя, как низ живота схватывает знакомая сладкая пульсация. Я хочу, чтобы он трахнул меня. Я свихнулась, не иначе. Меня спасает Мик. Старый добрый рыцарь из сказок про героев. Но мне не нужны герои, я снова тискаюсь с парнем, который не понимает отказов. Не знаю, как бы я жила, если бы сделала это. Или если бы Майкл пришел позже, и увидел нас в процессе. Это был бы полный крах. — Парень, тебе пора, — схватив Роберта за воротник футболки, бесстрастно произнес Майкл, оттаскивая его от меня. Я растерянно наблюдаю за происходящим, сдвигая ноги и натягивая юбку вниз. — Твой парень? А сказала, что нет никого. — Роб смотрит на меня, застегивая джинсы. Черт, мы были близки к падению. Я перевожу взгляд на искаженное болью бледное лицо Майкла. Это явный перегиб. Вряд ли я смогу объяснить Мику, что произошло, не задев его чувств. — Тебе лучше уйти. — произношу я, обращаясь к Роберту. Тот окинул меня, потом Майкла насмешливым взглядом. — Повеселитесь, ребятки, — усмехнулся он, толкая в грудь Майкла. — Я неплохо разогрел ее. Пользуйся. — Роберт! — возмущенно кричу я. Он лишь пожимает плечами, убираясь прочь. Я продолжаю стоять возле стены, не смея поднять глаза на Майкла. Но сказать что-то нужно. — Я рада, что ты появился вовремя, — бормочу я. Он резко хватает меня за подбородок. — Серьезно? Рада? Мне показалось, что ты хотела диаметрально противоположного, — яростно говорит он. И его светлые глаза метают молнии. Никогда не видела его таким. Едва сдерживается, чтобы не наговорить лишнего. Я вижу, как гуляют желваки на его щеках. Я должна сказать правду. Он не достоин другого ответа. — Роберт был настойчив. Я говорила, что не хочу. Мик, он проявил силу, и я испугалась. — Не ври мне, Лекс. Может, я и идиот, но не слепой. Ты стонала и терлась об него. О чем ты думаешь? Что в твоей голове? А знаешь… С меня достаточно. Все. — Он отпускает меня, глядя с разочарованием и даже брезгливостью. — Тебе нравится валяться в дерьме со всякими… В общем, удачи. — Мик, ты не прав. Я ничего такого не хотела, — отчаянно крикнула ему в след, но он только махнул рукой. Я проревела несколько часов подряд, испытывая отвращение к самой себе и стыд. Несколько раз пыталась набрать номер Майкла, но он не брал трубку. Конечно, я налажала. Так, как только возможно. Не могу даже представить, что он теперь обо мне думает. И понимаю его чувства. Я сама себе противна. Не знаю, что произошло в моей голове чуть позже. У меня не было никаких мыслей или специального намерения. Просто выпила две таблетки, успокоительного (которыми тоже стала злоупотреблять в последнее время наряду со снотворным), а потом еще две. Я даже не отдавала себе отчет в том, что делаю. Мне просто становилось легче, и я продолжала глотать таблетки, пока, наконец, не уснула. А проснулась с дикой головной болью и пересохшим горлом в больничной палате. Я ничего не понимала, растерянно оглядываясь по сторонам. В палату заглянула миловидная медсестра, улыбнулась мне, не заходя внутрь. — Очнулась, красавица? Я кивнула. Желудок пронзила острая боль. — Сейчас позову врача. — Медсестра прикрыла дверь и убежала. Через пять минут в палату вошла невысокая женщина средний лет, удивительно похожая на мою маму. Она села рядом с кроватью на больничный стул, мягко улыбнулась и взяла меня за руку. — Я — Джейн Кларк, Александра. И я пришла, чтобы помочь тебе, — произнесла она приятным мелодичным голосом. Несмотря на туман в голове, я вспомнила, где уже слышала ее имя. Точнее, видела. На визитке, которую мне дал Марк Доминник. Но женщина в халате и старомодных туфлях не была похожа ни на психолога, ни на какого другого врача. Она выглядела, как милая и добрая воспитательница детского садика. И маленькая девочка внутри меня сразу потянулась к ней. Я почувствовала, как слезы наполняют глаза, проливаясь по щекам. — Правда? Вы поможете мне? — хрипло и отчаянно спрашиваю я, сильно сжимая ее пальцы. Она не выдергивает руку, даже не морщится. Глава 9 «Поцелуй меня снова, только не поднимай глаз! Я прощаю всё, что ты со мной сделала. Я люблю моего убийцу… Но как я могу любить твоего?» «Грозовой перевал» Бронте. Джейсон — Конечно, милая. Я здесь за этим. И что-то в ее голосе срывает плотину, я срываюсь в горькие безудержные рыдания, которые идут из моей израненной души и сердца. Я не могу остановиться, и медсестра приходит, чтобы поставить мне укол. Когда я затихаю, судорожно всхлипывая, Джейн начинает мне рассказывать о том, что произошло. Я понимаю смутно. Основные моменты. Оказывается, что Майкл все-таки вернулся. Он приехал через три часа, и когда я не открыла дверь, выломал ее. Нашел меня без сознания рядом с пустым тюбиком из-под сильных успокоительных таблеток. И вызвал скорую. В который раз он спас меня? Я сбилась со счета. Мне промыли желудок, немного прокапали, и вот я, все еще живая, неудачливая самоубийца, валяюсь на кровати в больничной рубашке, промокшей от слез. И эта добрая женщина с теплыми ласковыми глазами говорит, что готова помочь мне. Я не спрашиваю, как и зачем. Я просто верю ей. Знаю, что у нее получится, что теперь все действительно начнет налаживаться. Я побывала в самом пекле ада, встретившись с настоящим демоном, который украл мою душу, поработил ее. И теперь я должна бороться, чтобы вернуть все, что Джейсон Доминник забрал у меня. Джейн настаивает на интенсивной терапии, которая требует госпитализации на десять дней, но я не могу бросить подругу, которая рассчитывает на меня, и Джейн Кларк идет на встречу. Мы договариваемся о трех часах консультаций в день в клинике, где она принимает и наблюдает пациентов. Такой вариант мне подходит. Я должна докупить оставшиеся вещи из списка необходимого к отъезду в Гарвард и помочь закончить подготовку к свадьбе Марины и Билли. Она ничего не знает о моем помутнении рассудка, во время которого я выпила гору успокоительных таблеток, и беру с Майкла слово ничего не говорить ей. Мик больше не злится на меня. Точнее, злится, но по другой причине. Из-за моей дурости, которая чуть не стоила мне жизни. Все время держится рядом. Даже отпуск взял. Вернулись его родители, и он несколько раз пытался затащить меня на семейный ужин. Конечно, я отказывалась. Я не знаю, что будет завтра. Какая из меня невеста? Майкл убеждал, что поход к родителям меня ни к чему не обязывает, но я слишком хорошо помнила последний «теплый» прием его матери. Сейчас меня больше всего заботили беседы с Джейн. За четыре недели ей удалось невозможное. Я снова начала улыбаться и верить в себя, уважать и чувствовать достойной этого общества, своих друзей и родителей. Не скажу, что было просто, что я не срывалась в истерики, прочитав очередное послание Джейсона, которые Джейн категорически запрещала читать. Когда доктор разложила мне по полочкам всю ситуацию так, как видела она, я поняла, насколько ошибочны были мои попытки справиться и пережить все самой. Рано или поздно, я бы все равно оказалась на кушетке в ее, или другом кабинете, или в гробу… Шаг за шагом, Джейн Кларк объясняла поведенческую модель Джейсона и желаемый эффект от того, что он делал. Я приходила то в ужас, то в трепет, то в негодование. Ласковым и теплым рукам Джейн удалось вырвать корни ядовитого плюща, которым Джейсон обвивал меня долгое время. Она просто держала меня за руку, и я чувствовала, как боль и страх уходят, освобождая мои плечи. Как ей это удавалось? Может быть, она добрая фея, посланная мне за все испытания, которые я прошла. Когда спустя две недели после начала терапии Джейн посоветовала мне вернуться к родителям, чтобы не быть одной, провести вместе оставшееся время, я с радостью сделала это. Глупо, конечно, таскаться туда-сюда с вещами, но теперь я сама хотела быть ближе к маме с папой и любимой сестрой. Я теперь ощущала в себе силы быть рядом, не чувствуя себя недостойной, грязной… И эти недели были чудесными. Никогда ещё я не была так близка с родными мне людьми. Мне хотелось плакать от мысли, что скоро нам придется расстаться. До отъезда в Гарвард оставалась неделя. Двадцать три дня терапии остались позади. Нет, я не была полностью здорова от своей болезненной привязанности к Джейсону Доминнику, но теперь я точно знала, что смогу с этим жить. Смогу смириться, оставив его в прошлом, построить новые отношения. Джейн советовала не спешить и считала Майкла отличной кандидатурой. На три или четыре занятия мы приходили вместе. Джейн просто хотела, чтобы Мик понял, как нужно вести себя со мной, объяснила странности в моем поведении и обосновала тот неприятный момент возле дверей в квартиру, когда я чуть не отдалась Роберту Стюарту. Джейн ежедневно пыталась сломать построенный Джейсоном механизм цепочки реакций «страх — возбуждение» в моем сознании. Учила меня реагировать на страх правильно, а не так, как запрограммировал меня Доминник. Учила защищать себя в случае опасности, а не впадать в состоянии потери тонической мобильности, при которой тело становится неподвижным и ригидным, а включать инстинкт «борьбы», но в разумных пределах. Если на тебя нападает парень с ружьем или битой и вокруг никого, то в этом случае инстинкт «борьбы» может стоить жизни. Мы рассматривали огромное количество ситуаций и возможных выходов из них с наименьшими потерями. С помощью тестов и различных методик мы уверенно шли к хорошему результату. Она не лечила меня от любви к Джейсону. Нет. Любовь проходила сама, когда я понимала ее чисто психологическую составляющую. Все, что происходило со мной, было результатом больного эксперимента Джейсона. И я была такая не одна. Джейн не называла имена и не раскрывала подробностей заболеваний других его жертв, просто сказала, что подобные случаи были. И я поверила ей. Когда от Джейсона перестали приходить письма, я вздохнула с облегчением. Хотя еще неделю назад впала бы в уныние и депрессию. И второго октября рано утром я пришла на заключительную встречу с Джейн. Через неделю я уезжаю в Гарвард и просто физически не смогу видеться с ней. А последняя неделя у меня занята поминутно. Через три дня Марина выходит за Бобби Крейга, а я еще не все подготовила для свадебной церемонии, которую мы решили провести на берегу. Потом останется пара дней на моральную подготовку к отъезду, прощание с родителями и Майклом. Мы с Джейн договорились о регулярных видео беседах, когда я приеду в университет. Она считает, что месяц терапии — недостаточный срок, и требуется минимум полгода, а иногда и больше. Я чувствую облегчение сейчас, потому что каждый день вижусь с ней, но оставшись одна, снова могу поддаться самым разным негативным мыслям. В этот мой последний визит, Джейн Кларк немного грустна, но явно довольная мной и горда моими результатами. Мы много говорим о том, с чего начали и к чему пришли. Она спрашивает о моих планах и мыслях, которые приходят, когда я остаюсь одна. Я ничего не скрываю от Джейн, потому что она действительно понимает, сочувствует и желает помочь. Возможно, она не просто так выбрала подобную специфику. Большинство ее пациенток — жертвы насилия: физического, психологического и сексуального. Мой случай умещал все три. — Джейсон больше не пытался связаться с тобой? — спрашивает Джейн внезапно. Мы только что обсуждали цветы, которые пойдем сегодня заказывать для свадьбы Марины и Билли. Я не готова, и именно мои истинные эмоции на вопрос нужны Джейн. Ее взгляд пристально наблюдает за моим лицом. — Нет, — качаю головой. Почему-то мне неловко смотреть в янтарные глаза доктора. — Ты можешь сказать все, что чувствуешь, — кивнула Джейн. — Чувства не могут пройти так быстро, как нам бы хотелось. Ты еще долго будешь ощущать связь между вами. — Мне бы не хотелось, чтобы он писал мне, — уверенно произношу я. — Теперь, когда я знаю, что за цель преследовал Джейсон, многие моменты обретают иной смысл. Каждое его слово, поступок. Просчитанный и выверенный. Я думаю, что он маньяк, Джейн. Как иначе объяснить то, что он делал? — Я не наблюдала Джейсона. У нас была пара бесед, но он не из тех, кто хочет открываться людям и у него есть специальное образование психолога. Он может переиграть любого из нас, потому что неплохо подготовлен. Его склонность к насилию однозначно носит приобретенный характер. Если то, что Джейсон писал тебе о его сеансах терапии правда, то у него есть шанс на исправление некоторых пристрастий. В любом случае, до полного излечения, на которое потребуются годы, Джейсон Доминник опасен для окружающих. Однако, вчера в новостной строке я обнаружила новости о его новом романе с какой-то моделью. Ты должна четко осознавать, Александра, что для тебя это хорошие вести. Он переключит свой фокус внимания на новую жертву, оставив тебя в покое. А вот девушке я не завидую. Возможно, она станет моей новой пациенткой. — Это вряд ли, — отрицательно качаю головой. — Он не трогает девушек из своего круга, если они сами не хотят особенных отношений. Контракт дает ему уверенность, что его грязные игры не будут подробно описаны на первой странице Таймс. С удивлением замечаю, что мой голос звучит резче, чем обычно. И Джейн тоже не пропускает этот небольшой всплеск негативных эмоций с моей стороны. — Тебе хочется верить, что ты была особенной для него, Александра? — во взгляде доктора появляется то самое глубокое понимание, которое не дает мне лгать ей или скрывать свои чувства. Я не могу ответить… Сглатываю комок в горле и отворачиваюсь. Я только что была уверена, что полностью контролирую свою жизнь. Теперь мне становится понятно, что имела в виду Джейн, когда говорила, что нам понадобится больше времени для моего лечения от тяжелой зависимости по имени Джейсон Доминник. Я радовалась своим результатам, успешной адаптации среди людей, хорошему отношению и улучшению сна. Но один единственный вопрос одним махом пробил защиту, которая мне казалась несокрушимой. Я снова поддаюсь иллюзиям. Иллюзия собственного всесилия опаснее и разрушительнее иллюзии рабской зависимости от своего мучителя. Она может сделать меня уязвимой, неготовой к удару. Сгорбившись на стуле, опускаю голову, пальцы зарываются в волосы. Нервно тереблю пряди. Я упускаю очевидные симптомы, которые пока ещё присутствуют в моей жизни. Кошмары, которые приходят реже, но все-таки я вижу их. Мысли и воспоминания — их не сотрешь. Лиса была права, когда советовала беречь душу. Мое тело зажило, не осталось ни одного свидетельства того, что Джейсон когда-то был в моей жизни. Но мое сердце и душа сожжены, и я воскрешаю их по крупицам, подобно Фениксу. — Я уверена, что была особенной для него, Джейн, — произношу я, когда ответ на ее вопрос маячит в моих мыслях алыми кровоточащими буквами. — И даже сейчас я часто думаю о том, что не должна была оставлять его. Безумно, но я так чувствую. Разумная часть меня каждый день борется с этой одержимой слабачкой, но она все равно живет в глубине души. Не отпускает. Джейн Кларк пристально наблюдает за мной с понимающей доброй улыбкой. — Никто не говорил, что ты справишься со своими чувствами, страхами и сомнениями быстро, — произносит она своим мелодичным голосом. — Психологическая травма всегда сложнее поддается лечению, чем любой перелом или ушиб. Ты молодец и достигла отличных результатов за столь короткий срок. Скажу больше, что я не волнуюсь, отпуская тебя в университет, потому что знаю — справишься. Но при условии, что, хотя бы два раза в неделю мы будем общаться по скайпу. — Да, разумеется, — соглашаюсь я. — Значит, ничего странного в подобных мыслях нет? — Конечно, — заверила меня Джейн Кларк. — Пойми, Александра, я не говорю, что твои чувства были ненастоящими, навязанными волей и властью другого человека, хотя отчасти так оно и есть. Любовь и среди нормальных, здоровых людей всегда связана с какими-то физиологическими или чисто химическими реакциями. И иногда совершенно нелогична. Мы смотрим на безумно красивую девушку, которая держит за руку толстого, неприятного на вид мужчину, преданно заглядывая ему в глаза, и думаем, что она нашла в этом уродце? Мы все идем на поводу стереотипов. Ты стыдишься своих чувств, потому что в мире здоровых людей полюбить человека, который поступал так, как делал это Джейсон, кажется неприемлемым. Но здесь нужно видеть четкую грань! Для кого неприемлемо? Для твоих родителей и сестры? Для Майкла и твоей подруги Марины? Конечно, они никогда не поймут и не примут подобный выбор. Но есть еще ты, и то, что ты считаешь нормой для конкретной личности — себя. Мысли логично, трезво. Когда ты говоришь, что у тебя к нему чувства, спроси себя, смогут ли эти чувства сделать тебя счастливой или просто удовлетворенной, а если нет, то, может, ты хочешь боли и агонии? Его выбор, Александра, предельно прост. Он жаждет того, что предлагает тебе. Это его мир. И если ты хочешь принять его правила, но не навязанные, а как самостоятельная личность, ты сможешь жить с ним. И такие союзы существуют. Но я хорошо изучила тебя, моя дорогая, и знаю, что твой выбор уже сделан, и он не в пользу Джейсона. Я полностью тебя поддерживаю. Мы живем в социуме по определенным правилам. Те, кто их нарушают, кажутся нам ненормальными. Я много лет работаю с людьми и знаю, что на самом деле это не так. Проблема Джейсона в том, что он не просто другой, он опасен и нестабилен, а его знания и комплекс Бога снова и снова приводят к трагическим ошибкам. Таким людям очень сложно помочь или что-либо навязать. Каждый раз, когда твоя «одержимая слабачка» скучает по нему, вспоминай об этом, и однажды она смирится. — Это было… — я вздохнула, снова расправив плечи. — Впечатляюще. Спасибо, Джейн. — Не за что, Александра. Мы обе встаем и пожимаем друг другу руки. Я чувствую горечь утраты, хотя все еще здесь. — Я буду скучать, — вырывается у меня. — Тебе не придется. Увидимся в скайпе, — улыбается Джейн Кларк. Она провожает меня до двери, где я обнимаю ее, как родную мать. Конечно, я не единственная пациентка, и уверена, что с каждой из них Джейн налаживает доверительные дружеские отношения, а иначе нельзя. Но я все равно чувствую себя особенной, когда выхожу на улицу с безмятежной улыбкой. Ловлю такси и диктую водителю адрес салона для новобрачных, где меня ждет Марина. Остались последние штрихи. Ленты, бокалы, украшения. Ну, и букет невесты, разумеется. А еще живые цветы для живой изгороди, перед которой Марина и Билли будут давать клятвы. Я смотрю в окно, думая о том, как мне повезло, что я встретила Джейн. И внезапно меня посещает предательская мысль о том ее вопросе. Чувствую ли я себя особенной для Джейсона? Мой ответ был утвердительным. И если бы меня спросили то же самое о Джейн, то я бы тоже сказала — да. Так или иначе, они оба манипулируют, оказывают давление на мое сознание. Один разрушает, другая созидает, собирает осколки. Противоположные звенья одной цепи. И у каждого своя правда. А что насчет меня? Каким я, Лекси Памер, вижу СВОЙ мир. И не чужими глазами, а собственными. У меня нет ответа. Я все ещё не обрела свою индивидуальность и целостность. И Джейн права, нам потребуется больше времени. * * * — Смотри, Сашка! Это класс! Как я хотела. Розовые с сердечками!!! — Марина прыгает от радости, размахивая лентами, под снисходительным взглядом продавца. — Мы на прошлой неделе купили кучу таких же, — замечаю я, улыбаясь продавщице, которая выглядит слишком надменно. — Ничего не таких. Те были лиловые. Я хочу повязать эти ленточки на спинки стульев, завязав их в банты. Это будет невероятно! — Тогда возьмем их. Помнишь, сколько стульев? Подожди-ка у меня записано. — Открываю сумочку и извлекаю оттуда блокнот. — Триста пятьдесят пять. Ты уверена, что вам нужно звать столько гостей? — Я не звала бы никого, кроме тебя, но это же Билли! Не представляешь, как трудно держать все в секрете. Пресса до сих пор не в курсе. Билли не хочет журналистов на нашей свадьбе. Девушка, четыреста ленточек. — Куда так много? — спрашиваю я. — Оставлю себе, — пожимает плечами Марина, разглядывая себя в зеркальной витрине. — Я поправилась. Я точно не влезу в платье. Да, я жирная! Билли поэтому не хочет, чтобы все узнали, что у него жирная невеста. Я хохочу, обнимая подругу. — Ты очаровательная, Марин. И у тебя самая красивая в мире фигура! — У меня самая красивая в мире подруга. После меня, конечно. Хочу предупредить, что этот мудак Роберт будет. До последнего тянул с ответом, но сегодня написал Билли, что приедет и попросил посадить рядом с тобой. Я даже закашлялась, побледнев.