Я молча закинул рюкзак на спину. Надел капюшон, понимающе покивал. Чу-ха прокомментировал несогласие вежливой улыбкой немало повидавшего решалы. — Меня зовут Винияби Шау, — ещё раз поклонился он, на этот раз чуть мельче. — Я Пятый Коготь «Диктата», и личным распоряжением господина фер вис Кри буду сопровождать вас и оказывать всяческую поддержку. — А что ещё приказал господин фер вис Кри в моём отношении? — непринуждённо уточнил я. На морде криита отразилась целая гамма противоречивых эмоций, но промелькнули они очень быстро и без следа. Что ж, толстячок определённо умел владеть собой. Разве что (х-хах!) не за ужином. — В случае если достопочтимый казоку-хетто окажется недоступен для общения по причинам недуга или чрезмерной загруженности делами семьи, я обязан подчиняться вашим требованиям и указаниям, — негромко признался тот в ожидаемом. Отработанным движением пригладил длинные усы. И добавил, то ли правду, то ли выдуманное для подстраховки от потенциальной наглости терюнаши: — В рамках разумности и благочинности, конечно… — Куо-куо, господин Шау! — Я скрестил пальцы, а затем и поклонился. — Пусть будет чистым небо над этой норой, для меня честь находиться в её стенах. Он почтительно принял приветствие, сложив лапы и поднеся ко лбу. Из-под белой накидки мелькнули обнажённые предплечья, на каждом из которых крепилось сразу по три гаппи. — Прошу за мной, — попросил упитанный модник, прихватывая кончик хвоста и направляясь к стене полусферы. Я поискал взглядом скрытые камеры наблюдения, не заметил, подмигнул в потолок и последовал за ним. Если Винияби и обратил внимание на отсутствие чёрно-жёлтого жилета, то виду не подал. И лишних вопросов задавать станет вряд ли, хотя я был готов спорить на деньги, что его наверняка распирало. Ещё бы — знаменитый чарослов-Джадуга, любимчик Бонжура и полноценный йодда чужой казоку вдруг удостаивается таких привилегий, как личное сопровождение Когтем «Диктата»! Из меня вырвался едва слышный смешок. Представилось: от неимоверного любопытного напряжения толстопуз взрывается изнутри, заляпывая пол, фаэтоны и уважаемого гостя. А может, гарнизонные крииты все такие упитанные, чтобы соответствовать пузыристости казоку-шин? Я вдруг осознал, что улыбаюсь. Виновато пожал плечом в ответ на косой взгляд чу-ха, но сам чуть не вздохнул от облегчения — возвращение способности глупо шутить показалось хорошим знаком. — Чуть раньше в Пузыри должна была прибыть одна… самочка, — осторожно намекнул я, нагоняя Винияби, но уважительно держась на полкорпуса позади. — Она была встречена и принята со всем уважением, — на ходу кивнул тот, снова оттягивая веко и протирая пальцем. — Её сопровождающий тут же отбыл, несмотря на предложения отдохнуть и набраться сил, а сама госпожа Ч’айя фер Скичира была сопровождена… — Она мне не жена! — вспыхнул я за миллиард мгновений до того, как вообще осознал, что повысил тон. Байши. До чего же неловко-то. Я и подумать не мог, как это будет выглядеть со стороны! — О! — Толстяк остановился, повернулся и изобразил натуральное смущение. — Я ни в коем случае не хотел обидеть уважаемого терюнаши и семейство его отца… Но внешний вид и запах нашей гостьи… недоразумение заставило меня сделать поспешные выводы, что… Шау поджал губы, и я не очень понял — он вдруг осознал, перед кем вообще извиняется, или же намекал, что и без того расщедрился на пояснения. Однако лёгкого поклона я от него всё же дождался: — Прошу меня извинить, господин фер Скичира… Вашу… госпожу Ч’айю встретил очень узкий круг хвостов во главе со мной, и её пребывание здесь содержится в строгом секрете. — Принято, пунчи. Проведёшь меня к ней? — Непременно. — Винияби пригладил усы, и с достоинством продолжил путь через стоянку фаэтонов к двери в стене полусферы. — Но после обязательного визита к господину фер вис Кри. Ах, ну да. Как я вообще мог забыть о манерах? Любопытно, а что все эти Когти и йодда скажут, если узнают об истинной природе вожака своей замечательной стаи? Мы двинулись вглубь крепости, не самым быстрым шагом, но и не мешкая. Шау умело служил проводником, время от времени оглядываясь и одаряя нейтрально-вежливым оскалом. Пузырь казоку-хетто, как и можно было ожидать, оказался спрятан в самой гуще крупных куполов, и на пути к нему пришлось миновать сразу три. В отличие от гаражного, эти внутри оказались отнюдь не полыми, не позволив оценить ни объёмов, ни назначений. Просторные коридоры, часто изгибающиеся вдоль наружной стены, на нашем пути оказывались предусмотрительно пусты (хвост на отсечение, что это была не случайность), маркировки на дверях и воротах могли прочитать только члены клана. В том, что мы на пороге нужного зала, убедила крупная надпись над крепкими раздвижными дверями: «ЧУДЕС НЕ ЖДЁМ, ВЕРШИМ ИХ САМИ!». По-новому осмыслив девиз казоку, управляемой джинкина-там, я скрыл саркастическую улыбку. Что Князь-Из-Грязи со своим «КЕГАРЕТА УМЕЮТ ЖДАТЬ!», что Диктатион весьма завуалировано, но с предельной честностью уже много лет сообщали Тиаму об истинной натуре… За порогом оказалась просторная круглая комната без мебели, но с пружинящим полом. Напротив главной двери (наверняка в стенах прятались и пара потайных) возвышалась метровой высоты сцена, увенчанная знаменитой капсулой Хадекина фер вис Кри. По бокам от бронированного инвалидного аквариума с лапы на лапу переминались двое криитов, таких я уже видел минувшей ночью, полной открытий и захватывающих путешествий: в глухих белых дождевиках и глянцевых масках на всю морду. Вооружённые, конечно же, новейшими ассолтерами в стильных молочных кожухах. Я представил, как нервничают шкурохранители. Наверняка знают о двух башерах под моим пальто, и даже о брикете «Беспощадного ростка» в рюкзаке тоже знают. Но получили странный приказ дряхлого, через трубочку питающегося чу-ха, которому повинуются без намёка на вопросы… Признаюсь честно, в этот момент я слегка смутился. С одной стороны, мне было прекрасно известно, что за подыхающий бедолага в брючном костюме плавал в чане на сцене; с другой стороны — поводов раскрывать тайну Хадекина Кри у меня пока не находилось… А это значило, что пришла пора забыть надменно-самоубийственный тон, в котором я говорил с Диктатионом прошлой ночью, и следовать непременным сопутствующим ритуалам. Винияби многозначительно покосился на мою обувь, и я снял ботинки с портянками, неспешно поставив возле дверей. Шау тут же дёрнул носом, но смолчал. Первым сделал пару шагов к постаменту, прихватил хвост пальцами, сжал меж ладонями, опустился на колени и почтительно поднёс его кончик ко лбу. Встав справа от Когтя, я сделал вид, что зачерпываю из воздуха несуществующий хвост, тоже опустился и повторил жест. Байши, да как они вообще это делают, не теряя равновесия? — Пусть небо будет чистым над вашей казоку-шин, господин фер вис Кри, — произнёс я, услышав предупредительное покашливания Винияби. — Пусть пополняются счета, пусть родные будут здоровы и плодовиты! Капсула с подвешенным в ней на распорках стариком издала необычный хриплый свист. Не то одобрительный, не то в попытке что-то сказать. Ох, что ж… придётся немного потерпеть представление. — Вот что я тебе скажу, молодой Скичира, — проскрежетали динамики Диктатиона, и я был готов поклясться, что со мной действительно разговаривает умирающий чу-ха в стеклянном коконе, — добро пожаловать в Пузыри. Со всем уважением к «Детям заполночи», здесь ты можешь не искать змей под подушкой! Яри-яри, ритуальная фраза полного покровительства! Да, Нискирич бы мной определённо гордился. Или нет? Дальше я хотел спросить известно о чём. И даже начал подбирать осторожные, безобидные слова, чтобы как можно более витиевато (дабы не оскорбить криитов и не вызвать подозрений Шау) обратиться к Хадекину Кри… но тот пролаял, хрипло и отрывисто: — Послушайте, что я скажу, братья! Покрытая старческими пятнами крыса, обмотанная шлангами капельниц и дыхательными трубками, слегка пошевелилась, а жёлтые глаза уставились (как он смог, ради Когане Но⁈) на Винияби. — Оставьте нас с фер Скичирой наедине. Кажется, я даже через защитные белые маски расслышал, как отвисли челюсти шкурохранителей. Пятый Коготь казоку непроизвольно вскинул голову, а уши и шерсть на его загривке прижались, словно туда нацелились укусом. — Но мой господин… — прошептал Шау, однако Кри не дозволил. — Это приказ, Коготь. Осознанный и неоспоримый. Вот что я скажу: разговор в этом зале должен остаться только меж нами. И нет поводов ожидать зла… К моему удивлению, Винияби не стал спорить. Грузно поднялся на лапы, поклонился, и с необычной для комплекции сноровкой попятился к двери. Шкурохранители медлили чуть-чуть дольше. Однако в итоге тоже переглянулись, ещё раз осмотрели меня, тоже поднимавшегося на ноги, и исчезли скрытыми ходами по обе стороны сцены. Яри-яри, вот сплетен-то будет! А если совместить их со слухами о талантах терюнаши, крииты вообще могут заподозрить, что я околдовал их хетто, чтобы содеять недоброе… Впрочем, не исключено, что мои позиции в «Диктате» это только укрепит. Поклонившись, я прочистил горло: — Могу я теперь говорить, досточтимый фер вис?.. Но тот оборвал, на этот раз прозвучав не из внешних динамиков бронированного саркофага, а в заушнике: — Без опаски. — Славно… Я осмотрел пустой зал, приятно белый и столь же приятно матовый. Прошёлся по пружинящему полу, легко холодившему босые ноги. Потянулся и вздохнул. — Хорошо, что ты здесь и выбрал верную сторону, — произнёс Диктатион, заставив меня поперхнуться. — Э, пунчи, нет! Давай-ка сразу оговоримся: нет никаких сторон, сисадда? Есть только моя и Ч’айи. Ты должен об этом знать, ты же суперумный. Вы с братцем оба мне одинаково… неприятны, сисадда? И мы тут не от большого желания или «выбора стороны». Просто вариантов, кажется, уже не осталось… Но если почувствую хоть малейший подвох, то потрачу остаток жизни, чтобы изорвать вас обоих на мельчайшие куски. Справедливости ради, тут бы мне окончить фразу чем-то вроде «но не имею ни малейшего понятия, как, да и остаток этот едва ли будет длинным». Но я предпочёл умолчать. [1] Выдвижные противотаранные столбы. п.4.; г.11; ч.2 — Твои слова услышаны, — тут же согласился Диктатион в моей голове, — никаких подвохов, поверь. — И тут же сменил тему на ещё более неприятную: — Я успел собрать кое-какую информацию о попытке твоих опрометчивых переговоров с госпожой вис Мишикана… — О-о-о, не начинай! — Хорошо, отложим. Подступив к сцене, я задумчиво изучил его передвижную капсулу: — Клянусь, до этой минуты был уверен, что ты просто создал свето-струнный слепок старика. А ты и правда там? Чу-ха под стеклянным куполом оставался неподвижным, будто утопленник, но джинкина-там ответил уже через мгновение: