Я вытянул руку с горшочком кактуса. – И что? – спросил отец, мельком глянув на него. – Это растение уже получило больше света, чем ему нужно. Я покорно вышел из комнаты. Родители подождали, пока я отойду достаточно далеко, и продолжили разговор. Когда я открывал дверь комнаты, кто-то схватил меня за руку. Это оказалась сестра. Она встала у меня за спиной и положила подбородок на мое плечо. – Пойдем, – прошептала она. Мы вошли в ее спальню. Ребенок спокойно спал в колыбельке. Бабушка стояла на коленях у своей кровати, положив руки на матрас. Пальцы ловко перебирали четки. Закрыв глаза, она шептала молитву, я услышал лишь неразборчивое бормотание. Сестра приложила палец к щели на маске, где был ее рот, и потянула меня к своей кровати. Простыня в одном месте топорщилась. Сестра откинула ее и показала мне то, что под ней скрывалось. Это была моя баночка со светлячками. Я вздохнул от неожиданности, открыл рот, но сестра опять остановила меня жестом. Бабушка открыла глаза, продолжая повторять имя Того, Кто Выше Всех. Мы с сестрой замерли. Шарики четок, подталкиваемые пальцами бабушки, бились друг о друга. Под гулко разносившиеся звуки молитвы мы с сестрой на цыпочках прошли к двери. Когда мы уже переступили порог, из комнаты послышалось: – И не забудьте закрыть за собой дверь. Мы так и сделали. В коридоре я повернулся в сторону кухни. Родители все еще разговаривали, стоя у раковины. Сестра шлепнула меня по попе и указала пальцем на дверь ванной. Мы вошли, и она присела, толкнула спиной дверь и поставила баночку на колено. – Что это? – спросила она. Я заглянул внутрь сквозь стекло. – Что это такое? – повторила сестра. – И что эта склянка делала в кровати моего ребенка? Я наклонился, поставил кактус на пол и попытался взять из ее рук баночку. Сестра отвела руку в сторону, встала и подняла ее над головой, чтобы я не мог дотянуться. – Зачем ты положил ее около ребенка? Я молчал. – Мне позвать отца и рассказать все ему? Тогда тебе придется ему объяснять, что ты натворил. Она поднесла лицо к двери и покосилась на меня. Дав мне пару секунд на раздумье, она выкрикнула: – Па!.. Я зажал ей рот обеими ладонями, вернее, дырку, прорезанную в белой маске. Сестра вытянула язык, и я ощутил его мокрый кончик у себя между пальцами. Я сразу отдернул руку. – Что это? – произнесла сестра. – Говори. Тогда это останется нашим секретом. Ты ведь понимаешь, что это опасно для новорожденного. – Она потрясла банкой. Карандаш несколько раз ударился о стенки. – Осторожно, – предупредил я. – Ты их погубишь. Сестра уставилась на банку. – Я спрашиваю, понимаешь ли ты, что рядом с маленьким ребенком не должно быть таких предметов? Я потупил взгляд, мне стало стыдно. Об этом я совсем не подумал. – Подними голову и посмотри на меня. Ты подверг опасности новорожденного ребенка. Губы мои невольно изогнулись. – И не реви. Пока никто об этом не узнал. А если будешь вести себя хорошо, и не узнает. Я же обещала, что сохраню все в тайне. – Я больше не буду, – заныл я. Сестра захохотала, протянула банку и прижала к моей груди. Она отпустила руку так неожиданно, что я едва успел подхватить банку, прежде чем она разобьется об пол. Сестра дернула дверь и удалилась. Один из светлячков подмигнул мне зеленым светом. Второй тотчас ответил. Тыльная сторона одной руки горела, и я решил, что слишком долго держал ее на солнце. Я заметил красное пятнышко на белой коже. Такой белой, что я подумал: отец прав. Может, я действительно привидение? Когда настало время ужина, я забрался на свой стул и удивленно спросил: – И это все, что у нас есть? Поковыряв мятый картофель вилкой, я раскидал кучку гороха. Две штуки упали на пол. Я втянул голову в плечи, ожидая, что отец велит мне выйти из-за стола. – Ешь, – только и сказал он. Спорить я не стал. – И это съешь тоже. – Папа указал ножом на картофельные очистки, которые лежали на краю его тарелки. – Мы никогда раньше не ели картошку вот так. Мамин нос присвистнул. – Так намного вкуснее, – ласково сказала она. Она подхватила пальцами шкурку картофеля и положила в рот. Она жевала и улыбалась, отчего ее щека подрагивала. Сидящий справа брат запихивал в рот желтоватую массу. Некоторые кусочки проскакивали в щель в нижней губе и возвращались на тарелку. Он напоминал мне муху. Взяв кусок в рот, муха выплевывает его вместе со слюной, а через некоторое время всасывает слюну с почти переваренной пищей. Я съел все, что было на тарелке, но не был сыт. – Больше ничего нет? – спросил я, глядя, как отец кладет приборы рядом с тарелкой. Краем глаза я заметил, как рука бабушки коснулась лба, потом живота и каждого плеча. – Конечно, есть, – ответила мама и потянулась за седьмой тарелкой, всегда стоявшей между сестрой и бабулей. Услышав, что делает мама, бабушка схватила ее за руку. – Не сейчас, – сказала она. Мама посмотрела на меня и закусила нижнюю губу. – Прошу тебя, не сейчас. Мама вернула тарелку на прежнее место и вздохнула. Папа протянул мне свою через весь стол. – Это ничего не решит, – сказала мама. – Мальчик будет сыт, – отрезал отец. – Только сегодня. А что мы будем делать завтра? – А что будет завтра? – спросил я, жуя шкурку картофеля. – Ничего, – прошептала мама и улыбнулась мне. – Что будет завтра? – обратилась она к папе. – Не знаю, – ответил тот. – Правда, не знаю. В тот вечер папа разрешил мне остаться смотреть фильм с ними. Я сидел рядом и играл двумя горошинами, упавшими за ужином с моей тарелки. 9 Вернувшись в свою комнату после фильма, я опустился на колени перед тумбочкой. Открыл ящик и увидел у банки еще двух светлячков. Когда я открыл крышку, чтобы впустить их внутрь, в спальню вошел брат. Он забрался к себе наверх, отчего пружины заходили ходуном. Крышка упала на пол. Когда я поднял ее и закрыл, в банке было только три жука. Один исчез. Я слышал, как с шумом закрылась дверь спальни родителей. Сестра прошлепала из ванной к себе. Брат выключил свет. В наступившей тишине было слышно, как капает вода в бачке. Я лежал не шевелясь и смотрел в темноту. По комнате пролетел огонек и дважды просигналил, опустившись на дверную раму. Я медленно пополз к светлячку, остававшемуся на месте. – Иди сюда, – прошептал я и вытянул руку. Зеленое пятнышко сползло вниз по двери. Я приоткрыл ее, оставив небольшую щель. Светлячок выпорхнул в коридор. Я на цыпочках пошел следом. Из окна дул ветер и холодил ноги. Скорее всего, два новых обитателя подвала прилетели оттуда. Я двинулся вперед, ведомый полосой света. В гостиной горели сигнальные лампочки на телевизоре и видеомагнитофоне, как два светлячка внутри умершей техники. Порхающий жук трижды подмигнул и приземлился на кресло отца. Я прыгнул вперед, сложив ладони перевернутой чашей. Сначала мне показалось, что я упустил его, но тут меж пальцев вспыхнул зеленый свет. Я сжал правую ладонь, чтобы насекомое уже не смогло вырваться. Его крылышки щекотали ладонь. А потом я услышал грохот.