– Твоя очередь, – весело сказала она, отступая в сторону, чтобы впустить его. Как только они оказались в постели под одеялом, он подробно рассказал о своем дне и об отчете о расследовании, которое заканчивалось словами: «По мнению комитета, мистер Барлоу лжет». В ее утренней инструкции говорилось, что она не должна проявлять чрезмерного сочувствия или помогать Джеральду в решении проблем в банке, что было хорошо, потому что она не собиралась успокаивать его чувства из-за вымышленных обвинений. – Это, наверное, было больно, – сказала она. – Черт возьми, да. А потом какой-то шутник оставил бутылку бурбона в ящике моего стола. – Действительно? – Да. Я выбежал из своего кабинета и бросил бутылку в мусорную корзину миссис Уильямс. Я сказал ей, что не уверен, как это попало в ящик моего стола, но не думаю, что это была очень смешная шутка. – Похоже, ты хорошо со всем справился. – Неплохо, – сказал он. – Я просто не понимаю, почему все это происходит. Я честный человек, старающийся поступать правильно. Почему все отвернулись от меня? – Он приподнялся на локте и наклонился ближе к ней. – Как ты думаешь, если бы ты и дети рассказали всем горожанам о моей проблеме, они бы встали на мою защиту? Я так много сделал для Хейвена, и у меня так много друзей в обществе. Уверен, они помогли бы в трудную минуту. Мэрион чувствовала тепло его дыхания на своей щеке и слышала боль в его голосе. Увидев его уязвимость, она во многом смягчила свое отношение к нему. Она подумала обо всех вещах, которые они могли бы обсудить позже, когда снова станут Джеффом и Мэри. На данный момент она сказала: – Дорогой, я бы не стала беспокоиться об этом. Уверена, что все это уладится само по себе. – Почему, во имя всего святого, ты так думаешь? – В его голосе звучало раздражение. – Проблемы не решаются сами по себе. Если мы будем просто ждать, что люди заступятся за меня, этого никогда не случится. Ты не понимаешь, насколько все серьезно. Я оказался в бедственном положении, Мэрион. Если бы это зависело от нее, она бы с радостью придумала план, чтобы помочь ему, но ее указания были ясны. Эту пробему ему нужно было решить самостоятельно. Она повернулась лицом к стене. – Джеральд, уже поздно. Можем мы поговорить об этом завтра? Я действительно устала. Он тяжело вздохнул. – Я тоже устал. По крайней мере, завтра суббота. – Он снова лег, натягивая одеяло. – Утром все будет выглядеть не так страшно, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал сонно. Она вспомнила, что это была фраза, которую Мэрион использовала несколько раз за эти годы. Мэрион, убежденная оптимистка, всегда поддерживала семью. Дорогая, милая, жизнерадостная Мэрион. – Постарайся немного поспать, дорогая. – Я попробую, – проворчала в ответ она. * * * Тем временем Энн лежала в постели, не совсем готовая заснуть. Она слышала отдаленный звук машин, проезжающих мимо дома, и приглушенные голоса своих родителей из коридора. В другом конце комнаты Дороти ворочалась, взбивая подушку и ерзая по ней, как будто не могла устроиться поудобнее. Энн улыбнулась в темноте. Первая часть пребывания Лорен в Хейвене прошла быстрее, чем она ожидала. Теперь она была на полпути к дому. В последние несколько дней она часто думала о своих девочках и задавалась вопросом, как они справляются без нее. Она никогда не была вдали от них так долго. Иногда ночью, в полусне, она протягивала руку, чтобы убедиться, что Аарон рядом с ней. Было неприятно осознавать, что она одна в двуспальной кровати в Хейвене. Лорен все еще скучала по своей семье и постоянно думала о них, но должна была признать, что начинает получать удовольствие от жизни. Так много раз она мечтала о своем телефоне, чтобы не только слышать голоса своей семьи, но и делать снимки, чтобы показать их позже. Девочкам было бы приятно видеть ее в доме Барлоу, каждый день в облегающих платьях. На платье, которое она надевала сегодня, сбоку была десятидюймовая молния. Это выглядело, будто она была запечатана внутри платья, повторяющего каждый ее изгиб. Все в стиле сороковых. Поскольку она не умела фотографировать, то взяла за правило создавать мысленные образы, заставляя себя запомнить каждую деталь, чтобы рассказать все семье, когда вернется домой. Кататься на аттракционах и наедаться досыта на ярмарке было действительно весело. Сама того не осознавая, она впала в режим отпуска, не беспокоясь о повседневных заботах, таких как пристрастие к нездоровой пище и возможность увеличения веса. На ярмарке они с Мэрион потакали всем своим прихотям, включая лучший черничный пирог с мороженым, который она когда-либо ела. Дороти рано бросила их, отправившись на поиски друзей, что позволило Энн полностью завладеть вниманием Мэрион. Она должна была признать, что Мэрион прекрасно сыграла роль матери. У Энн имелся опыт материнства с собственными дочерями, но сама она никогда не получала подобной любви, по крайней мере, насколько себя помнила. Тетя Джеки и бабушка с дедушкой никогда не проявляли к ней заботу. Мэрион, с другой стороны, была воплощением заботы. Она была выше Энн на восемь дюймов и по материнской натуре обнимала Энн за плечи и проверяла, не хочет ли та отдохнуть в тени после того, как они несколько раз прокатились верхом. После того как телешоу закончилось, Лорен так злилась на все произошедшее, что ее горькие чувства просочились наружу и охватили остальных актеров. Теперь Энн видела, что Мэрион на самом деле не сделала ничего плохого. Она просто не вступилась за Бада. Энн вспомнила свое сопротивление этому проекту, но теперь она была благодарна за то, что приняла приглашение. Она начинала видеть, как все кусочки головоломки складываются воедино очень приятным образом. А развязка? Конец должен получиться впечатляющим. Наконец-то она получит хоть какое-то успокоение. Дороти снова пошевелилась, производя столько шума, что, должно быть, хотела что-то сказать. Она громко зевнула, а затем спросила: – Энн? – Что? – Тебе было весело сегодня на ярмарке? – Конечно. – Энн постучала кончиками пальцев друг о друга. – Вы видели Джорджа Боннера? – Нет. Не думаю, что он там был. – Ты умеешь хранить секреты? – прошептала Дороти в ночь. – Только между нами, сестрами. Ты не можешь сказать матери или отцу. Это заинтересовало Энн. – Что случилось? – Пообещай, что никому не расскажешь. – Я обещаю. – Она на всякий случай перекрестилась, если камеры могли видеть в темноте. – Скажи мне. – У меня свидание с Нэйтаном Ридом, доктором Ридом. – Ее голос дрожал от волнения, а слова вырывались в спешке. – Я знаю, что наши родители не одобрили бы этого, но все очень невинно. Думаю, он просто хочет с кем-нибудь покататься, а так как он новичок в городе и все такое, то знает не так уж много людей. Мы разговаривали у фонтанчика с газировкой и действительно поладили. Он хочет, чтобы я прокатилась с ним на колесе обозрения. Снаружи донесся приглушенный звук автомобильного гудка. Энн не ответила, и Дороти продолжила: – Я думаю, это так романтично. Мы будем сидеть бок о бок, любуясь видом. Я решила, что если он попытается поцеловать меня, то позволю ему. – Значит, Джордж тебе больше не нравится? – Джордж? – пренебрежительно сказала она. – Он просто местный парень, который работает в магазине. Нэйтан – врач, и он много путешествовал по миру. Он даже побывал в Лондоне, в Англии! Я спросила, видел ли он короля, и он сказал, что нет, но он видел смену караула в Букингемском дворце. – Я бы тоже хотела когда-нибудь это увидеть, – сказала Энн. – Я тоже. – Последовало долгое молчание, а затем Дороти поинтересовалась: – Сможешь помочь? Когда завтра будешь на ярмарке с мамой и папой, если увидишь меня с Нэйтаном, отвлеки родителей. – Ты хочешь, чтобы я тебя прикрыла? Не знаю… – Не будь занудой, Энн. Просто помоги мне, и я буду у тебя в долгу. Я знаю, что ты, вероятно, не сможешь держать их подальше целый день, но если я смогу хотя бы немного побыть с Нэйтаном, это было бы замечательно. Это для меня важнее всего на свете. – Думала, ты не любишь высоту. – Если я буду с Нэйтаном, уверена, со мной все будет в порядке, – нетерпеливо сказала она. – Что скажешь, Энн, ты поможешь мне или нет? – Хорошо. – О, спасибо! Однажды я тоже сделаю для тебя что-нибудь особенное, просто подожди, и увидишь. Глава тридцать третья В субботу утром, в шесть утра, глаза Тома резко открылись. Одна мысль всплыла на передний план в его мозгу: пришло время шоу! Он сел на кровати, потянулся и ухмыльнулся. Днем ранее его потрясла встреча с бывшей женой в Хейвене, но ужас сменился ликованием, когда он понял, что ее роль была придумана специально для того, чтобы обеспечить ему отличную сюжетную линию. И он должен был отдать Джейми должное: ее игра никогда не была лучше. В какой-то момент она перестала быть Джейми по духу и всем сердцем посвятила себя тому, чтобы быть Элизабет. Когда они катались на колесе обозрения, она с обожанием смотрела на него около тридцати секунд, прежде чем наклонилась для страстного поцелуя, который превратился в полноценный долгий поцелуй, чего у него не было с молодости. Дразнящий поцелуй, тела, прижатые друг к другу, и обещание большего позже. Ему повезло, что поездка закончилась вовремя, пока они не пришли к точке невозврата. Казалось, что Джейми в ее новом воплощении Элизабет Несс была как раз его типом женщины. И что самое приятное? Они должны были встретиться сегодня снова, после окончания его смены. В отличие от большинства людей, у него никогда не было собственного сложившегося мнения о Феликсе Уортингтоне. Теперь, когда все складывалось в его пользу, он решил, что Феликс – бог среди людей. Раннее утро в кругу семьи прошло как обычно. Они обменялись любезностями, позавтракали и вскрыли свои индивидуальные конверты с инструкциями. Он всегда первым делом читал, запоминал слова, а затем засовывал листок в карман, чтобы выбросить в ближайшую урну. Он не знал, что все остальные делали со своими, но он еще не находил ни одного в доме. Его инструкции на сегодня гласили: «Приятного дня на ярмарке! Оставайся, пока не получишь официальное сообщение о том, что пришло время уходить. Игнорируй то, что происходит с другими членами семьи. Посвяти день лишь себе. У каждого из вас есть свой собственный путь». Он и не подозревал, что в тот день все они получили одинаковые инструкции. Как только он прибыл на территорию ярмарки, то поприветствовал всех своих новых друзей, направляясь от главного входа к колесу обозрения. Аттракцион еще не открылся для посетителей, так что там присутствовали только рабочие, большинство из которых курили или потягивали холодный напиток, устанавливая стенды и аттракционы. – Том! – Он обернулся и увидел, что Гретхен зовет его из-за прилавка своего киоска. – Хочешь холодной колы? – Она протянула бутылку.