Я скучаю по тебе. Что новенького? Формулировка была именно такой, какую она получила бы от своей матери. Сбивало с толку именно время. Она подняла трубку и набрала ответ, сказав, что не думала получить сообщение от нее, и спросила, появились ли какие-нибудь проблемы. Извини, я не хотела тебя беспокоить! Все окей. Они переливали из пустого в порожнее, Мэри уверяла, что время пролетело быстро и она думала о ней каждый день. Жизнь в Хейвене была настоящим приключением! Она расскажет ей все, как только окажется дома. Тем временем она просила Хейли об одолжении, детали которого изложила в нескольких сообщениях, дополненных смайликами (Мэри любила украшать свои сообщения смайликами, хотя обычно использовала только шесть). В конце она спросила: Что ты думаешь? Ты в деле? Хейли небрежно держала телефон в руке, и на ее лице медленно расплылась улыбка. Была ли она в деле? Черт возьми, да! Уверенными пальцами она напечатала: «Ни за что на свете не пропущу это». Глава сорок четвертая Феликс знал, что день на ярмарке будет решающим, но результаты превзошли все его ожидания. В предвкушении просмотра того, что, как он знал, должно было стать критическим днем, он устроился перед монитором и наблюдал за событиями по мере их развития в режиме реального времени, увеличивая масштаб, когда что-то становилось интересным. За исключением коротких перерывов в туалет, он не отходил от мониторов, даже во время еды. Вместо этого ему приносили все, в чем он нуждался. С тех пор как Майло сравнил комнату, использовавшуюся для наблюдения за Хейвеном, с Центром управления полетами в НАСА, Феликс обнаружил, что не может выбросить этот образ из головы. Было сходство и внешнее, и в эмоциональном плане. Лично он был так взвинчен, будто участники выполняли опасную для жизни миссию. Конечно, никто не собирался умирать. По крайней мере, это никогда не входило в его намерения, но если бы на него надавили, он бы признал, что этот конкретный день прошел не так, как ожидалось. Его сердце бешено заколотилось в груди, когда Мэрион начала взбираться на колесо обозрения. Так глупо. Она могла разбиться насмерть. Каким бы страшным это ни выглядело, получилось чрезвычайно захватывающее зрелище, поэтому он не пытался остановить ее. Как только она успешно справилась с этим, он вздохнул с облегчением и мысленно воздал ей должное за смелость и находчивость. Конечно, она действовала вне характера персонажа, чтобы успокоить свою телевизионную дочь, но это было ее решение. Сделав глоток своего напитка, он проглотил еще одну таблетку, обновленную версию стимулятора, который он начал использовать еще в подростковом возрасте из-за синдрома дефицита внимания. В детстве у него было много проблем как с поведением, так и с обучением, и все это проистекало из того, как был устроен его мозг. Проблемы с чтением, неряшливость, мечтательность, из-за которой он выглядел простаком. Проблема заключалась не столько в том, что он не мог сосредоточиться, сколько в том, что он не мог сделать это по команде. Как ни странно, он мог гиперфокусироваться, когда тема представляла интерес, и, когда это происходило, не отступал, потому что знал только одну скорость – полный газ. Именно эта способность позволила ему превратить миллион долларов в миллиарды. Без особых усилий с его стороны мозг генерировал шаблоны, предвосхищал тенденции и с кристальной ясностью видел, где лучше всего будут зарабатываться деньги. Он почти никогда не ошибался. Большинство людей предполагали, что его богатство появилось в результате раннего вхождения в систему биткоин, но это была только часть истории. Его компания также поддерживала изобретателей, которые нуждались в деньгах для разработки технологических проектов; как только продукт выходил на рынок, обе стороны пожинали плоды. Недвижимость, которую он покупал, а затем продавал с большой прибылью, была еще одним источником его финансовой состоятельности. С успехом пришли возможности и еще больший успех. У Феликса были сильные инстинкты, и он тщательно контролировал все свои инвестиции. И если он чему-то и научился в переговорах, так это тому, что тот, кто готов уйти, всегда одерживает верх. И он всегда был готов уйти, потому что всегда оставалось что-то еще, ожидающее, когда он это найдет. Идея воссоздания «Небольшого кусочка Рая» была его страстью, единственной целью которой было просто существовать. Любой фильм или мини-сериал, появившийся в результате этих десяти дней, станет бонусом, на который он не рассчитывал. Деньги никогда не являлись целью. Он создал и заселил городок Хейвен ради своего личного любопытства. Он снова и снова просматривал старые серии на интернет-сервисе, задаваясь вопросом, что со всеми ними случилось, пока наконец не решил закрыть этот вопрос раз и навсегда. Теперь он откинулся на спинку стула и наблюдал за больничной палатой на большом экране, довольный результатом. Майло возглавлял команду, которая перенесла бабушку с парадного крыльца в больницу. Они усадили ее на переднее сиденье такси, затем вкатили в здание больницы в инвалидном кресле, прежде чем установить в углу палаты Бада. – Я чувствовал себя немного неловко, оставляя Бо дома, – сказал Майло. Феликсу потребовалась секунда, чтобы вспомнить, что Бо – собака. – Но ты действительно не мог взять собаку с собой в больницу, – ответил он. Было достаточно сложно переместить фигуру бабушки, а затем снова подключить ее после переезда. Кроме того, собакам не разрешалось находиться в больнице. – Я знаю, – ответил Майло. – Он просто выглядел таким несчастным, оставаясь на крыльце в одиночестве. Остальные ребята согласились со мной. Когда мы выезжали задним ходом с подъездной дорожки, Бо взвизгнул, как будто хотел, чтобы мы вернулись. Это было душераздирающе. Услышав это, Феликс ухмыльнулся. Команда робототехников потратила много времени и денег. Знание того, что персонал приписал аниматронным фигурам эмоции, подтвердило, что он сделал все правильно. Теперь он наблюдал, как Мэрион, Джеральд и Том собрались вокруг кровати Бада. Они разговаривали приглушенными голосами, затем совсем замолчали, когда вошел санитар-мужчина в белой рубашке и таких же белых брюках, неся стопку деревянных складных стульев. Когда он расставлял их вокруг кровати, Мэрион сказала: – Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны. – Не за что, мэм. – Он кивком указал на Бада. – Я сожалею о проблемах вашей семьи. Я буду молиться за вас. Когда Дороти и Энн вернулись, остальные уже сидели. Не говоря ни слова, они заняли свободные места рядом с Мэрион, напротив двух мужчин. Феликс остался доволен этой картиной. Он сам спроектировал комнату, позаботившись о каждой детали. Она была немного больше, чем большинство больничных палат той эпохи, особенно для одного пациента. Стандартная дверь уже тогда была сверхширокой, но эту он сделал на тридцать сантиметров шире. Над дверью висели настенные часы. Пол покрывали квадраты линолеума мшисто-зеленого цвета, такие же, как и занавески, но остальная часть комнаты была ослепительно-белой, включая металлические перила кровати. Рядом с кроватью стояла тумбочка с маленькой лампой, но он уточнил, что верхний свет тоже должен быть включен для максимального освещения. Даже если бы они захотели, Барлоу не смогли бы отрегулировать освещение. Другие детали добавили исключительно для эмоционального воздействия. Радиатор под окном поддерживал полку, на которой стояла большая ваза со срезанными маргаритками, теми самыми цветами, которые Бад подарил Мэрион в одной из серий. Шутка заключалась в том, что он нарвал их в соседском саду. Мэрион, несомненно, вспомнила бы этот эпизод. На стене над изголовьем кровати висела картина в рамке, на которой дети примерно возраста Бада изображались резвящимися ангелами на небесах. В контексте сложившейся ситуации снимки были душераздирающими. После того как Дороти и Энн вернулись и все они пять минут сидели в неловком молчании, Феликс подал сигнал к следующему входу, и через несколько секунд доктор Рид вошел в дверь. Нэйтан Рид, настоящий врач, который работал в общественном театре все свои школьные и выпускные годы, был настоящей находкой. Высокий и симпатичный, с голосом, способным растопить любое сердце, он идеально подходил на эту роль. А еще лучше то, что он никогда не подвергал сомнению свою роль и играл ее в совершенстве. Он вошел и мягко сказал: – Извините, что прерываю, но я хотел проведать Бада. Джеральд встал и отодвинул свой стул в сторону, чтобы пропустить доктора Рида. Все они мрачно наблюдали, как тот подошел к кровати, затем наклонился, чтобы приложить стетоскоп к груди маленького мальчика. Феликс отметил, что в то время, как Энн и Джеральд выглядели серьезными, Дороти и Мэрион, казалось, были на грани слез. Только лицо Тома оставалось бесстрастным. Доктор Рид выпрямился и обратился к присутствующим: – Прежде всего я хочу сказать вам, что все здесь, в мемориальной больнице Хейвена, своими мыслями и молитвами с вашей семьей. Бад – особенный мальчик, и мы даже представить себе не можем, как это трудно для вас. – Спасибо вам, доктор, – поблагодарила его Энн. Доктор продолжил: – Ваше ожидание почти наверняка закончится к утру, поэтому я бы посоветовал использовать имеющееся у вас время с пользой. – Он сцепил руки, и его голос стал тише: – Баду дали лекарство, так что у него ничего не болит, но он может вас слышать. Поговорите с ним. Скажите, что вы чувствуете. Это принесет утешение ему, да и всем вам тоже. Том выглядел так, будто подавлял улыбку. Этот парень, с насмешкой подумал Феликс, родился с ухмылкой на лице. Остальные были по-настоящему печальны. Женщины, в частности, выглядели довольно потрясенными. – У вас есть какие-нибудь вопросы? – мягко спросил доктор Рид. Каждый человек покачал головой, но из угла заговорила бабушка: – Сколько у нас есть времени? Доктор Рид развел руками. – В лучшем случае не больше нескольких часов. – Но чудеса случаются, верно? – с надеждой спросила Энн. Доктор кивнул. – Иногда это так. – Он положил руку на дверной косяк. – Я дам вашей семье немного уединения. Нажмите кнопку вызова, если что-нибудь понадобится. – А потом он исчез. Энн встала. – Я пойду первой. – Она положила руку на плечо Бада и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. – Бад, ты был лучшим братом, который только мог быть у кого-либо. Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, и никогда тебя не забуду. – Мальчик в кровати тихо вздохнул. Она постояла еще несколько минут, поглаживая его лицо тыльной стороной ладони. Феликс приложил руку к своей щеке, представляя ощущение ласки. Майло прервал этот момент: – С вами все в порядке, сэр? – Просто отлично. На экране Энн отступила назад, чтобы занять свое место, а Джеральд встал, неловко сцепив руки перед собой. Он прочистил горло: – О, малыш. Нас не было рядом с тобой, когда ты в нас нуждался. Я люблю тебя, сынок. Мне так жаль. – Его глаза наполнились слезами, и он отвернулся от камеры. Его плечи тряслись, пока наконец он не начал громко рыдать. Том протянул ему носовой платок, которым тот немедленно воспользовался. Феликс ждал, что Мэрион утешит Джеральда, но вместо этого она встала и села на край больничной койки. – Бедный милый малыш, – тихо сказала она, а затем наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо, говоря так тихо, что микрофоны в комнате не могли разобрать слов. Каким-то образом это делало сцену еще более пронзительной. Мэрион оставалась там дольше всех, как будто не могла вынести разлуки с сыном. В комнате стояла тишина, если не считать тиканья настенных часов. Когда Мэрион неохотно вернулась на свое место, Том быстро встал, словно ждал своей очереди. – Привет, приятель. – Он неловко похлопал брата по плечу. – Я сожалею о том, что произошло. Надеюсь, ты скоро почувствуешь себя лучше. – Выполнив свою часть, он снова сел и многозначительно посмотрел на Дороти, как бы говоря: «Твоя очередь». Она неторопливо поднялась на ноги и глубоко вздохнула, прежде чем подойти к краю кровати. Наклонившись, она сказала: – Мне так жаль, что меня не было рядом, когда ты нуждался во мне. Я так много раз думала об этом и жалею, что не осталась. Или не вернулась, чтобы проверить, как ты. Ты такой маленький. Совсем ребенок. Я забыла, какой ты крошка. – А потом она начала рыдать, наклонившись вперед и положив руки на колени. Феликс понял, что неожиданно тронут. Он не предполагал такой реакции и испытал мрачное удовлетворение, увидев ее печальное лицо. Дороти, спотыкаясь, вернулась к своему креслу, а затем закрыла лицо руками. Сейчас она притихла, но видеть ее такой причиняло боль всем присутствующим. Если они и вели себя так раньше, то каким-то образом пересекли грань между созданной искусственно реакцией и настоящими глубокими эмоциями. Мэрион протянула руку и погладила маленькими успокаивающими кругами по спине старшей дочери. – Как надолго мы должны оставить их так? – Майло указал на экран. – Это так печально. – Очень печально, – согласился Феликс, – но их страдания в чем-то прекрасны, тебе не кажется? Давай продолжим в том же духе еще немного. Глава сорок пятая