- Вы мудры не по годам, Адам, - Николай даже перестал раздеваться, слушая его. – Я почту за честь найти для Вас лучших учителей, и Вы обязательно поступите в университет. Хотя… лучшего учителя, чем Ваш отец, наверное, и не найти. К концу четвёртого дня две кареты и два сопровождающих их всадника приблизились к большой подмосковной деревне Конёво, принадлежащей графу Полынскому. Николай бывал здесь дважды ещё ребёнком и один раз проездом из Петербурга с беременной женой. Управляющий регулярно писал и присылал деньги, но, вникнув в отчеты, молодой хозяин понял, что поместье могло бы приносить намного больше дохода, если бы управлялось так, как у Генриха Францевича. Примерно так же обстояли дела в другой деревне под Тулой – Покровке. Полынский собирался пробыть здесь неделю и с помощью Адама, до тонкости понимающего механизм ведения сельского хозяйства, выяснить, что в нём не ладится. В барском доме были освещены окна в хозяйских и гостевых спальнях, а также парадный подъезд и гостиная. Дворовые не ложились, несмотря на поздний час, и выстроились, приветствуя барина и его гостей. С крыльца спустился немолодой уже управляющий со следами явного волнения на лице. Граф соскочил с коня, Адам – следом, к ним тут же подбежали конюхи и приняли поводья. Через несколько минут остановились кареты. К первой подошёл Полынский и подал руку тётушке и красивой надменной барышне, которые с брезгливостью осматривали давно не крашенный дом и толпу угрюмых девок и баб вперемежку с мужиками, все как один снявшими шапки. Приехавший с барином долговязый мальчишка помог выйти из другой кареты двум молоденьким девушкам, которые разглядывали всё вокруг с нескрываемым любопытством. Одна из них была одета, как горничная, другая - в недорогое, но добротное дорожное платье. Поприветствовав, как положено, барина и гостей, управляющий растерянно разглядывал приехавших. - Ваш посыльный, должно быть, напутал чего. Он говорил, что барин приедет с тётушкой, тремя барышнями и ревизором. При этих словах первая девушка фыркнула, а графиня ещё крепче поджала губы. - Да, Зиновий Иванович. Комнаты готовы? - Как и приказывали: Вам и графине – хозяйские покои, барышням и… ревизору, - при этом управляющий с сомнением покосился на тощего белобрысого мальчишку, который не знал, куда деть длинные руки, - гостевые. Дворовые захлопотали вокруг большой кареты, разгружая пожитки гостей, сразу после того как барин их поприветствовал и получил в ответ земной поклон. Управляющий повёл прибывших в дом, где уже была приготовлена вода для умывания и накрывался к ужину стол. Зиновий Иванович осторожно поинтересовался: - На сколько персон накрывать ужин прикажете? - На пять, - не раздумывая, ответил граф. – И не забудьте покормить горничную и кучеров. Управляющий поклонился, радуясь тому, что так изящно вызнал, кто есть кто. -Будьте покойны, барин. Сейчас девке место найдём в девичьей, а с кучерами уже всё решено. - Горничную поселите рядом с барышнями. Ей ведь приготовили комнату? - Приготовили, Николай Иванович. Только я ведь думал, что все три барышни. - Это всё равно временно. Для удобства поселите Настю в одной из гостевых. Ужин прошёл в таком же гнетущем молчании, что и первый день пути, когда Натали ехала в карете графини. На второй день она заявила Николаю, что, скорее, уволится и останется служить на постоялом дворе, чем сядет в карету с этими змеями. Пришлось ему сдаться. Но ужинать на кухню граф её не отпустил, а у Натали не было сил спорить. Еда была простая, но сытная и хорошо приготовленная, но Лидия Львовна высказала предложение, чтобы Натали с завтрашнего утра приступила к своим прямым обязанностям. Николай с невозмутимым видом отвечал, что мадемуазель Натали в этом доме гостья, как и господин Берг. Адам при этом залился краской, а Натали едва заметно вздохнула. Глава 25 Утром, едва рассвело, Полынский и Адам были на ногах и собирались осмотреть деревню. Чтобы не будить прислугу звонком, граф сам отправился на кухню, откуда уже доносились вкусные ароматы. Заодно решил осмотреть помещение на предмет необходимого ремонта. На мгновение он замер, любуясь улыбающейся Натали, которая в своём белоснежном переднике помогала здешней кухарке – круглой, румяной и смешливой – готовить завтрак. Они о чём-то весело переговаривались, в то время как одна щипала петуха, а другая ставила в печь свои знаменитые булочки. - Ой, барин! – кухарка вскочила, кланяясь, но улыбка с её лица так и не сошла. Граф кивнул ей и уставился на тоненькую фигурку Натали, которая с трудом двигала огромную заслонку к устью печи. - Помоги-ка мне, - бросила она через плечо и охнула от неожиданности, когда тяжеленная заслонка, как пёрышко, взлетела из её рук и стала на место. - Позвольте узнать, мадемуазель, что Вы здесь делаете? – недовольно спросил граф, глядя ей в лицо. - Булочки, - как ни в чём не бывало ответила девушка. – А Вы? Николай от возмущения не нашёлся, что ей ответить, и повернулся к кухарке: - Тебя как зовут? - Акулина, барин, - ответила та, ничуть не смущённая его хмурым видом. - Вот что, Акулина, - граф неожиданно подмигнул кухарке. – Если эта барышня ещё хоть раз вздумает переступить порог кухни, я разрешаю тебе гнать её… вот этой метлой. Акулина молчала, играя ямочками на круглых, румяных щеках. Видно было, что она получает огромное удовольствие от всего, что происходит сегодня на её кухне. Натали сверлила затылок графа гневным взглядом. - Акулина, собери нам что-нибудь с собой, мы позавтракаем в деревне с господином Бергом и мадемуазель Натали. Тётушка и мадемуазель Ирэн проснутся не раньше обеда, так что можешь не торопиться. Затем граф обернулся и отвесил церемонный поклон девушке: - Мадемуазель Натали, приглашаю Вас составить компанию в верховой прогулке мне и Адаму. - Благодарю Вас, - сверкнула глазами Натали. Видя, что она не двигается с места, Николай поддразнил: - Думаю, лошади понравится Ваш наряд, - и указал на фартук. Натали молча развернулась и вылетела из кухни. Акулина вытирала выступившие в уголках глаз слёзы краем фартука. Только теперь Полынский заметил, что кухарка не просто кругла, а беременна. - Когда ждёте? – поинтересовался он, кивнув на внушительных размеров живот. - К Сергию, - зардевшись, ответила она. - Первый? - Четвёртый уж, - махнула рукой Акулина. – Сам всё дочку не дождётся. - А муж твой чем занимается? - Дворник он. - Помогает тебе? - Не жалуюсь. Как бы в подтверждение её слов, в кухню ввалился через заднюю дверь дюжий мужик в дворницком фартуке с огромной охапкой дров. Высыпав их у печи, он присел и начал складывать поленья ровными рядами. Акулина с улыбкой любовалась мужем, забыв даже сообщить ему, что здесь находится барин. - Пошто молчишь, что воды мало? – с упрёком спросил мужик, беря в руки два больших ведра. – Опять сама побегёшь… В эту секунду он увидел барина и молча отвесил ему поклон, поставив вёдра у своих ног. - Муж мой, Прохор, - представила Акулина. – Помогает. - Хорошо, - кивнул Полынский. – Так о барышне ты всё поняла? - Поняла, барин: метлой, - прыснула Акулина. Полынский вышел из кухни, размышляя о том, что эти двое крестьян никогда не произнесут высокого слова «любовь», но то, как этот угрюмый мужик заботится о своей жене, и то, как она с нежностью произносит «сам», говорит лучше любых слов. В это время из кухни донёсся заливистый смех Акулины, которая рассказывала мужу: - Господь с тобой, Проша! Придумаешь тоже: чтоб барин ко мне приставал. Я ж гора горой! Эт он тута барышню искал, помнишь, эту, маленькую? - А она здеся чаво забыла? – недоверчиво проворчал Прохор. - Вот и он её про то же спрошал. А она и всего-то хотела его любимых булок к завтраку напечь. Говорит, он любит с утра горячие булки с холодным молоком. А он мне приказал метлой её с кухни гнать. А она на него как зыркнет глазищами! - Чем он тогда недоволен-то? – удивился дворник. - Да доволен он, - засмеялась Акулина. – Ругает её, а сам налюбоваться не может. Ежели у такой парочки детки народятся, то к каждому ребятёнку надо по два мусье приставлять, а то один не сдюжа. Дальше Николай слушать не стал, потому что Прохор с женой заговорили о своих делах. Он, улыбаясь, шёл к гостиной, чтобы подождать Натали, и недоумевал: неужели со стороны так заметны молнии, вспыхивающие каждый раз между ним и прекрасной француженкой? Было около десяти утра, когда граф Полынский, Адам Берг и Натали выехали из Конёво. Всё утро мужчины осматривали деревню, деревянную церковь, вели разговоры с мужиками, зашли на самовар к старосте. Натали стала предметом живого интереса деревенских ребятишек, раздала им почти все тёплые булочки, которые Акулина всё-таки успела положить в корзину. Среди чумазых мальчишек и девчонок выделялся мальчик лет четырёх-пяти со смуглой кожей и живыми чёрными глазками. Чёрные волосы, правильные черты лица и умное, но какое-то грустное выражение лица сразу привлекли внимание девушки. Мальчик держался чуть в стороне от других детей, поэтому Натали сама подошла и протянула ему угощение. Парнишка сначала недоверчиво посмотрел на протянутую руку, потом осторожно взял булочку и, единственный из всех детей, тихо сказал: