- Я же тебя ждала, милая, - горячо зашептала Дарья. – Мне же Господь силы давал жить, пока не пристрою сыночка. Давно уже мне пора, грешной, там быть, а я задержалась. - Что ты, Дарья! Тебе же сына растить надо, в люди вывести. Дарья отрицательно покачала головой. - С этими людьми ни мне, ни Стёпушке житья нет. Сгубили мово ненаглядного ни за что, а сами на меня и на дитя моего злятся, что мы им забыть их грех не даём. Я и за ворота уж сколько лет не хожу, теперь вот совсем слегла, а мальчонку рази удержишь. Боюся я: озлобится он, людей ненавидеть станет. Ты попроси барина, Наташа, пускай он Стёпу в другое село отправит. Можа, пристроит к кому, только чтоб здеся ему не оставаться. Не будя ему тут житья. - Я тебе обещаю, что барин позаботится о твоём сыне, а нет – так я сама… Я вольная, и деньги у меня есть, - заверила её Натали. - Ну вот и дождалась… - Дарья устало прикрыла глаза и, похоже, заснула. Натали тихонько выложила на стол принесённые продукты и накрыла их рушником с вышитыми диковинными цветами, что лежал тут же. Потом неслышно вышла из избы. За ужином Натали не замечала ни холодности графини, ни язвительности Ирэн, ни тревожных взглядов Полынского и Адама. Когда она, извинившись, покинула столовую, граф поспешил за ней. - Что случилось, Натали? Что с Вами? – спросил он, догнав девушку уже у двери её спальни. - Я была у Дарьи, - ответила она. - И что Вы там увидели, что Вас так потрясло? - Я увидела, как это, когда человек не хочет бороться. Здесь бессильны врачи и лекарства. Такому человеку надо просто дать спокойно уйти, - объяснила Натали. – Я поняла, что Вам не в чем себя винить. Когда-нибудь, Николай, и Вы это поймёте. Дарья умерла через два дня. По приказу графа сразу после похорон Стёпку отправили с доверенным человеком в Полыновку. Дарьина тётка, попрощавшись с мальчиком и перекрестив его перед дорогой, подошла к Натали. - Даша просила Вам, барышня, поклон передать и гостинчик на память, - и она сунула в руки девушке какой-то свёрток. – Вы уж, ради Христа, пропишите управляющему, как Стёпушку пристроили. - Обязательно сообщу, как только всё узнаю, - пообещала Натали. - Храни Вас Господь, - и старушка, вытирая слёзы передником, понуро побрела с барского двора. В спальне Натали развернула подарок от Дарьи. Это была картина размером с наволочку с изображением удивительно красивого молодого цыгана, сидящего у костра с девушкой в сарафане и белой рубахе; рядом – кибитка и стреноженные кони, над ними – ночное небо, усеянное золотистыми зёрнами звёзд… ⃰ ⃰ ⃰ Четыре дня Адам Берг разъезжал по поместью. Молодого человека видели то в полях, то на реке, то в кузнице. Мельницу он посетил ещё с графом, а в деревню наведывался по два раза на дню. Всерьёз его «ревизию» никто не принимал: любопытный нескладный мальчишка суёт во всё нос, зубоскальничает с молодёжью, выспрашивает что-то у мужиков и баб, ведёт чинные беседы со стариками и старухами, а самому бы ещё с ребятами играть. Кстати, ребятнёй Адам тоже не гнушался и две ночи провёл с мальчишками в ночном. А на пятый день, после завтрака, затребовал себе все конторские книги. Старый управляющий только пожал плечами: пускай мальчонка поважничает, посчитает. Адам пересчитал всё с такой скоростью, с какой Зиновий Иванович только перелистывал страницы. После обеда в кабинете барина они собрались втроём: граф, управляющий и «ревизор». - Неужели, господин Берг, Вы нашли недостачу или какое несоответствие в записях Зиновия Ивановича? – с улыбкой спросил Полынский. Зиновий Иванович при этих словах побледнел и без приглашения опустился на стул. - Не может такого быть, - заявил он твёрдо. – Ни разу ни копейки не украл. Адам задумчиво покачал головой: - Есть в одном месте за позапрошлый год. Только не недостача, а, напротив, избыток. В марте была допущена крупная ошибка в расчётах, а в декабре недостающая, якобы, сумма просто добавлена в приход. Хотя на самом деле никакой недостачи не было. - Как это понимать?- растерялся Полынский, переводя взгляд с Адама на управляющего. Зиновий Иванович расстегнул сюртук и ослабил галстук. - Не знаю, право, как такое произошло. Начал в декабре за год подсчитывать, а пяти тысяч как не бывало. Пришлось свои сбережения… - Вы покрыли недостачу из своего жалования? – удивился Полынский. - А что было делать? Сколько ни пересчитывал, так и не понял, где просчитался, - признался старик. Адам открыл заложенную в гроссбухе страницу и жестом пригласил собеседников взглянуть. - Обратите внимание, Зиновий Иванович, вот здесь Вы записали в расход на ремонтные работы три тысячи, а посчитали восемь. У Вас тройка и восьмёрка очень похожи. Полагаю, ошибка произошла по вине неважной каллиграфии и слабого зрения. - Господи! – прошептал управляющий. – Я ведь полтора года голову ломал, а оказалось – такая малость. - Раз уж всё выяснилось, - продолжил Полынский, - значит, Вам надо вернуть себе деньги , как только начнут поступать наличные с продажи нового урожая. - Да они же в сейфе лежат, - встрепенулся Зиновий Иванович. – Всё надеялся ошибку отыскать. - Вот и заберите их обратно, а ошибку исправьте. Господин Берг Вам поможет. С этого мгновения у юного Адама Берга появился преданный почитатель его талантов. К вечеру были не только исправлены ошибки в конторской книге, но и произведены расчёты на ремонт фасада главной усадьбы, пристройку к людской и закупку тяжеловозов. Кроме того, было сделано щедрое пожертвование в приходскую церковь, где тоже давно требовался ремонт. Старый управляющий, обыкновенно лишённый свободной наличности, не мог поверить, что барин оставляет на нужды поместья и мужиков все деньги, вырученные от продажи сена и озимых. - Приведите в порядок дом, флигели, конюшню, наймите садовника, плотников, чтоб мужиков от работы не отрывать. Словом, к весне дом должен сверкать, и вся усадьба тоже. Возможно, следующее лето мы проведём здесь. И ещё. Инвентарь. Господин Берг знает толк в сельскохозяйственных машинах и поможет выбрать косилку, сеялку и другое, что нужно, а также приедет обучить ими пользоваться. Присмотрите несколько парней посмышлёней да помоложе: взрослых мужиков новинкам обучать бесполезно, только ворчать будут да машины попортят. - Будет сделано, Николай Иванович, - поклонился управляющий и, подумав, добавил. – Мне бы этого парнишку хоть на месяцок, а?! Уж больно глазастый да головастый. Откуда Вы его взяли только? Полынский усмехнулся, но ответил: - В Полыновке управляющий Генрих Францевич Берг, а это его сынок. - Немец? - Чистокровный. Мой покойный батюшка когда-то нанял его мне в учители, а потом оставил управлять. А жена у него русская, он её из крепостных выкупил у моего дяди. - То-то я гляжу: душевный мальчонка, не похож на немца. - Это предрассудки, - засмеялся Полынский. – Генрих Францевич – замечательный человек, и жена его – Анна Михайловна – просто золото. - Кабы он согласился пожить тут, я бы с ним своё жалование разделил, - напомнил старик. - Вот что, - отвечал Полынский, - поезжайте-ка вы с Адамом завтра в Покровку. Дня за три вдвоём сделаете там ревизию, посмотрите на их нужды, с управляющим потолкуете. А когда вернётесь, можете уговорить юношу Вам помочь. Уверяю Вас: не пожалеете. Он и ещё подскажет, как лучше сделать, чтоб доход от поместья увеличить. Наверняка в его умной голове уже мысли опережают друг друга. На том и порешили. Глава 27 С отъездом Адама за столом оказалось на одно приятное лицо меньше. Натали, давно отвыкшая от безделья, уже дочитала книги, взятые в дорогу, а других в поместье не оказалось, поэтому она пристрастилась к прогулкам по окрестностям. Утром, пораньше, выезжала на серой в яблоках лошади и осматривала дальние рощи и маленькую речушку, иногда скакала вдоль огромного оврага, развёрзтого за западной околицей Конёво. На дне его девушка заметила родник, но спускаться одна не решалась: очень уж крутой склон, да и лошадь привязать поблизости негде. Но заглянуть-то можно! Вот так, стоящей на самом краю оврага и всматривающейся в его тенистую глубину, её и увидел издалека Полынский. Утром он приезжал в деревню по делам, и кто-то из мужиков сказал, что видел барышню, направлявшуюся к оврагу. Граф был уверен, что это не Ирэн, поэтому поскакал следом. Издалека ему было видно, что девушка неподвижна, но, пока он искал слова, которые скажет ей, подъехав, заметил, что она, оставив лошадь, подобрала юбку амазонки и осторожно ступила на край крутого склона. «Вот неугомонная!» - воскликнул про себя Николай и пришпорил жеребца. Добравшись до места, он заглянул в овраг рядом с привязанной к жиденькому кустику лошадью, но никого не увидел. - Натали! – громко позвал он. Ответа не последовало. -Натали! Вы здесь? – снова окликнул Николай и, не получив отклика, стал спускаться в том же месте, что и она, привязав коня к тому же чахлому, ненадёжному кустику. Через несколько шагов он почувствовал под ногами пустоту, и уже в следующее мгновение сидя съезжал вниз по склону вместе с лавиной песка. Движение это особенной опасности в себе не таило, но и задержать его не было никакой возможности. Вот так, съезжающим отнюдь не на коне, размахивая руками, молодой граф и предстал перед своей возлюбленной. Утешением служило лишь то обстоятельство, что за пару минут до него она проделала тем же способом тот же путь. Правда, без свидетелей. Платье девушки было пыльным не только сзади, но и спереди, что свидетельствовало о её безуспешных попытках вскарабкаться назад. - Граф! – воскликнула Натали, увидев его. – Какое безрассудство с Вашей стороны – спускаться в этот овраг! Николай опешил от подобного заявления, но осторожно заметил: - Позвольте напомнить, мадемуазель, что это Вы сюда спустились первая, а я только хотел Вас вытащить. - Вот именно, - подтвердила девушка, - но для этого Вам следует быть наверху и бросить мне верёвку. А теперь мы оба не сможем выбраться. Полынский перестал отряхивать одежду и, взглянув вверх, понял, что она права. Рыхлый песчаный склон не давал возможности зацепиться, по крайней мере, в этом месте. - Надо найти самое заросшее место на склоне, - поразмыслив, предложил Николай. - Возможно, мы так и поступим, - согласилась Натали, - но не раньше, чем доберёмся до родника. Ведь это именно он меня сюда привлёк.