— Нет, Кудряшка, не знала, — ответила честно, но ведь не поверит. И не ошиблась. — Я тебе не верю, Корсак. Ты говорила мне про тетку Клюквиной — о том, что ее нет. — И что? Я скорее это предположила. — Это ты предложила пойти в кино. В этот кинотеатр. — Браво, мистер Пуаро! — держась за поручень, я похлопала в ладони. — Да, я, но только потому, что этого не предложил бы ты! Каким способом, по-твоему, я должна была узнать о ее коварных планах? Ты же не думаешь, что меня интересуют сплетни, кто с кем спит в университете и когда? Морозов смешался. М-да, резко получилось ответить, но лучше пусть сразу привыкает, что я не из тех, кто дает себя в обиду. Вздохнул серьезно, кусая губы. Поднял глаза. — Неужели надо было обязательно говорить в лоб? — Не обязательно, — сказала, отвечая на его взгляд своим, не менее серьезным, — но я не люблю толстые намеки, Морозов. Ты меня с Клюквиной не сравнивай, я от тебя ничего не скрываю. Да, я не верю в ее большую к тебе симпатию — ну, извини, имею право думать так, как считаю нужным. Даже твоя Уфимцева Клюкву давно раскусила, только ты как слепой! — Думаешь, я дурак, да? Потому что мне могла понравиться простая и симпатичная девушка, однажды вежливо попросившая ей помочь? — Ты думаешь, я ее осуждаю за то, что она старается, как может, не вылететь из университета? — А разве нет?! Я мотнула головой. — Ты меня плохо знаешь, Антон. Старания — нет, методы — да. Но я понятия не имею о причинах, поэтому и судить не стану. Не ее вина, что наши пути и интересы пересеклись. Я скорее Хасханова осуждаю, и тебя — хотя и в меньшей степени. Кудряшка изумился: — А меня-то за что, Корсак? — хмыкнул. — Я у Эллы ничего не просил за… Сама знаешь, за что! Ну, раз уж начали разговор, надо его закончить, даже если всё в лоб. — За то, что позволяешь себя использовать, Морозов, и что Клюкве ее ложь ничего не стоит. Ты же умный, ты не мог не догадываться, зачем нужен Элле? Зачем ей нужен Хасханов, экзамен у которого ей ни за что не сдать, даже с твоей помощью. Ведь все знают, какой ярый у нас Рустам Ильмирович поборник знаний, и у кого из преподавателей каждую сессию больше всего пересдач. Ты это знаешь, но стоишь тут, страдаешь, и наверняка жалеешь, что сейчас не на его месте, правда? — не смогла удержаться от колкости. Выдохнула, отбросив волосы с плеча на спину. — Да, Морозов, я думаю, что ты дурак! Морозов уставился на меня, словно увидел впервые. Без очков его глаза оказались ближе — теплые, карие, с темно-медовой опушкой ресниц. На носу угадывались незаметные веснушки. Волосы тоже были с медовым оттенком — у корней темнее, на завитых в легкие кольца концах — соломенно-светлые. Шелковые на ощупь, я запомнила. Он все смотрел на меня и смотрел… К черту Клюкву с Хасхановым! Сейчас бы я не отказалась, если бы Антон меня поцеловал. Но вместо этого он вновь неожиданно хмыкнул, только на этот раз с каким-то злым весельем. — Действительно, я дурак! И чего это рогом уперся? Собрался пригласить на свидание какую-то глупую Клюквину, когда у меня в девушках сама Агния Корсак! Почему сразу не догадался приударить за первой красоткой университета, у которой родителей знает вся страна, денег хватает, чтобы запросто поиграть в отношения с обычным ботаном, а каждый богатый придурок готов перед ней нос расшибить, лишь бы только она согласилась прокатиться на его модной тачке! Как, ты разве не знаешь, что она до черта идеальна? Что если пройдется по сердцу, то оставит после себя пепел? Вот мне повезло! Я вскинула брови, но юмор Морозко мне понравился, и я невозмутимо согласилась: — Именно! Ну, наконец-то, Кудряшка, ты стал соображать. — Слушай, а может, мне ее на спине прокатить? Ну, вместо последней модели Enzo Ferrari, раз уж его у меня нет? Или удивить блинчиками на ужин? Я научился их делать, когда оставался дома один с сестрой — почти не пригорают! Видишь ли, рестораны мне тоже не по карману, а я уверен, что она любит вкусно поесть. А под конец я подарю Корсак себя — лягу у ее ног вместо коврика, пусть потопчется вволю. Думаешь, это то, чего она хочет?! Я задумалась. Не сказать, что именно это, но… — Хм, думаю, это то, что ей определенно понравится, — усмехнулась парню. — Особенно если спина будет голая, а блинчики с малиновым топпингом. Автобус остановился, и Морозов вдруг вытащил меня за руку на улицу. — Пошли! — только и бросил хмуро, шагая от остановки. — Куда это? — я спрыгнула с подножки и поспешила следом. — В магазин! Горло пересохло — пить хочу! Мы вышли к большому супермаркету, возле которого стояла уйма машин и толпились люди — гораздо больше обычного, как в любой выходной день. Воду можно было купить в любой торговой точке города, но вопросов задавать не стала. Морозов держал меня за руку и, кажется, сам этого не замечал. Глядя на его хмурое лицо, я догадалась, что он сосредоточен на какой-то мысли, которую собрался до меня донести, но так как предположений у меня не было, то и события торопить не стала. Свидание в супермаркете? А почему бы и нет? Мы вошли в зал магазина и прошлись вдоль рядов с продуктами. Антон вертел головой, но меня не отпускал. Оказавшись у длинного прилавка с полуфабрикатами, коротко поздоровался с одним из продавцов — крупной и моложавой женщиной в фирменной шапочке и халате, которая как раз поправляла ценники на товаре. — Здравствуйте, тетя Таня! Женщина подняла голову и приветливо улыбнулась Морозову. — Здравствуй, Антоша! А ты… — хотела было что-то спросить у парня, но заметив возле его плеча меня, так и осталась стоять с приоткрытым ртом. Только рукой махнула в сторону выхода, и мы направились к кассам. Возле одной из касс Антон взял с полки бутылку с минеральной водой и встал в очередь. Когда подошел наш черед оплачивать кассиру товар, повернулся ко мне, словно опомнившись. — Прости, я не спросил тебя… Может быть, ты тоже что-то хочешь? Выбор у кассы был невелик, но я хотела, да. Для начала понять, зачем мы сюда пришли, а еще оказаться с Морозовым в тихом месте. Очень тихом и желательно уединенном. Я протянула руку и достала со стеллажа пачку жевательной резинки и пачку презервативов — последнее время смущать Кудряшку стало моим любимым занятием. Ну и за намерение пригласить на свидание Клюкву хотелось отомстить. Подумав, добавила к покупкам два шоколадных батончика. — Пожалуй, вот это. Если денег не хватит, я добавлю. Антон ожидаемо покраснел, увидев мой выбор, но деньги достал. Буркнул глухо. — Хватит. Худощавая женщина за кассой как-то странно напряглась. Посмотрела растерянно сначала на меня, потом на покупки, а потом на Морозова… — Э-э, вам вместе считать? Или отдельно? — неуверенно спросила. Я ободряюще ей улыбнулась: — Вместе, конечно! Это мой парень! — П-пакет брать будете? — пролепетала кассир. — У нас сейчас в магазине проходит акция… Кудряшка забрал покупки и сложил в карман. Сказал вдруг, обращаясь к женщине: — Привет, мам. Не нужно делать вид, что ты меня не знаешь. Это Агния — девушка, о которой я тебе говорил. Смущались мама и сын одинаково, но, честное слово, я покраснела сильнее. Повисла пауза, в которую мне впервые в жизни захотелось провалиться сквозь землю. А если не провалиться, то отмотать время назад и проверить, поднимется ли у меня рука, чтобы дать Кудряшке по затылку. Ну кто так знакомит с родителями! Тем более с мамой! Ох, надеюсь, она окажется не одной из тех ревнивых матерей, с кем придется воевать за внимание сына, иначе приговор мне уже вынесен. Я стояла возле кассы, смотрела на маму Антона, а женщина в свою очередь на меня. Слава богу без неприязни, скорее с опаской и как-то неуверенно, словно не зная, чего от меня ожидать. Пришлось сделать вид, что ничего необычного не произошло, улыбнуться, протянуть руку и поздороваться первой: — Здравствуйте! Антон Мы вышли с Корсак из магазина и побрели по тротуару вдоль улицы, не глядя друг на друга. И только когда оказались в спокойном месте, Агния меня остановила, обхватив пальцами запястье. — Антон, послушай… — повернулась и неохотно отпустила руку. — Извини. Мне правда очень неловко. Если бы я знала, что это твоя мама, я бы никогда так не пошутила. Нехорошо вышло, признаю. В выражении лица девушки угадывалось замешательство, но Корсак точно не производила впечатление робкого человека, так что я не мог этого знать наверняка. Хотя ее вежливый ответ на растерянное приветствие матери смог меня удивить. Сам я ожидал от девушки несколько иной реакции. До того, как мы вошли в магазин, я собирался ей сказать, что не собираюсь изображать из своей жизни богатый Манхеттен. И что я тот, кто я есть. Но Корсак умеет менять чужие планы. — Даже боюсь предположить, как бы ты поступила, если бы об этом знала, — не удержался, чтобы не съязвить, встречаясь с темным взглядом. Глаза Агнии сверкнули привычным вызовом. Я уже заметил, что настроение у нее менялось так же быстро, как плясало пламя в костре. Сегодня мы целый вечер злились друг на друга, и это пламя то разгоралось ярче, а то стихало и почти льнуло к ногам. — Мог бы и предупредить, Морозов, чтобы мы оба не выглядели так глупо! Мне не стыдно за мой выбор, если хочешь знать. Мне стыдно, что это произошло в нашу первую встречу с твоей мамой. Представляю, что она подумала — я даже своих друзей так не шокирую! Ты скажи ей, что это была шутка. Я кивнул. — Непременно. И что ей все показалось, а на самом деле ты никогда не покупаешь в супермаркетах презервативы? Так? Корсак напряглась. Убрав легкую прядку волос со щеки за ухо, упрямо вскинула подбородок. — Я не стану отвечать на этот вопрос! Да пожалуйста. Но я тоже не обязан выполнять ее требование «ты скажи»! — А я ничего и никому не собираюсь объяснять! Поезд ушел, мне не двенадцать лет. Ты хотела узнать о моих родителях — теперь знаешь. И на всякий случай, Корсак — я своей семьи не стесняюсь. Просто хочу сразу внести ясность в наши с тобой временные отношения, чтобы избежать недоразумений. Если тебе так хочется называть меня своим парнем — хорошо, я согласен. Но не жди, что я сам в это поверю. Я еще не сошел с ума, чтобы ходить возле тебя счастливым болваном!