– Все это слышали? – когда отзвук рева стих, спросил Мишка. – Ага, – с трудом проглотив слюну, ответила Юля. – Еще как слышали, – подтвердил ее слова Паша. – И что вы думаете? – задал новый вопрос Сомов. – Так где-то стекает вода? На этот раз ответить никто не успел: рев прокатился по тоннелю внизу – и теперь он был куда ближе. Словно какое-то исполинское существо услышало их голоса и теперь неслось сюда! – Пашка, – пролепетал Мишка Сомов. – Ну? – Что это?! – А фиг его знает, Мишка! Это ужас какой-то. Юля, а что думаешь ты? – Тсс! – девушка остановила руками спутников. – Это кто-то живой! – Да неужели? – лихорадочно усмехнулся Мишка. – А я-то подумал! Пашка… – Ну?! – выдохнул Киселев. – Бежать уже пора? Только честно! – Пора, Мишка… Третий рык прокатился совсем близко – метрах в пятидесяти от них! И теперь хрипящее рычание подкатывалось к ним тихонько, шаг за шагом… – Это он! – так, точно делился откровением, пробормотал Паша. – Он! – Пошли отсюда, – пролепетал Мишка. – Пошли, – согласился Паша. Но было поздно! – Вот он! – прошептала Юля. Три луча ударили вперед через решетку, и ребята отчетливо увидели его! Прутья мешали, но они увидели! Огромный, он прятался за краем решетки, уходившей в кирпичный пол – прятался и смотрел! Глаза в глаза! С мордой быка и закрученными рогами, с голым торсом могучего человека. Он смотрел на них и тяжело дышал. Хрипло, как дышат после бега. Трое ребят превратились в соляные столбы. А он стоял неподвижно и смотрел на них снизу вверх выпученными звериными глазами, пунцовыми от крови и гнева… Это был Минотавр! – Мамочки, – прошептала Юля. И сделала осторожный шаг назад. За ней стали отступать Мишка и Паша. Они слышали приглушенный рык существа, глядевшего на них через решетку, слышали, как оно сопело, словно выжидало, и решало, как ему быть с непрошенными гостями. Ребята отходили шаг за шагом, решетка становилась все дальше… – А если у него есть тайный ход и сюда? – пробормотал Мишка. – А вдруг? Все трое развернулись и понеслись к бледному столбу света, падавшему из открытого люка. Но в воображении каждого из них сейчас догонял рогатый монстр – он хватал их руками, ломал и рвал на части, как это делало чудовище на картинах художника Рокотова. Хорошо, в этом зале не было хлама и никто не зацепился ногой и не убился о камни. По лестнице они буквально вылетели наверх. Не сговариваясь, Мишка и Паша вцепились в тяжеленный люк и уложили его с упоительно-громким чугунным звуком «бумммм!», на место. – Доски! – воскликнул Мишка. Они вернули на место доски и даже вогнали гвозди в прежние отверстия. И только потом взглянули на девушку. – Т-ты д-дрожишь, – сказал Мишка. Юлю на самом деле бил озноб. Непроизвольный! – Т-ты т-тоже, – кивнула она. – И-и я, – заикаясь, признался Паша. – Д-дрожу. – П-пошли, – сказал Мишка. Они молчком покинули здание и вышли под солнышко. После дождя оно сияло особенно ярко. Пахло сырой землей и полевыми цветами. Ребята прошли участок до второго корпуса. Вдруг Сомов остановился. – Мы все это видели? – спросил он. – Я видела, – вымолвила Юля. – И я, – добавил Паша. – Я же сказал: немного седых волос, легкое заикание, – Мишка пожал плечами. – Это нормально для летних каникул с Пчелкиной. Они уже приходили в себя. Теперь им стоило осмыслить произошедшее с ними. Но сделать это было сложно. Они друг за другом оглянулись назад. Полуразрушенный административный корпус после проливного дождя выглядел так безобидно! Ребята подошли к машине. Паша отключил сигнализацию, они забрались в «Ниву». – Скажи, что это была кукла, Гном, – попросила Юля. – Скажи, прошу тебя. – Это была кукла, Белоснежка. Никто не смотрел друг другу в глаза. – Паша, подтверди. – Это была кукла, Юля. – Ведь ставят в поле пугало, чтобы оно отпугивало ворон. Правда, гном? – Правда, Белоснежка. – Паша? – Ага. Ставят. В пальто. Шляпу надевают. Сам видел. На картинках. – На магнитофон можно записать рычание. Да, Гном? – Легко. – Паша? – Можно. Все что угодно можно записать. – И там была решетка, что мы могли через нее толком увидеть? – Так, фрагменты, – поддержал ее Сомов. – Ага, – кивнул Паша. – Рябь. Юля закрыла лицо руками, покачала головой. – Поехали отсюда, ребята. – Поехали, – согласился Мишка. Паша включил зажигание, и «Нива» медленно тронулась с места по ухабам грунтовой дороги. – Это была галлюцинация, – сказала Юля, когда они выезжали на трассу. – Коллективная, – подтвердил Киселев. – Самогипноз, – добавил Сомов. – Мы все время думали о Минотавре. Представляли его себе. Да ничего не было, ребята. Все это фигня. Сон. Кошмар. Испарения так на нас повлияли. Проклятый завод, одно слово! Они ждали, когда им миновать встречку, когда по трассе из города прямо мимо них на грунтовую дорогу свернули три навороченных мотоцикла: один ярко-красный, два других – ярко-синие. На первом были два парня, на втором – парень с девушкой и на третьем тоже два парня. За их спинами подпрыгивали тяжелые спортивные сумки. Мотоциклы бесстрашно и решительно рванули к кирпичному заводу, как будто у тройки было здесь неотложное дело. – Прямо группа захвата, – заметила Юля. – У всех троих «Кавасаки», – с видом знатока заметил Мишка. Юля проводила ровесников взглядом: – Предупредить бы их. – Они – нормальные, – заметил Мишка. – Они приехали пиво пить, а не за призраками гоняться! – Он тяжело вздохнул. – В город хочу. К маме и папе. И пива тоже хочу, кстати. – И я, – кивнула Юля. – Я тоже хочу пива, – поддержал их Паша.