– Раз у вас нет своей разведки – надо найти какой-нибудь исправный транспорт с рацией (желательно тоже исправной), например трофейный броневик или джип. И съездить в город на разведку. Вы, кстати, по дороге сюда джипов не видели? – Перед аэровокзалом, с той стороны, вроде стояли какие-то. Несколько штук… – Вот это хорошо, – сказал я и тут же на всякий случай спросил: – Среди ваших главных сил есть кто-нибудь старше вас по званию? А то очень не хотелось бы вновь тратить время на представления по уставу, долгие объяснения и прочие разговоры. Тем более что его у нас, судя по всему, вообще нет… – Никак нет, товарищ капитан, там ещё один лейтенант и два младших лейтенанта! Но командование по захвату и удержанию аэродрома возложено на меня! Я подумал, что именно это-то меня как раз и пугает, но вслух ничего не сказал… – Пошли, – только и сказал я. – Поищем транспорт… Продолжавшая хранить безмолвие в хорошем стиле робота Кэтрин, видя, что стрелять нам пока явно не придётся, убрала РПД за плечо и взяла в руки сумку. Я тоже опустил автомат, поднял с бетонки вещмешок, и мы медленно двинулись вслед за лейтенантом к самоходкам, где его бойцы уже полностью избавились от ОЗК, оставшись в сапогах и пропотевших прыжковых комбинезонах из брезентухи цвета хаки поверх стандартного обмундирования. Импортные стволы и патроны к ним мы оставили лежать на месте. Таскаться со всем этим добром особо не хотелось – или потом, в случае надобности, заберём, или чего-нибудь другое найдём (здесь сейчас такое время, когда валяющееся под ногами оружие и боеприпасы – отнюдь не редкость). А нет так нет – обойдёмся и тем, что у нас осталось… Подойдя ближе к вэдэвэшным противотанкистам, я увидел, что как минимум трое из них вооружены не «складничками» «АК-47», а относительно недавно появившимися АКМСами (опознал я их в основном, как легко догадаться, по косо срезанному дульному компенсатору) – то ли в их учебную дивизию очень быстро доходило новейшее оружие, то ли их перед заброской в тыл противника снабдили на месте, со складов оснащённой лучше всех в Советской армии (как думали многие) ГСВГ – фиг его знает. Выяснять особого желания не было, просто сам факт… А вот с дисциплинкой у десантных противотанкистов обстояло не лучшим образом – бойцы успели закурить и теперь, выдыхая дым каких-то, явно трофейных сигарет, с явным интересом таращили свои юные, небритые физиономии на приближающихся к ним незнакомого танкиста (если судить по моей одежде) и шагающую прямо-таки подиумной походкой тяжело нагруженную симпатичную девку, которую вроде бы нисколько не стесняли ни объёмистая сумка в руках, ни ручной пулемёт за плечом. Собственно, осуждать ребятишек не стоило – они явно провели несколько последних часов в ОЗК и противогазах, а от такого «аттракциона» взбесится кто угодно, хоть курящий, хоть не курящий. Не политинформацию же им было проводить после этого, тем более что никакого замполита или комсорга в «зоне доступа» явно не наблюдалось? Однако, зная здешнюю обстановку и зачем они все здесь, им всё-таки следовало не затевать стихийный перекур, а уж как минимум расставить посты по периметру аэровокзала – ведь им здесь в любой момент может чем-нибудь прямо в лоб прилететь… Конечно, вся территория аэропорта огромна и для охраны той же ВПП сил у них ну явно не хватит, но организовать по периметру разведку и наблюдение – это же, блин, аксиома… Возле крайней АСУ-57 мы задержались, поскольку товарищ лейтенант решил всё-таки вылезти из резинового противохимического балахона и развязать неряшливо обматывавшие ноги бахилы. Делал он это как мог быстро, но минут пять процесс всё же занял. – Срочно пошлите кого-нибудь на здешнюю вышку управления полётами, – сказал я лейтенанту, пока он разоблачался. – Пусть узнают, исправно ли связное оборудование и где тут резервные источники питания. Из города электричество явно уже давно не поступает, а на полосу, где не работает световая и радионавигация, те, кого вы ждёте, вряд ли смогут нормально сесть… Сбросивший последнюю резину и выливший на бетонку скопившийся в бахилах и штанах пот (под ОЗК у него, кроме ремня с портупеей и пистолетной кобурой на поясе обнаружились ещё и планшет через плечо и бинокль на шее – чувствовалось, что нелюбимую в любых войсках начхимовскую снарягу лейтенант и его бойцы напяливали в большой спешке) Король честно, в режиме типичного учёного попугая, ретранслировал мои слова личному составу, прибавив от себя приказ осмотреть (но при этом не портить!) самолёты, выяснить, где здесь хранилище топлива, и доложить. Бойцы дружно загасили бычки и кинулись врассыпную, исполнять. У машин остались только продолжавшие курить счастливые мехводы. А мы вместе с товарищем лейтенантом пошли к аэровокзалу, мимо самолётов и распластавшихся на бетонке трупов. Сначала у меня была мысль пройти через здание аэропорта, а не обходить эту стеклянную коробку, но, когда подошёл ближе, понял, что идея эта не самая лучшая. Хотя бы потому, что первое, что я увидел на тёмном фоне, за широкими стёклами первого этажа – рыжеволосая женщина в белом плаще, уткнувшаяся растопыренными пальцами рук и щекой мёртвого лица в это самое стекло с внутренней стороны и почему-то застывшая в таком положении. Странно, видимо, умерла стоя (почти что по формуле испанской декадентки Долорес Ибаррури), но при этом почему-то так и не сползла на пол. На уровне пол плаща покойницы маячила чья-то лысина в модной кремовой шляпе и плечи в серо-коричневом пальто, а дальше я стал различать за стеклом и другие многочисленные цветные пятна – лица, головы, одежду. И сразу же стало понятно, что, по-видимому, накануне очень многие сбежались и съехались в этот аэропорт, желая улететь отсюда хоть куда-нибудь, туда, где шансы умереть казались им не столь большими. Но в результате аэровокзал внутри оказался полон трупов. И чем ближе я подходил к зданию, тем больше понимал, что их там было настолько до хрена, что теперь навряд ли удалось бы даже нормально открыть двери, разве что стекло разбить. Но что толку ходить по этому «ковру» из навалившихся друг на друга тел? А уж как тут начнёт вонять через пару деньков – могу себе представить… Н-да, не постояли супостаты за ценой… В общем, мы, от греха подальше, обошли здание. И оказалось, что самое интересное отнюдь не внутри – здесь картинка была ещё более душераздирающей. На стоянках и подъездных дорожках перед входом в аэропорт замерло несколько автобусов и десятки легковых автомобилей. И кругом, насколько хватало взгляда, – незакрытые двери машин плюс широко открытые глаза и имевшие явные следы засохшей блевотины и пены перекошенные рты трупов. И по лицам некоторых было понятно, что они действительно умерли от удушья и явно не ожидая этого… То, что мне сверху, с борта вертолёта, показалось скопищем цветных пятен, было не только машинами, но и сотнями жмуров в разноцветной одежде. Всё пространство перед главным входом в аэровокзал и подъездные пути к нему были плотно завалены застывшими в неестественных позах телами самого разного пола и возраста, рядом с которыми густо лежали чемоданы, сумки, баулы, узлы, коробки, какие-то тряпки и детские игрушки… Мои глаза непроизвольно фиксировали то, что видели, – на газоне рядом со стоянкой, лицом вниз, молодая брюнетка в синей униформе какой-то авиакомпании, узкая юбка слегка задралась, острые носки модельных лаковых туфель довольно глубоко вошли в траву, голова неестественно вывернулась в сторону, на лице отпечаталось удивление… Рядом, навзничь, на асфальте женщина постарше в оранжевом пальто, растрёпанные светлые волосы, раскинутые руки, глаза закрыты… Правее – толстый мужик в кожаном пальто, не до конца выпавший наружу с водительского сиденья светло-синего полуспортивного «Фольксвагена Карман-Гиа»… Рядом с ним – круглолицая девочка лет пяти в ботиночках на толстой подошве, мохнатом пальтишке и смешной шапочке с помпончиком. Здесь же, под её рукой – большая кукла в цветастом платьице… Смотреть на всё это было решительно невозможно. Тем более что работали плотно и совершенно непроизвольно вбитые в мозговую подкорку стереотипы из импортных киноужастиков – почему-то я всё время ожидал, что мёртвые вдруг вскочат и кинутся на меня… Конечно, я за последнее время на мертвяков более чем насмотрелся, но одно дело, если это было где-то на «безымянной высоте» посреди поля боя, и совсем другое вот так – когда просто рябит в глазах от нескольких сотен одномоментно умерших. И больше всего почему-то задевает за живое полное отсутствие крови, пулевых дырок и других явных признаков, без которых любая смерть кажется какой-то не настоящей… Оторвавшись от вынужденного лицезрения мёртвых женщин и детей, я увидел, что в стороне от входа в аэровокзал, практически на газоне у въезда, стояли веером ещё три АСУ-57 (по идее, пять САУ – многовато на обычную батарею, но тут надо помнить, что по штатному расписанию 1953 г., в каждой тогдашней советской дивизии ВДВ был отдельный самоходно-артиллерийский дивизион в составе пяти батарей по семь АСУ-57 в каждой, так что по воздушно-десантным меркам этого на батарею скорее мало), позади которых просматривались два «ГАЗ-69» и один «ГАЗ-63», в открытых кузовах которых были бочки, ящики, канистры, какое-то оружие и прочее. Десятка три бойцов в мятых прыжковых комбезах, шлемах и пилотках, стоявших возле них, уже тоже избавились от ОЗК, но почему-то жались к своей технике, не рискуя рассредоточиться. Было видно, что все они, похоже, были не меньше чем я потрясены количеством трупов и явно боялись ходить или ездить по остывшим телам. Заходить внутрь они тем более не решались… Лейтенант, а за ним и мы решительно направились в сторону прибалдевшего воинства. Пока шли, к Королю подбежал какой-то солдатик (по-моему, всё тот же Токарев), которого тот немедленно отправил в сторону вышки управления полётами. Когда мы подошли вплотную, все взгляды упёрлись не столько в меня, сколько в имевшую совершенно невоенный вид напарницу. А я опять отметил наличие в числе вооружения АКМСов и даже пары пулемётов РПК. Н-да, хорошо их экипировали, модерново, но хер ли толку? – Это капитан Башкирцев из армейской разведки! – неряшливо представил меня лейтенант и тут же заорал на своих: – Какого чёрта встали, расшизяи! В городе разведка противника! Быстро рассредоточиться и занять оборону! И смотреть в оба, мля! Из города нас в любой момент могут атаковать или начать обстреливать! На лицах десантников возникло виновато-немое выражение типа: «Ну мы же не знали!», но тем не менее повторять ему не пришлось, и через минуту осёдланные ими АСУ-57 (на броне одной САУ привычно лежала «безоткатка» Б-10, на двух других – несколько РПГ) начали разъезжаться в стороны, оставляя на земле чёрные отпечатки траков и старясь при этом лавировать между лежащими кругом трупами. Получалось это у мехводов не очень. Уж очень много вокруг было покойников, и иногда из-под гусениц брызгала кровь… В общем, что и требовалось – всё наконец задвигалось и завертелось. Как считают отцы-командиры любого ранга – советский/российский солдат всегда должен быть чем-то занят. Вот только не было бы слишком поздно… – Ну и где эти ваши джипы? – спросил я лейтенанта. – А вон они, – кивнул он куда-то влево, поправляя на плече ремень автомата. И тут я действительно увидел те самые джипы. Аж три штуки. Видимо, на въезде в аэропорт был, как и положено любой инструкцией, выставлен армейско-полицейский пост. Лично я терпеть не могу импортного словечка «блокпост», появившегося в 1990-е в лексиконе особо тупых и безграмотных и являющегося тупым подстрочным переводом англоязычного «check-point» – блин, ну есть же нормальные русские слова вроде «КПП», «Застава» или просто «Пост». Хотя никаких типичных для среднего «блокпоста» псевдоинженерных заграждений вроде насыпи из мешков с песком тут не сложили. Должно быть, не успели… Две бело-зелёные машины, «Жук» и «Опель Капитан» Р-2 с надписями «POLIZEY» нам были на фиг не нужны (хотя, по идее, как раз на них-то радиостанции точно стояли), в отличие от уже хорошо знакомых, зелёных М38А-1 с маркировкой бундесвера. На одном из них была смонтирована турель с не заряженным пулемётом «Браунинг» винтовочного калибра, остальные два – без оружия, но с зелёными ящиками раций – по-моему, стандартных для армии США AN/PRC-25, которые натовцы тогда и за плечами таскали, и на самую разную технику ставили. Уже практически «доброй традицией» стало наличие в двух машинах завалившихся головой на ветровые стёкла тел водителей. Плюс рядом, на блеклом осеннем газоне лежало десяток трупов в зелёной или пятнистой армейской форме натовского фасона, либо полицейских плащах и белых фуражках. Можно было собрать оброненные покойниками винтовки G3 и патроны к ним, но я не стал этого делать. – Давай, голуба моя, проверь, где больше топлива и самая исправная рация, – сказал я напарнице. Без лишних вопросов скинув на землю пулемёт и сумку, она пошла к джипам. Походив среди машин, довольно быстро выбрала один, села за руль, вытряхнув за шиворот застывшее тело водилы и, заведя мотор, задним ходом подъехала к нам с лейтенантом, переехав по пути пару особо неудачно лежавших трупаков. – Тебя как звать-то, товарищ лейтенант? – неожиданно спросил я у в некотором обалдении наблюдавшего за её энергичными манёврами лейтёхи, решив, что, наверное, уже настало время немного деформализовать общение. Перейти, как культурно выражались разные пижоны из прошлого, «к разнузданному амикошонству»… – Виктор Петрович, – неожиданно охотно ответил лейтенант, уже с некоторым восхищением наблюдая, как Кэтрин, в деловитом стиле одесских биндюжников, грузит в джип свою сумку, мой вещмешок и РПД. – А я Андрей Ильич. Не возражаешь, если на «ты»? – Нет, что вы… – Не «вы», а «ты», – поправил я его и продолжил: – Тогда вот что, дорогой ты мой друг Витя. Такой к тебе вопрос на засыпку. Честно признаюсь – у нас маловато боеприпасов. А ещё – какие-нибудь ручные противотанковые средства у тебя найдутся? Например, РПГ, я видел, что у вас их явно сверх комплекта?! А то ещё неизвестно, на что мы нарвёмся в городе – не хотелось бы убегать со всех ног от какого-нибудь заблудившегося бронетранспортёра… – Пойдёмте… то есть… вот блин… пойдём, – пригласил меня лейтенант, у которого, похоже, ну никак не получалось превозмочь вбитую в училище субординацию. – Сейчас в «газиках» посмотрим. Там у нас много чего есть… Оставив ничего не понявшую и вопросительно смотревшую на нас напарницу сидеть в джипе, мы с ним подошли к машинам. Трое водителей в таких же, как у остальных, комбинезонах с уже выступившими на спинах и под мышками белесыми разводами соли и пилотках, курили в стороне, зябко ёжась на октябрьском ветерке. Подходить к нам они не торопились, видимо, здраво рассудив, что это не их дело и командир как-нибудь сам разберётся… Н-да, оба «шестьдесят девятых» и «шестьдесят третий» оказались набиты, что называется, под завязку. В кузове «ГАЗ-63» было четыре бочки, ну явно с топливом, плюс в нём и обоих «ГАЗ-69» лежали какие-то канистры, но в основном тут было именно то, что больше всего интересовало меня – боеприпасы и оружие. Сплошные стволы-стволы-стволы, в количестве значительно большем, чем требовалось лейтенанту Королю и его людям… – Откуда такое богатство? – поинтересовался я, перегнувшись через борт грузовика и роясь среди железок и брезента. – Это нам сразу после высадки сбросили в контейнерах, а мы собрали… – Что-то многовато… – Может, по первоначальному плану собирались высаживать больше людей? – философски рассудил, пожав плечами, лейтенант и добавил: – А что? Запас, известно, карман не тянет… Я хотел сказать, что, судя по этому грузу, премудрые довоенные планы нашего командования, похоже, предполагали, ни много ни мало, развёртывание полномасштабного партизанского движения, а то и пролетарской революции на территории ФРГ, но промолчал, одновременно отметив про себя, что консервных банок и прочей жратвы я тут что-то особо не углядел. Всё работает по старому принципу – если солдат при оружии, то всё остальное он сам себе и так добудет? – Тогда я вооружусь? – спросил я вместо этого и тут же уточнил: – Сколько увезём? – Валяйте. Как-никак, общее дело делаем… – Подгоняй джип! – крикнул я продолжавшей непонимающе смотреть на нас Кэтрин. Боевая подруга немедленно и без лишних вопросов подъехала к «газикам», после чего досасывавшие свои бычки десантные шофера уставились на неё словно на мираж, этакую фата-моргану из какой-то другой, нереальной жизни. Действительно, удивишься тут – живая баба в штатском, посреди этого, мать его так, погребального пейзажа… А я энергично ковырялся в их немаленьких запасах. Рассудив, что свой «АК-47» я теперь легко смогу отдать напарнице, извлёк абсолютно нулёвый, хорошо смазанный АКМ (всего здесь было десятка три новеньких автоматов Калашникова и обычных «вёсел» в десантно-складном исполнении, плюс несколько карабинов СКС, пулемёты РПК и РПД), зацепил две тяжеленные зелёные «банки» патронных циночков (на них я сумел разобрать шифровку, включавшую цифры «57-БЗ-231», означавшие, что это были не простые, а бронебойно-зажигательные, 7,62-мм патроны для «калаша») и десяток магазинов к нему, включая шесть в комплекте с подсумками. Подумав, присовокупил ещё два «барабана» (они же «бубны») от пулемёта РПК. Прикинул их к благоприобретённому АКМу – подошли. Лейтенант при этом посмотрел на меня с сильным удивлением, по уставу подобное делать, видимо, не полагалось. Там же я нашёл пару снаряжённых коробок с лентой для РПД и два пистолета АПС в деревянных кобурах. Конечно, особо-то они были как бы и не нужны («стечкиных» с глушителями тогда ещё не было, а придётся ли нам вообще стрелять из пистолетов – большой вопрос), но я решил, что, наверное, пригодятся. В несколько приёмов передав всё это, плюс десяток картонных пачек (по 16 «маслят» в каждой) макаровских патронов с маркировкой «57-Н-181» и пяток гранат «Ф-1» стоявшей рядом Кэтрин, я переместился из кузова «ГАЗ-63» к соседнему «шестьдесят девятому», в котором был несколько небрежно свален обширный противотанковый арсенал. Да, РПГ здесь оказались много. Интереснее всего было то, что, кроме десятка РПГ-2, я обнаружил штук восемь абсолютно нулёвых РПГ-7 с прицелами ПГО-7. Блин, они же новейшие, приняты на вооружение всего за год до того, в 1961-м! Спрашивается – откуда? Но задавать подобные вопросы было бесполезно. Видимо, всё лучшее – детям (в данном случае – натовским)… И 85-мм кумулятивных, похожих то ли на длинные толстые веретёна, то ли на цирковые кегли цвета хаки, гранат ПГ-7В (фугасные боеприпасы под РПГ-7 придумают много позже, под занавес афганской войны) для них здесь тоже было до фига. Я выдернул на свет божий два РПГ-7. Сразу же нашёл ящик с гранатами, открыл его и зарядил оба. Так, как когда-то учили – чтобы вырез на стволе гранатомёта совпал с «шишечкой» фиксатора на гранате. Потом взял две стандартные сумки (в поздней Советской армии, которую я когда-то, что называется, зацепил краем, их почему-то упорно называли «портпледами») на три гранатомётных выстрела (по инструкции вроде бы должно было быть два вида «портпледов» – на два выстрела для первого номера гранатомётного расчёта и на три для второго, но как оно реально было в начале 1960-х – хрен его знает) и тут же засунул три «морковки» ПГ-7В в одну из них. Ну и в довершение всего этого с помощью лейтенанта мы выволокли из кузова ещё один зелёный, тарный ящик с натрафареченными чёрным буквами «ПГ-7В. 135–61–2003. Брутто 33 кг. 6 шт.». Стало быть – живём. Два РПГ и одиннадцать выстрелов к ним – более чем до хрена, с этим нам никакой танк не страшен, по крайней мере, если рассчитывать на бой где-нибудь в городе, а не в чистом поле… Похоже, товарищ лейтенант хотел кликнуть на подмогу шоферов, но, к его удивлению, Кэтрин совершенно спокойно подняла с асфальта тяжеленный ящик с выстрелами для РПГ (который мы еле-еле выперли из машины вдвоём) и, держа его перед собой, отнесла бронебойные причиндалы в джип. У одного из узревших сие водителей бычок прямо-таки выпал из непроизвольно раскрывшегося рта. Уж не знаю, чего они все подумали, но, подозреваю, что они в своей жизни видели не особо много женщин, способных столь легко выжать тридцать с лишним кило… – Что-нибудь ещё? – спросил лейтёха, явно обескураженный стихийной демонстрацией физической силы моей напарницы. Наверное, он и раньше смутно догадывался, что в отечественной разведке служат очень непростые люди, но не до такой же степени… А я подумал: как бы у неё невзначай от подобных «упражнений» требуха наружу не полезла, ведь ранение-то было недавно… – Ракетница найдётся? – спросил я. Лейтенант порылся в «ГАЗ-69» и нашёл то, что я просил. И ракетницу, и штук десять сигнальных ракет, которые уже привычно оказались только двух цветов, красные и зелёные. – Так, – сказал я. – Если вдруг рация не будет работать и увидите красные ракеты – значит, серьёзный противник, вероятно, с танками, направляется в вашу сторону. Если ракеты будут зелёные – враг в городе, но в вашу строну не выдвигается. Но это на самый крайний случай… Лейтенант молча кивнул. – Теперь что касается рации. Уточни вон с ней рабочую частоту. Он послушно подошёл к джипу и перебросился парой фраз с Кэтрин. Она включила рацию и стала там что-то крутить. Король сунулся на переднее сиденье «ГАЗ-69», где у него лежала стандартная переносная рация – жестяной ящик марки Р-105Д или какой-то её вариант, ротного или батарейного уровня. Лейтенант включил свою «шарманку», но крутить ничего не стал (видимо, у них всё уже было настроено), приложив к уху наушники. – Я его слышу, командир, – сказала моя напарница и обворожительно улыбнулась. Стало быть, настроились и связь есть. – Какой твой позывной, коллега Виктор? – спросил я у лейтёхи. – «Лютик-89», – сообщил лейтенант без малейшего намёка на юмор. Хотя какой тут, в жопу, юмор – названия деревьев, цветочков и рек это у наших вояк традиционно любимые радиопозывные… – Хорошо, тогда я буду «Мельница», – брякнул я в ответ. А вот почему Мельница – сам не знаю. Что-то мгновенно и совершенно по-идиотски стукнуло в башку, наверное, напоминание о песнях Хелависы, где на каждом шагу эпично-средневековое рубилово. Чёрт его знает… – Лютик-89, я Мельница, приём! – немедленно выдала в эфир Кэтрин. Лейтёха отозвался, сказав, что слышимость вполне неплохая. После этого он выключил свою рацию. Хорошо, если всё действительно работало. Но, хрен знает, что будет, когда мы отъедем подальше. Именно на этот случай я и упомянул про сигнальные ракеты… – Ну, дорогой товарищ Витя, – сказал я ему. – Спасибо за экипировку. Вооружились на славу. Это пока всё. Окапываться вы, конечно, навряд ли будете, так хоть постарайтесь замаскироваться. А мы прямиком в город. Попробуем выяснить, что там за вражеская разведка бродит и кто может прийти вслед за ней. Главное узнать, будут они этот аэропорт захватывать или уничтожать вместе со всем, что тут есть. Хотя сейчас это, по-моему, наверное, уже без разницы. По логике пресловутой «татарской толерантности», не делающей различия между крепким алкоголем и автоматическим оружием… – В смысле? – не понял лейтенант.