– Ты вблизи от аэропорта какое-нибудь движение американцев и их техники не наблюдаешь? А то не хотелось бы попасть под раздачу в самый неподходящий момент! – спросил я у напарницы. Чисто на всякий случай. – В радиусе пяти километров вокруг аэропорта – точно нет, – был ответ. – А то, что происходит за пределами этого радиуса, опасений у меня тоже пока не вызывает… Ну хоть так. То есть, по крайней мере, на дальность эффективной стрельбы из танковых пушек вороги ещё не приблизились. Как говорится, нашим легче… Мы миновали вставшую накануне в условную «засаду» АСУ-57. Мелкая самоходочка обнаружилась на прежнем месте, только спереди её успели слегка прикидать ветками – кого могла обмануть подобная «маскировка» – это отдельный вопрос. Над тонкой лобовой бронёй рубки АСУшки возвышался примерно по грудь некий мэн в чёрном шлемофоне и комбезе, обозревавший окрестности в бинокль. В нашу сторону он даже не обернулся. Следовало понимать, что в текущей диспозиции слишком уж кардинальных изменений покуда не произошло. А вот уже у самого аэропорта наблюдалась некая движуха с участием какой-то новой техники и людей из состава недавно прибывшего «арьегарда», он же «главные силы». Подъезжая, мы встретили на обочине шестерых бойцов, двое из которых волокли безоткатную пушку Б-10, а четверо тащили следом ящики со снарядами для неё и большие сапёрные лопаты. Никак окапываться собрались? Что-то поздновато они тут начали к противотанковой обороне готовиться… Вся шестёрка удивлённо уставилась на американский джип, битком набитый советским оружием, за баранкой которого вдобавок сидела одетая достаточно легко (во всяком случае, по меркам октября) женщина с кобурой «стечкина» на боку. Что характерно, солдатики эти были совсем молодые, студенческого вида (один – так и вообще очкарик, внешне чем-то похожий на Шурика-Демьяненко из гайдаевской «Операции Ы», только по чьей-то странной прихоти остриженного почти под ноль), в пилотках и великоватых шинелях, с противогазами на боку и вещмешками за спиной. А вот вооружены эти ребятишки были странно – у троих почему-то были мосинские карабины образца 1944 г. с откидными штыками плюс два СКСа и «АК-47». К своему удивлению, рассмотрел на чёрных петлицах их шинелей радиотехнические эмблемы в виде молний и крылышек со звездой в середине. Что ещё, забодай их комар, за «электрики»? Когда мы остановились у самого здания аэропорта, я обнаружил, что для освобождения проезда во время нашего отсутствия часть трупов была оттащена в стороны и теперь образовывала неряшливые насыпи по сторонам освобождённой для проезда «улицы». И не лень нашим бравым воякам было это делать? Хотя, с другой стороны, каждый раз давить колёсами или гусеницами мёртвые тела – тоже, надо сказать, удовольствие сильно ниже среднего… Внутрь аэропорта наши вояки тоже, похоже, проникали – в первом этаже оказались полностью выбиты два или три стекла. Когда мы уезжали, этого точно не было. А искали они там, как я могу легко предположить, прежде всего харчи и воду. Правда, неизвестно, можно ли вообще есть то, что лежало в здешних буфетах и ларьках в момент зариновой атаки. Про воду из водопровода (если централизованное водоснабжение здесь ещё работало) возникли аналогичные мысли. Хотя, пока кто-нибудь из них реально не отравится, товарищи бойцы по-любому будут пробовать на вкус всё, что плохо лежит… Тут же я смог оценить и мощь прибывшего подкрепления, так сказать «в целом». На свободной от мёртвых тел, изрезанной вдоль и поперёк, словно колхозное поле перед пахотой, чёрными следами траков, траве перед аэровокзалом вполне грамотно, на расстоянии не менее пятидесяти метров между машинами, выстроились пушками в сторону города восемь танков и самоходок. Один, к моему невероятному удивлению, оказался новейшим Т-62 (интересно, откуда – их приняли на вооружение 12 августа 1961 года, а серийно выпускали с июля этого, 1962 года, выходит, первые партии этих машин уже добрались до строевых частей, включая ГСВГ?), три – более привычные для этого времени Т-54 с зенитными ДШКТ на башнях, один Т-34–85 и три Су-100. В принципе, не рота, пусть даже и «сводная», но тем не менее больше чем ничего. Т-54 были украшены трёхзначными номерами «200», «450» и «188», на башне Т-62 кроме белых цифр «103» присутствовала некая тактическая эмблема в виде маленького контурного треугольника, а вот «тридцатьчетвёрка» и все «сотки» были вообще без каких-либо номеров и эмблем. Да и выглядели они какими-то недавно покрашенными, слишком чистыми, с практически полными комплектами навесного внешнего ЗИПа и прочих причиндалов. Это могло означать только одно – перед нами была техника, снятая с долговременного хранения сразу после начала или накануне войны. В открытых люках боевых машин и рядом с ними маячили танкисты в чёрных шлемах, комбезах и куртках. Многие при оружии. Некоторые перекуривали, подозрительно глядя на наш джип. Чуть в стороне можно было наблюдать и прочую, ещё толком не рассредоточенную технику вкупе с автотранспортом. Не меньше восьми «ГАЗ-69» (один из них – пусковая установка 2К15 для ПТУР «Шмель», четыре прикрытые брезентом ракеты 3М6, установленные задом наперёд) и шесть или семь «ЗИЛов-151 и 157» (два из них – явные бензовозы с цистернами), плюс один «Урал-375», самого раннего образца, ещё с брезентовой кабиной. Отдельно от машин стояли открытый сверху БТР-60П и пара лишённых каких-либо номеров остроносых БРДМ-1 с пулемётами СГМ на открытых турелях. Забавно, что возле «бардаков» я рассмотрел нескольких ребятишек в серой, очень похожей на вермахтовскую, но без характерных орлов на груди, или пятнисто-маскировочной форме и характерных, острокупольных касках. Очевидным контрастом к этой униформе было их вооружение – вполне отечественные автоматы «ППШ»… Никак Национальная Народная армия ГДР, собственной персоной? И сразу в моей голове голове зазвучало, на мотив «А для тебя, родная, есть почта полевая» – Unser Wes ist noch nicht zu Ende, Kamerad, bliek weit voran! Sich in Wind die Fanne for Unswehn. Sie furt die Marschkolonne an. Soldaten marsch, marsh, marsch! Mein Schatz ich kann nicht bleiben. Doch will ich off dir schreiben. Not, die Trompete ruft! Soldaten, voran!.. Это были парни, по отношению к которым (а ещё к кубинцам) лично я до сих пор ощущаю некую то ли неловкость, то ли вину. Ведь это они когда-то прониклись и поверили в наши, довольно-таки картонные, «марксистско-ленинские идеалы», пожалуй, даже больше нас самих, а потом, когда припёрло, мы их просто взяли и слили… Но (за что стыдно более всего) нам это не особо-то и помогло, кубинцы, с грехом пополам, сумели пережить и это, а вот ГДР осталась только в памяти отдельных потомков. Эх, да чего про это вспоминать, тем более что я в момент объединения Германии был всего-то студентом и сдаваться с потрохами Бушу-старшему в Рейкьявик не летал… Интересно, но насчёт того, что у него под командой ещё кто-то, кроме русских, этот хренов интернационалист Король меня почему-то не предупреждал… Н-да, отряд у них действительно конкретно сводный… Перед неровной линией танков десяток солдатиков в сдвинутых на затылок пилотках и ватниках под руководством деловитого старшего сержанта в ватном бушлате, с перекрещенными севастопольскими пушками на чёрных погонах, заканчивали разворачивать в боевое положение 122-мм гаубицу М-30. Тоже вполне себе грамотно, видимо, в расчёте на то, чтобы в случае чего стрелять прямой наводкой по всему, что будет приближаться к аэропорту по подъездной дороге. Судя по следам, ведущим от «Урала» к гаубице, данную артсистему сюда притащили на буксире именно у этого грузовика. Рядом с орудием лежало с десяток-другой зелёных зарядных ящиков… – Ого. Кажется, здесь появилась серьёзная артиллерия, – сказала вслух моя напарница. – Ага. Она же бог войны. Аж целое одно орудие, – ехидно уточнил я. – И что с того? – Насчёт этой гаубицы у меня есть одна идея, командир… – Какая? – Позитивная. Но чтобы точнее ответить на ваш вопрос, мне для начала надо узнать, сколько у них в наличии снарядов и каких именно… Я не успел ничего ответить, поскольку рядом с нами появился чего-то жующий солдат с «АКС-47» в руках, в комбезе вэдэвэшного парашютиста. Рожа его показалась мне смутно знакомой. Кажется, он меня тоже узнал. А потом я вдруг вспомнил и его фамилию. – Токарев?! – спросил я его. – Так точно! – вытянулся он, проглотив одним куком то, что жевал. – Лейтенант Король где? – Там, – и за репликой последовал неопределённый кивок в сторону здания аэропорта, стоянок и взлётной полосы. То есть, надо полагать, товарищ лейтенант был «где-то тут». – А ну зови его сюда! Пулей! Получив начальственную указивку, солдатик усвистал, побрякивая по асфальту по-пижонски подкованными сапожищами. Мы вылезли из джипа и осмотрелись, разминая ноги-руки. Народу прибыло, в общем, немного, лишний раз на это указывало наличие в автомобилях большого количества боеприпасов и горючего. У машин торчали в основном водители, а прочий личный состав явно был чем-то занят. Хотя окопов вокруг никто рыть явно не торопился. Не прошло и пяти минут, как, почти бегом, явился сопровождаемый Токаревым знакомый лейтенант. Не думал, что буду рад его видеть… – Товарищ капитан!? – искренне то ли удивился, то ли обрадовался он. – Никак вы живы?! – А чего нам сделается? Мы же тебе предварительную диспозицию по радио доложили. А весь прочий шум вы здесь должны были наблюдать воочию и без всякой рации… И я энергично кивнул в сторонку Саарбрюкена, где в данный момент вроде бы уже не стреляли танковые пушки, а вот дымов от пожаров в сероватом осеннем небе заметно прибавилось. – Да, пальбу в городе было слыхать вполне отчётливо, – согласился лейтенант. – А за информацию вам отдельное большое спасибо! Их там, в городе, что – много? – На всех точно хватит… Но основные их силы туда пока что не суются и благодари бога за это. А вот что касается нашего знакомства с их разведкой – минусуй из их общего количества два лёгких танка, два бронетранспортёра и два десятка активных штыков. Как говориться, что смогли, то сделали… Король посмотрел на меня с некоторым недоверием, явно не зная, что сказать. В общем, наверное, я на его месте тоже не очень поверил бы в то, что два человека, один из которых вдобавок ко всему ещё и баба, вот так, запросто, взяли и сожгли четыре «коробочки». Не знает, что имея в выгодных условиях адекватные средства поражения, можно добиться и не такого… – В общем, пока что мы успешно нассали в муравейник, – уточнил я. – А ответная реакция мурашей на данный момент не слишком очевидна. Если сказать совсем по-простому – они, похоже, в ахере… Ну и чем мы теперь располагаем, товарищ лейтенант? – Так вы же всё сами видели, товарищ капитан… Сто восемнадцать человек, не считая танковых экипажей. Из техники, не считая моих АСУ-57, – четыре танка, три самоходных артиллерийских установки, одна гаубица и одна установка противотанковых ракет. Вообще, противотанковых средств, если считать все наличные гранатомёты и безоткатные орудия, мы имеем сильно сверх положенного комплекта. Патронов у нас в среднем по два – два с половиной комплекта на человека, исходя из нынешней общей численности. Во всех танках и САУ боекомплект тоже почти полный… Хозяйственный он, однако, тип оказался… – Понял. А чего же ты установку ПТУРов сразу на позицию не вывел и не замаскировал? – Так мы же с такими даже на учениях не сталкивались, – как-то замялся лейтенант. – Я её характеристик вообще не знаю! И тем более я не в курсе, откуда именно они собираются атаковать, товарищ капитан?! – При этой установке есть расчёт, который хоть немного обучен стрелять из неё? – Есть… – Тогда чего же ты мне мозг сношаешь? Поставь расчёту конкретную задачу, и пусть они её выполняют! – Так точно, товарищ капитан! – Молодец. А в остальном, когда ты поймёшь примерное направление их главного удара, уже поздно будет. Поскольку у них чуть ли не тройное превосходство, они могут атаковать даже одновременно со всех сторон. В общем, раз слева от дороги на аэропорт у тебя уже развёрнута гаубица, этими противотанковыми ракетами разумнее усилить правый фланг. Я так понимаю, встречать их ты будешь в основном пушками АСУ-57 и ручными противотанковыми средствами, а танки и САУ – подвижный резерв, на случай контратаки и прочего? – Так точно… – И снова молодец. Сечёшь тему. А что это, кстати, за товарищи из братской ГДР у тебя тут? Откуда взялись? – Да их всего одиннадцать человек, разведка из 9-й мотострелковой дивизии Национальной народной армии ГДР. Когда мы повстречали сводный отряд подполковника Горегляда, они уже были в его составе… То есть для него немцы были просто приложением к БРДМ. Ладно, допустим. Вопрос только, как он ими командует? Выходит, кто-то из этих геноссе знает русский язык? – Так. Ну с этим, допустим, ясно. Не ясно другое – что это у тебя за бойцы с радиотехническими эмблемами на петлицах, при безоткатных орудиях? – А-а… Это локаторщики, товарищ капитан! – Чего-чего? – Ну, из тех, у кого в самом начале радары накрылись, когда первые бомбёжки начались. Говорят, что уцелевшие после этого расчёты наземных РЛС отправили в пехоту… Как, оказывается, всё просто. Хотя на войне всегда и всё предельно упрощается. Раз нету линкора – на тебе винтовку и топай в цепь, защищать Родину, отбиваться от врага можно и так, без затей. Отсюда, кстати, и пошла отечественная морская пехота… – Чудны дела твои Господи, – только и сказал я на это. – Ладно. Будем считать, что у нас все при деле и пехота сейчас нужнее. А к вон той гаубице сколько снарядов и каких именно? – Сейчас узнаем, – сказал лейтенант и пригласил нас следовать за собой. Похоже, он этого и сам толком не знал… Через пару минут мы уже подошли к М-30, расчёт которой закончил утверждать в чернозёме сошники раздвинутых в стороны станин орудия и как раз переводили дух, отложив лопаты и вопросительно взирая на неожиданных гостей. – Старший сержант Арошанов, – представился шагнувший навстречу нам командир расчёта, небрежно вскинув руку к пилотке. У него был уверенный вид и специфическая, довольно длинная причёска, если не дембеля, то уж по крайней мере старослужащего. И на подошедшую вместе с нами Кэтрин он глядел оценивающе-раздевающим взглядом, как и положено любому, кому осталось сто дней до вожделенного приказа. Только в этом году никакого приказа, увы, не будет, парниша, за отсутствием как министра в частности, так и Министерства обороны в целом… И, похоже, никаких офицеров-артиллеристов в этом их сводном отряде не водилось – кончились, надо полагать. Ладно. Будем считать, что в этой нашей любительской театральной постановке и сержант сможет сыграть роль капитана Тушина… – Капитан Башкирцев, а это – лейтенант Закорюкина, – представился я. – Главное разведуправление. Товарищ старший сержант, сколько у вас имеется снарядов и каких? – Полсотни осколочно-фугасных 53-ВОФ-463 и 53-ВОФ 436М, – отрапортовал сержант. – А ещё три десятка кумулятивных 53-БП-463 и десяток шрапнельных 3ВШ1! Я выжидательно посмотрел на напарницу. Она кивнула, давая понять, что всё её устраивает и она готова сделать то, что задумала. А вот что у неё за идея – другой вопрос. Но расспрашивать её о деталях, да ещё и при лишних свидетелях, я благоразумно не стал. – Так, сержант, – сказал я. – Сейчас вы со своим расчётом будете выполнять всё, что прикажет вам вот она. Товарищ лейтенант Закорюкина то есть. Даже если она прикажет вам немедленно открыть огонь! При этих словах сержант Арошанов вопросительно посмотрел на лейтенанта Короля. Дескать, а чего этот, выглядящий как простой солдат, хрен с бугра здесь командует? – Выполняйте, сержант, – приказал тот. Как говорили в одной известной книге, «Ипполит Матвеевич подтвердил мои полномочия». Теперь можно спокойно созывать заседание «Тайного Союза Меча и Орала» и членские взносы в пользу беспризорных детей собирать… – Так точно, – козырнул сержант. – Займись, – сказал я Кэтрин и, оставив её один на один с пушкарями, мы с лейтёхой пошли обратно, к аэровокзалу.