Вот зачем я это сказал? Наверное, чисто для нагнетания излишнего испуга, хотя и без этого было чётко видно, что девочке страшно. Рассуждая логически – а куда она, на хрен, утекёт, с двумя-то ранениями? И действительно, без пистолета в руке «ИКНС» показывал мне её нейтрально-зелёным цветом – то есть враждебных намерений искусственный интеллект за ней не усматривал. Далее я двинул за своим рюкзаком. Если бы не руины вокруг – прямо чистая благодать, утро, солнце, высокая трава, птички и насекомые, в отдалении блестит вода этого то ли моря, то ли озера. Самое то для моционной прогулки, короче говоря… Достигнув своих запасов, первым делом я попил водички из фляги. Отстегивать от автомата «бубен» я не стал, только взял в полевую сумку ещё один снаряжённый рожок. Потом влез в лямки рюкзака и тем же путём пошагал обратно, потея и мысленно ругаясь последними словами и в который уже раз осознавая, что жадность фраера погубит и таскать за собой второй автомат было более чем опрометчиво. «Пациентка» всё это время пролежала в траве, не пытаясь бежать или вооружиться. То есть можно считать, что она меня поняла. Остальные семь меток полностью померкли, а значит, все злодеи были непоправимо мертвы. Подойдя, я снял и уронил на траву рюкзак. Вытер пот со лба, отдышался и, чуток подумав, сказал Зое: – Обожди чуток! После чего, пока не забыл, пошёл осматривать «поле брани», обойдя убитых. Бросить просто так их стволы было бы непозволительным расточительством, но подробно обыскивать их желания не было никакого, поскольку (как вы уже, наверное, поняли) ну и воняло же от каждого из них… Короче говоря, повторю, человек – он тварь весьма вонючая. И шевелить эти немытые последние лет десять тела – это всё равно что увлечённо ковыряться в куче говна. Мало кто такое «развлечение» выдержит… Беглый осмотр показал, что одеты и обуты они были, как обычно, во что попало. Бросился в глаза разве что заношенный местами до дыр (штопать одежду или ставить на ней заплатки у этих «романтиков с большой дороги», судя по текущему состоянию их гардероба, принято категорически не было – либо утратили соответствующий навык, либо иголки с нитками, последнее сомнительно) офицерский китель без погон и части пуговиц на одном из трупов. Относительно справные сапоги (надо полагать, те самые, чужие, которые натёрли ноги) или ботинки были только у троих, остальные при жизни щеголяли в самодельных сандалетах из автомобильной резины и ремешков или в расползшихся ошмётках обуви, состоявших из непонятно как державшихся на ногах мертвецов (с помощью тряпок и верёвок) проношенных насквозь подошв. Заглядывать в их карманы и тощие мешки я откровенно побрезговал. При сборе трофейного оружия я полностью проигнорировал «холодняк», который в виде ножей и топоров при них, разумеется, был. На два потёртых жизнью мосинских карабина (точнее сказать, один из них когда-то был обычной длинной винтовкой, с зачем-то кустарно отпиленной частью ствола и ложа) у них оказалось аж восемь патронов (пять у одного и три у второго). А в рожке тронутого ржавчиной «ППШ» их атамана было аж четыре патрона. Н-да, ну и на что они рассчитывали? Ведь повстречай их мадемуазель Сиротина первой и в более выгодных условиях (например, из засады) – могла бы запросто перестрелять всех до одного. По крайней мере до сегодняшнего дня боезапас у неё точно был побольше… Зато у их арбалетчика в сумке обнаружилось штук пятнадцать самодельных стрелок или, как их принято называть, болтов. Сами болты были сделаны плохо, металлические наконечники сработаны кое-как (такое впечатление, что их не лили, а выстругивали из подходящих кусков железа) и вдобавок туповаты. А неровные кромки болтовых наконечников годились в основном для нанесения неприятных, но неглубоких ран. Сам арбалет показался мне не ахти (ложа выстругана на манер Буратино, из целого куска деревяшки), но в целом конструкция выглядела остроумной и совершенно оригинальной кустарщиной, собранной из «подручных средств». Хотя строго судить не берусь, я такого оружия никогда раньше в руках не держал и тем более не стрелял из него, так что специалистом по подобной милитарной приблуде вообще не являюсь. В общем, я прихватил с собой арбалет со стрелами, карабин (отпиленную винтовку я разрядил, после чего вынул и закинул подальше в кусты её затвор) и сомнительный «ППШ» со всеми их патронами. Не бог весть какой подарочек судьбы, но всё-таки… И, кстати, «Рябой» оказался реально рябым – явной, очередной и не столь редкой здесь, в напрочь утратившем высокое искусство пластической (да и обычной тоже) хирургии мире, жертвой давних, сильных ожогов. Всё его красно-синюшное лицо с невнятной блямбой носа было в каких-то морщинах, шрамах и вмятинах, словно толстая доска, в которую когда-то давно шмальнули дробью. А ещё на этом лице почти не было губ. Я даже подумал – какого это хрена он из травы на меня столь довольно скалится своими желтовато-гнилыми, сохранившимися через один зубами? А оказалось, у него рот просто физически не закрывается… Гуинплен, мля, человек, который смеётся… Когда я вернулся, волоча за собой трофейный арсенал, мезозойская Зоя сидела в прежней позе, пребывая в явном изнеможении, хотя выступавшая из-под повязки и на рукав кровь вроде бы стала сворачиваться. Кинув в траву вражеское железо и бережно поставив рядом свой автомат, я порылся в недрах рюкзака. Достал две упаковки бинтов из натовских трофеев и белый шприц-тюбик с обезболивающим. В такой расфасовке белого цвета всегда стандартно шёл промедол, и у них и у нас. А вот красные шприц-тюбики, насколько я помню, были от отравления чем-то убойно-химическим… – Перевязаться сама сможешь, или тебе помочь? Зоя невнятно кивнула. Я надорвал упаковку и кинул ей первый бинт. – Настоящие бинты, довоенные?! Откуда?! – охнула она, искренне удивившись. Ну да, это вещь явно из числа тех, что давно проходят здесь по разряду сказок и легенд. Если сказать, что с момента попадания этих бинтов в мой рюкзак прошло всего-то несколько суток – она не поверит… – А, трофеи былых баталий, – ответил я уклончиво. Похоже, её столь сжатое объяснение устроило… Дальше Зоя, кривясь от боли, начала снимать с себя дождевик, и у неё это не очень получилось. – Сиди уж, – сказал я, помогая снять эту провонявшую многогодичным потом (вшей и прочих паразитов на ней, часом, не было?) брезентуху. Потом подсобил потуже затянуть бинт на предплечье. Рану там пропахало явно тем самым зазубренным краем наконечника арбалетного болта. Содрало кожу, борозда получилась изрядная, крови много, выглядит страшно, но в целом не особо опасно. Дырка на её бедре выглядела хуже. Доставая из ноги болт (спрашивается, стоило ли делать это практически на бегу?), она явно дополнительно разодрала края раны. Но раз она, пусть и прихрамывая, всё-таки ходила ногами, кость эта стрела явно не задела. Как и бедренную вену – в противном случае мы бы сейчас не разговаривали… Впрочем, с ногой Зоя возилась уже сама, а я поглядывал на неё, достав и начав собирать второй автомат. И как раз к моменту окончания перевязки «АКМ» я сложил, благо деталей немного. – Ты сюда что, специально забралась? – поинтересовался я, закончив сборку и щёлкнув затвором. – Нет. – Ой, вот только не ври, ты же вчера шла совсем в другую сторону! – В другую… Только ночью они на меня напали… Пришлось драпать… Говорили, что тут, ближе к берегу, много всяких руин и есть где спрятаться… Думала – уйду и отлежусь где-нибудь до следующей ночи, но всё вышло иначе… Я вообще не хотела стрелять… Но в какой-то момент двое из них выскочили прямо на меня и почти догнали… Я стрельнула, всего-то один раз… Сама не ожидала, что попаду в одного из них, но, похоже, не просто попала, а убила… Они, естественно, разозлились, больше не дали мне оторваться, а потом подстрелили меня этими своими стрелами, и бежать стало просто невозможно… – То есть они терпеливо ждали, пока ты здесь кровью истечёшь? – Наверное… Ну если их, уже мёртвый, арбалетчик бил по движущейся мишени, да ещё и ночью, сильно точной его стрельба не могла быть в принципе… – Эх, какие же вы все идиоты! – сказал я на это. – Вот даже я не хотел никого убивать, а что в итоге? Только этим и занимаюсь! Вразумляю особо заблудших методом скоростной отправки на тот свет! И это при всём при том, что мне ни хрена не понятно – за что вы здесь столь легко и непринуждённо гибнете? Ведь и так народу, считай, совсем не осталось… Ведь я ясно сказал твоей старостихе – ну нет здесь ничего и идти тоже особо некуда. И раз я говорю, значит, знаю. Десять лет – это, милая моя, срок. За это время любое железо заржавеет, патроны отсыреют, консервы протухнут, а топливо загустеет или испарится. То есть всё, что имеет хоть какую-то реальную ценность, давным-давно или испорчено, или растащено и промотано, для нужд скромного, постатомного быта… Поэтому дам тебе бесплатный совет на тот случай, если тебе всё-таки посчастливится выбраться живой из сегодняшней передряги – не надейся найти что-то полезное для себя в шаговой доступности. Я так понимаю, вы всю здешнюю округу ещё во время Длинной Зимы, когда у вас что-то ещё вполне себе ездило, прошерстили вдоль и поперёк. Поэтому лучше попытайся найти где-нибудь исправный самолёт. Чего-нибудь немудрящее и винтовое, вроде «Ан-2», «По-2» или «Як-12». Причём «Ан-2» тут предпочтительнее, он крупнее и дальность у него побольше. Правда, это подразумевает обязательное наличие тех, кто умеет на этом самолёте летать и чинить его, то есть лётчика и механика, а также горючего, запчастей и ещё много чего. Я понимаю, что эта идея может показаться фатально дурацкой, поскольку самолёт в здешних условиях – это сплошные проблемы. Но, с другой стороны, только это теоретически может позволить таким, как ты, то есть тем, кто не оскотинился окончательно и пытается как-то жить, а не просто существовать, заглянуть чуть дальше собственного носа. Тем более что ногами здесь особо никуда не дойдёшь, а наземный транспорт тоже в основном кончился. И если где-нибудь на этой планете и осталось хоть что-то интересное, находится оно очень далеко. Конечно, на западную часть СССР упало больше всего атомных бомб и там искать бессмысленно, но в остальном, возможно, всё не так уж и безнадёжно. Хотя за реальный успех таких поисков сейчас вообще никто не поручится – даже самое распрекрасное правительственное укрытие могло продержаться десять лет только при наличии автономного атомного реактора, но такие бункеры до начала этой войны, насколько я знаю, не строили не только у нас, но даже и у противника. Понимаешь, о чём я? Зоя кивнула. То есть, судя по всему, будем надеяться, действительно поняла. Хоть что-то… Если честно, это я ей на всякий случай изложил один из возможных вариантов собственных действий. Лично для меня исправный самолёт (починить его я бы точно не смог, а вот заправить, запустить движок и взлететь – вполне) здесь многое бы упростил. Подняться в небо, посмотреть сверху на этот погибший мир, а уж потом можно было бы, плюнув на всё, спикировать до самой земли, как камикадзе… Красиво, мать его так… Но где же его взять, этот самый исправный самолёт? Честно сказать, я очень рассчитывал найти где-то здесь тот самый «Бартер-Таун» в лице «бывшего авиагородка» (ведь там, где уцелели лётчики, могли сохраниться и самолёты), однако вместо этого попал в зону сплошных пожарищ, что автоматически переводило информацию о пресловутом авиагородке в разряд сказок и легенд… Ну да, это я здесь ненадолго, а вдруг кому-то другому всё же повезёт? Хотя, с другой стороны, возможно, я опять, вольно или невольно, раздувал очередной миф, коварно возбуждая в уцелевших людях веру в то, чего давным-давно не существует. Отыскать с помощью воздушной разведки некий уцелевший среди всеобщего распада «оазис» (хотя для склада боеприпасов или консервов это слишком громкое название) – в этом есть что-то религиозное, в духе поисков Святого Грааля (понимаю, пример затасканный, но тем не менее)… Однако говорить об этом вслух я, разумеется, не стал… – Кстати, можешь радоваться, – сказал я вместо этого. – Получается, что ваши вожди послали тебя на убой вовсе даже не зря. Потому что метрах в двухстах, прямо за твоей спиной, неожиданно обнаружилось какое-то довольно странное подземное укрытие. Подземелье или бункер, уж не знаю, как его точнее определить. Антенну сверху видишь? Вон ту, ржавую, дуру? – А это точно антенна? – Эх ты, темнота. Ты что же, реально первый раз здесь? – Да. Но ядовинские мужики как-то говорили, что раньше несколько раз встречали где-то здесь вооружённых людей, вроде бы даже похожих на военных. А двое наших как-то пошли сюда и пропали с концами… – Как интересно… И когда это было? – уточнил я. Этого было мало, но всё-таки кое-что, хотя бы в плане истории этого, случайно обнаруженного, укрытия… – Последний раз года два назад, осенью… Вроде бы она не врала. Хотя даже если и врёт – какая теперь разница? Я вставил извлечённый из рюкзака полный магазин во второй автомат и молча протянул «АКМ» ей. – На, считай, заслужила. Знакома с этой машинкой? Стреляла когда? – Последний раз – ещё Длинной Зимой, когда с военными в рейды ходила, – ответила она, но автомат в руки не взяла, просто положила рядом. Явно побоялась, учитывая мои прошлые заявления… – Замечательно. Тогда разберёшься. Значит, так. Теперь вот что – сиди тут и не отсвечивай. А я пошёл искать какие-нибудь входы в это чёртово подземелье. Постараюсь проникнуть внутрь, хотя сильно подозреваю, что мне это может очень дорого обойтись. В остальном, пока охраняй моё движимое имущество и стреляй по всем, кроме меня. По мне не пытайся, поскольку я всё равно убью тебя раньше. Не забывай, что я человек не простой и всё вижу – таких, как я, на этой планете больше не делают… А если я не вернусь – ты это, скорее всего, услышишь, поскольку при этом явно будет очень много шума. Ну а в случае, если я действительно исчезну с концами, этот замечательный рюкзак, со всем, что в нём лежит, завещаю тебе. Поверь, в нем есть много чего интересного. И ты сразу станешь вольной царицей и барыней-сударыней-дворянкой в одном флаконе, самой богатой невестой на сотни вёрст вокруг. И сможешь устроить себе шикарную свадьбу с приданым. Короче говоря, если я не вернусь до темноты – живи как сумеешь, меня не дожидайся. Аркадия Гайдара читала? Она молча кивнула. – Молодца. Ну тогда пока покайфуй немного… И с этими словами я вколол ей в левую раненую руку заранее приготовленный белый шприц-тюбик. – Ай, вы чо?! – охнула при этом Зоя. – Да не ссы, это всего лишь обезболивающее, вполне безвредное, – пояснил я, видя, как она пытается что-то сказать, но почти сразу же впадает в сонное состояние (сутки пробегавшему по пустошам, истощённому и раненому организму сильно много не надо) и откидывается на расстеленный в траве дождевик. Ну всё, дело сделано… Сомлела, делегатка фигова, мужем не битая, но врагами, что характерно, уже стреляная… Спросите – зачем я это сделал? Согласен – сам всё время ловлю себя на нелогичности и осознании того, что жизнь в целом не очень честная штука. А отключить девочку стоило хотя бы для того, чтобы не задавала глупых дополнительных вопросов, на которые я всё равно ничего умного не отвечу, поскольку неизбежно придётся врать. А ещё – чтобы не имела соблазна схватить автомат и лупануть со всей дури мне в спину (здешняя психология местечкового куркуля-людоеда могла окончательно задавить в ней «комсомольскую коммунарку», то есть недоучившуюся студентку мединститута). Так что поспит какое-то время, а там увидим. Конечно, был риск, что, пока меня нет, сюда успеет прийти некто, который легко и непринуждённо оторвёт ей башку до момента, когда Зоя очухается. Тут даже давешней росомахи вполне хватит… Но в этом я точно не буду виноват, тем более что «ИКНС» упорно не показывал в пятикилометровом радиусе присутствия никаких живых людей, кроме нас двоих, а также какого-нибудь крупного зверья. Кстати говоря, не знаю, восприняла ли она мои крайние речи всерьёз и доставит ли ей такую уж офигенную радость моё нежданно свалившееся на неё «наследство». Ведь она далеко с этим рюкзаком не уйдёт, он и для меня тяжеловат. Да ещё учитывая её не самые приятные ранения… Хотя, с другой стороны, заполучив такое богатство, как-нибудь да вывернется… Например, спрячет основную часть добра в укромном месте, а потом, по частям, перетащит туда, куда ей надо. Да мало ли? Вдруг возьмёт да и станет «верховной атаманшей окрестной волости» по кличке «Бронебойная Пуля», или просто «Бронебойная»… А с другой стороны, было ощущение, что пора с этой стихийно возникшей «миссией» заканчивать. Честно сказать, надоело мне всё это, причём очень быстро. Как подумаешь, что завтра опять придётся убивать кого-то, в очередной раз возмечтавшего завладеть моим багажом, – прямо с души воротит. И самое главное – бессмысленно всё это. Ну, буду я бродить, утверждая среди диких, условно русскоязычных, индейцев нехитрый «Закон Прерий» («всегда прав тот, у кого автомат многозаряднее», ну, или в более классическом варианте – «человечество делится на две части, тех, у кого есть револьвер, и тех, кто стоят раком»), пока наконец не расстреляю все свои патроны. А потом (махать мечом и даже финкой я, увы, совсем не обучен) нарвусь на банду каких-нибудь очередных троглодитов, которые тупо проломят мне черепушку тяжёлой дубовой убивалкой, зарежут вашего покорного слугу ржавой заточкой или удавят сыромятным ремешком (короче говоря, ненужное зачеркнуть, выбор просто шикарный). Ведь на всех, тянущих грязные ручонки к моему движимому имуществу, оставшегося у меня боезапаса точно не хватит. Здесь хоть и умерли почти все, но всё же это самое «почти» составляло величину численности населения, значительно больше той, которую мне бы хотелось видеть… Подтащив ближе к посапывающей в две дырки Зое весь трофейный арсенал, я натянул прямо поверх своей экипировки кожанку (в подземелье вполне может быть вовсе не жарко), рассовал по карманам куртки два электрических фонаря (плоский прямоугольный армейский и цилиндрический, гражданского образца), швейцарский армейский нож, пару перевязочных пакетов, непочатую пачку курева и несколько плиток шоколада. Потом закинул на плечо ремень «АК-47» и медленно пошёл к подозрительным развалинам. Как у Коли Расторгуева, по высокой-высокой траве… Взойдя на неровную насыпь, где росли синенькие цветы барвинка, я осмотрелся, сначала с помощью бинокля, а потом и просто так, глазами. Автоматика ничего опасного вокруг не демонстрировала, кроме безвредно-зелёной метки от впавшей в нирвану Зои Сиротиной. Ага, среди торчавших над травой фрагментов стен и балок, а также груд плохо различимых на общем фоне кирпичей и другого строительного мусора, я сначала увидел ржавеющий в кустах бульдозерный отвал, стандартного армейского типа БТУ-55. Такой в Советской армии когда-то вешали на танки Т-54/55, Т-62 и разные БРЭМ и бронированные тягачи на их базе. Значит, насчёт этого капитально раздраконенного танка я угадал – им здесь землю и гребли. И, кажется, не только им и не только гребли… Поскольку дальше, на расстоянии примерно полкилометра от приметной руины с направленной в безмолвный зенит ржавой антенной, я рассмотрел явно разобранные и подорванные, так же как и давешний танк, остатки автокрана (по-моему, «ЛАЗ-690» на шасси «ЗИС-150») и гусеничного экскаватора Э-652. При уничтожении их явно постарались максимально фрагментировать, но по отдельным крупным частям указанная техника всё-таки угадывалась – тогда всё делали прочно, железа не жалели, и раздробить машины, подобные этим, до состояния стальной стружки было ой как непросто… Серьёзно же тут обустраивались эти странные некто (хотя, если честно, обустроить подземное укрытие в бывшей зоне поражения можно было только при полном отсутствии какого-либо выбора, крайнем скудоумии или в расчёте на то, что сюда вообще никто не полезет), раз уж сумели пригнать неведомо откуда даже уцелевшую строительную технику. Горючка для которой у них, судя по всему, нашлась… Причём и автокран, и экскаватор эти кустари-фортификаторы постарались оттащить далеко и в разные стороны, а уж потом развинтили и подорвали, так, чтобы в глаза они особо не бросались. Что тут сказать? В целом грамотно, хотя и непонятно зачем…