Он все еще злился. Но какое Кай до этого дело? Она сидела на камне у реки и смотрела, как танцуют на воде солнечные блики и как крошечные рыбки собираются у ее ног. На том берегу за деревом проскакал олень. Рен осмотрел плечо Кай, но менять повязку на этот раз не стал. – У тэннё в волосах вряд ли были бы листья. Я их выну? – Не стесняйся, – произнесла Кай. – Что угодно, что сделает меня более похожей на богиню. Рен встал позади нее, и она почувствовала легкие потягивания – он выбирал из ее волос сухие листья. Кай закрыла глаза – в ней теплилось то же приятное чувство, что появлялось всякий раз, когда мама расчесывала ей волосы после ванны. Кай было странно испытывать от этого удовольствие. Она не должна была чувствовать по отношению к разбойникам ничего, кроме отвращения. Но все же не могла сопротивляться, потому что не знала: вдруг это последнее хорошее, что с ней случится? Рен закончил, и она проследовала за ним к уже оседланным лошадям. Дой глянул на нее и сплюнул на землю. – Я, кажется, просил тебя привести ее в порядок, – прошипел он. Рен не отрывал взгляда от Ноши – он переплел пальцы и подсадил Кай. – Простите, как я мог забыть о драгоценностях и шелковом наряде, – отозвался он. Кай шумно втянула носом воздух. Рен вроде бы всегда разговаривал с Доем сдержанно. – Что ты там вякнул? – яростно процедил Дой. Рен все так же смотрел на ногу Кай, которую она продела в стремя. Дой толкнул Рена плечом, и тот оступился, но взгляда не поднял. К ним подскочил Гото и остановил Доя, положив ему руку на плечо. – Чем быстрее туда доберемся, тем быстрее нам заплатят! – сказал он. – Стоит ей надеть свой плащ – Такаги на остальное и не посмотрит даже. Дой уставился на Рена, а потом заворчал и отвернулся, подойдя к своему коню. Кай облегченно выдохнула. Они пересекли мелкую речушку и снова перешли на галоп, проносясь мимо ярких зеленых холмов. Кай натыкалась на тучки мошек, которые попадали ей в нос и застревали в волосах. Вот и прихорошилась. Как там говорил Рен? Пятки вниз, бедра двигаются в такт движениям лошади. Сегодня сосредоточиться на езде было сложнее, потому что Рен с ней не разговаривал. Не указывал на ослабшие поводья, не ругал за то, что она соскользнула на крупе слишком далеко. Благодаря этой тяжелой тишине Кай вдруг поняла, как ей повезло: она росла в семье, теплой, громкой, смешной. И лучше всего было то, что рядом находилась сестра. Кай никогда не оставалась одна. Когда Киши исчезла за деревом гинкго с сыном деревенского старосты, Кай казалось, что она чувствовала себя одинокой, но то чувство было несравнимо с тем, что снедало ее сейчас. Когда они подбирались к узкому или неровному участку дороги, лошади замедляли шаг, и тогда Кай пыталась придумать, что скажет воеводе Такаги. Как убедит его не только купить ее, но и отпустить. Она не могла найти правильных слов – лишь представляла рыжеволосого великана с рогами и клыками. Они перебрались через второй зубец реки, и мошкара исчезла, сменившись роем пчел, жужжащих меж гибких фиолетовых цветов. Кай не хотела нервировать Ношу и представила, что пчелы – это стайки рыб. Они двигались так же, в унисон, и к тому же отвлекались на цветы, а значит, не представляли опасности. Тем не менее Кай все равно вздохнула с облегчением, когда они миновали последнюю часть Трехзубцовой реки и оставили Бесконечную Долину Вечных Недугов позади. В Долине Ветреных Сосен земля стала более каменистой и пустой. Радовало, что движутся они в нужном ей направлении – к Небесной горе, а не от нее. Они забрались на холм, проехав мимо плоских белых камней и хвойных деревьев, согнутых под разными углами. Когда лошади добрались до поворота, Кай увидела вдали крепость: россыпь коричневых крыш, окруженных стеной. Место это казалось суровым, будто там не было места прощению. Грудь Кай сдавило. Ноша фыркнула и тряхнула гривой. – Мы на месте? – спросила Кай, забыв, что Рен с ней не разговаривает. Рен кивнул: – На месте. Она потянула поводья, не подумав, и Ноша остановилась. Рен оглянулся и тоже остановился. Кай хотелось задержаться в этом единственно безопасном для нее моменте – верхом на Ноше, когда слева от нее остается Рен. – Ты встречал воеводу Такаги? Он хуже Доя? – Я бывал только в его конюшне, – ответил Рен. – О лошадях он заботится хорошо – я такого никогда не видел. Будь ты лошадью, тебе не о чем было бы волноваться. – Вот уж успокоил, – фыркнула Кай. К горлу подкатила тошнота, и девушка прикрыла рот – не хватало еще облить рвотой лошадь! Но было слишком поздно. Рен спрыгнул с Обузы и стащил Кай на землю, придерживая ей волосы, пока ее рвало пустотой. – Что такое? – закричал Дой, замерев на следующем повороте. – А ну залезай обратно на лошадь! – Всё в порядке! – заорал в ответ Рен. – Мы сейчас! Кай не хотела создавать Рену проблем и тут же выпрямилась. Голова кружилась – будто пчелы забрались ей в уши и залетели прямо в мозг. В итоге Рен не повел ее к Ноше – он подсадил ее на Обузу и запрыгнул следом, устроившись позади. Когда они выехали на широкую дорогу, ведущую к крепости, Кай откинулась назад и прижалась к груди Рена. Ей стоило бы храбриться, но она абсолютно расклеилась. Даже не могла притвориться, что ее ничего не беспокоит. Дорога пошла вверх – ров окружали растения, походившие на кровавые раззявленные рты с острыми зубами. Одно из них щелкнуло пастью и поймало бабочку. Разговору с воеводой Такаги Кай предпочла бы смерть в клыках кровожадного растения. Гото и Дой остановились у протянувшегося надо рвом моста, который вел к деревянным воротам, укрытым соломенным навесом. В центре ворот зеленел герб клана – силуэт хвойного дерева. Гото позвал стражу. – Чего вам? – отозвался один из стражников. – Воевода Такаги велел вас не пускать – если только вы не обладаете важной информацией. – О, вы захотите нас впустить! – хитро проговорил Гото. – У нас с собой есть кое-что ценное и очень интересное. Повисла долгая пауза, а потом ворота открылись. Путники пересекли пыльную полосу между наружными и внутренними стенами: справа возвышались конюшни, а слева – должно быть, бараки. Дом воеводы Такаги наверняка находился где-то по ту сторону внутренней стены. Рен слез с лошади у поста, отвечающего за подъем ворот, и приложил руку к спине Кай – та перекинула ногу и практически свалилась на землю. Колени ее подогнулись – если бы Рен не подхватил, она определенно упала бы прямо на дорогу. Он зажал под мышкой сверток с перьевым плащом и поздоровался со стариком, который забрал лошадей, – похоже, они были знакомы. Рен не спросил Доя и Гото, может ли пойти с ними. Он просто пошел вперед, и Кай была ему благодарна: только его доброта ее и поддерживала. У ворот во внутренний двор их ждал человек с седеющими волосами, одетый в коричневые штаны и рубаху с узором из сосен. Одежда солдат у внешних ворот была темно-зеленой, и Кай решила, что это, должно быть, слуга. Они проследовали за ним до прямоугольного внутреннего двора: над мелкими воротами справа от них виднелись деревья, а за воротами сада раскинулось поместье длиною во весь двор. Построенный из темного дерева дом стоял на платформе и был поделен на три секции: главное здание в середине и два здания поменьше по бокам, соединенные двумя крытыми проходами. Постройка напомнила Кай краба с двумя клешнями. У всех трех зданий были низкие карнизы и огромные веранды, опоясывающие их кругом. Слева раскинулось огромное поле, на котором солдаты верхом на лошадях упражнялись в стрельбе из лука. Всадники неслись по дерну, а на середине поля поворачивались и стреляли по мишеням. На доспехах у солдат и лошадей красовалась эмблема сосны – четкая и угрожающая. В столице слуги всегда проводили Кай с семьей через боковой вход, а не через главный, которым пользовались лишь господа и дамы. Здешний слуга поступил так же: подвел их к веранде одного из зданий поменьше, а потом через крытый проход – в главное помещение. Внутри царили темнота и прохлада. Деревянные полы были начищены до блеска. В комнате для приема гостей другой слуга разложил циновки напротив ширмы с изображением ада и атакующих людей демонов. Гото и Дой преклонили колени в центре. Гото забрал у Рена свернутый перьевой плащ и положил рядом с собой. Рен подвел Кай к циновке рядом с Гото. Она дрожала от страха и, опускаясь на свое место, чуть не упала. Рен расположился на циновке рядом с ней и уставился на ширму с демонами. Кай сдавило горло и защипало глаза. Ей хотелось свернуться в клубок прямо здесь, на полу. Хотелось сказать Дракону-повелителю и Бэндзайтен, что она сдается, что она слишком напугана, что уже устала от страха и желает лишь оказаться дома. Кай собрала все силы, чтобы не разреветься. Полы заскрипели, и из-за ширмы вышел высокий мускулистый мужчина, рядом с которым даже отец Кай показался бы коротышкой. Воздух заполнил аромат хвои и мускуса – похоже, военное темно-зеленое одеяние было пропитано благовониями, как делали господа и дамы столицы. В руке мужчина держал книгу – он изучал ее с таким видом, словно был монахом, читающим сутры. Кай удивилась этому. Разве Такаги не воевода? Ведь учение – это для монахов и детей благородных кровей. Воины обычно не отличались образованностью. Воевода поднял взгляд, закрыл книгу и картинным движением передал ее своему дрожащему помощнику. – Гото, что тебе нужно на этот раз? На вид воевода Такаги был ровесником ее отца. Несмотря на крепкое телосложение, на великана он не походил. Его кустистые брови напоминали совиные, а левая рука была чуть длиннее правой. Или Кай просто так показалось? Но нет, воевода не заваливался набок и не сутулился. Его любопытные глаза поймали ее взгляд, и Кай смотрела прямо в них до тех пор, пока он не отвернулся. – Мы принесли вам кое-что особенное, воевода. – Гото потер руки. – Несколько дней назад мы охотились и заметили над Зеркальным озером необычную птицу – вдвое больше орла и намного ярче утки-мандаринки. И мы сбили ее с неба. А потом обнаружили, что это вовсе не птица, а тэннё. И мы сразу же решили, что такая редкость должна принадлежать вам. – Тэннё, – надменно улыбнулся воевода Такаги. – Из сказок, что читают мои дочери. – Да, представьте наше удивление! – воскликнул Гото. Воевода Такаги вытянул руки – любой из них он смог бы без труда проломить человеческий череп. – И где же это небесное создание? – Прямо перед вами. – Гото простер руку и указал на Кай, которая скорее походила на уличную попрошайку: в волосах мошкара, на лице и руках порезы от вороньих клювов, рукав куртки порван и окровавлен. Воевода Такаги оглушительно рассмеялся. – Эта девчонка – тэннё? – Конечно, мы забрали ее перья, чтобы она не улетела. – Гото развязал веревку на плаще, развернул его и поднял повыше. Воевода Такаги нахмурился, взял у него перьевой плащ и осмотрел со всех сторон. Перья сияли в приглушенном свете: синие, желтые, красные, зеленые, белые, коричневые, черные. Плащ, достойный императрицы или богини, но никак не Кай. – Полагаю, вы знаете ей цену, – произнес воевода Такаги. – Вы всегда отличались щедростью, – ответил Гото. – Назовите цену сами. Но знайте, что советник императора, узнав о ней, подумывал о том, что тэннё станет хорошим подарком правителю. Теперь, когда Кай увидела воеводу Такаги, он показался ей разумным человеком, и она жаждала попасть к нему. Подарком императора она становиться не хотела. Это глупо. Воевода Такаги прокашлялся, глаза его озорно заблестели. – И сколько же советник за нее предлагает? Гото глянул на Доя и выпалил: – Жемчуга столько, сколько она весит. Да помножить на два. – Небесной нимфе самое место при дворе, – заметил воевода Такаги. – Кто я такой, чтобы лишать Его Императорское Высочество подарка? Гото, похоже, лишился дара речи. Кай захотелось вскочить с места и начать торговаться самой. Она не знала, что хуже: жадность Гото или его глупость. – Кто вы такой? – искусно начал лебезить Дой. – Вы тот, кто намного выше этих плакс из столицы, что носят мечи напоказ и млеют от собственных жалких стишков. Он сложил руки и продолжил фальцетом: – Словно листья, что падают с осеннего дерева, так и слезы мои впитываются в рукава. Воевода Такаги рассмеялся. А потом, прищурившись, взглянул на Кай. – Давайте посмотрим, как она летает. Он вышел из комнаты для гостей с плащом в руках. Все последовали за ним – на главные ступени двора. Лучники тут же оторвались от тренировки и выстроились у края поля. Словно из ниоткуда появились пешие солдаты с мечами и взяли гостей в кольцо. Воевода Такаги подозвал Кай к себе. Она вышла вперед и ощутила на себе множество взглядов. Головой она еле доставала до его широкой груди. Кай попыталась сглотнуть, но в горле у нее совсем пересохло. – Нет нужды ее связывать, – сказал он довольно, разматывая ее путы. Он взял плащ и накинул его Кай на плечи. – Покажи нам, как ты летаешь. Но знай – если попытаешься улизнуть, мои люди собьют тебя. Кай просунула руки в рукава – плащ не потянул ее вверх, и она испугалась, что стрела окончательно его сломала. Но стоило ей раскинуть руки, как она поднялась на несколько метров от земли, – солдаты зашептались. Кай склонилась вперед, взмахнула руками и пролетела несколько ленивых кругов над головами зевак. Наконечники направленных на нее стрел блестели в солнечном свете. Позади Гото и Доя она увидела Рена, который наблюдал за ней с удивлением. Пока она кружилась, Рен затерялся в толпе. Неужели решился на побег? Кай задумала дать ему побольше времени, поэтому нырнула головой вниз прямо в центр и вышла из пике в самую последнюю секунду под всеобщие восклицания, а потом вновь стала нарезать круги, пока не опустилась рядом с воеводой Такаги, который смотрел на нее со сдержанным восхищением. – Ответь мне, птичка, – произнес он. – Ты в самом деле спустилась с небес? Кай не думала, что воевода задаст ей такой вопрос, и потому не подготовила нужный ответ. Но врать она никогда не умела.