– Рури, прекрати надоедать нашей гостье, – произнесла Мама Нэнэ и подала Кай белую блузу с широкими рукавами и фиолетовую юбку-брюки. – Давай оставим ее одну. Мама Нэнэ и девчушка ушли, а Кай переоделась. Сначала она положила волшебные компас и чашу на столик, затем надела чистую одежду – она была такой нежной, что прежняя, грубая и грязная, показалась Кай еще грубее и еще грязнее. Когда она закончила переодеваться, вернулась Мама Нэнэ и попросила ее прилечь и положить шею на край одной из каменных чаш. Кай почувствовала, как тело ее расслабляется, – Мама Нэнэ помыла ей волосы, помассировав кожу головы. Кай лежала с закрытыми глазами и думала о том, куда делся Рен. Поймал ли его Дой? Ей хотелось верить в то, что ему удалось ускользнуть и он галопом скачет на Обузе, свободный, как ветер. Она присела у зеркала, а обе Нэнэ расчесали ее колтуны, дергая Кай за волосы, совсем как Вороны Вечной Ночи, – она морщилась, стараясь не заплакать. Когда они закончили, Кай едва себя узнала. Обычно волосы ее выглядели дикими и растрепанными из-за океанского бриза, а теперь спокойно лежали у Кай на плечах и казались ей чуть ли не такими же мягкими, как и новая одежда. Служанки закончили с ее прической, и пришло время платья: Мама Нэнэ помогла ей один за одним надеть пять слоев розового шелка, поправляя рукава и ворот так, чтобы было видно каждый оттенок. – А как вы понимаете, в каком порядке надевать цвета? – спросила Кай. Она подумала, что это как-то глупо: дамы в столицах всегда сидели за ширмами и занавесками, изредка показывая кромку платья. Киши нравились эти цвета и заключенный в них смысл – по ним можно было много узнать о положении дамы в обществе. Кай же претила сама мысль о том, что ее будут судить по одежке. – Все зависит от сезона, – ответила Мама Нэнэ, помогая ей забраться в жесткий кусок ткани с квадратными рукавами. – Но иногда мы просто выбираем цвета, которые подходят, говорят что-то о личности: присущи ли одеваемой изящество и сдержанность или же дерзость? Когда я узнаю тебя получше, цвета изменятся. Эти, пожалуй, слишком уж традиционны. Для последнего слоя Мама Нэнэ выбрала лоскут насыщенного розового оттенка, который Маленькая Нэнэ бросила на пол. Кай чувствовала себя разодетой куклой. – Она стала гораздо красивее, мама! – похвалила ее Маленькая Нэнэ. – Прямо как в той истории о девочке, на голове которой застрял горшок. Она тоже оказалась красивой! – Да, она очень красивая, – произнесла Мама Нэнэ, снисходительно улыбнувшись. – А это что? – Маленькая Нэнэ взяла со столика коралловый компас. Кай запаниковала. Она хотела надеть его на шею до того, как обе Нэнэ примутся за ее волосы. Какая она беспечная! Да еще и в отношении такой важной вещи! – Это подарок. – Кай протянула руку, но Маленькая Нэнэ отпрыгнула в сторону. Она повернулась влево, затем вправо, а потом хихикнула. – Игла указывает на твой ночной горшок! Полагаю, это пример несчастливого направления. Кай подумала, что Маленькая Нэнэ едва ли ведет себя соответственно своему возрасту, – по крайней мере, девочки из ее деревни в эти годы казались взрослее. Там, дома, Кай бы она взбесила. Но после стольких дней, проведенных с разбойниками, она не возражала против подобных выходок. – Гортензии в саду просто прекрасны. – Кай сменила тему в надежде, что Маленькая Нэнэ вернет ожерелье на место. – Гортензия – мой четвертый по счету любимый цветок! – заявила она, а потом закинула компас в волшебную чашу, которая, к счастью, совсем не привлекла ее внимания. – Первый – глициния, потому что ветки ее похожи на фиолетовые слезы. Второй – вишневый цвет, потому что это счастливый и свободный цветок! А третий – луноцвет. Когда он распускается в сумерках… это так красиво! Кай легонько улыбнулась, подошла к столику и надела компас на шею. А затем спрятала волшебную чашу в рукав – после найдет место получше! Она вдруг поняла, что ужасно устала. Ей хотелось лечь, закрыть глаза и слушать, как Маленькая Нэнэ перечисляет цветы. – Ты очень уверенно выражаешь свое мнение, – произнесла она. Девочка накрутила на палец локон своих темных волос и хитро улыбнулась. – Очень важно иметь свое мнение о природе, стихах, картинах, музыке и героях легенд, – ответила она. – Когда старшая дочь воеводы Такаги переедет в столицу, именно об этом мы и будем говорить. – Похоже, ты уже готова, – заметила Кай. Амбиции воеводы Такаги оставались для нее загадкой. Военные представлялись ей грубыми людьми, что смотрят на господ столицы свысока и считают их слабыми, но воевода играл в их игры и стремился повысить статус своей семьи через брак. В тот вечер Мама Нэнэ установила передвижную ширму, за которой Кай должна была обедать: тонко нарезанная рыба, маринованные овощи, орехи, дыня – все это подали на красивейших тарелках. Когда Кай заметила, что она не стоит таких хлопот, Мама Нэнэ объяснила: воевода Такаги гордится тем, что дом его управляется так же, как столичный, где члены семьи едят по отдельности. – Считается, что есть при других людях неприлично, – закончила она. – Но я ведь простолюдинка, – возразила Кай. – Сейчас ты наша гостья, – произнесла Мама Нэнэ. Спорить смысла не было, и Кай зашла за ширму. Впервые с тех пор, как она покинула Свежее море, она была зверски голодна. Маленькие порции лишь раззадорили ее аппетит. Она спрятала волшебную плошку в спальне, в случайно найденном кедровом ящике, и теперь жалела об этом. Она бы с удовольствием съела несколько чашек риса. После еды Маленькая Нэнэ решила посоревноваться с ней: они старались удержать на пальце как можно больше камушков для игры в го. Маленькая Нэнэ с легкостью построила башню из одиннадцати, что поразило Кай, – ей едва удавалось удержать три. Ей нравилось быть чистой и сытой, находиться в таком прекрасном доме и играть в игры. Кай почти страшилась следующего утра: завтра ей придется уйти. Когда пришло время ложиться спать, Маленькая Нэнэ прилегла рядом с Кай и принялась болтать о скучных уроках игры на кото[2] и о своей учительнице, которая постоянно сморкалась. – В самом центре лица у нее не нос, а прямо какая-то клубника, – захихикала Маленькая Нэнэ. – Это не ее вина, – возразила Кай. – Не стоит над ней смеяться. – Но это отвлекает! – пожаловалась девчушка. – Как мне учиться игре на кото, когда рядом такой нос? Но жена воеводы говорит, что больше хороших учителей во всей провинции не найти. В столице у нас такой проблемы не было бы. Кай задумалась: что же будет рассказывать Маленькая Нэнэ о ней после ее ухода? Будет смеяться над лопоухостью? Над мозолями на руках? Но когда Кай закрыла глаза, то поняла, что ей не хватает болтовни этой девчушки, – она отвлекала ее от мыслей о луже крови во дворе, о морских змеях, свернувшихся вокруг Киши, и о стреле в ее собственном плече. Кай попыталась подумать о чем-нибудь хорошем. О чем-нибудь приятном. О том, как Рен бежал рядом с Ношей, пока Кай училась ездить верхом. О том, как Рен доставал листья из ее волос у реки. Она распахнула глаза и тут же изгнала воспоминания о нем из своего разума. Да, Рен относился к ней с добротой, но это вовсе не значит, что он ей друг. Она больше никогда его не увидит. Утром Кай проснулась в одиночестве и не сразу поняла, где находится. Она села, выпрямив спину, и подождала, пока глаза ее привыкнут к полумраку комнаты. Никаких деревьев, никакой жесткой земли… А потом Кай вспомнила, что уснула в постели. В доме воеводы Такаги. В безопасности. И у нее осталось всего девять дней, чтобы добраться до Небесной горы. Девушка поднялась с постели и вышла в гостиную – решетчатые ставни были открыты, а тонкие шторки опущены. Маленькая Нэнэ валялась на подушке, глядя во двор. В утреннем свете кожа ее казалась бледной и безупречной, как сваренная на пару пельмешка. Снаружи до Кай доносился лязг оружия. Она отодвинула шторку и увидела тренирующихся солдат, разбившихся на пары. – Сколько у воеводы солдат? – спросила Кай. – Здесь? – Маленькая Нэнэ оторвалась от своей книжки и нахмурилась. – Пару сотен. Но у него есть и другие лагеря. Они готовятся напасть на провинцию Бива. Кай резко обернулась. – Что? Но это ведь моя провинция! – Тогда хорошо, что ты здесь, а не там, – отозвалась Маленькая Нэнэ. – Воевода Такаги говорит, ему нужен контроль над портом, чтобы завоевать столицу. Кай охнула: – Он планирует свергнуть императора? – О да, – ответила Маленькая Нэнэ. – Но сначала воевода Такаги выдаст свою старшую дочь за сына или внука прежнего императора. И когда воевода станет советником, то посадит на трон свою дочь и своего зятя. Кай как в тумане опустилась на пол. Такое задумывали и прежде, это ее не удивило. Но девчушка так спокойно об этом говорила! – Я стану придворной дамой самой императрицы. – Маленькая Нэнэ мечтательно улыбнулась. Отец советовал им никогда не говорить о политике вне стен их дома. Он боялся деревенского старосты: слухи разлетались по берегу быстро. И сейчас Кай решила последовать его совету. – Что ты читаешь? – спросила Кай. – Легенду о Звездном фестивале, – ответила Маленькая Нэнэ, перевернув страницу. – Это моя третья самая любимая история. Первая – история о резчике бамбука, потому что принцесса, которая могла бы поместиться в палку бамбука, – это мило. Зеркало Мацуямы – вторая, потому что она смешная. Девочка не понимает, что видит собственное отражение! Маленькая Нэнэ принялась читать легенду о Звездном фестивале вслух. Это была история о двух созвездиях – ткачихе и погонщике коров, которые влюбились и из-за этого забыли о своих обязанностях. Ткачиха перестала плести, а коровы погонщика разбрелись в разные стороны. В наказание небесный император разделил их, и с тех пор они встречаются всего раз в год, в седьмой день седьмого месяца. На картинке в книжке ткачиха и погонщик тянули друг к другу руки, а между ними текла река из звезд. Кай попросила Маленькую Нэнэ прочитать легенду дважды, чтобы запомнить ее и однажды пересказать Киши. Когда все закончится. Истории о влюбленных нравились ее сестре больше всего. – Это так романтично! – вздохнула Маленькая Нэнэ. – А у тебя есть поклонник? Кай улыбнулась – не потому, что для девушки ее возраста выходить замуж было еще рано, а потому, что ей это казалось странным. – Вот уж нет. – Старшая дочь воеводы Такаги недавно вошла в возраст, и у нее целых три поклонника, – выпалила Маленькая Нэнэ тем же снисходительным тоном, который использовала деревенская сваха в разговоре с матерью, говоря о Киши и Кай. После окончания последнего жемчужного сезона деревенская сваха разговаривала с их мамой. Она сказала, что, возможно, сможет найти семью, которую не смутит происхождение Киши. Мама рассмеялась ей в лицо и отказалась. – В моей семье все не так, – объяснила Кай. – Женщины ныряют за жемчугом, а мужчины правят лодками. Пока у нас есть кто-то способный грести, мужья нам не нужны. Кай вдруг вспомнила Рена – его темные взъерошенные волосы и хмурый взгляд. Интересно, умеет ли он удить рыбу? – Как-то ты странно выглядишь. – Маленькая Нэнэ выгнула бровь. – Что-то не так? – Ничего. Всё в порядке, – отозвалась Кай. Вот только… о чем это она? Ничто не в порядке. Киши мертва, а она сама прохлаждается в западном крыле роскошного особняка и слушает сказки. Кай вскочила с места. Пора сообщить воеводе Такаги о том, что она уходит. Кай подошла к двери и направилась в сторону крытого прохода, ведущего к главному зданию, но Маленькая Нэнэ схватила ее за рукав. Судя по ее лицу, она паниковала. – Кай, ты что делаешь? – Хочу увидеться с воеводой, – ответила она. – Тебе нельзя! – возразила Маленькая Нэнэ. – Дамы должны оставаться в своих комнатах. – Но я не дама, – заметила Кай. – Я – ныряльщица за жемчугом. – Но пока ты здесь, к тебе будут относиться как к аристократке, – произнесла Маленькая Нэнэ. – Так приказал воевода. И если ты покинешь западное крыло, то маме попадет. – Вы ведь уходите и приходите когда захотите, – нахмурилась Кай. – Потому что я служанка, – сказала Маленькая Нэнэ. – Но жена воеводы и его старшая дочь всегда остаются в северном крыле. Она указала на крышу, виднеющуюся за главным зданием.