Кай совершенно выдохлась и не думала, что что-то еще способно ее удивить – после такого-то дня! Но когда из середины чаши заструился дымок, она дернулась и чуть не выронила ее из рук. Пар набирал силу и постепенно заполнил чашу до самых краев. Кай вытянула над ней указательный палец. Ей хотелось опустить его в облако дыма, проверить, как работает магия, но она боялась, что ошпарится или превратит палец в кашу. На секунду дымок будто замер, а потом начал вихриться в другую сторону, от краев к центру, и из-под него показалась каша. Когда пар полностью развеялся, Кай с осторожностью осмотрела еду. Она поднесла плошку к губам и сделала глоток, чтобы проверить, что каша настоящая. Теплая, но не слишком горячая, с идеальной текстурой… не слишком густая, не слишком жидкая. В любой момент получить любую еду, какую ей только захочется, – разве это не потрясающе? В неудачные для ныряльщиц годы их семья перебивалась высушенными мидиями, пойманной отцом рыбой и овощами из сада. Теперь же Кай могла попросить у чаши деликатесы, о которых слышала в столице: салат из медуз, или фаршированную орехами и водорослями рыбу на углях, или толченый лед, вымоченный в сиропе. Но больше всего ей сейчас хотелось каши – такой простой и знакомой. Доев, Кай свернула куртку, подложив ее под голову вместо подушки, и закрыла глаза. Она не надеялась заснуть, ведь рядом не шумел, как обычно, океан и не посапывала Киши – ей наверняка приснятся кошмары про призрачного кита и скользких морских змей. Однако когда Кай открыла глаза, то поняла, что настало утро и сквозь листья пробиваются лучи солнца. Она не только смогла заснуть, но и сделала это, сидя на дереве, а не лежа в своей постели! Все, что случилось с ней – встреча с призрачным китом, Драконом-повелителем и Бэндзайтен, – казалось лихорадочным сном. Она коснулась шершавого древесного ствола и осознала, что ей не помешает облегчиться. Все было реальным. Все – в том числе и смерть Киши. Кай замутило. Она сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Кай хотелось кричать, пока от ее крика не разверзнутся небеса, а затем закопаться в землю. Но вместо этого она сделала глубокий вдох, вдох ныряльщицы, задвигая грусть и ужас подальше, мысленно скатывая их в шарик величиной с моти[1] и запирая в деревянную шкатулку с секретными панелями – такие делал деревенский резчик по дереву. Возможно, Киши вернется. Но для этого Кай нужно проделать долгий путь. Она забралась выше по ветке, чтобы как следует рассмотреть долину. Далеко на горизонте над заостренным деревом, возвышающимся над всеми остальными, вилось зловещее темное облако. Кай словно наблюдала, как зачинается буря, вот только вместо того, чтобы переждать ее, она должна была отправиться в самое ее сердце. Кай спускалась по тропе, утопая в летнем зное: в глаза попадал пот, стопы скользили внутри сандалий. Ей казалось невыносимым то, как прилипает к телу вымокшая от жары одежда. Кай не привыкла к жаре. Дома она всегда могла спрятаться от нее в море. Она остановилась в тени, достала волшебную чашу и попросила ее о воде, но ничего не произошло. Она попросила еще раз, но снова ничего не получила. Неужели ей приснилось, что вчера она ела кашу? Или, может, чаша сломалась? Кай решила проверить еще раз и попросила чай. Чаша тут же задымилась, и внутри появилась светло-коричневая жидкость. Кай осторожно отхлебнула. В самом деле – горячий чай. – О Великий Источник Щедрости, прошу, дай мне воды, – попросила она в третий раз, но ничего не произошло. Похоже, у волшебной вещицы имелся досадный изъян. Существует ли при дворе Дракона-повелителя ремонтное бюро? Наверняка находится в подвале, и управляет там всем самэбито – черная акула с человеческими руками и ногами. Его отправили туда в качестве наказания за то, что он как-то разозлил Дракона-повелителя. Самэбито плачет над каждой сломанной вещицей, потому что вспоминает о своей ошибке. Может, он случайно наступил на раковину-горн Дракона-повелителя? Если бы здесь была Киши, она бы тут же подхватила историю. Сказала бы, что самэбито осмотрит волшебную чашку и заплачет, наполнив ее слезами, и так у них наконец появится вода. Самэбито наградят за такое доброе дело и разрешат снова служить Дракону-повелителю. И все будут счастливы. Так и случилось бы, будь здесь Киши. Путь до долины занял у Кай все утро. Когда тропа распрямилась, солнце уже поднялось высоко. Кай подошла к кустам куманики, растущим по обе стороны от тропы. Отсюда было видно, как над пихтой идеальной фигурой кружат Вороны Вечной Ночи. Кай смогла даже разглядеть висящий на макушке дерева плащ. Забраться туда будет нелегко. Выдержат ли ветви ее вес? Беспокойные мысли кружились в голове точно так же, как и вороны. Достать плащ и не упасть… трудно, но все-таки не невозможно. А вот забрать у лисицы волшебную жемчужину… Кай пошла по тропинке меж кустов и решила рассказать себе еще пару сказок, чтобы отвлечься. Например, о лисах. Может, в одной из них окажется подсказка, которая ей поможет? – Однажды, давным-давно, – начала она, – жил-был глупец, который отправился на прогулку по пустынной дороге за деревней и встретил там прекрасную девушку. Они вернулись в деревню вместе, и он довел ее до дома – самого прекрасного дома, что он когда-либо видел. Деревенька та была небольшая, и он подумал: как странно, что я никогда не замечал этого дома и этой женщины. Но она была так прекрасна, что он решил об этом не задумываться. Он влюбился по уши, поэтому вошел за ней в дом и больше его не покидал. Прошел год, и у них родился сын. Мужчина был счастлив. Но вот два брата искали его по всей деревне и наконец нашли под крыльцом склада. Когда его вытащили, он сказал, что его жена и сын все еще внутри, однако братья увидели лишь двух убегающих лисиц. Лисица-оборотень зачаровала глупца: он думал, что провел с нею год, но прошел всего день. Как любила говорить тетя, морали у этой истории нет. Это просто сказка для глупцов, которые влюбляются в каждую прекрасную девицу и в итоге получают по заслугам. Когда Хамако рассказывала эту историю в последний раз, Кай спросила ее, не потому ли она не вышла замуж, что все мужчины глупцы? «Кай», – прошипела тогда Киши, побагровев от смущения, потому что посчитала этот вопрос грубым. Но Кай не понимала, что в нем такого. Она ведь не утверждала, что с тетей Хамако что-то не так. Тетя рассмеялась и ответила: «Всё в порядке. В мире полно хороших мужчин – таких, как твой отец. На самом деле один хороший строитель лодок как-то просил моей руки, но твоя мать тогда сказала мне кое-что, чего я не могу забыть. Она сказала, что, первый раз поцеловав вашего отца, она почувствовала себя сияющей, словно жемчужина, чью раковину раскрыли и вытащили на свет. Тот строитель не вызывал во мне таких чувств. Помните, девочки, мы, ныряльщицы за жемчугом, можем и сами зарабатывать на жизнь. Выходите замуж по любви – или не выходите вовсе». Кай хотела остаться одинокой, как ее тетя, но позже поняла: в своем будущем она всегда представляла и Киши тоже. Она ожидала, что Киши выйдет замуж за мужчину вроде их отца – трудолюбивого, умного и смешного. За кого-то, кто понравился бы и ей, потому что им предстояло жить в одном доме. Вот почему выбор Киши – сын деревенского старосты – так ее расстроил. Кай впервые в жизни поняла, что будущий муж сестры не станет частью их общей жизни. Он может навсегда ее изменить. Мрачное карканье звучало все громче. У следующего поворота тропы кусты сменились поляной. Кай словно оказалась у врат в Подземный мир. Вороны Вечной Ночи летали плотной стаей, закрывая собой солнце. Их было так много, что за их черными крыльями не было видно плаща. Она стояла одной ногой в кустах, а другой на поляне, и тень и свет будто бы разделили ее пополам. От дерева тянуло холодом, как из глубокой пещеры. Кай присела на корточки у границы света и уставилась на сучковатый древесный ствол. Если бы все члены ее семьи взялись за руки, они все равно не смогли бы обхватить его. Самая низкая ветвь повисла высоко над ее головой – придется подниматься, цепляясь за узлы и неровности коры. Если она будет слишком много думать, то струсит. Она положила лук и колчан на землю, подошла к дереву и крепко запахнула куртку – чтобы не замерзнуть. Не успела Кай сделать и пяти шагов, как мрачное карканье стало рассерженным. Она уже бежала к стволу, когда на нее налетела черная буря – птицы стать бить ее крыльями, щипать клювами, уши Кай разрывало от птичьих криков. Она замахала руками над головой и, когда ей удалось отбиться, вернулась к кустам. Как только угроза исчезла, птицы отправились на привычное место. Из-за множества мелких порезов по рукам Кай текла кровь. Да, это будет труднее, чем она думала. Кай вытащила волшебную чашу – может, удастся отвлечь воронов едой? Сначала она попросила сырое пшено. Она высыпала его на землю, и несколько птиц подлетели поближе, но не все, как она надеялась. Кажется, птицы, за которыми она наблюдала дома, любили клевать каштаны? Она попросила у чаши каштаны, но под дымом появились не сырые, а жареные плоды. Кай все равно бросила их на поляну: вниз снова слетели несколько птиц, но быстро вернулись к стае. Похоже, вороны лишь проверяли, не представляет ли еда опасности, и особо голодны не были. На всякий случай Кай попробовала приманить их еще раз – теперь грецкими орехами. Та же реакция. Может, волшебным воронам не требуется пища? Кай сдалась и снова подбежала к дереву, закрыв голову курткой. Ей удалось подобраться на пару шагов ближе, чем раньше, но затем птицы набросились на ее колени. Они царапали когтями куртку, пытаясь ее стащить. Кай схватилась за рукав и завертела им над головой, а когда вороны отпустили его, споткнулась и упала. Поднявшись на ноги, она убежала обратно к кустам. Один ворон нацелился ей в голову – Кай махнула курткой, чтобы отогнать его. Ворон почти добрался до ее лица, и Кай ударила его кулаком, а после, потеряв равновесие, упала и вдруг нащупала лук и стрелы. Не думая, она наложила стрелу на тетиву и выстрелила в верещащую птицу, но даже с близкого расстояния промахнулась – стрела упала на землю. И тут, к удивлению Кай, ворон сам бросился к стреле. А затем к нему присоединилось еще больше птиц – началась драка. Ну конечно! Воронам ведь нравятся блестящие вещички. Кай схватила еще одну стрелу и направила ее как можно дальше от дерева – за ней погналось еще больше воронов. Она продолжала стрелять – всё выше, всё дальше, пока все вороны не разлетелись. Кай подняла взгляд и увидела развевающийся на дереве плащ – потрясающую помесь коричневого, синего, желтого, красного и зеленого. Она уронила лук и метнулась к дереву: осмотрела ствол, вцепилась ногтями в трещины на нем и скривилась от боли – жесткая кора оцарапала ей локти и икры, – но поползла вверх. Когда она добралась до веток, подниматься стало проще. Кай смотрела наверх, чтобы не закружилась голова, и прислушивалась к карканью. Кажется, птицы все еще были далеко. Сквозь ветви она видела, как трепещет на ветру плащ, и ускорилась. У верхушки ветви стали сгибаться под ее весом. С каждым новым рывком Кай задерживала дыхание. Вблизи плащ выглядел пугающе красивым: он был сделан из перьев всех цветов, форм и размеров. Когда глаза Кай оказались на уровне края плаща, она осторожно потянула за него. Но стоило ее пальцам коснуться плаща, как птицы вдалеке заверещали. Кай повернулась и увидела поднимающееся с земли огромное черное облако. В панике она переступила на ветку повыше, схватила плащ и попыталась стащить его с верхушки, но ветка под ней не выдержала и сломалась. Кай соскользнула с нее и изо всех сил вцепилась в ствол, пытаясь найти опору ногам. Левая нога ее уперлась в сломанную ветвь, которую Кай использовала как рычаг. Затем она снова схватилась за плащ. Чернота сгущалась: вороньё царапало ей голову когтями, клевало спину и ноги. Каким-то невероятным образом Кай умудрилась наконец сорвать плащ с дерева. Она держалась правой рукой за ствол, а левой сжимала вещь, пытаясь защититься ей от птиц. Спуститься под таким напором не получится. Вот если бы она смогла накинуть плащ… у нее появился бы еще один защитный слой. Кай продела левую руку в рукав. Плащ потянул ее в небеса. Он что, пытается улететь? Меньше всего ей хотелось испытывать судьбу и погибнуть, свалившись с дерева. Вороны нападали все яростнее, целясь в глаза. Кай вскрикнула, обхватила ствол ногами и стала отгонять птиц правой рукой. Выбора не было. Ей придется довериться словам Дракона-повелителя. Она сунула в рукав вторую руку – и плащ взмыл в воздух. Напуганная Кай успела зацепиться ногами за верхушку дерева. Птицы отстали и кружили неподалеку. Затем Кай отпустила дерево и начала, точно небесный фонарик, по спирали подниматься вверх. С губ ее сорвался радостный смешок. – Я лечу! – закричала она воронам. Кай продолжала смеяться – от страха и от радости – и поднималась все выше и выше, пока стая воронов не превратилась в чернильную точку под ногами. Первым делом она захотела отправиться на Небесную гору – так быстро, как только позволят ей ее «крылья». Но летать оказалось не так-то просто. Кай попыталась привести тело в горизонтальное положение и начать двигаться вперед, но в результате сделала кувырок. Желудок Кай подпрыгнул чуть ли не к горлу – она падала на землю. Кай забила руками над головой и, достигнув верхушек деревьев, смогла избежать смертельного круговорота. Она парила среди ветвей, пока сердце ее не забилось в привычном ритме. И попробовала снова. Кай обнаружила, что, слегка опуская крылья вниз круговыми движениями, она двигается вперед. Иногда она кувыркалась в ветряных потоках, но все же умудрялась сохранять равновесие. Кай увидела сияющий среди деревьев пруд и, осторожно двигаясь по кругу, спустилась к нему, склоняя одно крыло вниз, а другое чуть поднимая вверх. Приблизившись к земле, она легонько захлопала крыльями, чтобы смягчить посадку, но все равно слишком сильно ударилась о землю и упала на вытянутые руки, проглотив облако пыли. Трюки ее потревожили пару лебедей: они забили крыльями и закричали – как посмел человек вторгаться в их владения! Кай уже хватило на сегодня злобных птиц – она кинула в них горсть мелких камушков, и те улетели прочь. Она поднялась на ноги. Плащ вновь попытался взлететь, но Кай опустила руки по швам, и перья успокоились. Она аккуратно вынула руку из одного рукава, а потом из второго. Плащ упал на землю. Кай толкнула его ногой – тот не пошевелился. Значит, сам по себе не улетит. Она разделась и окунулась в пруд: отметины от вороньих клювов защипало. Кай смыла засохшую кровь, а после присела на камень, чтобы обсохнуть. Только теперь, когда ее мысли пришли в порядок, она поняла, что оставила лук у пихты. Но пригодился бы он ей в борьбе с лисицами? Она ведь совсем не умеет стрелять. Да и к воронам возвращаться не хочется – будь что будет. Кай обсохла, накинула на себя одежду, проверила чашу в потайном кармане, а затем надела и плащ из перьев: полы его подметали землю, рукава закрывали ладони. Хамако бы он понравился – ей вообще нравились необычные костюмы. А вот Киши бы этот плащ возненавидела. Она носила лишь те вещи, что подчеркивали ее красоту. Кай же в первую очередь обращала внимание на удобство. Плащ выглядел тяжелым, но на самом деле весил совсем немного. И так приятно переливался разными цветами… – О Странник, – произнесла Кай, коснувшись кораллового медальона. – Прошу, укажи мне путь к Небесной горе. Игла закружилась и остановилась на юго-востоке. Интересно, как долго придется лететь? День? Неделю? Указания богов точностью не отличались. Да и подаренные ими инструменты тоже. Кай развела руки в стороны, поднялась в воздух и энергично замахала крыльями – вскоре деревья превратились в мшистое одеяло далеко внизу. Она увидела вдалеке горы и понадеялась, что это те самые – Семь Тихих гор. Стоило ей заметить какую-то любопытную движущуюся точку, Кай снижалась, чтобы посмотреть. Может, это олень? Или медведь? Или запряженная волами повозка? Кай училась парить, словно ястреб, закладывая круги. Когда она увидела летящую прямо на нее стаю гусей, то подумала, что те испугаются ее. Но они не свернули, и Кай пришлось в последний момент нырнуть вниз. Она добралась до подножия первой горы на закате и устроилась среди крепких ветвей клейкого дерева гинкго. Руки болели от натуги, но то была приятная боль, которая помогала Кай не думать о Киши. Она надеялась, что Бэндзайтен свяжется с Эмма до того, как душа Киши предстанет перед судом в первом из восьми великих кругов ада – здесь карали за грех убийства. Что интересно, там считались все убийства, даже убийства комаров. Скольких моллюсков прикончила Киши? Начни Кай об этом думать, она бы задалась вопросом и о том, куда отправилась душа Хамако. Мама успокаивала их, говоря, что она попала на небеса, чтобы переродиться. Но ведь они были так юны. Что еще она могла им сказать? Кай приснился полет. Она парила над озером, и в его зеркальной поверхности отражалась не девушка, а нечто похожее на птицу. Во сне она перепутала небо с водой и упала в озеро. Под поверхностью Кай обнаружила перевернутый мир. Она стояла на небе, прямо на мягких облаках. Деревья над ней сплетались в зеленый купол, а с земли дождем падала грязь… и кости. Кости из могил, которые собирались в скелеты баку – существ, что проглатывали сны. У баку были ноги тигра, головы слона и тела медведей. Они знали, что Кай прячет в кармане волшебную чашу, и умоляли ее о дольках апельсина. Баку высосали из долек все соки и улыбнулись. Их зубы закрывала кожица плода. 5 Кай проснулась отдохнувшей и гораздо более уверенной в себе. Двенадцать дней. У нее есть целых двенадцать дней, чтобы добраться до Небесной горы. Она все еще не знала, как именно добудет жемчужину, но ей уже удалось обмануть птиц и забрать плащ. Она справится. Утром она пролетела между двумя из Семи Тихих гор. Здесь и впрямь стояла такая тишина, что Кай готова была поклясться: она слышит, как мохнатые горные козы жуют листья. К середине дня Кай добралась до серебристого озера, которое напомнило ей о сне и баку. В детстве Хамако рисовала баку на кусках ткани и вешала над футоном, чтобы они отваживали кошмары. Стоило только сну стать страшнее, как Кай вспоминала, что у нее над головой висит баку, и сон тут же смягчался. Потрясающее чувство – вот так контролировать свои сны. Наконец Киши решила, что они уже выросли, и сняла рисунок. Кай предпочла бы оставить его, хоть и знала, что пожирателей снов не существует. Она пролетела над озером, глубоко задумавшись, и не сразу поняла, что на солнце сияют три полоски. Вдруг мимо ее уха просвистела стрела. Еще одна задела ее плащ. Правое плечо расцвело болью – Кай потеряла равновесие и свалилась в озеро, приземлившись на спину. Она опускалась в его глубины, и это было уже не прекрасное зеркало – лишь тьма. Боль в плече была невыносимой. Озеро оказалось неглубоким, но стрела пригвоздила рукав плаща к ее правому плечу, и Кай никак не могла подняться, борясь с тяжестью вымокших перьев. Они с мамой так часто спорили о том, что не стоит заплывать на глубину… а теперь Кай утонет на мелководье! Вдруг рядом с ней появился мальчишка с темными волосами – в широкой рубахе и штанах, которые колыхались в воде. Он обхватил ее за талию и потащил к берегу – там Кай смогла встать. Она склонилась и закашлялась – рука пульсировала болью. Незнакомец терпеливо ждал, придерживая намокший плащ так, чтобы он не сильно тревожил стрелу в ее плече. По его растрепанным темным волосам и исхудалому длинному лицу текла вода. Кай перестала хрипеть, и он вывел ее на пляж, где она упала на колени. Краем глаза она увидела стрелу: та торчала из ее руки, словно гигантская булавка. Мальчишка скатал плащ гармошкой, чтобы он не тянул стрелу, и приложил руку к спине Кай меж лопаток. – Я вытащу ее на счет три, – спокойно произнес он. – Раз, два, три. И Кай будто пронзило молнией. Она закричала и свалилась на землю – капюшон закрыл ей лицо. После повернулась набок и свернулась в клубок, сжав правое плечо левой рукой. На мокром песке появились четыре мохнатые лодыжки, выглядывающие из-под грязных грубых штанов. Кай замерла. – Рен, что это? – спросил хриплый голос слева. – Не уверен, но внутри – девчонка, – сухо, безэмоционально ответил Рен, тот самый мальчишка, что спас ее. – А перья – это что-то вроде плаща. – Девчонка, что парит, словно птица, – заливисто произнес третий голос. – Невозможно! Он опустился на колени и убрал с лица Кай капюшон. Она захныкала и прищурилась – глаза резануло солнечным светом. – Должно быть, она ведьма, – предположил хриплый и сплюнул на землю. – Засадим-ка ей стрелу меж глаз, а то вдруг заколдует. – Подожди-ка, Дой. Не спеши. Может, она феникс? Смотри, какие странные перья. Давай-ка поглядим на нее. Рен, подними девчонку. – Но ей же больно, – произнес Рен. – Заткнись, мальчишка! – прорычал Дой. – Тебя никто не спрашивал! Ты слышал, что сказал Гото. Подымай! Рен поднял Кай на ноги. Те затряслись под тяжестью мокрого плаща – и от боли тоже. Они стояли в бухточке, закрытой со всех сторон камышовыми зарослями. У Доя, мужчины слева, была всклокоченная борода, в которой пробивалась седина. Нос у него походил на луковицу, а губы были полными и сухими. Лицо Гото оказалось мягким и круглым – ему совсем не подходили жесткие карие глаза. Возрастом мужчины, должно быть, сравнялись бы с отцом Кай. Одеты они были в поношенные охотничьи плащи. Кай вдруг с ужасом поняла, что они отнюдь не вышедшие на охоту жители деревни, а разбойники. – Цветные перья. Как у феникса, – произнес Гото. – Помнишь ту картинку на шкатулке с драгоценностями? – Никогда не слыхивал, чтобы внутри феникса оказалась девчонка, – отозвался Дой. – Лучше ее пристрелить. Не то пожалеем. – Но подумай только, сколько феникс стоит! – продолжил Гото. – Можем продать ее одному из воевод. Саке хватит на несколько месяцев! Нет, так произойти просто не могло. Ее не могли поймать! Не могли кому-то продать! Кай должна спасти свою сестру! Ей стоило быть осторожнее… почему она вела себя так беспечно? Может, если она притворится, что в нее вселилась лисица, это их отпугнет? Но с чего бы лисице в теле девушки облачаться в плащ из перьев? Кай попыталась вспомнить, были ли в сказках какие-то волшебные птицы… – Я – тэннё, – выпалила Кай. – Если отпустите меня, я отплачу вам великими сокровищами. Дой рассмеялся. – Если ты небесная нимфа, то я – сам Блистательный Принц, – ответил он, имея в виду, конечно, Гэндзи, прекрасного, гениального вельможу, история о котором была популярна в столице. Гото с сомнением прищурился. – У тэннё белые перья, – проговорил он. В тех сказках, что рассказывала Хамако, тэннё спускались к озеру помыться и оставляли свои белые перья на берегу. Однажды их заметил мужчина и украл один перьевой плащ. Остальные тэннё улетели в небеса, а та, чей плащ украли, осталась на земле. Вор притворился, что не понимает, в чем дело, и подошел к тэннё, чтобы спросить, все ли с ней в порядке, а потом убедил деву выйти за него замуж. Прошли годы, и однажды она нашла в кладовой свой перьевой плащ и улетела, бросив мужа и двоих детей. Эту историю они с Киши тоже рассказывали по-своему. В их версии тэннё-мать отрезала от плаща две полоски и отдала их своим детям, и они улетели в небеса все вместе, оставив хитрого мужа и отца на земле. – Не все сказки правдивы, – ответила она. – Я могу принести вам жемчуг. Жемчуг, за который в столице вы выручите целое состояние. Мохнатые брови Доя поползли вверх. На лице Гото расцвела хитрая улыбка. – Жемчуг, – повторил он. – И сколько же? – Целые кувшины! – ответила Кай. Мужчины принялись шептаться. – Если отпустим ее, то она может и не вернуться, – сказал Дой. Потом они стали говорить тише, и Кай больше ничего не смогла расслышать. Рен снял с нее промокший плащ и выжал из него воду. Он был высоким и ужасающе тощим: ключицы и бедренные кости отчетливо проступали сквозь мокрую одежду. Он сложил плащ, стащил с Кай куртку и осмотрел ее плечо – сквозь разорванную ткань нижней рубахи. Кай пришлось сжать зубы, чтобы не закричать. Она видела, как ткань становится красной от крови, но не видела нижней части руки. Мальчишка нахмурил брови. – Насколько все плохо? – спросила она. – Тебе повезло, – ответил мальчишка. – Кость не задета. Стрела прошла насквозь. – Что-то я не чувствую себя удачливой, – выдавила Кай, согнувшись от внезапного прилива боли.