– Меня зовут Ольга. – Марина. – Марина, спасибо вам огромное. Вы очень добры к ним. К нам. Народу в кафе снова было немного. Я со своим стаканом минералки примостилась у окошка. Сытые, отогревшиеся собаки дремали у моих ног. Что, собственно, я скажу сейчас этому другану Цинка? Скажу: познакомилась вот с Василием, договорились встретиться. Первый раз, между прочим, видела человека! Потом он скрылся. Потом его друга при невыясненных обстоятельствах куда-то увезли. На моих глазах. Не может ли этот друган Цинка помочь другу Василия? Или подсказать мне, где найти Василия? Я, в конце концов, и сама могу Василию все рассказать. А друган Цинка скажет: «Ты кто?» Он, между прочим, уже не один раз этим интересовался! И, действительно, какое мое дело, в конце концов? Ну и что, что Василий мне в принципе симпатичен? Мало ли симпатичных людей на свете? И как часто мы на всех них плюем! За окном прогремел выстрел, потом другой. – Господи, когда же это все кончится? – вяло поинтересовалась молодая женщина за соседним столиком. На улице вокруг лежащего навзничь мужчины стала собираться толпа. Я приподнялась и вытянула шею. – Ну, ты посмотри, – сказала циркачка Марина из-за плеча, – опять кого-то убили. Теперь уже на стоянке у кафе стоял два джип цвета темно-зеленого металлика. Я сидела в кафе два часа. Вот уже и милиция приехала, уже санитары положили труп в черный мешок и застегнули молнию. Вот уже и народ стал расходиться. Марина снова принесла собакам еду. Я заплакала. – Что-нибудь случилось? – спросила циркачка. – Да вот, ждала одного человека… – я зарыдала пуще. Циркачка внимательно посмотрела на меня: – А он не пришел? – Нет, – сказала я и вытерла слезы, – он пришел. * * * …А в это время… – Тур, нет, вот ты мне скажи, Тур, почему ты так любишь деньги, Тур? Скажи! – Сергей Смолин уже изрядно выпил, а когда Сережа Смолин, он же Смола, он же Эсэс, он же Цэцэ, изрядно выпивал, он любил покуражиться. А тут такой персонаж, как Тур, под боком! Не откажешь себе в удовольствии! Завтра Смолину будет стыдно, он, может, и не признается в этом Туру, но будет чувствовать себя, как дерьмо последнее. Но сегодня Сережа куражился. Вадим Михайлович Тур старше Сергея на двадцать лет. И в пятьдесят, конечно, обидно, когда на тебя плюет поплевывает мальчишка, шпаненок, все преимущество которого только и состоит в том, что он сумел словить рыбку в мутной водичке и сколотить себе состояние, а он, Вадим Михайлович Тур, кандидат, между прочим, технических (!) наук, не сумел этого сделать. Но Тур, что греха таить, и вправду очень любил деньги и терпел шпанские выходки Смолы тоже из-за денег. Из-за денег можно и не такое вытерпеть. Смолин – из молодых да ранних – начал свой извилистый нетрудовой путь, еще будучи девиантным подростком, прибившись к стае старших и опытных нарушителей УК РСФСР. Однако Смоле всегда претил чистый жанр примитивной уголовки, и Сережа использовал первую же возможность – ушел в полулегальный бизнес, сложными путями пробившись к игорному бизнесу. Когда Тур только познакомился с Цэцэ, тот снимал офис с наглухо закрытыми окнами, ездил на работу с тремя охранниками и постоянно менял квартиры. Но как-то, показав Туру заметку в криминальной хронике об очередном зверском массовом расстреле братвы, весело заметил: «Бог их наказал», – и с того дня перестал прятаться. Помог ли Смолин Богу выбрать кандидатуры для справедливого возмездия или Всевышний справился исключительно своими силами – так и осталось загадкой для Вадима. Теперь Смолин и Тур сидели в ресторанчике «Дольче вита» и ждали. Если Тур правильно просчитал ситуацию, их ожидания должны были оправдаться. – Лады, Турак, о чем базар? – говорил Смолин. – Если ты считаешь, что на рожон лезть не надо – не полезем. Но он мне нужен, Сугроб, понимаешь ты? Нужен! Он сегодня и от ментов ушел, и от ребят моих. А ребята видели, как он эту бабу с собаками высадил, а сам газанул и оторвался от моих. А баба знает, где он. – Дай еще пару дней. – Не догоняешь! Где логика? Если она такая крутая, как ты тут мне втюхиваешь, так она твою слежку на раз заметит. – Ну, может быть, все сложнее, – уклонился он прямых выводов Тур. – Что?! Еще сложнее?! – Не злись, не злись! – Пока что из того, что ты мне про бабу эту порассказал, не следует, что она такая уж крутая. – Ну, ничего себе! Одна подружка разводит амуры с главным ювелиром Мосювелирторга, другая воротила шоу-бизнеса, а третья и вовсе жена производителя шпионской техники. Сережа, если бы ты был главным ювелиром Мосювелирторга, фирма «Голден Ада» вообще бы не канала никак. И Дэ Бирс отдохнул бы уже. А знаешь, сколько бабок в шоу-бизнесе крутится? Догадываешься? Нет, дорогой мой, ты не догадываешься. Потому что это раньше нужно была на горком-райком в каждом городе бабки отстегивать, чтобы народ в сознание не приходил. А теперь, чтобы народ в полной невменяемой прострации находился – достаточно одну какую-нибудь тлю раскрутить по телевизору – и все будут довольны. И на это деньги есть, будь спокоен! А ты знаешь, что она в одном доме с Мокрухиным живет? А! То-то! Натурально в одном подъезде. Он у нее, правда, в доме один, подъезд. Но это и неважно. Ты не находишь, что слишком много случайностей? А? А кого-нибудь из твоих знакомых есть такое мощнейшее антиподслушивающее устройство, которое установлено у Звонаревой? Как ты думаешь, зачем Звонаревой это нужно? Смолин задумался. В самом деле – непонятка. Откуда у этой семейки Звонаревых такие дорогие и редкие штуки, которые не пробиваются даже суперновейшей техникой, которая есть у братков. Когда ребята обнаружили, что послушать, о чем говорит дома эта коза Оля со своим муженьком, невозможно и доложили об этом Смолину, Тур сказал: – Вот видишь, я был прав. Не надо резко наезжать на этих людей. Возможно, тут не все так чисто и просто. Возможно, есть у них какая-то связь с крутыми. И мы не знаем, какая. Зачем нам война? И Смолин согласился с тактикой нежного нажима. Хоть и мало в это верилось, но что если, действительно, выяснится, что они вовсе не простые эти Звонаревы? А все же шанс такой хоть мизерный, но имелся – иначе зачем лохам такая крутая контрразведческая техника? Если выяснится, что у них есть какая-то серьезная крыша, тогда всегда можно будет дать задний ход. Но для этого нельзя допускать необратимых ситуаций. А вот ситуация с отрезанными пальцами, ушами, пытками и прочим насилием – вот это уже необратимо. Вася бабе этой собаку свою доверил. А это надо Васю знать! Помешался на собаке своей, говорит: «Она, дескать, понимает все, гуманоид». Ну, ты прикинь: типа, значит, как человек! Шиза полная. И чтобы Вася случайному человеку свое сокровище оставил – так не бывает. Связи какие-то непонятные опять же. Хм, Мокрухин опять же. А Мокрухин – это Мокрухин! Это тебе не какой-нибудь пень с горы! Его, вон, сколько времени завалить никто не может. Еще Саша Македонский, говорят, пытался. И где теперь тот Саша? Шоу-бизнес, ювелирка, шпионаж, Мокрухин… Какая-то тут большая игра вырисовывается. А Смолин – не в курсе. Как это? Кто-то бабки крутые делает, а Смола не в курсе? Такое бывает? А вот Сугроб, похоже, – в курсе. От этой мысли у Сережи Смолина даже дыхание перехватило. Точняк, в курсе он. Перескочить хочет на новую ниву нераспаханную. А его, Смолина, на нелегальном игорном оставить травку щипать. Блин! Так оно и есть. В натуре! Ну, Вася, ну, братан, ну, падла, ты будешь очень удивлен, когда Смолин не даст тебе это сделать, ох, не даст. Короче, терли они с Туром, терли и решили, что, с одной стороны, нужно делать вид, будто ничего про странные контакты Звонаревой они не знают, а с другой стороны, особо борзеть в предложенных обстоятельствах не стоит. Все же это единственная ниточка к Васе Сугробу. Не спугнуть бы. Проследить. Но времени мало. Ой, как мало. То есть его вообще нет – времени. Вчера в «Рококо» взяли знакомого Васи Сугроба – Борю Цинка. Мартышка эта Звонарева имела с ним контакт. Причем такой крутой контакт – до какого может додуматься только суперпрофессионал. Пришла, якобы, случайно в казино, прикинулась дурой, дескать, никого тут не знаю, стала приставать ко всем подряд: покажите, кто с Васей корешится. Ну и якобы ей показали на Цинка. Это же надо такое удумать! Это же какие изощренные мозги надо иметь, чтобы так законспирироваться! Очень похоже было на действие суперагента, очень, в этом Тур прав, прав абсолютно, в натуре! Значит, была какая-то острая необходимость у Звонаревой этой повидать Цинка, что-то ему сказать важное, срочное, если она такой театр разыграла. Рисковая, ничего не скажешь. Напролом прет! Знает, что у Смолина в «Рококо» все схвачено, что каждый сантиметр просматривается, прослушивается, а прет. Как танк! Ну а потом что-то случилось и вовсе странное. Полная непонятка! Звонарева с утра пораньше пошла на улицу с мобильника звонить Боксеру. Почему на улице, почему с мобильника? Могла бы из дома позвонить, раз у нее суперантиподслушивающее устройство стоит. Почему Боксеру? Непонятка! Но только Боксера грохнули через полчаса возле кафе, где Звонарева пила минеральную воду. И опять непонятка! Зачем она Боксера-то завалила? Что он ей сделал, Боксер-то? * * * Всю дорогу домой я думала, что скажу сейчас Антону. Ведь я отсутствовала полдня! Ушла на пять минут с собаками погулять и пропала! Это, конечно, было бесчеловечно с моей стороны – заставлять мужа так волноваться. Надо было, конечно, хотя бы откликаться на его звонки. Но, черт побери, когда у тебя на глазах, в непосредственной, можно сказать, близости убивают человека, пусть даже он и друган Цинка, становиться уже не до чего. Пусть даже потом ты об этом и пожалеешь! У подъезда нашего дома переминалась с ноги на ногу Наталья. – Где ты ходишь? – накинулась она на меня. – Я тут уже два часа торчу! У меня к тебе, как бы, важное дело! На кухне Наталья немедленно потребовала кофе и, получив желаемое, отхлебнула глоток и со странным выражением уставилась на меня. Антона не было дома. Судя по записке, которую он оставил (вот он-то никогда не отступает от гуманистических принципов обращения с ближним!), ушел он давно. И это было, с одной стороны, хорошо, потому что Антон не знал, что я полдня пропадала неизвестно где. С другой стороны, это было плохо. Потому что Антон ушел на показ мод, где сегодня ставил лазерное шоу. Ушел, не дождавшись меня. А ведь знает прекрасно: я люблю всякие показы мод. Значит, и вправду сильно обиделся. Да, я любила показы мод. Не столько из-за самой моды, сколько из-за публики, которая собиралась на моду посмотреть. Это была совершенно особая публика, и ощущение от нее было особое – как будто от каких-то экзотических джунглей, где водятся необыкновенные животные и растут невиданные цветы. Да, такого количество стильно одетых и стильно причесанных людей нельзя было встретить ни в какой другой тусовке. Однако вопреки такому брутальному следованию по пятам моды, принятому здесь, а может, и благодаря ему, было очень заметно, что большая часть этих людей никакие не кутюрье, не топ-модели, не леди, а средней руки портные, цирюльники, манекенщицы, дамы полусвета и прочий обслуживающий персонал Большой моды. И я всякий раз предавалась размышлениям о сложнейших взаимоотношениях формы и содержания. Вероятно, с моей стороны это был снобизм! – Может, пойдем с тобой на показ мод? – осторожно предложила я. – Ты что? С ума сошла? – сказала Наталья и еще больше вытаращила глаза. – А что случилось? – спросила я. – Представь себе, – таинственно зашептала Наталья. – У меня открылись все чакры и третий глаз. Как бы проснулись экстрасенсорные способности! Сейчас я их на тебе испытаю… – Может быть, в следующий раз, – взмолилась я, – я устала… – Нет, – сказала твердо Наталья, – немедленно. Мне оставалось только подчиниться. Наталья усадила меня на табуретку, велела расслабиться, а сама быстро-быстро заходила вокруг, делая какие-то пассы и периодически встряхивая руками так, как если бы к ним прилипло что-то крайне несимпатичное. – Чувствую, в твоей жизни, как бы начался совершенно новый период, – загробный голосом заговорила Наташа, – это как-то связано с мужчиной… Да, да, вижу, как бы нового мужчину в твоей жизни… – Веровенко – предательница, – констатировала я горькую истину. – Ну почему, – заканючила Наталья, – ты такая недоверчивая… Это все только мои личные экстрасенсорные способности. Следствие правильного очищения организма… – Подруга называется! – возмутилась я. – Как Антон относится к тому, что ты периодически не ночуешь дома? – жадно поинтересовалась Наталья. – Гнусные наветы! Ничего подобного никогда не происходило! – Являешься домой под утро! – Инсинуации! – Собираешься уходить от Антона! – Ха-ха-ха!