– В каком смысле? – Три миллиона долларов или флешку, – безапелляционно заявил громила. – Какую флешку? – удивленно спросила я. – Сама знаешь, какую, – пророкотал бандит. Мысли заметались в моей голове. Их было много – самых разнообразных. Однако я все же пришла к выводу, что «сама знаешь» как-то коррелируется с Василием, похищением его приятеля и с убийством другана Цинка. Я определила это по общим, объединяющим их признакам с громилой, который сейчас сидел рядом со мной. – Вы что? Вы, наверное, не поняли. Я сама ищу Василия. С его другом случилось несчастье! Нужна срочная помощь! Я не могу вам предоставить ни миллионов, ни флешку. Послушайте, вы же цивилизованный человек! Как это можно все в жизни измерять на деньги? Это же дикость! Варварство! Человека – Божье создание – вы сравниваете с презренным металлом! Рассудите сами, это нонсенс! Ведь широко известно, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай! Бандит тупо уставился на меня. Невооруженным взглядом на его лице была видна напряженная работа мозга. Потом, наверное, бандита озарила идея. Причем вполне определенная, и чем-то бандиту неприятная, поскольку одной рукой он с силой прижал мою шею к спинке сидения, а другой рукой стал тыкать мне в висок дуло пистолета. При этом он довольно бессвязно, но грязно ругался. Тем не менее, можно было уловить основную идею: ему все это очень не нравится, он полагает, что я отнимаю у него время, мороча ему голову, и что все это, несомненно, не пройдет безнаказанно, причем расплата последует незамедлительно и будет ужасна. Я подумала, что пора уже, наконец, купить себе крем-пудру, которая не стирается. А то у бандита весь рукав его черной куртки был в моем make-up. – Ну, хватит! – я сказала это так убедительно, что бандит тут же рефлекторно убрал локоть с моей шеи. – Хватит! – повторила я. – Давайте говорить конструктивно! Какую флешку вы ищете? – Сама знаешь, какую, – снова повторил бандит. И тут я сообразила, что он всего лишь сошка и вполне может и не знать, что за флешка требуется. – Тогда устрой мне встречу со своим хозяином! – Тоном, не терпящим возражения, заявила я. – Я должна знать точно все условия. – Если ты не знаешь, что за флешка, – злобно вращая глазами, забубнил бандит, – то с тобой разговор вообще короткий. Кто ты такая? – (В последнее время меня все об этом спрашивают!) – Ты просто еще не врубилась, наверное, во что ввязалась! Ты когда, в натуре, врубишься, будет уже типа поздно. И ты мне тут условия не выставляй. Сказано: деньги или флешку. Если нет флешки – давай деньги, если нет денег – давай флешку, вот и все. – Хорошо, – сказала я, – надо подумать. – Что тут думать? – загундел бандит. – Что думать-то? Флешку давай либо бабки, если нет бабок, давай флешку. Нет флешки – давай бабки. И все шоколадно будет, поняла? А при чем тут думать-то? Через неделю на этом же месте. Приноси или флешку или три миллиона. И не делай так, чтобы тебя надо было искать! Хуже будет! – Ну, неделя-то у меня еще есть? – я мило улыбнулась. Бандит замолчал, и на его лице вновь отразилась неподъемная для него работа мозга: – В общем, да, – сказал он наконец. – Вот и хорошо, – я с силой хлопнула бандита по плечу и покинула негостеприимный автомобиль. Я вернулась домой. Какая может быть мода? Таксы прыгали в коридоре, намекая на то, что хотят поразвлечься на улице. «Поскольку никаких близких знакомых в криминальной среде у меня нет, кроме Василия, – обдумывала я происходящее, выгуливая собак, – флешка скорее всего связана с ним. Тем более надо скорее его найти. Скорее, скорее… Легко сказать!» Матильде первой надоело это бессмысленно дефилирование по улице. Отчаявшись привлечь внимание хозяйки каким бы то ни было иным способом, Мотя изловчилась и достаточно ощутимо ущипнула меня за ногу, чуть повыше щиколотки, как раз там, где кончался массивный прогулочный ботинок. – Да, – сказала я вслух, – ты, Матильда, права. Нужно что-то немедленно придумать. Я резко развернулась и стремительно пошагала обратно, так быстро и решительно, что идущий за мной господин в сером пальто не сразу среагировал на это, не успел отскочить в сторону и был задет моим плечом. – Извините, – не оборачиваясь, кинула я. – Полоумная, – проворчал себе под нос серопальтовый господин. И тут меня осенило! – Полоумная?!! – взревела я. – Да я полная идиотка!!! * * * А в это время… – Даня, можешь быть свободен, – потирая руки, сказал Тур, – ты хорошо поработал, Даня! Молодец! Возьми с полки пирожок и не подавись – он с гвоздями! Тот, с кем Ольга разговаривала в машине и кого приняла за бандита, да, собственно, и не ошиблась, удивленно перевел взгляд на Серегу Смолина. – А почему с гвоздями-то? – заканючил бандит, – Шеф, что я не так сделал, шеф? И почему только пирожок? Обещали бабки, а теперь только пирожок! Ну как это? Просто пирожок – и все? Я понимаю, кризис, но пирожок, это уже слишком, шеф! Ну, хотите, я ее придушу, бабу эту? А то сразу – пирожок! А мне семью кормить! Хорошо, пусть, по банковскому курсу пересчитай, хотя это, конечно, грабеж! – Мой имиджмейкер шутит, – покачал головой Смолин, – дошутится! Но успокоить и выпроводить взволнованного перспективой невыплат Даню удалось не скоро. – Ну, – Тур победно посмотрел на Смолина, – что я тебе говорил! Если бы Звонарева была ни при чем, стала бы она соглашаться на выкуп!? Нет, конечно. И про флешку, будь уверен, она все прекрасно знает! Так, для вида поломалась немножко, тумана нагнала. Что, я был прав? – Да, – в задумчивости проговорил Смолин, – похоже, что она тут в теме. Чудеса! – Никаких чудес! – смело заявил Тур, – все объясняется исключительно материалистическими причинами! Сегодня заработать хотят все, и каждый зарабатывает так, как может! Ну, подвернулась Звонаревой такая возможность – кто ж нынче от денег в состоянии отказаться? – Хорошо, – после некоторой паузы снова заговорил Смолин, – предположим, мы установили, что связь Ольги Звонаревой с Сугробом не случайна. Но какую роль она играет во всей этой истории с исчезновением Васи? Какую? – А это, – многозначительно сказал Тур, – мы очень скоро узнаем! * * * Я ворвалась в квартиру, волоча за собой собак, бросила поводки и ринулась к шкафу, в который спрятала борсетку Василия. Я ведь в нее даже не заглядывала! Василий сказал, что там пистолет. А вдруг там есть еще и флешка, которая тянет на 3 миллиона! И она там была! Я быстро вставила флешку в компьютер. И она открылась! Она была даже не запаролена! Вот уж действительно – миллионы валяются под ногами! Цифры, цифры, цифры… Я ничего не поняла. Но крепко задумалась. В конце концов, Вася этот мне не сват и не брат. Я не подвязалась, в конце концов, ложиться грудью на амбразуру за его флешку. Моему человеколюбию чужда, разумеется, эта жлобская формула – «не делай добра – не получишь зла». Но ведь я хотела всего лишь приютить Васину собаку на время, а никак не сражаться в неравном бою за его флешку, содержащую ценную информацию. Можно, конечно, поступить по-хитрому! Скопировать флешку – отдать копию бандитам, а Васе – когда объявиться – оригинал. Но тогда я отдам чужую вещь чужим людям, с непонятными для Василия последствиями! Можно переписать все цифры, чтобы врагу не досталась истина! Но враги – не дураки же. Они увидят, когда внесены изменения, и тогда будет еще хуже! Кстати, копию они тоже вычислят. Ну, хорошо, можно отдать им оригинал, а Васе оставить копию. В общем, много чего можно напридумывать. В конце концов, у меня есть еще время. И я хотя бы знаю, чем мне откупиться от злодеев, если будут зверски пытать. И на том спасибо. Спасибо, спасибо, большое спасибо. * * * А в это время… Объект наблюдения что-то там завопила и побежала, не разбирая дороги. Человек в сером пальто развернулся и ходко принялся догонять три торопливо удаляющиеся фигуры. Боялся упустить их из вида, хотя прекрасно знал: сейчас эта сумасшедшая дамочка со своими не менее идиотскими собаками повернут во двор вон того дома, а потом они в лифте поднимутся на свой восьмой этаж. Да, он прекрасно знал, что никуда они не денутся, но годы добросовестной службы приучили его к аккуратности и усердию. Господин в сером пальто был тем, кого на блатном жаргоне, ровно как и на жаргоне сотрудников органов правопорядка, называют одинаково: топтун. Вениамин Вениаминович Усов был не просто топтуном. А топтуном – потомственным. Его прадед еще при царе в охранном отделении жандармерии революционеров выслеживал. Отец тоже начал было служить верой и правдой монархии, но случилась Великая Октябрьская, и на долю отца Вениамина Усова – Вениамина Петровича Усова пришлись другие задания и другие требы от властей предержащих. Работу свою Вениамин Петрович любил и выполнял исправно, сотрудником был совершенно незаменимым, умел хоть в жару, хоть в холод, хоть в град, хоть в снег, хоть на одной ноге стоять, хоть на карнизе высотного дома, а наблюдение вести примерно и скрытно. Приходя ночь-полночь домой, а часто и под утро, хлебал наваристый борщ, каким баловала жена, подмигивал сынишке: – Учись хорошо, слушай мамку, тогда по моим стопам пойдешь, Венька. На все робкие вопросы жены и сына о месте его службы Вениамин Петрович солидно и многозначительно отвечал: по военной части. Кем работал всю жизнь отец, Вениамин узнал в день получения аттестата зрелости. Отец в новой белой рубахе, в пиджаке и галстуке, надушенный как на парад, вывез сына за город, в чисто поле и там, обдуваемый со всех сторон вольными ветрами, поведал сыну семейную династическую тайну. Ну а дальше Усов-младший в сопровождении отца обошел несколько солидных кабинетов, хозяева которых, демонстрируя радушие, тяжело поднимались из-за массивных столов навстречу Усову-старшему, жали ему руку, цокали языком, глядя на Усова-младшего: «Да, дети растут – мы стареем, подумай только, какой взрослый, а как похож на тебя молодого. Да, были времена…» Однако, соблюдая строжайшую секретность, в подробности минувшего не вдавались, а сразу переходили к делу. Не прошло и двух недель, как Вениамин Вениаминович Усов был определен на работу. Где и прослужил, а точнее, протопал, изредка отвлекаясь на различные курсы «повышения квалификации», без малого сорок. Точно. Огонек, обозначающий этаж, добежал до цифры 8 и застрял на ней. Вениамин Вениаминович на всякий случай все же поднялся на выше обозначенный этаж, без труда открыл отмычкой (да хватила бы и ногтя) хлипкую дверь кармана, в котором среди прочих четырех, находилась нужная квартира, и прильнул ухом к железной двери. Какой-то шорох в квартире едва различался, и Вениамин Вениаминович спокойно спустился на этаж ниже, встал у окошка площадки лифта, достал из полиэтиленового пакета банку пива, воблу, и приготовился не без удовольствия (целлофановый пакет хранил еще пару банок пенного напитка) провести пару часов до того, как его подменит молоденький сменщик, который дежурил в ночь. Буквально вчера поступила новая директива – перейти на круглосуточное дежурство. Видно, ситуация усугубилась и вот-вот должна разрешиться. Что ж, отлично! Вениамин Вениаминович сладко потянулся, поглядывая в окошко на заснеженный двор и белые крыши домов. Сразу после окончания данного заказа предстоял отпуск, и ожидание его ощутимо прибавляло радужных красок в окружающую действительность. Отпуск! Как много в этом звуке!.. Усов тепло улыбнулся и глотнул пива. Он поедет куда-нибудь в теплые края, будет купаться если не в море, то в бассейне, сидеть в тенечке, попивать и поедать кулинарные изыски, позволяя себе излишества.