– Да, – растерянно сказала я, – проходите. Но Антона нет дома… Федор смутился чрезвычайно и поспешил заверить: – Нет, нет, вы не подумайте, мне денег не нужно. Сегодня. У меня к вам другое сообщение. Крайней важности, неимоверно существенное. И Федор подозрительно покосился на всю превратившуюся в слух Ирину. – Это моя подруга, – приободрила я соседа, – можете говорить при ней абсолютно все. Тогда Федор подробнейшим образом описал свою встречу с неким гражданином, притворно изображающим из себя изгнанного мужа. – Но я-то понимаю, – хитро прищурился Федор, – что таких мужиков хрен – извиняюсь глубоко – из дома выпрешь. У него в глазах – наглость определенная имеется, вы уж поверьте моему сложному жизненному опыту – он из тех, кому слово скажешь, а услышишь сто в ответ. А для того чтобы из дома уйти, нужно нежность в душе иметь и романтизм! А, кроме того, расспросы эти с наводящим допытыванием: что, да как, да кто такие. Я все сразу понял. Но, поскольку вы мне люди добрые, никогда меня, горемыку, не обижали, всегда в мое положение бедственное входили, решил я до конца ситуацию прояснить, дислокации неприятеля все изведать. И стал я в роль, отведенную мне, входить. Он, мужик-то тот притворный, меня и спрашивает: мол, кто такие, не моего ли сынка друзья? Ну, я под дурачка и отвечаю: да, вот кто. О, это огромное искусство на вопрос отреагировать, ничего толком конкретного не сказав. Если человек полностью овладевает грандиозным этим умением, он сразу в политики подается, и там ему тогда раздолье и почет миллионов. Но я, в меру своих скромных возможностей, но в свете совершенно правильного представления о действительности, попробовал заморочить голову гражданину, который, как вы уже поняли, осуществляет за вами слежку. – Федор, – растрогалась я, – вы же, возможно, жизнью рисковали! Мыслимое ли дело – вступать в такую неравную схватку! – Вы, милая Ольга, – задумчиво отвечал Федор, – слишком высоко оцениваете мои скромные, ничего не значащие заслуги. – Что же было дальше, что дальше-то? – нетерпеливо прервала Ирина обмен любезностями. – А вот что. Я притворился, будто хмель меня окончательно усовершенствовал, и, простившись, якобы, поплелся к себе домой. А сам, притаившись за дверью, стал прислушиваться, что же произойдет далее. Вскоре терпение мое было вознаграждено! Послышался скрежет приближающегося лифта и… появился сменщик. Да, да, появился сменщик притворного гражданина. Они – вновь пришедший и тот, с кем я имел неудовольствие, как вы выражаетесь, милая Ольга, вступить в неравную схватку, – обменялись несколькими тихими словами. И вновь заработал лифт. Переждав показавшееся мне достаточным время, я вышел из своего укрытия. На том же самом месте, на котором всего каких-нибудь полчаса назад я прозорливо распознал противника, как ни в чем не бывало, стоял молодой, цветущий парень и внимательно косился на меня. Таким образом, подозрения мои окончательно подтвердились. Друзья! – Федор патетично простер руки в сторону притихших нас с Ириной. – Над вами нависла угрожающая опасность. Но вам нечего бояться: я на вашей стороне. И я готов грудью встать на вашу защиту. И вы тогда узнаете, что такое бескрайняя благодарность Федора и какой он сам верный товарищ. – Это Антон нанял детектива, – шепотом сказала Ирина, когда я немного пришла в себя, – за тобой следить. А ты говоришь: доверяет! О! Все мужчины собственники! Это они только играют в равноправие. А как до дела доходит – так – пожалуйста: слежка в подъезде. Спасибо, товарищ! – обратилась она к Федору, – не каждый поступил бы так на вашем месте. Вы вправе рассчитывать на благодарность. И даже в денежном эквиваленте. Ирина полезла в сумку за кошельком. – Нет, нет, ни в коем случае, – Федор, видимо, решил, что будет благороден до конца. – Прошу вас, никаких денег! Только бескорыстное участие в судьбе соседей, только это. – Спасибо, Федор, вы настоящий друг… – Всегда готов служить вашей семье… Когда за Федором закрылась дверь, Ирина торжествующе провозгласила: – У меня есть идея. Им не удастся помешать нашим планам! – О чем ты? – О том. Может быть, в конце концов, у тебя кусочек своей жизни? Пусть этот кусочек будет чисто платонический, как ты меня тут пытаешься уверить. Хорошо, хорошо, сделаем вид, что так оно и есть. Но никто не имеет права на него покуситься! Даже муж! У меня были другие идеи на этот счет. Я была уверена в том, что слежку организовал не Антон. Уж мне ли не знать своего мужа! Но тогда кто подослал филеров? Пока я не знала. Досконально. Хотя подозрения и теплились. – Почему ты решила, что это Антон нанял сыщиков? – Ну, – немного подумав, сказала Ира, – говорит же он тебе, что любит. Значит должен быть готов к таким необузданным поступкам! Ирина скорбно поджала губы. Я покраснела: – Антон никогда бы не опуститься до того, чтобы следить за кем-нибудь! – Но ты ему не кто-нибудь, – непреклонно заметила Ира, – а жена! Мог бы и поинтересоваться, с кем и где ты проводишь время! – Он всегда может это узнать у меня! – Ха-ха. Короч, пойду посмотрю на этого детектива! – Ты с ума сошла, – испугалась я, – Это не шутки! – Не беспокойся! Я это сделаю тонко, – и Ирина выскользнула из моих рук. …А в это время. Леонид Барбаш поступил в службу наружного наблюдения охранной фирмы «Барс» не так давно, сразу после того как отслужил в армии и наскоро отучился на курсах, которые на коммерческих началах организовали ветераны одного из так называемых силовых ведомств. Нельзя сказать, что работа Леониду очень уж нравилась. Но платили неплохо, а, осмотревшись, можно было придумать и что-нибудь показистее. Когда хлопнула дверь «наблюдаемой» квартиры, Леонид как раз рассматривал бюллетень «Работа для вас». Застучали быстрые каблучки по черной лестнице, и на площадку 7-го этажа влетела тонкая яркая блондинка. Она повела в сторону Леонида своими зелеными русалочьими глазами и томно проговорила: – Мужчина, угостите даму папироской… – Не курю, – машинально отрапортовал Барабаш. – Жаль, очень жаль, – сказала дама, – а то стоит такой интересный мужчина, в чужом подъезде, дай, думаю, спрошу, может, у него покурить найдется… На этот раз Леонид промолчал. Дама еще раз извинилась. Каблучки застучали вверх по лестнице, послышался приглушенный смех, возня, хлопнула дверь. И все стихло. «Объект явно обнаружил слежку, – напряженно подумал Леонид, – нужно немедленно доложить по начальству». Но в таком случае его снимут с объекта, а может быть, даже и вовсе выгонят без выходного пособия. Скорее всего, они так и поступят. Конечно, нужно же будет на кого-то свалить вину за случившееся. Кого-то же необходимо будет наказать! Нет, Леонид Барабаш не собирался надолго застревать в топтунах. Но если его выгонят завтра, да еще с нелестной характеристикой – работу, где прилично платят, будет найти не так-то легко. «Может быть, мне показалось, что объект обнаружил слежку? – подумал Леонид. – Женщина… стоит ли от нее ожидать такой прозорливости?.. Могли ведь и в самом деле кончиться сигареты…» Не успел он додумать эту спасительную мысль до конца, как каблучки снова застучали по лестнице. Давешняя блондинка появилась, неся в руках поднос, на котором высилась горка аппетитных бутербродов и ароматно дымилась чашечка кофе. «Вон Димка Митяев, – с тоской подумал Леонид, – за триста баксов в месяц горбатится. А тут – и деньга приличная, и дежурства сутки через трое…» – Молодой человек, – сказала дама, – разрешите вас угостить. – Спасибо, может быть, не стоит, – слабо сопротивлялся Барабаш. – Я сыт. Но яркая блондинка ничего не хотела слышать: – Посуду потом занесете в пятьдесят шестую квартиру, – сказала она, смерила Леонида оценивающим взглядом и опять застучала каблучками по лестнице. Снова послышался приглушенный смех, возня, потом хлопнула дверь, и все стихло. «Если бы они там догадались, что я здесь делаю, – подумал Барабаш, – она бы сказала: посуду занесете сами знаете куда. А так она сказала: в пятьдесят шестую квартиру. Значит, не догадываются». Он надкусил объемный бутерброд с ветчиной и отхлебнул вкусный, густой кофе. «А на новой работе – опять испытательный срок, неполный оклад, опять притираться к незнакомому коллективу, и еще неизвестно, какой начальник попадется… А дамочка вполне ничего себе. И я ей, кажется, понравился. Иначе, зачем ей проявлять такую заботу обо мне?! Бутерброды все эти, кофе… Разумеется. Слежка не обнаружена. Просто-напросто подруга объекта наблюдения заметила меня и влюбилась. А что? Вон Любка Зиновьева из-за меня два года страдала. А она красивая, Любка, а по мне сохла. Что, я не могу женщине понравиться? В конце концов, это мое личное дело, кому нравиться. Об этом совершенно не обязательно докладывать никакому начальству. Можно сказать, даже глупо об этом кому-либо рассказывать. Подумают еще, что я хвастаюсь. Да. Никому об этом даже и говорить не стоит». Когда Леонид на следующее утро сдал смену и, завернув за угол дома, зашагал по улице к метро, его окликнули. И топтун не очень удивился, увидев, что из белого «нисан-премьера» ему призывно машет тонкой рукой давешняя заботливая блондинка. * * * По интернету я идентифицировала оружие Василия. Это был «Макаров». Порылась в залежах Антона, нашла лазерный прицел, подходящий к этой модели огнестрельного. И мне сразу стало существенно спокойнее. Вот даже не знаю: почему? Глава 5 …А в это время. Мысль Смолина деловито зашагала по пути обдумывания сложившейся ситуации. А ситуация была хреновей некуда, потому что непонятно ничего. Служба наблюдения доложила, что вчера эта мартышка Звонарева – «Пампушка», как ее окрестили люди Смолина, опять ездила на притравочную станцию. И не просто ездила. А имела конспиративную встречу с Панамой, Цуцей и Лосем. Те приперлись на притравку и – хоть бы дворняжек каких с собой прихватили для отвода глаз – приперлись без собак, стали сразу в буфете водку жрать. Ну что за люди!? Пришли в приличное место и сразу водку жрать. Нет, несомненно, никогда Смолин не будет иметь с ними ничего общего! Короче, чисто мимолетный был контакт у Звонаревой с панамовцами, но его удалось засечь. Но какие у них могут быть отношения? Панамовцы сами Сугроба разыскивают – это Смолин доподлинно знал. Значит, либо Звонарева их за нос водит – покрывает Сугроба. Либо панамовцы не знают, что Звонарева в курсе, где Вася прячется. А если… У Смолина даже дыхание перехватило: а если Звонарева тоже не знает, где Сугроб? Эта мысль показалась Смолину настолько чудовищной, что он даже встал из глубокого мягкого кресла и нервно зашагал по комнате. Так, так, так. Предположим, Пампушка эта не знает, где Вася Сугроб прячется. Тогда получается, что она сама его ищет… Стоп. А зачем, собственно, ей искать Васю? Кто он ей такой, чтобы его искать? Ну, оставил ей собаку свою. Но не дура же она круглая, чтобы следить за Васей Сугробом, не идиотка же в натуре? Нет, нормальному человеку, конечно же, не придет в голову самому, добровольно, за Васей гоняться. Он, Вася, сам кого хочешь найдет. Причем из-под земли! На дне морском! И это уже некоторые проверили на своей шкуре. Правда, они уже никогда не смогут дать свидетельские показания.