– От нее у тебя одни неприятности! – И не только от нее! – непримиримо заметила я. Поли обиженно удалилась. Утром Антон чувствовал себе явно несвеже. – Уф, какие-то кошмары снились мне всю ночь, – говорил он, отхлебывая крепкий кофе, – представь себе, снилось, что я обнимал Поли, фу, что мы пели с ним какие-то песни. Брр. Приснится же такая гадость! – Поли – не гадость. Прошу не оскорблять моих подруг! – Конечно, конечно. Но прижиматься к нему, то есть к ней. Тьфу. – Ты хочешь сказать, что тебе снился эротический сон? – Не то чтобы эротический… Просто снилась Поли. Бе-е. Будто бы я к нему прикасался. То есть к ней. – Ты переутомился, – ласково сказала я. – А чем вчера закончился вечер? – Когда ты уехала из «Олимпийского», я ужасно расстроился. Потом помню Поли, мы с ним пили пиво. Потом поехали вместе домой. – А дальше? – Кажется, мы зашли к нам еще выпить немножко пива… – Хм, немножко! – Потом я заснул. – Все ясно. – По-моему, я вчера перебрал. Башка раскалывается. Ты-то куда вчера подевалась? – Ира Осокина просила помочь в одном деле. – Понятно. Небось, опять выслеживали неверного Кику. Уф, башка болит невозможно как. Нет, пьянству – бой! Поли… Присниться же такое! Тьфу, чертовщина. Я не стала открывать Антону страшную правду. Глава 7 – Женщина, чисто вопрос. Меня обогнал парень в синих тренировочных штанах, в спортивной куртке, с кудрявыми нечесаными волосами. – Чисто вопрос, женщина. Что это за порода? – Таксы, – лаконично ответила я. – Это королевские таксы? Матильда и Буби мелко семенили, гордо подняв головы. Конечно, королевская! Но я не стала вводить парня в заблуждение. – Обычные таксы, – пожала плечами. – А чем вы их кормите? – блеснул голодным взглядом парень в трениках. – Обычно кормлю. – А меня Игорем зовут. – А у меня муж чемпион мира по карате. – При чем тут муж, муж-то при чем? – заныл парень. – Ну и топай себе. – Какие вы москвичи все грубые, – укорил парень и, прибавив шаг, вполне удовлетворенно удалился. Вот так. Всегда надо быть готовым к тому, что тебя неправильно поймут. Или сделают вид, что неправильно поняли. Вчера на лестнице подъезда, где проживал Василий и куда мы с Ириной ворвались, я подумала примерно то же. Увидела группку мрачных людей и подумала: «Наверное, они меня сейчас неправильно поймут». И улыбнулась. Как тут было не улыбнуться? Улыбка, правда, получилась очень глупая, как бы вроде бы и не к месту. А какая еще могла получиться улыбка, когда на тебя наставлены два дула автомата, и люди, которые их держат в руках, явно не из организации «Гуманизм без границ». И вот потом ты приходишь домой и видишь, как твой муж обнимается с другой женщиной! Стоит ли удивляться, что ты вчера опять наелась на ночь! – Панама, может, их без шума прирезать по-тихому? – прогундосил один из автоматчиков. – А вы здесь сторожите подъезд? – как всегда умно спросила Ирина. – Да, я здесь сторожу подъезд, – ответил тот, кого называли Панамой. Все это сильно смахивало на сцену из сказки про красную шапочку и серого волка, поскольку ясно было, что этот человек (сейчас он, правда, был не в кашемировом пальто) с голдой повышенной увесистости на шее не способен прокормиться никакими трудовыми доходами, и единственное, что могло его по-настоящему насытить – так это целиком проглоченная невинная, доверчивая бабушка. Оставалось с содроганием представить, что эти люди сделали с настоящим охранником подъезда. – Мы, кажется, знакомы, – я заискивающе заглянула Панаме в глаза. При этом Ирина отпрянула от меня, как от прокаженной. Чистоплюйка! Посмотрим, что она запоет, когда ее сейчас начнут резать на мелкие кусочки! О, Господи! – На притравке, помните? – продолжала я голосом вопиющего в пустыне. – Вы еще хотели собачек моих погладить. – Как же, как же, – криво улыбнулся Панама в голде, – ты еще сказала мне, чтобы я их не трогал. – Вот ты меня все время недооцениваешь! – как всегда не к месту радостно воскликнула Ирина. – А между тем у меня совершенно профессиональный ход мыслей! Но никто больше не похвалил ее, и она погрустнела, скукожилась и замолчала. – А не надо трогать чужих собак, – пожала я плечами. – И что же вы тут делаете? Только тут я разглядела за спинами автоматчиков мужичка, который с помощью лома пытался вскрыть железную сейфовую дверь квартиры, номер которой совпадал с номером квартиры Василия. – Ну, – обернулась я к Ире, – кое-кто утверждал, что адрес человека – это ключ к информации. И какую информацию ты собиралась здесь получить? – Я? – Ирина воздела руки к небу и запричитала: – Люди добрые, вы таки только послушайте, что она такое говорит, что она говорит! Таки я опять виновата! Люди добрые!.. – Хорошо, хорошо, – я попыталась успокоить подругу, – но почему с еврейским акцентом? – Потому что евреи так же гонимы, как и я! – Господи, ну кто тебя гонит? Я просто спросила! Панама и его подручные наблюдали эту перепалку с нескрываемым удивлением, открыв рты, напряженно пытаясь понять, что происходит и о чем идет речь. Когда они, наконец, врубились, их лица, и без того лишенные всякого благодушия, исказились гримасами гнева. Автоматчики передернули затворы. Мы с Ириной посмотрели друг на друга с прощальным «прости» во взоре. И, возможно, мне так и не удалось бы застукать безобразную сцену у себя на кухне, но тут откуда-то с верхнего этажа буквально скатился по лестнице перепуганный парень: – Атас, кто-то лезет по веревочной лестнице на балкон Сугроба! Орал он очень громко, так что Ирине даже пришлось сделать ему замечание, сообщив, что в этот поздний час люди уже в основном спят. К счастью, ей никто не ответил. В том числе и автоматная очередь. По всей видимости – бандитам стало уже не до политесов. Они даже не стали расшаркиваться с дамами, а сгруппировавшись, гуськом потрусили вниз. Один только мужичонка с ломом замешкался у двери, все еще пытаясь взломать ее таким старомодным способом. Мы с Ириной переглянулись. – Э-э, послушайте, любезный… – начала было Ирина. Но ее прервала череда выстрелов, доносившаяся снизу. Мужичонка вздрогнул, дернулся, и дверь, наконец, поддалась. Я, Ирка и взломщик, отталкивая друг друга, протиснулись внутрь квартиры. Ирина задержалась у раскуроченной двери, ее возмущению не было предела: – Ну, ты представь себе, у меня точно такая же дверь. А уверяли, что нет системы надежнее: вот тебе и пожалуйся, ее, оказывается, можно запросто ногтем поддеть!