– Прости, – я помолчала и добавила: – Куда? – Никуда. От меня ушла. – Прости, – повторила я. – Нет, нет, ничего. Ладно, ладно, – сказал Костя, – ты, давай, излагай дальше. Я изложила. – На меня натурально наехали! Бандит выдвинул требования! Между прочим, завтра неделя, которую они мне дали на размышления, подходит к своему логическому концу! Я, правда, поставила им условия. Сказала, что самолично хочу встретиться с их главарем! Костя схватился за голову: – Она еще условия ставит! – Дорогой мой, за три миллиона долларов могу я хоть что-нибудь попросить? И вот сегодня главарь преступников вышел со мной на связь! Но сначала изображал собирателя хвороста для лосей. И довольно успешно! – Кого изображал? Для каких лосей? – вылупил глаза Костя. Я как представила, что сейчас про лосей буду рассказывать – так и махнула рукой: – Неважно. Не в этом суть. Что делать? Теперь? – Так. Я должен немедленно ознакомиться с содержанием флешки, – сказал Костя. В принципе это было логично. Но флешка эта – не мой секрет. Как я могу чужие секреты разбазаривать? Может быть, еще и чужой пистолет Косте предъявить? Нет. На это я пойти не могла. В смысле предъявить Косте чужой пистолет. А флешку? Что он там может увидеть? Безобидные номера патентов. Я не стала излагать сведения, почерпанные из уст Ирины и киллера Вовы. Все же Костя, хоть вроде бы и свой, а как ни крути, представитель правоохранительных органов. Но упомянула о стычке в подъезде Василия. – Какого черта вы туда поперлись? – негодовал Костя. – Какой ты грубый! Что значит, «поперлись»? Пошли! Чтобы попытаться выяснить хоть что-нибудь! Ничего, конечно, не прояснилось. И ты сам понимаешь, Костя, – подытожила я, – если бандитам пришла в голову идиотская мысль, что я каким-то образом задействована в этом деле – переубедить их будет трудно. Практически невозможно! Поэтому я обратилась к тебе. Костя молчал. И я сочла нужным добавить: – Может быть, соберемся все вместе – вы, мои подруги Ирина и Поли. Еще кого-нибудь позовем из знающих людей… И устроим мозговой штурм? По тому взгляду, которыми одарил меня Костя, я поняла, что ему не очень-то нравится это предложение. – Вы без собак сегодня? – циркачка, улыбаясь мне, сметала с соседнего стола крошки. – Привет, Марина, – кивнула я в ответ, – без собак, но на охоте! – Конспиратор! – зашипел Костя, – кажется, в этом месте друга твоего Василия и похитили! А другана Цинка просто убили. А ты многозначительные реплики бросаешь! Ничего удивительного, что после этого от тебя все, кому не лень, миллионы требуют. – Напоминаю: флешку я передаю завтра! – Сурово я прервала поток нотаций. – Ты ставишь невыполнимые задачи! – вскричал Костя. – Со всеми остальными я справлюсь самостоятельно! – Что-то не вяжется во всей этой истории, – Костя вдруг призадумался, – ты говорила, одного из громил в подъезде звали Панамой? Я кивнула. – Но это совершенно другая команда. С Васей Сугробом Панама как-то не стыкуется. – То-то я смотрю, – осенило меня, – они совершенно не походили на любителей животных! Злобные все такие! Так что же получается? Панама-то на меня и покушается! Может быть, он и похитил друга Василия. Но, если им так нужна эта флешка – почему ей альтернатива три миллиона? И где бы я их взяла? – Ты попала в самую гущу криминальных разборок, – сурово напомнил Костя, – тебе уже пора попривыкнуть к таким цифрам! А друга Василия мог похитить и Панама. Только друг-то ничего не сказал, вот они теперь и хотят что-то у тебя выяснить… – Тогда непонятно, кто на меня все время покушается. Если они хотят, чтобы я им что-то сказала, зачем же тогда меня убивать? – Ты так все запутала… Надо было сразу обратиться в правоохранительные органы, – посуровел Костя. Я с сочувствием уставилась на него, и он это заметил, пригорюнился: – Или хотя бы ко мне… Совместными усилиями мы все же выработали план действий на завтра. План был не из идеальных, но все же давал мне кое-какую надежду остаться в живых. – И, пожалуйста, – попросил Костя, – никакой самодеятельности. – За кого ты меня принимаешь? – возмутилась я. Глава 9 …А в это время. «Где я сделал ошибку? Где? А ведь все так хорошо начиналось», – в который раз гадал Немчук. Но ничего путного не приходило ему в голову. Он только получил еще одно подтверждение: эта команда – не простые ребята. И голыми руками их не возьмешь. Вот уже час Немчук пытался выстроить внятную картину действительности. Но картина не складывалась – крошилась на мелкие детали, причинно-следственные связи ускользали, ответа на «Зачем?» и «Почему?» не прощупывалось. Вася Сугроб пропал в самый ответственный момент продажи крупного пакета акций канадской фирмы. Все было на мази – покупатели били копытами и потирали свои потные буржуйские ладошки, предвкушая солидные барыши. Смолин и Тур уже придумали, куда вложиться. И тут Вася пропадает. А без его непосредственного участия сделка невозможна. Вася передумал продавать акции и таким образом решил сорвать сделку? Ну, это глупо как-то передумать – акции эти – полная надуваловка. Счастье, что еще не перевелись идиоты, которым можно втюхивать бумажки за реальное бабло. Продать эти акции самостоятельно, то есть кинуть Сережу Смолина – Вася при всем желании не сможет – так же как и Смолин не сможет кинуть Васю – все продумано. Тогда почему Вася пропал? Почему??? И кто она такая, эта Звонарева? Ничего на нее нарыть не удалось. Из личного контакта Немчук понял, что она вовсе не полная идиотка, которой хочет казаться. И зачем тогда казаться идиоткой, если ты таковой не являешься? Какие она при этом цели преследует? Ну, ясно – какие. Это старый, верный прием оперативной работы – не будь умнее окружающих, и люди расслабятся. Так всегда легче добывать информацию. Лучшее прикрытие для любого опера – выглядеть дураком. А Звонарева выглядит абсолютной дурой. То есть прикидывается – потому что она отнюдь не дура. И прикидывается она – виртуозно. Немчук бы так не смог. Хотя его учили оперативным приемам. И тут чувствуется – школа. Точно – дамочка обученная. Да еще как! На высоком уровне! Немчук остолбенел, перехватило дыхание: Ба, да это уровень разведки! МИ-6, или наша… Черт! Как же он раньше-то не догадался. То-то он подвох-то чуял, а в чем дело-то понять не мог. Школа явно есть, но школа-то не милицейская – круче. И приемы дурочку валять – вроде те же, да не те… И, конечно, предложенная Звонаревой передача флешки – это ловушка. Кто-нибудь явится за ней – тут же заграбастают. Допрашивать будут с пристрастием. Это Смолин неудачно придумал с флешкой и миллионами. Хотел стимульнуть Звонареву на поиски Сугроба. И не во флешке дело, совсем не в ней. Где Сугроб? Вот в чем вопрос. И какую роль играет Звонарева в его исчезновении? А она явно – при делах, явно. * * * Утром я проснулась с чувством выполненного долга. Причем гражданского! Что бы там ни говорила Ирина, а находиться под охраной органов правопорядка гораздо приятнее, чем подвергаться опасности самостоятельно, к тому же без конца пытаясь нарушить закон. Что в свою очередь тоже грозит всякими проблемами. А проблемы множить мне уже не хотелось. Я с удовольствием изжарила Антону яичницу и, пока Тоша завтракал, размышляла о нехитрых составляющих простого человеческого счастья. Несомненно – радость жизни вновь возвращается ко мне! И теперь с уверенностью можно сказать: с той самой первой охоты и до сего дня я пребывала в депрессии. Да, да, именно так. Но теперь-то вкус к жизни возвращается с каждой минутой! – Как хорошо, Антон! – Что? – спросил и подозрительно посмотрел на меня. – Все! Все хорошо! Я проводила Антона на работу, погуляла с собаками и, движимая хорошим настроением, спустилась к Поли – выпить с подругой чашечку кофе. Звезда эстрады, напротив, была не в духе. Она, конечно, мило улыбнулась, увидев меня на пороге, и даже сварила хорошего кофе. Но тут же, не в силах больше сдерживаться, заметалась по квартире, заламывая руки и оглашая стильный интерьер причитаниями и жалобами: – Неблагодарное человечество! – вопила Поли. – Ему наплевать на творца! Никто не ценит художника! Все думают только о печных горшках! Высокое искусство никому не нужно! Ах, Ольга! – Ах, Поли! – Вытаращила я глаза. – Неужели ты только сейчас это поняла?! Да что такого особенного произошло? На общем фоне крайнего практицизма? – И никогда не знаешь, откуда ждать удара! – Продолжала Поли метаться по комнате, горестно вздымая руки и томно закатывая глаза. – Мой продюсер. Он мой, понимаешь? Если бы не я – кого бы он продюсировал, ты мне только скажи. И он туда же! О! Поли на полной скорости своих энергичных метаний бухнулась на широкий диван, уткнулась лицом в подушку и зарыдала. – Да что случилось? – испугалась я. – Твой продюсер требует, чтобы ты вновь стала мужчиной? – Хуже, – не сразу прервала свои рыдания Поли, – хуже. – Господи! Что может быть хуже? – возмутилась я. Поли резко выпрямилась, красивым жестом смахнула слезу с глаз и негодующе прошептала: – Он говорит, что сборы с моих концертов становятся все меньше и меньше. Он говорит, что не стоит дожидаться, когда их вообще не станет и что нужно срочно придумать какую-нибудь рекламную феньку! И придумал! Он требует, чтобы я для поддержания своего имиджа вышла замуж! И за кого! За Роберта Белого! О! – Поли погрозила кому-то кулачком, – этот наш гнилой мир попсы! Надо было в цирк работать идти! Цирковые никогда друг друга не бросают на произвол судьбы! Всегда помогают! А тут…