— Но Мике получил от Юсуфа список всех соседей, — пробормотал Расмус. — Может быть, это вылетело у него из головы? — Но если нет… Вызываю штаб. — Надеюсь, что так оно и было, Рас, — сказал Эрн и поднес радиотелефон ко рту: — Штаб слушает. 102 Джессика открыла глаза и увидела пламя, мерцающее во мраке. Она ощутила в ноздрях сырость, смешанную с резким запахом горящего топлива. Если не считать шепота пламени, пылающего на кончиках деревянных столбов, в комнате царила абсолютная тишина. Ее веки отяжелели. Но у нее ничего не болело. Она чувствовала себя легкой, как бабочка, отдыхающая на лилии. В нескольких метрах от нее на полу было расстелено большое красное одеяло, прикрывающее что-то под ним. — Джессика фон Хелленс, — раздался за ее спиной женский голос. Джессика ответила почти против своей воли: — Что? — Добро пожаловать. Джессика никого не видела. Она пыталась осмотреться и обнаружила, что ее голова зажата в деревянной подставке для шеи, которая мешала ей повернуть голову. De primo, fratribus et sororibus. Джессика напрягла пальцы, ее запястья обтягивали путы. Тем временем в помещении появилась группа полуголых людей. Они прошли мимо нее по обе стороны от кресла, в котором она сидела. Их четыре человека, пять, шесть, восемь. Они были одеты в черные накидки, капюшоны закрывали их лица. Тихий шорох отдавался эхом, когда босые ноги шлепали по каменному полу. Теперь Джессика поняла, что на ней черное вечернее платье. Пара туфель с высокими каблуками была поставлена рядом с ее ногами на пол. Мысли начали проясняться. Ее дыхание стало реже, воздух застрял в горле. — Что происходит? — Успокойся, Джессика, — произнес женский голос. Джессика взглянула на худое обнаженное тело, обвисшие груди которого были покрыты толстыми голубыми венами. Затем женщина подняла свою хрупкую руку и откинула капюшон. Улыбка, скрытая под маской, была нежна и слегка рассеянна. Совсем как минуту назад в спальне. — Я не уверена, что нас когда-либо представляли друг другу должным образом. Меня зовут Камилла Адлеркройц. — Женщина сделала шаг к креслу, в котором сидела Джессика. Остальные остались стоять на месте. Джессика позволила своему взгляду блуждать по обнаженным телам. Группа состояла как из мужчин, так и из женщин. — У тебя, должно быть, много вопросов Язык Джессики отяжелел, и во рту появился странный химический привкус. Джессика закрыла глаза. Все это сбивало с толку. Трудно было уловить ее мысли. — Я хочу уйти, — тихо попросила она. — Я хочу видеть Эрна. — Я знаю, что у нас мало времени, — сказала Камилла Адлеркройц, а затем отступила в сторону, чтобы Джессика могла видеть через всю комнату. На дальней стене висел портрет красивой женщины с черными волосами. — Ты видишь это? Это мог быть и твой портрет. — Она была права, сходство казалось поразительным. — Но это не ты, Джессика. Это я, — теплота в ее голосе немного рассеялась. — Я хочу уйти, — прошептала Джессика. — Ты хочешь уйти? Проблема в том, Джессика, что ты сама не знаешь, чего хочешь. Ты такая же, как твоя мать. — Камилла Адлеркройц сделала несколько шагов к Джессике и неуклюже опустилась перед ней на колени. — Она была прекрасной, неиспорченной душой, но в то же время упрямой гадиной, которая отвернулась от нас. — Я не понимаю, о чем вы говорите, — произнесла Джессика. Она осознала, что ее дыхание стало частым. — Конечно, нет, милая. Как ты можешь… — Камилла Адлеркройц театрально поднесла руку ко лбу. Ее движения были плавны, хрупкая морщинистая рука поднялась в воздух, а затем вернулась, чтобы погладить седые волосы. — Мы представляем лучшее завтра. Каждый из братьев и сестер, которых ты видишь перед собой, поклялся защищать эту идеологию до самого конца. — Какого черта… — заикалась Джессика. — Может быть, ты возьмешь все на себя, брат? Камилла Адлеркройц закрыла глаза, а человек, стоящий на дальнем правом краю, потянулся к своему капюшону и откинул его, открывая лицо. Хотя Джессика никогда не видела его во плоти, она узнала его. Зрачки у Роджера Копонена были большие, как тарелки, а лицо ярко-красное. Он выглядел так, словно мог взорваться в любую секунду. 103 Эрн услышал слова, но отказывался воспринимать их. — Пожалуйста, повторите. — Здесь пусто. Эти слова эхом отдались в ушах Эрна. От трубки радиотелефона пахло высохшей слюной, и Эрн понял, что его сердце бешено колотится. — А что насчет ванны? — Здесь нет ванны. В подвале полно всякого хлама. — Какого черта… — На первый взгляд я бы сказал, что это не тот дом, который мы ищем. — Но он должен им быть, — тихо проговорил Эрн. — Мы осмотрим ближайшие окрестности, — сообщил голос по радио. — Принято. Эрн опустил радиотелефон на стол, его сердце билось быстро, как у новорожденного цыпленка. Телефон на столе зазвонил снова. Внутренняя линия. На экране его мобильного телефона появилось — Ленквист, из полицейского управления. — Какого хрена происходит? — бормотал Эрн, слишком рассеянный, чтобы ответить на звонок. — Кажется, же? — В сети появилось новое видео… На этот раз в Instagram. — С телефоном в руке Расмус подошел к Эрну. — Что это за чертовщина? Они увидели тускло освещенную больничную койку, на которой лежала красивая темноволосая женщина. — Это что… — Это Лора Хелминен. В нижней части экрана постоянно появлялись новые комментарии. — Это в прямом эфире? — тихо спросил Эрн. Рев телефонов, звонящих в его офисе, казалось, доносился откуда-то издалека. — Да…@malleusmaleficarum… — Кто-то ведет прямую трансляцию из палаты Хелминен. Что случилось с охраной у двери, черт возьми? — выпалил Эрн, и тут он вспомнил о послании Джессики. Хелминен нам соврала. Он указал на что-то в нижней части экрана: — Это… Что это за число? — Количество людей, которые смотрят трансляцию прямо сейчас. — Какого черта!