– Оглянитесь вокруг, посмотрите на это место. Колизей – арена, где умирали насильственной смертью: люди должны были бы бежать от такого зрелища, а они шли сюда как на праздник. Может быть, наши предки были монстрами? Или вы думаете, что за столько веков в человеческой природе что-то изменилось? Люди сегодня смотрят на преступления Римского монстра с таким же болезненным любопытством, с каким праотцы упивались цирковыми зрелищами. Сандра должна была признать, что сравнение не лишено оснований. – Юлий Цезарь был кровавым завоевателем, не лучше Гитлера. Но сейчас туристы покупают футболки с его изображением. А вдруг через несколько тысяч лет так же станут относиться и к фюреру нацистов? Правда в том, что мы снисходительно смотрим на грехи прошлого и люди приходят в Колизей семьями, фотографируются, улыбаются в объектив там, где некогда царили смерть и жестокость. – Я согласна с тем, что человеческий род по природе своей равнодушен и склонен к садизму, но зачем защищать зло? – Затем, что войны испокон веков были двигателями прогресса: они разрушают, чтобы выстроить заново, лучше. И люди совершенствуются во всех областях, чтобы превзойти других, подавить их. И чтобы их не подавили. – А дьявол тут при чем? – Не дьявол: религия. Каждая религия в мире полагает, будто ей принадлежит «абсолютная истина», хотя она зачастую противоречит истинам других вероисповеданий. Никто не стремится найти истину, которую можно разделить со всеми, каждый неколебимо убежден в непогрешимости собственной веры. Вам ведь не кажется абсурдным тот факт, что Бог един? Почему для сатанистов должно быть иначе? Они не думают, что заблуждаются, им и в голову не приходит, будто они вершат неправые дела. Они оправдывают насильственную смерть точно так же, как те, кто призывает к войне за веру. Ведь и христиане ходили в Крестовые походы, а мусульмане до сих пор разжигают священную войну. – Сатанисты… Значит, вот кто такие «они»? Эрриага раскрыл второй уровень тайны. Добавить к этому нечего. Люди, узнающие себя в антропоморфной фигуре человека с головой волка, – сатанисты. Но смысл этого понятия слишком обширен, слишком сложен, чтобы простая дамочка в полицейской форме смогла охватить его своим умишком. Это третий уровень тайны, который в тайне и должен пребывать. Поэтому Батиста Эрриага удовлетворил ее любопытство. – Да, сатанисты, – сказал он. Сандра была удручена. Удручена тем, что комиссар Моро, а может быть, и Креспи исключили ее из этой части расследования, преуменьшив роль Астольфи и тот факт, что именно она разоблачила судмедэксперта. Но еще больше ее разочаровало то, что в конечном итоге монстра защищали банальные поклонники демонических сил. Если бы не гибли люди, она бы посмеялась над подобной нелепицей. – Чего вы от меня хотите? Зачем позвали меня сюда? Вот теперь они подошли к сути дела. У Батисты Эрриаги было для нее задание, весьма деликатное. Он надеялся, что женщина справится. – Я хочу помочь вам остановить соляного мальчика. Часть четвертая Светлая девочка 1 Он уже выпил пару порций водки, его разморило, но идти спать не хотелось. В баре толпились люди, но только он занимал в одиночку целый столик. Поигрывал ключами от домика на море. Предоставляя ему ключи, друг не задавал вопросов. Достаточно было осведомиться, нельзя ли пожить в домике несколько дней, пока не подвернется что-нибудь подходящее. С другой стороны, все у него было на лице написано. Макс был уверен, что между ним и Сандрой все кончено. У него в кармане все еще лежал футляр с кольцом, которое она отвергла. Даже не раскрыла, чтобы взглянуть. – Fuck, – выругался он, наливая остатки водки в бокал. Он подарил ей любовь, окружил заботой: в чем была ошибка? Он думал, все пойдет на лад, но между ними всегда стоял проклятый призрак бывшего мужа. Макс не был с ним знаком, даже не знал, как он выглядит, но он был всегда рядом. Если бы Давид не умер, если бы они просто развелись, как миллионы пар в мире, Сандра чувствовала бы себя свободной и могла бы полюбить его, Макса, так, как он того заслуживает. Да, в этом суть: он был уверен, что заслуживает любви. Но хотя ему не в чем было себя упрекнуть, Макс, неизвестно почему, с наслаждением предался самобичеванию. Он слишком идеален, в этом его вина. Нужно было добиваться большего, не идти у нее на поводу. Если бы он бил ее, оскорблял, все пошло бы по-другому. По сути, Давид был эгоистом, он не отказался ради жены от своей работы репортера в горячих точках, от разъездов по всему миру. Хотя и знал, как тяжело Сандре так долго ждать его, не имея новостей, не зная, все ли у него хорошо, да и жив ли он еще. – Fuck you, – обругал он на этот раз призрак Давида. Надо было брать с него пример, тогда Макс не потерял бы Сандру. Что ж, в назидание себе он выпьет еще водки. Макс уже собирался заказать целую бутылку – и плевать, что утром в школе урок, – как вдруг заметил у стойки бара женщину, пристально смотрящую на него. Она пила фруктовый коктейль. Очень красивая, но неброской красотой. Природное очарование, подумал он. Поднял бокал, хотя тот и был пустой, будто желая выпить за ее здоровье. Некоторые вещи были не в его стиле, но – плевать. Она, в свою очередь, подняла стакан с коктейлем. Потом прошла к его столику. – Ты кого-то ждешь? Могу я составить тебе компанию? – сказала она, усаживаясь рядом. Макс, не зная, что отвечать, наконец выдавил: – Располагайся. – Меня зовут Мина. А тебя? – Макс. – Мина и Макс: ЭмЭм, – рассмеялась она. Ему почудился в ее речи восточноевропейский акцент. – Ты не итальянка. – Да, румынка. Но и ты не похож на итальянца, или я ошибаюсь? – Я – англичанин, но живу здесь много лет. – Весь вечер смотрю на тебя. Странно, он только недавно это заметил. – Ты на кого-то злишься или я ошибаюсь? Максу не хотелось выкладывать все начистоту. – Дама, которой я здесь назначил свидание, не пришла. – Значит, мне сегодня вечером повезло, – сказала Мина с лукавой улыбкой. Макс получше разглядел ее: дорогое модельное платье, черное, с глубоким декольте; ногти на длинных, точеных пальцах ухожены и покрыты красным лаком; широкий золотой браслет на левом запястье, цепочка с бриллиантом кто знает во сколько карат. Правда, подметил Макс, она чересчур сильно накрашена. Зато духи определенно французские. Женщина-эксклюзив, сказал он себе. Макс не считал себя сексистом, но должен был признаться, что ему случалось оценивать женщин по тому, какого класса, какого стиля жизни требовали они от партнера. Может, из-за того, что слишком многие отворачивались от него, узнав, что он простой учитель и работает в лицее. Поэтому он делал свои прикидки прежде, чем продолжать знакомство, и в случае чего избегал чересчур требовательных женщин, которые все равно рано или поздно отвергнут его. С этой тоже не стоит питать иллюзий: он не может себе такую позволить. Предложит ей выпить без каких-либо далеко идущих планов, просто чтобы было с кем поговорить. Потом каждый пойдет своей дорогой. – Хочешь, закажу тебе еще такой? – Макс показал на ее коктейль. Мина снова улыбнулась: – Сколько денег у тебя в кармане? Он не сразу понял смысл столь прямого вопроса. – Точно не знаю – а почему ты спрашиваешь? Мина так близко придвинулась, что Макс ощутил ее дыхание, отдающее сладким. – Ты правда не понял, чем я занимаюсь, или прикалываешься? Проститутка? Макс не мог в это поверить. – Нет, прости… дело в том, что… – пытался он оправдаться, но смутился окончательно. Мина рассмеялась, это ее позабавило. Макс попытался снова взять ситуацию под контроль: – Пятьдесят евро, но я могу еще снять с банкомата. Макс никак не ожидал от себя такого. Его вдруг охватило желание выйти за пределы, что-то нарушить. Нарушить бесполезный пакт о любви, заключенный с Сандрой, выйти за пределы собственной жизни, смиренной и, может статься, несколько скучной. Тем временем Мина, казалось, взвешивала предложение, не сводя с него глаз, будто могла разглядеть его лучше, чем кто-либо другой. – Да, ты довольно милый, – изрекла она приговор. – Я тебе сделаю скидку, вечер все равно пропал. Макс обрадовался, как ребенок: – У меня здесь машина, можно куда-нибудь отъехать. Женщина покачала головой с оскорбленным видом: