— Что именно? — спросила Хлоя, встревоженно скользя пальцами по своему лицу. — Я не… Я не понимаю, что ты имеешь ввиду, — она смотрела в сторону, избегая взгляда Мэтта. — Ты ела? — спросил Мэтт, пытаясь быть спокойным, чтобы не напугать Хлою. Может быть, от Чада после того, как он умер? Я знаю, это не казалось бы столь ужасным, покуда он волк, но оборотни-то все же люди. — «И, черт возьми, когда я успел сам в это поверить? — подумал он про себя. — Нет! — глаза Хлои были широко распахнуты, так что было видно белки вокруг ее зрачков. — Нет же, Мэтт, я не делала ничего подобного! — она вытерла то место на лице, где предположительно остался след. — Мы были вместе все это время! Мэтт сглотнул. — Не все время, — возразил он. — Я потерял тебя из виду на некоторое время, когда началась схватка. — Хлоя знала, что они не были все время вместе. Тогда почему теперь она настаивает на ином? Хлоя отрицательна затрясла головой. — Я не питалась ни от кого, — твердила она. Но она нервно отводила взгляд, и, с тошнотворным спазмом в желудке, Мэтт понял, что уже просто не знает, чему верить. Хлоя вздохнула. — Прошу, поверь мне, Мэтт, — сказала она спокойно. — Я клянусь, я говорю правду. Слезы блестели в ее больших карих глазах. — Я не собираюсь делать это. Я не собираюсь становиться тем, чем так боюсь стать. — Не станешь, — пообещал ей парень. — Я буду беречь тебя. — Хлоя прижалась к нему лоб в лоб, и они стояли так некоторое время, спокойно дыша. Я уберегу ее, пообещал себе Мэтт. Я могу помочь ей. Глава 22 Стефан держал Елену близко к себе, он перебирал пальцами ее шелковистые волосы и чувствовал биение ее сердца на своей груди. Когда их губы встретились, он мог ощущать ее страх и усталость, а также ее заинтересованность своими новыми силами. Елена же чувствовала его собственную смесь любви и страха, и восхищение новой полученной Еленой защитой. Она посылала ему постоянный поток любви и уверенности, что он вернулся в натуральной форме. Это всегда было для него словно чудо, мир вокруг застывал, и казалось, будто ничго плохого никогда и не было, когда он обнимал Елену. Она была для него светом, была его идеалом, она единственная, кому он по настоящему доверял. — Спокойной ночи, моя любовь, — прошептал он, неохотно отпуская ее. Елена поцеловала его ещё раз, прежде чем пойти в свою комнату в общежитии, и закрыла дверь. Стефан ненавидел смотреть, как она уходит. Он не мог стереть из памяти образ Клауса, перерезающего горло Елены. Тем не менее, Бонни и Мередит будут с ней. Елена всегда была решительной и независимой, и теперь она имеет собственную силу. Он будет всего лишь на пару этажей выше, если она будет в нем нуждаться. Стефан преодолел два пролета лестницы между комнатой Елены и своей и открыл дверь. Его комната была темной и мирной, и он подумал, что хоть он и не будет спать, он мог бы ненадолго прилечь, а мир мог бы немного подождать. Когда он закрыл за собой дверь, он увидел белую вспышку на балконе. Кэтрин. Медленное биение его сердца, казалось, совсем остановилось на мгновение. Она изящно опиралась на перила балкона и выглядела обманчиво юной и хрупкой в длинном белом платье. Она должно быть взлетела наверх и ждала его снаружи. Первой его мыслью было забаррикадировать дверь балкона, чтобы она не смогла войти. Второй мыслью было вооружиться колом и напасть на нее. Но она уже с легкостью могло войти: он не был живым, поэтому не существовало барьера, препятствующего вампиру войти в комнату. Не было никакого смысла нападать на нее, когда она видела как он приближается, и спокойно следила за ним через балконное стекло. — Кэтрин, — проговорил он, выйдя на балкон и, стараясь придать голосу беспристрастное выражение. — Что тебе надо? — Дорогой Стефан, — сказала она насмешливо. — Так ты приветствуешь свою первую любовь? Она улыбнулась ему. Стефан не мог понять, как он мог думать, что Елена и Кетрин выглядели на одно лицо. Конечно, черты их лица были похожи, но у Елены они были решительнее, волосы более золотистыми, а глаза более глубокого синего цвета. Кэтрин выглядела беззащитной и хрупкой, в стиле своего времени, Елена же была более подтянутая и сильная. И те любовь и тепло, которые он мог видеть в глазах Елены, невозможно было сравнивать со злобой Кэтрин. — Клаус послал тебя? — спросил Стефан, игнорируя ее комментарий. — Где Деймон? — осведомилась Кэтрин, продолжая вести ту же игру. Она кокетливо наклонила голову. — Вы двое так хорошо ладили друг с другом в последний раз, когда я вас видела. В раю уже проблемы? Стефан не ответил, и она улыбнулась шире. — Деймону следовало принять мое предложение. Он был бы счастливее со мной. Стефан пожал плечами, не желая показывать, как Кэтрин раздражала его. — Деймон тебя больше не любит, Кэтрин, — произнес он, мстительно добавив, — Он хотел быть не с тобой. — О, да, Елена, сказала Кэтрин. Она подошла ближе к Стефану и очертила пальцами линию на его руке, глядя из-под ресниц. — Оставь её в покое, — рявкнул вампир. — Я больше не злюсь на Елену, — мягко сказала она. — У меня было много времени подумать. После того, как она убила меня. — И правда, — сухо отметил Стефан, отступая назад от затянувшихся ласк Кэтрин. — Значит, смерть дала тебе время преодолеть ревность к Елене? Видя, что он никак не отвечает на псевдо-флирт, Кэтрин, лицо которой стало ожесточенным, выпрямилась. — Ты удивишься, узнав сколько всему можно научится, будучи мертвым, — ответила она. — Видела я многое. И я вижу, что происходит между Еленой и Деймоном. В сущности, — она улыбнулась, ее длинные заостренные клыки блестели в лунном свете, — выходит у нас гораздо больше общего, чем я когда-либо предполагала. Стефан проигнорировал тот укол боли, что почувствовал, подумав, что Елена и Деймон вместе. Сейчас он доверял Елене и не собирался поддаваться играм Кэтрин. Если ты причинишь боль ей, или другим невинным людям, я найду способ убить тебя, заявил он. — И в этот раз ты останешься мертвой. Кэтрин рассмеялась, своим мягким, как колокольчик, смехом, Стефан словно перенесся на мгновение в сады отцовского дворца на многие годы назад. — Бедный Стефан, — произнесла она. — Такой верный, такой любящий. Ты знаешь, я скучала по твоей страстности. Она протянула руку и коснулась его щеки мягкой, холодной ладонью.